Только один раз Игорь заместил на лице наставника подобие оживления: когда сталкеры с поверхности принесли ему целую стопку справочников по радиоделу. После этого случая радиомеханик изредка начинал говорить, что-то показывать Игорьку в справочниках, иногда что-то объяснял. За пять лет Игорь худо-бедно научился радиоделу.
Близкими людьми Игорь и Степаныч не стали. Но Игорь был благодарен за то, что радиомеханика абсолютно не смущало происхождение его ученика. Правда, для других людей он так и остался фашистом. И если не считать пары фраз в день, которыми они перебрасывались с радиомехаником, Игорю случалось сутками не разговаривать вообще.
1.3.
К исходу второй недели пребывания в должности "начальника рубки" Игорь стал понимать, что "назначением" он обязан лишь неприязни к нему окружающих и тому малому значению, которое уделялось Правительством проекту "Цивилизация", после его провала. Его задача заключалась в том, чтобы жить в рубке и прослушивать радиоэфир. Ему даже выдали тетрадь, которую озаглавили: "Проект Цивилизация. Журнал приёма радиосигналов". В данной тетради до сих пор значилась только одна запись: о приёмке нечеловеческого позывного на одной и той же частоте.
Старый радиомеханик, не смотря на его отстранение от проекта, всё-таки иногда заходил в рубку. В свободное от основной работы время он что-то перестроил в приемнике и аппарат автоматически плавно сканировал эфир на разных частотах, так что Игорьку не надо было крутить ручки. В течении трех часов приемник "прослушивал" весь доступный диапазон, а потом начинал сначала.
Игорь иногда выходил, получал свой служебный паёк, возвращался в рубку и круглосуточно слышал из приёмника лишь писк и треск, да те странные стуки-скрежет на одной и той же частоте. Сначала он вслушивался внимательно, боясь что-нибудь пропустить, потом более рассеянно. Потом постоянный звук стал его раздражать, не давал заснуть ночью. Потом он привык и уже почти не обращал на звук внимания.
Но сегодня ему стало снова себя очень жалко, этот трест из динамиков стал невыносим, и от этого он не мог заснуть. Его совсем забыли в этой проклятой рубке. Он представил, что через долгие годы, став стариком, он так и умрёт здесь, и никто не придёт его похоронить. Только ещё через лет сто найдут мумифицированный труп на полу рубки и долго будут гадать, кто же это такой и чего он здесь оказался. Проваливаясь в дрёму, под шипение приёмника ему привиделось, что он вышел на платформу к палатке раздачи служебных пайков. Завидев его, люди стали разбегаться, а когда он подошел к палатке, то на прилавке не увидел привычных грибов и вяленого мяса в бумажных пакетах. На столе лежало зеркало на всю длину и ширину стола. Он подозревал, что увидит в этом зеркале, боялся в него посмотреть, но пересилил себя и нагнулся. Он увидел в зеркале своё отражение: череп, обтянутый полусгнившей кожей с редкими волосами на макушке. Вместо рта и глаз — дыры. Он испугался, выбежал из палатки и встретил на перроне столпившихся людей, которые смотрели на него с ненавистью.
Вдруг он услышал знакомый голос и, повернувшись, увидел свою мать в эсесовской форме. За руку матери держалась шестилетняя смуглая девочка без черепной коробки, с вытаращенными глазами и дикой улыбкой на лице. Они подошли к нему. Мать, глядя поверх его головы, с отвращением шептала: "На кого ты похож? Ты позоришь нацию, выродок! Тебе не место здесь!". Он посмотрел на девочку и увидел, что там, где должен быть мозг, кишат черви. Девочка стала приближаться к нему со словами: "Чурка, поцелуй меня, чурка, поцелуй меня". Она пыталась обнять его. Игорь в испуге отходил назад. Вдруг он провалился в открытый люк и стал падать в бездну. А сверху доносился шепот матери на немецком языке, из которого он понял одну фразу: "Партизанэн-штрассе"
Момент соприкосновения с дном бездны во сне всегда совпадает с пробуждением. Игорь проснулся в холодном поту, быстро сел на тюфяке, ударившись головой в стол. Потирая лоб, он понял, что это обычный кошмар.
— ...мы ждём вас...
Игорь мог поклясться, что это был уже не сон. Это только что доносилось из шипевшего динамика. Но приемник, благодаря настройкам радиомеханика, уже сменил частоту. Игорь подскочил и быстро дёрнул ручку приёмника на то место, где она была в момент, когда из динамиков прозвучало что-то членораздельное, второй рукой отключая автоматический режим поиска. "...ждём...ш-ш-ш". И всё. Обычный шум.
Сон сняло, как рукой. Игорь несколько часов вслушивался в радиосигнал на этой же частоте. Он не пошёл за дневным пайком, боясь пропустить что-то важное. К вечеру этого же дня шипение стало менять тембр и сквозь него, как будто сквозь стену дождя, начал пробиваться женский голос: "Внимание... ш-ш-ш... вещает убежище Муос... ш-ш-ш.. ..просим помощь... ш-ш-ш... другие атакуют с края... ш-ш-ш... гибнут дети...". Потом этот же голос заговорил на незнакомых языках, видимо повторяя тот же текст. Здесь Игорь и услышал непонятную фразу "Партизанен-штрассе", которая ворвалась в его сон под видом шепота матери.
1.4.
В зале для совещаний собралось расширенное совещание Правительства. Кроме Главы, министров и высших учёных, сюда были приглашены люди, которым при других обстоятельствах никогда б не позволили и постоять рядом. Дехтер — командир спецназа Содружества. Угрюмый и молчаливый чекист — всё тот же представитель Коммуны, который надзирал за проектом на стадии его реализации. Правительство Содружество, не смотря на напряженные политические противоречия с Коммуной, решил не идти на конфликт и выполнить условия договора о полном участии коммунистов в проекте "Цивилизация". Скромно перетаптывались в углу, не приглашенные присесть, старый радиомеханик и его юный ученик — Игорь Кудрявцев (на сей раз он был в списке приглашённых). Кроме того, здесь было несколько незнакомых Игорю мужчин разных возрастов.
Обсуждение длилось долго. Сначала представитель учёных Содружества зачитал краткое сообщение об обстоятельствах открытия источника радиосигнала, в котором, к негодованию Игоря, о его роли в этом упомянуто не было. В докладе было сообщено, что неизвестная радиографистка периодически, а именно два раза в сутки, посылает миру сообщение продолжительностью 2 минуты 27 секунд на определённой частоте на трёх языках: русском, немецком и английском. Не смотря на плохую слышимость сигнала, и благодаря тому, что сообщение трижды повторяется на разных языках, удалось восстановить большую часть сообщения. Так, уже известно, что радиосообщение, согласно его тексту, посылается из города Минска — бывшей столицы одного из славянских государств, граничившего с Россией. Инициатор сообщает о том, что часть населения города укрылось в минском метро, и в настоящее время испытывает какие-то затруднения, грозящие гибелью всему поселению. Они просят о немедленной помощи.
После учёного выступил торжествующий Рахманов. Не разу не упомянув в докладе о себе, он тем не менее сумел напомнить, благодаря чьей дальновидности и настойчивости проект удался. Тем не менее, о полном успехе проекта говорить рано, так как сообщение является односторонним и, очевидно, посылается с радиопередатчика, работающего в автоматическом режиме. Таким образом достигнутое нельзя назвать установлением контакта в полном смысле этого слова.
Затем, Рахманов немного понизив голос, сообщил шокирующую новость. Он уполномочен Главой известить присутствующих в том, что Содружество имеет возможность доставить группу в количестве двадцати человек практически в любую точку земного шара. Технический аспект данной возможности до определённого времени, по понятным причинам, разглашению не подлежит. В связи с этим присутствующим надлежит просто принять во внимание наличие данного обстоятельства и приступить к обсуждению целесообразности экспедиции в город Минск.
Не обращая внимание на множество прямых и косвенных вопросов относительно характера данной возможности, министр внешних связей безапелляционно их отклонял. Поэтому собравшиеся приняли условия, названные докладчиком и принялись обсуждать саму экспедицию.
К настоящему времени вылазки на поверхность даже в пределах Москвы являлись чрезвычайно рискованным и технически сложным мероприятием. Обострялось это острой нехваткой боеприпасов, всё более ощущавшейся в последнее время. На фоне этого, экспедиция в другой город и тем более другую страну, представлялась не только чрезвычайным расточительством людских ресурсов и боеприпасов, но и подлинным безумием. Поэтому в начале разговора мысль о реальности подобной вылазки, казалось, была полностью отброшена. Когда все вроде бы согласились с этим, до этого молчавший Глава Правительства неожиданно поднял руку. Все замолчали. Глава начал говорить:
— У нас мало боеприпасов. Нам не хватает продовольствия. В метро царят эпидемии. Нас отовсюду теснят мутанты. На дальних станциях у нас творится беспредел и хаос. Мы не можем выбраться из череды междоусобных войн. Душами метрожителей завладевает отчаяние. Нам едва удается сдерживать падение наших станций в пучину дикости и анархии. Людьми движет лишь инстинкт самосохранения, разрушающий интеллект, и людей трудно в этом винить. Мы не застрахованы от наступления нового Большого Хаоса.
И именно поэтому мы должны любыми судьбами осуществить экспедицию. Не зависимо от того, будет ли она успешной. Силами одного Содружества мы это сделать не сможем, и поэтому решили частично рассекретить Проект. О наличии живого поселения вне Москвы узнают во всем метро. Я уверен, эта весть обрадует большинство здравомыслящих людей, как помнящих Старый Свет, так и рожденных в Метро. Люди узнают, что они не одиноки в этом мире. Это будем лучиком надежды. Надежды на то, что все в конце-концов наладится, мы выберемся на поверхность и отстроим новый мир. Решение проблемы по осуществлению экспедиции, требующей ресурсов многих станций, заставит нас сотрудничать, а значит это будет первым шагом к сплочению. Кроме того, все последнее время мы жили каждый сам за себя; каждая станция или, в лучшем случае, такой конгломерат станций как Содружество или Коммуна, решал только свои насущные проблемы. А сейчас у нас просят помощи. Мы сделаем великий бескорыстный шаг. Метрожители, которые уже не верят ни в Бога, ни в Справедливость, станут перед нелегким выбором: прозябать в своей трещащей скорлупе или протянуть руку помощи своему неведомому и далёкому другу... И я знаю, какой будет выбор.
После речи Главы в помещении воцарилась гробовая тишина, которую первым нарушил чекист:
— Я доложу ситуацию ГенСеку и буду ходатайствовать об участии в экспедиции.
После этого все, кто ещё десять минут назад во всё горло кричал о безнадежности и ненужности экспедиции, как ни в чем не бывало, стали обсуждать её детали.
Рахманов был прав. Сообщения о намечаемой миссии в Минск пошли на все цивилизованные станции. Это всколыхнуло людей. При доминировании только плохих новостей на протяжении десятилетий жизни в метро, утопическая затея посещения Минского метро, вызвала невиданную эйфорию. Монархи, правительства, политбюро и прочие руководящие структуры на разных станциях, может быть, и хотели бы проигнорировать призыв Содружества об оказании помощи в экспедиции. Но небывалый энтузиазм населения, просто не позволял им отреагировать таким образом. Большинство согласились поддержать экспедицию бойцами и вооружением. Однако заранее было решено, что костяк экспедиции будет составлять спецназ Содружества, во избежание конфликтов и разногласий, которые могли бы просто погубить и без того опасное предприятие. Остальные станции предоставляли высокачественное вооружение и боеприпасы, приборы ночного видения, амуницию, калорийную долгохранящуюся провизию. И только от наиболее крупных государств были выставлены бойцы.
Рахманов ходатайствовал принять участие в экспедиции. Даже сам этот шаг добавлял ему авторитета. Не говоря уже о том, что будет, когда он возвратится. Участие в экспедиции делало его военным, а значит снимало единственный видимый барьер к его мечте на вершину карьерного роста. Он был молод, смел, уверен в своих силах. Он чувствовал себя счастливым. Товарищ чекист также был включен в группу. Но он отказался называть свои фамилию и даже имя, и поэтому был окрещен "Комиссаром".
Полуголодная Федерация Новой Москвы предоставила прибор ночного видения и какого-то доходяжного раскосого мужичка с большой головой и уродливым перекошенным лицом. Сначала его хотели назвать "Клоуном", но учёные, по настоянию которых он был включён в группу, охарактеризовали новомосковца, как "индивидуума с уникальными ментальными способностями". Значение этих слов малограмотные спецназовцы не совсем понимали и назвали вновь прибывшего по-свойски "Менталом".
Министры, военный и учёные долго спорили об объёме задач экспедиции. Наконец, в приказе об откомандировании были указаны следующие задачи:
1. Найти источник и инициатора радиосигнала.
2. Наладить постоянный радиоконтакт с Минским метро.
3. Оказать помощь минчанам.
4. По-возможности вернуться в максимальном составе.
Каждый член группы был строго-настрого предупрежден о необходимости принятия исчерпывающих мер для выполнения задач, причем к выполнению следующего разрешалось приступать только после выполнения предыдущего.
Для осуществления технической стороны миссии в части налаживания радиоконтакта необходим был специалист-радиомеханик. И радиомеханик Содружества и его коллега из Коммуны для этого были слишком стары, да и слишком ценны для обоих государств. Поэтому принять участие в экспедиции было предложено Игорю Кудрявцеву.
Игорька обескуражило поступившее предложение. Он не на шутку испугался и почти нутром почувствовал, что если его заставят участвовать в экспедиции, обратно он уже не вернется. Он был физически слаб, не умел обращаться с оружием, придушен реальными и надуманными комплексами о своей никчемности. В раздумье он вернулся в свою рубку. В ней по-прежнему стоял радиоприемник, уже отключенный. Он с грустью посмотрел на это страшное сооружение и на тюфяк на полу. Что его ждёт, если ему разрешат отказаться? Ведь во всём Московском метро он никому не нужен. Он был здесь изгоем и изгоем останется. Если он умрет, этого никто не заметит. Он вспомнил свои детские потуги к самоубийству и решил, что, самым худшим в экспедиции может быть смерть. А её он, как бы и не боится.
На следующий день он дал согласие. Без особой радости какой-то чиновник сказал, что у него остался час на сборы. Сегодня он должен идти с основной группой на подготовительные сборы на "полигон".
