Технические аспекты бытовой магии

Я как раз подъехал к стоянке, а Сергей все еще изображал статую самому себе возле неказистого "офиса".

— Здорово, кто здесь за начальника? — Поинтересовался гость.

Я показал подбородком на Берга:

— Они с сыном. И вам не хворать.

— Как здесь с рыбой? — Опять спросил седой. — Водится?

— Не знаю, — честно сознался я, пожав плечами. — Не знаю, сам полчаса назад приехал, но хозяин обещает что-то необыкновенное. Меня Антоном зовут.

— А! Хорошо. А меня Аристархом Семенычем. Прибытковым. Твоя машина? — Он показал пальцем на мой КИА-Сид.

— Ага, — я подтвердил его догадку и открыл багажник, чтобы перегрузиться на кару.

— Пойду с хозяином поручкаюсь, — зачем-то сообщил мне Прибытков. — А то что-то он уже нервничает. Притопывает ножкой от нетерпения.

Перегрузившись, я подъехал к ним, беседующим у вагончика.

-... вот я и говорю, — вещал Сергей, — одного дня, чтоб понять весь кайф, маловато будет. Дня три, лучше неделю. Рыба здесь, ёшкин кот, хорошая, сам развожу. Картоха, морковка, лук там, лаврушка, перец, все есть в деревне, Макс ездит раз в три дня обязательно. И сегодня поехал.

— А водка у тебя, Сережа, какая? — В голосе Прибыткова звучал почти профессиональный интерес.

— А водка у меня, Аристарх Семеныч, вкусная, — улыбнулся Берг. — Никто еще не жаловался. Да на таком воздухе хоть денатурат пей — все впрок! Неделю тому приезжал вице-мэр. Уж на что привередлив, а и тот хвалил. Да вот и сосед ваш будущий то же самое скажет.

— Воздух чистый, — согласился я. — Однако, устраиваться поеду.

— Однако, езжай, голубчик, — одобрил мою мысль Аристарх Семеныч. — А вот скажите, Сережа, если я на недельку остановлюсь, можно ли так сделать, чтобы....

Дальше я не расслышал, потому что развернулся и устремился на жужжащей электродвигателем машинке к своему временному жилищу.

Когда я разместился в отведенном мне бунгало и вновь собрался съездить до "офиса", на стоянке обнаружилась еще одна машина — древний ЛуАЗ. Я успел подумать, что это прибыл еще один рыбак, но очень быстро понял, что ошибся — из вагончика Бергов на площадку выскочила тонкая фигурка подростка. Похоже, это и был тот самый Макс, из-за которого Берг судился с бывшей женой.

Так и оказалось. Мальчишка буркнул себе под нос короткое "здрасьте" и шмыгнул мимо меня в одно из хлипких строений возле "автоколонны". Из темного проема донеслись звуки лязганья железяк.

В "офисе" оказалось пусто, а Сергей обнаружился на берегу Второго озера, изображающий любительскую пантомиму на тему "ну ваще много всего, ёшкин кот!" С благосклонностью взиравший на эту самодеятельность Аристарх Семеныч, казалось, уже был на все согласен. Он то надевал на нос свои темные очки, то снимал их и вкладывал в карман, словом, не знал, как прервать поток нескончаемого берговского красноречия. До меня доносились обрывки фраз, сбиваемые поднявшимся ветерком, и было ясно, что Сергей очень увлекся.

Вдруг Сергей замолчал, словно наткнулся на какое-то препятствие, и уставился на собеседника, а Прибытков повернулся к нему спиной и неспешно побрел в мою сторону. Только спустя секунд десять, как будто опомнившись (по-моему, он даже подпрыгнул на месте), Сергей побежал вслед своему клиенту.

И эту часть разговора я уже слышал:

— ... Семеныч, простите, что-то так чихнуть захотелось, ёшкин кот!

— Бывает, Сережа, бывает, — рассеянно отвечал Прибытков, приседая на берегу. — Тут же наверняка пассаты-муссоны, на морях-то твоих дуют? Вот и надуло.

— Да какие там пассаты? — Переспросил удивленный Берг. — Не было их здесь отродясь!

— Шучу это я, Сережа, — Семеныч поднялся и снова пошел ко мне. Теперь на нем не было очков и дурацкой шляпы, и я увидел немного водянистые глаза слегка навыкате, полуприкрытые веками, широкие, но не густые брови, крупный нос и лысую макушку. — Вон уже и Антоша вас ждет. Давайте мне ключи, да я тоже пойду жильем обзаводиться.

— Сейчас, сейчас.

Берг пробежал мимо меня и вернулся так быстро, что ни я, ни Прибытков еще не успели сказать друг другу ни слова.

— Вот! Вам же с телевизором надо?! Это вон на третьем озере видите серый домик с верандой? Вот в него и заселяйтесь.

Аристарх Семеныч на таком же "Фридоме", какой уже был у меня, поехал осматривать жилище, а мы с хозяином занялись соблюдением бюрократических процедур.

Договор аренды помещения оказался едва ли не самописной бумагой о намереньях: ни тебе цены, ни сроков, ни ответственности, ни меры ответственности — сплошная декларация, а не серьезный документ. От моего замечания (как думалось мне — едкого) Сергей просто отмахнулся:

— Да куда ты денешься? Порешаем, если чо вдруг не так пойдет.

И сразу, без паузы, спросил:

— Как тебе Семеныч?

— Семеныч как Семеныч, — я пожал плечами. — А что не так?

— Да мутный он какой-то: "да, Сереженька, конечно, Сереженька, непременно, Сереженька", — он очень похоже передразнил Прибыткова. — А сам все время по сторонам озирается, будто облавы какой ждет, ёшкин кот!

Я оглянулся вслед упылившему к своему домику Аристарху Семеновичу. Его маленькая фигурка едва виднелась у замершего на берегу озерка кара.

— Мужик как мужик. Чего не так-то?

— Да понимаешь, Антоха, я здесь на всяких насмотрелся... Не нравится он мне! Вот не нравится, ёшкин кот, и всё!

— Ну не червонец он, всем нравиться не должен. И не баба. Забей. Через пару дней уедет.

— На неделю снял. И еще вроде как продлевать собирался, — Сергей сплюнул на сухую землю. — Если "все спокойно будет".

— Оплатил?

Берг кивнул и насупился.

— Не все деньгами меряется!

Эту фразу я слышал уже третий раз за день и меня она порядком достала.

— Точно, еще содержанием меди в яйцах, — повторил я шутку лейтенанта.

— Сечешь! — Берг одобрительно усмехнулся. — Ладно, ты давай начинай отдыхать, а я тоже делом займусь.

Мой временный приют оказался щитовым домиком в двадцать квадратных метров с парой окон и просторной верандой. В целом неплохо, если не считать дополнительно оплачиваемой опцией мерзкую сухую пыль, равномерным полусантиметровым слоем покрывавшую все горизонтальные поверхности: от умывальника до панцирной сетки на кровати.

Я засучил рукава и принялся наводить образцовый порядок. Воду таскал из озера, на самом деле оказавшуюся какой-то непостижимо... легкой, что ли? Стоило обрызгать ею лицо — и словно и не дежурил всю ночь, глаз не смыкая. Эффект был ощутимым, не как от перепитого кофе.

Через час в комнатке стало гораздо свежее. И только теперь я задумался — зачем я здесь оказался?

Никогда и никто прежде не смог бы меня упрекнуть в излишней любви к рыбалке. Потому что не было её вовсе, этой любви. Ну, побывал два раза подростком на подобных мероприятиях, устроенных какими-то дальними родственниками. Ну, остались от отца снасти, занимающие полгаража. Но не мое это, не мое. Я и при наличии справочника карпа от сазана не отличу. И из всех "челюстноротых позвоночных" — как было написано на одном из плакатов в вагончике Берга — могу достоверно опознать лишь камбалу, ската и акулу. Впрочем, насчет двух последних имелись определенные сомнения.

Так что мне предстояло очень многому научиться в ближайшие пару дней.

Глава 3. Не в Аркадии Аркадское озеро.

Не знаю про преимущества вечернего или утреннего клева — мне это глубоко по барабану — но к девяти часам пополудни я выловил около полудюжины килограммовых рыбин. Неопознанных пород (по причине вопиющего невежества опознавателя), но одинаково скользких и упрямых — они лупили меня по рукам почем зря своими хвостами, норовили тяпнуть за пальцы и вообще производили впечатление не очень умных существ: поймали тебя, рыба, сиди в ведре, не трепыхайся! Раньше нужно было трепыхаться, когда червяков дармовых сожрать придумала.

Некоторое время вокруг меня молчаливо крутился Макс. Мое бросающееся в глаза неумение обращаться с удочкой и рыбами он не комментировал, только иногда выпучивал глаза и тряс головой — верный признак, что я где-то накосячил. Впрочем, когда я пару раз при нем выдернул из воды серебристые извивающиеся в воздухе тела, он пожал плечами, изобразил лицом непонимание, и столь же тихо как возник, так и пропал где-то между сосен.

Ну и пусть. Будет кто-то посолидней рядом — обязательно спрошу, что я делаю не так, а учиться чему-то у малознакомого сопляка... Нет, не стану. Такой вот я закомплексованный идиот. Впрочем, подозреваю, если бы речь шла о чем-то действительно важном — можно было бы и Макса в учителя записать, но рыбалка это не вопрос выживания. По крайней мере сейчас. А, значит, гордость дороже.

На соседнем озере время от времени что-то доставал из воды Прибытков, и делал это гораздо чаще, чем я, чем еще сильнее заставлял меня сомневаться в моих успехах.

Ровно в девять ко мне подъехал Берг-старший на одном из своих электрических драндулетов.

— С уловом тебя, Антоха, ёшкин кот!

Я неспешно собрал свои удочки, добычу и складной стульчик, и сошел к нему с мостков.

— Хороших рыб взял, — Сергей заглянул в мое ведро. — Макс мне сказал, что ты вообще ни на что не годный рыбак, но удачливый чувак, а ты вон посмотри — ничего так, хорошо надергал. Сам справишься с рыбами? Или профессионалов пустишь пообщаться с этими красавицами?

— Уху варить?

— Конечно, ёшкин кот! Тут, у тебя в ведре щук нет, пара судаков да язи, желания исполнять никто не станет. А я уху тебе знатную забацаю! С мелочью — ее вон Семеныч надергал, с яичком, с водочкой и головешкой, с щавельком — все как положено! Слющай, палчыкы аближешь, да! — Он причмокнул губами, а я успел подумать, что ему, живущему здесь постоянно, эта уха должна бы уже поперек горла стоять. — Заодно юбилей твой отметим. Навсегда запомнишь. А?

— Хорошее дело, — согласился я, — а где?

— Подходи через часок к гаражу. Там на задах, у меня место специальное, с защитой от комарья. Ну, помидоры посажены, свистулька, ромашки сушеные.. Сейчас уже скоро понялетят упыри, ёшкин кот. — Сергей посмотрел в сторону леса и почесал щеку. — Так что давай, подходи через часок, а лучше через полтора.

Через час, переодевшись в рубаху с длинными рукавами и сменив шорты на джинсы, я оседлал зеленого электрического коня и покатился праздновать свое тридцатилетие.

Берг мог бы и не говорить, где происходит его кулинарное колдовство — столб прозрачного, едва различимого дыма, поднимающийся вертикально вверх, указывал его точную дислокацию не хуже рекламного щита.

— А, вот и именинник, — осклабился Сергей, стоило мне завернуть за гараж. — Прахады, дарахой, садыс удобно, э! Будэм рибку на охонь дэржат, вкусни балык-шурпа дэлит! Палцы держы крепка, а то съещь савсэм, да!

Акцент у него получался забавный — что-то малоросско-среднеазиатско-кавказское, неопознаваемое. Так мог бы говорить узбек, в браке с грузинкой проживший полжизни на берегах Желони. Но поскольку в природе такого недоразумения не встретишь — искусственность резала слух.

Хозяин "Клуба рыболовов" стоял над сложенным из желтого кирпича очагом, на котором побулькивало весьма пахучее варево.

— Готово уже? — Я кивнул на накрытый стол под навесом из марли.

— Еще полчасика, ёшкин кот, — сообщил Сергей, с хлюпаньем и свистом прихлебывая из ложки. — Почти готово. Сейчас дойдет ушица и тогда за уши вас не оттащишь!

Я прошел к столу, за которым уже сидел Семеныч и в свете одинокой лампы читал газету "Аргументы и факты".

— Добрый вечер.

— А? А, Антон, здравствуйте, здравствуйте. — Прибытков отложил газету. — Я вам тут подарок приготовил.

Он наклонился к земле и поднял из-за скамейки, на которой сидел, совершенно шикарное удилище. Уж на сколько я в этом не соображаю, но и олуху вроде меня было видно, что в его руках — Инструмент. Именно так — с большой буквы. Неубиваемый, вечный и практичный, до невозможности удобный.

— Шимано Гиперлуп. Владей, рыбак! — Аристарх Семеныч протянул мне подарок, и приятная по ощущению рукоятка ткнулась мне в ладонь. — Для новичка самое оно!

— Хорошая штука! — Из-за моей спины сообщил мне очевидное Берг. — Завтра испытаешь.

— Мне бы с утра в деревню ? — Напомнил я свое условие гостеприимному хозяину.

— Да позвонишь ты! Макс! — Берг крикнул куда-то в сторону и из-за гаража немедленно показалось загорелое лицо юного лоботряса. — Завтра поутру, пока Машка в правлении будет, свози Антоху в деревню. Понял?

— Угу, во сколько? — Голос у тощего мальчишки оказался неожиданно густым и низким.

— Во сколько? — Переспросил у меня Сергей.

— Ну, чтоб успеть пока Машка не пропала. — Я понятия не имел кто такая Машка, но сообразил, что доступ к телефону открывает именно она.

— Слышал, ёшкин кот?

— Слышал, — отозвался Макс и скрылся за стеной.

— Ну вот и все. Завтра отзвонишься. А сейчас по маленькой!

Под деревянным столом из досок-сороковок нашелся мелкий холодильник, из которого усилиями хозяина появилась запотевшая бутылка водки с предусмотрительно удаленной этикеткой.

— С Днем Рождения! — По этот тост Берга в наши пустые утробы скользнула ледяная жидкость.

— Это что за водка? — Подозрительно поинтересовался Прибытков. — Послевкусия совсем не ощущается.

— Хорошая водка, — Сергей заговорщицки подмигнул нам и налил еще по одной. — Здоровья тебе, Антоха, мозгов и интересную работу, ёшкин кот! А больше мужчине ничего и не нужно!

— Так ли? — Опрокинув стопку, вместо закуски спросил Аристарх Семенович.

— Только так. — Убежденно отрезал Берг, вытирая рот ладонью. — А бабы-дети-семья-любовь — это все будет обязательно. И не один раз. И будет и пропадет и забудется и снова будет. Если сохранишь здоровье, мозги и работу, от которой душа поет. Мужчина реализуется в созидательных достижениях. А баба — в деторождении и семье. И плохо, когда эти роли смешиваются и путаются. Получается форменная херня: разводы, неполноценные, инфантильные дети и прочие прелести современности. Как у меня.

— Верно. Все верно. — Прибытков вынул из кармана трубку, кисет и разложил все это на столе, приступая к таинству табакокурения. — Что там с ухой?

— Готова уже! — Сергей бросился к котелку.

Раздалось громкое "П-ш-ш-ш" — словно кто-то залил огонь водой, и запах ухи настойчиво вломился в ноздри.

Только сейчас я успел посмотреть на стол, ломившийся от разнообразной зелени и овощей: не было только черного цвета, все остальное — красное, желтое, зеленое, синее, фиолетовое, розовое, всякое присутствовало.

— Ну вот, сегодня на особицу ушица удалась! — Похвастался Сергей, водружая на стол закопченный котел. — Макс, иди сюда!

Мы сидели вчетвером и пили вкусную берговскую водку. Вернее, пили втроем, а Макс булькал каким-то брусничным морсом. Еще утром эти люди мне были незнакомы, а теперь я слушал их здравицы и наставления и мне это нравилось. Даже Макс что-то пожелал, скомкано и потупив глаза, но несколько слов сказал.

Уха и впрямь оказалась необыкновенно вкусной — может быть, в Берге трагически погиб шеф-повар приличного московского ресторана, а может такие свойства она приобрела из-за специфичного окружения? Все эти чистейшие озера, сосны, воздух, густая и вязкая водка... На самом деле незабываемо и теперь мне есть с чем сравнивать все мои будущие рыбалки.