— Отлично! Я и сам вас хотел об этом попросить. Меня, кстати, Павел зовут, а вас? — Паша быстро проговаривает весь этот текст, одновременно протягивая Марине коробку конфет НШФ8 'Птичье молоко'

— Очень приятно, меня Марина. Давай сюда свой пакет, на посадку уже пора бежать, девушка почти выхватила у Пашки из рук пакет и скрылась в направлении зоны вылета. Раскрыть коробку конфет она даже не успела.

Москва. Редакция журнала 'Смена'. Марина. 15 октября

На самом деле Марину в 'Шарике' никто не ждал. Самолёт опоздал на целых полчаса. Со своим парнем она поругалась ещё месяц назад, поэтому ей пришлось идти на восемьсот пятьдесят первый автобус и сорок минут трястись до Речного вокзала, а потом восемь станций на метро. Когда же она поднималась по эскалатору к выходу с 'Савёловской', времени до окончания приёма конкурсных работ оставалось полчаса. Правда, и идти до указанного адреса было всего с полкилометра.

Через десять минут Марина уже тянула на себя тяжеленную ручку скрипучей двери издательства журнала 'Смена'.

— Милая женщина, здравствуйте, а кому можно отдать фотографии на конкурс? — обратилась она к тетке, сидевшей в стеклянной будке на вахте.

Та, не спеша, повернулась к ней всем корпусом и исподлобья посмотрела в её сторону, казалось, что она не видит ничего и никого.

— И тебе не хворать, девочка, — после несколько затянувшейся паузы вдруг произнесла эта тумбообразная тётка. — Что ж ты, милая, так долго собиралась? В пять часов закончился приём работ. Михаил Григорич сам лично спустился и забрал последние принесённые конверты.

— А может, вы меня пропустите? Очень обидно ведь! Я везла через полстраны, на всех парах летела из Шереметьево и на самом финише узнала, что поезд уже ушёл. Будьте так добры, пропустите меня к вашему директору, может он смилостивится и примет. Ведь в журнале черным по белому было написано, 'окончание приёма работ 18.00'.

— Я тебя, девонька, пропущу, а мне потом премию срежут? Нет, даже и не проси. — Тётка снова отвернулась в сторону решаемого кроссворда. — Скажи лучше, что такое 'короткое музыкальное приветствие' из трёх букв?

— А может скромная коробочка новосибирских шоколадных конфет, поможет вам скоротать тяжёлое ночное дежурство? — Марина решила не отступать. — А приветствие из трёх букв это туш.

— Шоколадные говоришь? А какие?

— 'Птичье молоко' из взбитых сливок с агар-агаром в шоколадной глазури. Мои любимые конфеты. У нас в Новосибирске они считаются лучшим Новосибирским сувениром.

— Лучше что ли чем 'Ротфронт'? Не может такого быть! Дай-ка я попробую. — Вахтёрша протягивает пальцы-сосиски к коробке и тянет её к себе. — Ладно, пользуйся моей добротой, беги на второй этаж, по коридору на высоких дверях табличка 'Главный редактор Кизилов Г.М', чем чёрт не шутит, может он и возьмёт.

— Спасибо вам огромное, — прокричала Марина, быстрым шагом устремляясь по направлению к лестнице. Слава богу! Редактора она как-нибудь сумеет уговорить... В журнале же точно было написано, что конец приёма работ — 18.00.

В кабинет главреда Марина уже просто ворвалась как фурия, забыв с разбегу даже постучать.

Кизилов Г.М. стоял у подоконника и что-то рассматривал на просвет. От неожиданного хлопка двери за спиной он даже вздрогнул. Недовольно обернулся, но увидев привлекательную молодую женщину, изобразил на лице некое подобие улыбки.

— Добрый вечер, красавица! Что привело вас в столь поздний час в сей скромный уголок, то есть кабинет? — По витиеватой манере говорить, сразу чувствовалось, что человек принадлежит к литературным кругам. — Только не говорите, что принесли гениальный роман своего возлюбленного для скорейшей его публикации.

— Извините, что я так ворвалась без стука, устала просто. С самолёта и сразу к вам. Не надейтесь, никакого гениального романа, и даже посредственной повестушки я вам не принесла. Меня один юный фотограф попросил до шести вечера принести вам фотографии на конкурс. А на вахте женщина меня пускать не хотела. Уверяла, что приём работ уже закончен. Но как же он может быть закончен, если даже сейчас ещё 17.45?

Вы же, товарищ — главный редактор, ответственный человек, раз занимаете такой высокий пост. И не можете так просто, волюнтаристски сдвигать время приёма. Я правильно понимаю?

— Как же вам сказать? — Кизилов немного замялся, — понимаете ли, милая девушка, к большому нашему сожалению, действительно из-за огромного количества работ было принято решение сократить на час время приёма. Правда по закону подлости, поток тут же и иссяк.

— То есть, вы хотите сказать, что отсекли от участия в конкурсе только наши работы? Но ведь это не честно! Это возмутительно! Давайте хотя бы вскроем конверт и посмотрим, что я привезла. Через полстраны летела, между прочим.

— Давайте лучше сходим в ресторан! У меня в грузинском ресторане знакомый метрдотель, поэтому проблем с проникновением не будет. Ах! Эта грузинская кухня! Лобио с ароматом кинзы, острейший харчо с нежными хорошо проваренными бараньими рёбрышками, шашлык из кабана маринованного в гранатовом соке, источающего умопомрачительный дух грузинского застолья... Извините, я не успел поинтересоваться вашим именем, надеюсь, это вас не обидело? Похоже, что он вашей красоты я совсем потерял голову.

— Меня Мариной зовут. Спасибо, за комплимент, за приглашение тоже. Я сегодня не успела пообедать, а по нашему времени уже и ужинать поздно, поэтому если вы возьмёте работы на конкурс, то я с удовольствием составлю вам компанию. Мне даже будет интересно, ни одного редактора среди знакомых у меня пока не было.

— Договорились. Тогда распаковывайте ваш 'улов', а я вызову водителя. Пока он подойдёт, посмотрим, что вы нам принесли.

Судя по тому, что на просмотр пяти кадров у редактора ушло несколько больше времени, чем нужно по моим понятиям для рассмотрения рядовых работ, фотографии его заинтересовали. Им были присвоены номера, и он лично внёс их в регистрационную книгу.

— Завтра будет первое заседание конкурсной комиссии, я надеюсь, во второй тур ваши работы обязательно пройдут. Призовые места уже поделены между мэтрами отечественной фотожурналистики, сами понимаете это такая политика 'сдержек и противовесов'. Нам же тоже в журнале надо поддерживать высокий уровень. А если мастера не подкармливать время от времени, он дорогу к нам забудет. Такова жизнь, милая Марина. Чу! Из-за окна слышен гудок автомобильного клаксона, нам пора.

Вечер Марина провела просто превосходно. Ресторан был, в самом деле, очень даже не плох. Кизилов в меру нагл, и в меру галантен. Терпкое саперави тоже легло очень в масть. Наверное, поэтому ей пришла в голову мысль закрутить с редактором небольшой романчик. Он то, дурачок, подумал, что так велика сила его мужского обаяния. Что такая красивая девушка не смогла устоять.

...

Марина распласталась на довольно крепком корпусе своего негаданного любовника. Она лежала щекой у него на груди и пальчиком нежно перебирала чёрные волосы на руке.

— Геннадий, а у тебя есть семья? — внезапно для себя самой спросила она, и заглянув Кизилову в глаза.

— Да, милая, конечно есть. На пост главного редактора популярного журнала не назначают одиноких и разведенных. Но мы с женой уже давно просто хорошие друзья. Живём вместе только ради детей.

— Я бы хотела, чтобы ты с ней развёлся, а меня бы в жёны взял. Ты такой классный любовник, это просто неземной восторг. — Марина перекатилась на спину. — Дай мне сигарету.

— Ты тоже была просто богиня! К сожалению, развестись я не могу, тогда меня с работы попрут. Аморальное поведение недостойное высокого звания, и всё такое.

Так постепенно закладывалась основа будущей, приятной для обоих, связи, в которой у мужчины не было никаких обязательств, а у женщины оставалась надежда, что когда-нибудь, может быть...

Фотоработы Самаровича после отборочного тура прошли в главный отбор и удостоились быть напечатанными в альбоме фотографий посвященному шестидесятилетию Октябрьской Революции. Редакция выслала Павлу журнал с напечатанными фотографиями и именную грамоту, как лауреату с сопроводительным письмом. '...Надеемся на дальнейшее сотрудничество.., желаем творческих успехов...'. Понятно было, что это просто протокольная вежливость, но всё равно Павлу было приятно повесить дома на стенку первый 'боевой' трофей.

Я написал большими буквами поздравление от однокурсников со страницами из 'Смены' и текстом поощрительного редакционного письма и повесил всё это рядом с деканатом. Это позже отразилось в его судьбе, но на то и был расчёт.

ГЛАВА 3. НЕ СТОИТ ИМИТИРОВАТЬ РАЗДУМЬЯ

Новосибирск. Дом Художников. Тришин А.С. 28 сентября

В банкетном зале Союза Художников было оживлённо. Над щедро сервированными столами перекатывался шум торжественного застолья. Официальная торжественная часть с поздравлениями от городской администрации, от горкома, от обкома и прочих властных структур уже прозвучали. Гости расслабили галстуки и принялись просто выпивать и закусывать, не забывая при этом поздравлять юбиляра.

Наряду с персональной выставкой к своему полувековому юбилею Александр Тришин получил от городских властей прилично изданный глянцевый каталог и звание 'Заслуженный работник культуры РСФСР' с причитающимся по такому случаю денежным вознаграждением. Кроме того Юрий Ясюлюнас сделал ещё один весьма ценный подарок.

— Александр Семёнович, позвольте ещё раз поздравить вас с успешным творческим путём, пожелать вам не терять бодрости тела и духа! Я собственно хочу предложить вам большую и ответственную работу по созданию масштабного полотна для зала приёмов Городского Совета Депутатов. Мы с Иваном Павловичем9 понимаем, конечно, что срок в полтора месяца для такой масштабной работы — очень мало, поэтому мы уже всё придумали, освободили вас от творческих метаний и сомнений. Вам, дорогой, Александр Семёнович, осталось только воплотить наши задумки на холсте.

— Юрий Иванович, а можно поподробнее? Размеры стены, размеры помещения, в котором полотно будет висеть, жанр... уже известны?

— Это всё мелочи, не стоящие даже обсуждения! Главное размер полотна будет четыре на восемь метров. Тема — установление советской власти в Новониколаевске, правда, вдохновляет?

— Юрий Иванович, побойтесь бога! Во-первых, здесь работы не меньше чем на полгода, во-вторых, это совершенно не моя стезя. С батальным жанром это вам лучше к Саше Чернобровцеву10 обратиться, он мастер подобных исторических произведений.

— Александр Семёнович, — продолжает гнуть свою линию зампред Горисполкома, — вы меня не поняли. Этот заказ не просто подарок к вашему юбилею, этим Партия оказывает вам высокую честь. Мы же уже прикинули, сколько может стоить для бюджета такого уровня работа.

— И сколько, по-вашему?

— С учётом вашего нового звания не меньше тридцати тысяч, получается, по первой прикидке. Вы в Худфонде ещё всё точно подсчитаете, и мы даже готовы будем ещё какой-то процент набросить. Но не забудьте и про интересы тех, кто вам такое уважение выказал. — Ясюлюнас ободряюще похлопал Тришина по плечу и вернулся на своё место.

Голова новоиспечённого Заслуженного Деятеля культуры от такой новости вскружилась до невиданных высот. Он уже не мог удержаться от приятных подсчётов. — Со всеми вычетами получалось на исполнение не менее двадцати тысяч рублей. Ясно, что одному такой объём не потянуть. Студентов привлекать можно только по вечерам и выходным. Кого тогда в помощники нанимать?

Новосибирск. Квартира Тришина 29 сентября

— Ведь какая всё-таки незадача! — Досадовал Тришин, — ты, Борь, понимаешь, надеюсь, что такой заказ срывать нельзя ни по каким причинам, мне же тогда только вывески рисовать разрешат. И откровенная халтура не прокатит, поэтому, кого попало привлекать нельзя. Я даже пытался отказаться, но мне очень настоятельно рекомендовали найти способ, как справиться с таким почётным заданием партии.

— Есть способ под названием 'ну, не шмогла'. Знаете такой анекдот?

— Стоит мужик на ипподроме и думает, на какую бы лошадь поставить. Тут старая кобыла говорит: 'Ставь на меня, мужик. Я хоть и старенькая, но сегодня в отличной форме! На меня больше никто не ставит, выиграю забег — сорвешь большой куш!'. Мужик и поставил на неё все деньги. Начинается заезд, кобыла дергается с места, делает несколько шагов, падает на землю и больше не поднимается. Кобыла смотрит на мужика виновато и шепелявит: 'Ну не шмогла я, не шмогла'.

— А как этот анекдот относится к нашей ситуации? — Недоумевает художник. (Художники в житейских делах часто любят прикидываться тупыми...)

— Очень даже просто. Делаете, как получается, максимально качественно, говорите, что всё будет в порядке, всё успеете, хотя ясно, что за оставшиеся полтора месяца максимум, что можно сделать, это эскиз согласовать. Работы тут не меньше чем на полгода при самых лучших условиях. Как срок придёт, так и скажете, что 'не шмогли', что 'нереальные планы', это 'как его? волюнтаризм'. Работу у вас не заберут, потому что сделано будет уже много, и начинать заново будет поздно. Я думаю, что даже в деньгах вас не прижмут, они же с вами о процентах договаривались? Я прав?

— Откуда ты знаешь про проценты? — удивлённо смотрит на меня Тришин, — это же самая главная тайна.

— Что вы Александр Семёнович, ну, какая здесь может быть тайна? Банальный откат. — Я удивлён его наивностью, — всегда распределители бюджетов стремились завысить сумму, чтобы можно было долю малую отщипнуть в свою пользу. Все об этом знают, кто с распределением заказов сталкивается.

— Ладно, сейчас я не о коррупции хочу поговорить. Надо человек семь, а лучше восемь, способных махать кистью в нужных направлениях. Исполнительных, пунктуальных и не глупых. Главное! Никакого творчества, ни чего от себя, всё чтобы по согласованному моему эскизу. Тем более что хозяева уже сами всё решили.

— Знаю я, как они решили. Выдадут вам завтра листок бумаги, где кружочки нарисуют и подпишут 'здеся красногвардеец, а здеся колчаковец с пулемётом, а вот туды скачет непобедимая красная конница во главе с маршалом революции Синехуевым11'.

— Кем-кем ты сказал? Это кто у нас Синехуев? Ты смотри за языком то, не дай бог, услышит кто-нибудь, ни тебе, ни мне мало не покажется.

— Да это просто анекдот был такой из серии про Чапая, Петьку и Блюхера.

— Сейчас нам не до анекдотов. Ты лучше мне скажи, сатирик-юморист, сможешь бригаду живописцев-маляров организовать?

— Сколько денег заплатите, столько и народу подгоню. Сумма уже известна на зарплату? Тут же надо ещё иметь в виду, что мы студенты народ подневольный, целый день работать не можем, нам же ещё учиться надо, курсовики, рефераты, то да сё. Поэтому народу надо вдвое больше чем при постоянной нагрузке. Объёмы работ, Александр Семёнович, понятны?

— Пока не совсем. Я ещё пожеланий заказчиков не слышал. Известна только площадь и сюжет. Я ведь говорил Ясюлюнасу, что лучше это дело Чернобровцеву отдать. Нет! Упёрся, как баран и никаких аргументов слышать не захотел.