Взгляд в будущее

Он поднялся и, не прощаясь, вышел. Следом за ним скользнул Костик.

Легко сказать — "отсыпайся"! После того, что он мне выложил, уснуть не было никакой возможности. Я, конечно, понимал, что воспользоваться этим нейрокомпьютером у меня вряд ли получится, но, бог мой, какие возможности открываются! И не только для фондового рынка.

К тому же рынок это хорошо, конечно, но правит фондовым рынком не математика и логика, даже не инсайд. Рынком правят большие деньги. Если какому-нибудь Джи-Пи Моргану или Баффету захочется, чтобы акции Верхнеурюпинского колбасного пивзавода поднялись в цене за месяц в девять раз, будте спокойны, они это сделают, и не посмотрят на предсказания, математику и всякую экономику. Они выше этих глупостей. А когда это взбредет в голову господам из Джи-Пи — не сможет предсказать ни один компьютер. Странно, вроде бы Петрович это должен хорошо понимать. С другой стороны, есть ведь и валютный рынок и сырьевой, а там, в силу присутствия большого количества очень серьезных участников с противоположными интересами, все не так просто — помимо огромных денег присутствует еще и политика, внутренняя и внешняя, которая реально считается. Хотя, если не искать спекулянтских пузырей, выгода от такого предсказателя и на фондовом рынке очевидна.

Однако, не врал Зайцев. Хороша приманка! За такой кусман не то что в Зону, в Ад пойдешь пританцовывая. Главное — поверить, что это не лажа, а с верой у Корня уже, похоже, все пучком.

Выспаться мне не удалось, но, когда рано утром меня пришел будить Костик, я был уже собран, бодр и готов к самому главному походу в моей жизни.

27 июня 2016 г.

Утро выдалось пасмурным, невеликий аэродром местного аэроклуба сверкал политой дождем взлетно-посадочной полосой и маленький белый L-410 смотрелся на ней как детская игрушка. Обвисший "колдун" обещал полное безветрие.

Костик, дождавшись, когда я вылезу из машины, взял меня под локоток и, как ему казалось, повел меня к самолету. Ага! Теперь мне и самому нужно было побыстрее попасть в Зону.

Корень, вырядившийся как на прием к губернатору — дорогущий костюм, неброский шерстяной галстук с редкой золотистой искрой, ботинки по полусотне баксов за каждый сантиметр подошвы — опираясь на закрытый, усыпанный каплями дождя, зонт, ждал нас у самолетика:

— Привет, орлы! — и, не дожидаясь ответного приветствия, направился к трапу.

Когда мы с Костиком и еще двумя мрачными хмырями, комплекцией своей и лицами походившие на чуть уменьшенного незабвенного Н. Валуева, заняли свои места, Корень сказал:

— Летим на этой каракатице чуть меньше трех часов, потом пересадка на военный борт, там минут сорок и ты, Максик, высаживаешься. Кстати, посмотри сумку, мы там тебе кое-чего принесли. А сейчас помолчим, мне надо подумать.

Его гориллы согласно, в три башки, кивнули, а я послушно полез в объемистый черный баул.

В бауле, кроме некоторого количества еды, в виде плотных брикетов чего-то в вакуумной упаковке, нескольких банок тоника, коробки с медикаментами (инструкцию по их применению я получил от врача еще в первый день затворничества в корнеевском подвале), обнаружилась жесткая кожаная куртка в три четверти с вшитыми под подкладку плотными пластинами какого-то материала, полегче, чем те, которые были в бронежилете, который одевал на меня Костик. Там же я нашел непромокаемые штаны с великим множеством карманов (на куртке их оказалось не меньше, но это я разглядел потом). Ботинки, закрывающие голень почти до колена. Тоже с кармашками. Прибор ночного видения в противоударном чехле, исполненный как массивные очки с толстыми дужками. Мощный фонарь. И конечно уже знакомые мне два "Глок-18" с двумя сотнями патронов в коробках и с четырьмя пустыми магазинами на 31 патрон каждый.

Пока я рассматривал все это хозяйство, пока пытался уснуть, мы прилетели на промежуточный аэродром. Гориллы подхватили меня под руки и вынесли из салона вслед за Корнеевым, Костик тащил сумку. Пробежав по полю до раскручивающего винты Ми-8, мы забрались в салон. Костик уселся к иллюминатору рядом с боссом, а два бодигарда расположились рядом со мной.

Было довольно шумно, и о чем разговаривали Костик с Корнем я не услышал, но, когда машина поднялась в воздух, Костик подсел ко мне, наклонился к самому уху и, тряся перед моими глазами каким-то мотком черных лент, проорал:

— Это обвязка, называется трусы. Надевай.

Разобравшись с ленточками, я влез в эти трусы, а Костик пристегнул к ним несколько карабинов и еще пару странного вида железяк.

— Смотри, это — жумар, он работает вот так, — пропустив сквозь специальные губки веревку, он показал мне, как зафиксировать положение при подъеме. — Сейчас он тебе не нужен, но, если вдруг придется подниматься — используй. Вот сюда веревочную петлю для ноги всунешь и вперед! — Он отложил первую железяку, и взял следующую. — Это решетка, — вещь напоминала какую-то детскую игрушку, — работает вот так, — отогнув несколько цилиндров от общей рамы, он проделал те же манипуляции что и с жумаром. — Вот это восьмерка, без усов, работает вот так, — и я еще раз подивился ловкости его пальцев. — Вот еще гри-гри. Удобная штука для чистой веревки. Выбирай.

— Мне это зачем? — спросил я.

— А как ты в Зону из вертолета попадешь? — Костик выглядел удивленным. — Прыгать с тридцати метров будешь?

— Мы не сядем?

— Не-а, у пилота в полетном листе нет посадок. Они здесь без причины строго запрещены. Поимеют его так.... По тросу спустишься.

— Эй, Иван Петрович! — крикнул я, — а если я навернусь с вашего троса? Кто в Зону пойдет?

— А ты Костика слушай и не навернешься, — ответил Корень и стал смотреть в иллюминатор.

Пока мы летели, с помощью Костика я научился пользоваться гри-гри, эта прилада показалась мне понадежнее остальных устройств, до которых руки так и не дошли. Ладно, один раз спуститься с тридцати метров мне и этого хватит. Если не навернусь.

— Смотри сюда, — Костик вынул из баула непрозрачный пакет, достал из него нечто вроде зеленого поливочного шланга, — Здесь шланг с октогеном, внутри — детонационный шнур Primacord марки 80 RDX NYLON. Содержание ВВ не менее восьмидесяти граммов на метр, скорость детонации шесть с половиной километров в секунду! Что обеспечивает практически одновременный подрыв по всей длине шланга. При создании определенных условий: внутренний объем заполнить стоячей водой, а снаружи в резервуаре провести барботацию воздухом — этим шнуром можно разделать серьёзную бронетехнику. Тебе же, если встретится не очень тяжелая дверь или легкая перегородка, через которую нужно пройти — навесишь шнур по контуру и подорвешь. Для инициации подрыва — дистанционные электродетонаторы. Их у тебя шесть штук и двенадцать метров ДШ в шланге. Разберешься, там ничего сложного. Рядом только не стой. В лужах полоскать не нужно, воду эта полезная штука переносит плохо.

Корнеевские гориллы набивали магазины моих "Глоков" патронами.

Мне показалось, что вертолет остановился в воздухе, чуть раскачиваясь, как лодка в прибое.

Костик подошел к двери, сдвинул ее в сторону и в салон ворвался холодный ветер.

— Макс, на выход, — он сбросил вниз веревку и поманил меня пальцем.

Я подошел к нему, невольно пригибаясь под порывами ветра. Снаружи, внизу, где-то далеко, метрах в восьмистах от нас, стреляли — я увидел блестки трассеров и настроение мое немного упало. Костик, молча сунул мне в нагрудный карман тонкую стопку баксов, сжатых металлическим зажимом, заправил веревку в гри-гри и сбросил вниз баул, пристегнутый ко мне карабином:

— Ну, удачи, засланец, — он хлопнул меня по плечу и задержал руку, видимо, намереваясь придать мне, нерешительному, дополнительное ускорение.

Не дожидаясь вполне вероятного пинка, я прыгнул сам и, придерживая рукой спусковой механизм, очень медленно заскользил вниз. Подняв голову я увидел в проеме надо мной улыбающихся Корня и Костика. Помахал им в ответ рукой, стал оглядывать окрестности, ожидая увидеть встречающих. Вокруг никого не было.

Я уже преодолел половину спуска, когда над головой ярко полыхнуло, сверху на меня свалилось что-то тяжелое и повисло на спине, скорость спуска мгновенно выросла, и меня потащило куда-то в сторону. Три секунды, пока я падал, даже не пытаясь разобраться — что случилось, лишь судорожно регулируя спусковое устройство, пронеслись как один миг, и земля неожиданно больно ударила в пятки. Я проехался на пузе за тянущимся тросом по земле метров шесть, пока веревка не выскочила из спусковухи, и то, что висело на моих плечах, отвалилось и начало материться, а впереди, по вектору моего движения, я увидел падающий боком вертолет, объятый неслабым пожаром.

— Пидоры!! Вашу мать! Долбаки гребаные! — судя по голосу орал.... Корень! — Хрена рот раззявил, хватай чемодан, валим отсюда!! За мной, придурок! — и бросился бежать перпендикулярно линии падения вертушки.

Вертолет, зачерпнув лопастями земли, пытался закрутиться вокруг винта, стукнулся фюзеляжем о здоровенный камень, торчавший из земли как говорящая голова из старого фильма про Руслана и Людмилу, переломился пополам и, каждый кусок его двинулся в путь по земле самостоятельно! Во все стороны летели комья мокрой грязи, фрагменты лопастей и горящие куски обшивки. Все вокруг хрустело, стучало и падало.

Не соображая, что произошло, я на автопилоте подхватил свой баул и понесся вслед за Петровичем. Бежал он очень быстро, чего я никак не ожидал при его комплекции. Догнал я его лишь метров через сто, когда, запыхавшись, он сбавил темп.

— Ну, суки, козлы, узнаю, кто это сделал — порву в лоскуты, — надорвав голос сипел Корень, — Ждали ведь нас! Дай пушку и себе возьми. Не стой, беги. Вон видишь, избушку на курьих ножках? Туда. Я догоню. Надо.... Быстрее туда, чтоб не взяли нас сразу.

Отдав ему один из "Глоков", я побежал впереди. За спиной несколько раз выстрелил Петрович. Судя по тому, что звуки выстрелов не удалялись, взятый мною темп он выдерживал. С той стороны, где я последний раз видел обломки вертолета, гулко бабахнуло, и почти сразу в спину толкнула плотная волна воздуха, придавшая мне новые силы.

Добежав до полуразвалившегося строения — то ли летний домик, то ли сарай в далеком прошлом, я шмыгнул внутрь и следом за мною ввалился Корень. Упав на пороге, он, не поднимаясь на ноги, развернулся лицом к выходу, и зашептал:

— Трое или четверо. Тебя одного ждали. На моё присутствие не рассчитывали. Не стой, дурень, ложись, щас карусель начнется! Как я этот выстрел увидел?! Вовремя. Суки, сейчас подойдут. Мочить сразу не будут, ты им живой нужен. Значит, мочить будем мы. Не страшно? Не ссы, предприниматель, прорвемся! Дядьку Корня моджахеды на танке по степи гоняли и ни хрена у них не вышло! Не ссы.

— Что случилось, Петрович? — я не мог сообразить, что мне теперь делать.

— Сдал кто-то наш маршрут. Ты как рукой помахал напоследок, я голову поднимаю, а она вот уже — метрах в тридцати, граната из РПГ! Как успел выпрыгнуть — не спрашивай. Сейчас отстреляемся и на базу Борова. Встречающих наших, похоже, загодя положили. Тихо. Идут.

Я отполз к окну, выходящему в ту же сторону, что и входная дверь, высунулся над подоконником, пытаясь разглядеть противника, и увидел, как в чуть качнувшихся кустах справа от строения шевельнулось что-то серое, расплывчатое. Костик на тренировке в тире говорил — не видишь цели, не можешь двинуться с места — лучше не стреляй. Надо сказать — справедливо говорил, весь мой не особенно богатый опыт стрельбы только подтверждал это правило. Я замер.

Гораздо левее, в секторе Корня показались три фигурки, короткими перебежками пробиравшиеся к нам поближе. Шли без обычной в таких случаях стрельбы.

Петрович тоже не стрелял. Я посмотрел на него, он покачал головой и прошептал:

— Метров с тридцати шмалять будем. Раньше даже не пробуй.

Я согласно кивнул, уяснив для себя порядок дальнейших действий на ближайшее время.

Мы ждали, они подходили. Медленно. Мне никак не давали покоя кусты, в которых сидел еще какой-то персонаж нашего представления. Но все было тихо.

— Эй, человек! — они подобрались метров на сорок и залегли. — Выходи без оружия и руки в гору! Живой останешься!

— Ответь им что-нибудь, — одними губами произнес Корень, — меня они не срисовали, вертушка помешала. Где-то еще один должен быть с гранатометом. Может, выползет.

— Какие гарантии? — голос сорвался и, к моему позору, получилось очень высоко и не очень громко.

— Слово джентельмена! — откликнулся переговорщик, а его приятели в голос заржали. — Выходи, потрещим! Только быстро выходи, нам долго ждать не в кайф! Через минуту в окно лимонку отправим, так что побыстрей суетись.

— Выходи, — скомандовал мне Корень, — встань надо мной в проеме, пусть они подойдут. Я подстрахую.

— Ты чего, Петрович, они ж меня завалят?

— Не ссы, Макс. Кто ссыт, тот гибнет. Ты нужен им. Нормально все. Выходи.

Почему-то его слова меня немного успокоили. Я встал в проеме, демонстративно опустив на крыльцо пистолет, и поставил свой баул на пороге — мне показалось, что Корню так будет удобнее маскироваться. Поднял руки.

— Молодец, Макс, — донесся снизу одобрительный шепот, — начну стрелять — уходи влево и падай.

Все трое по очереди поднялись с земли и двинулись к нам.

— Не бойся, человек! — громко говорил шагавший первым коротышка с АК-74 на коротком ремне на шее. Росту в нем было метра полтора, а торчащие в разные стороны усы делали его похожим на Чапаева. — Поговорим, и дальше пойдешь. Если разговор путний выйдет.

Они подошли метров на шесть и расположились полукругом.

В этот момент я почувствовал шевеление под ногами и, прежде чем Корень открыл огонь, прыгнул влево, краем глаза отметив, что подозрительные кусты раздвинулись, и оттуда к троице метнулось нечто белесо-серое, еле различимое, подобное воздушному мареву. Над головой послышались выстрелы, но, судя по звуку, стрелял не Корнеев. Я повернулся и увидел как пули попадают в выскочившее из кустов существо, отрывая от него кровоточащие лохмотья. За исключением этих ошметков все остальное оставалось почти невидимым.

Нечто оказалось быстрее бандитов. Я смотрел, как оно приблизилось к первому стрелку, крутанулось вокруг него, и человек упал, зажимая страшную рваную рану на горле. Потом наступил черед второго, прекратившего стрелять из опасения зацепить своего раненого товарища. Но второй умер даже раньше чем до него добралось марево, потому что оставшийся коротышка стрелял не жалея патронов и, видимо, ему было наплевать, что его подельник оказался между ним и этим прозрачным ужасом. Когда заглох и его ствол, наступила очередь Корня. Встав в полный рост в том месте, где совсем недавно еще был я, он длинной очередью выстрелил куда-то в верхнюю часть непонятного существа. Наверное, стрелял он отлично, потому что эффект был! Как на постепенно проявляющейся фотографии в воздухе возникла фигура высокого — больше двух метров — почти человеческого торса, серо-коричневого, гладкого — то ли совершенно лысого, то ли покрытого мокрой шерстью, потом проявились ноги (лапы?) и руки. Не желала появляться лишь голова. Так и не проявившись полностью, фигура рухнула плашмя на землю. Кровосос! И так близко к Периметру! Впрочем, если недавно был Выброс — ничего удивительного, сейчас почти все мутантское поголовье Зоны должно слоняться в этих местах.