Аня

Через час Аня недовольно сказала:

— Я не потерплю непослушания. Никак не пойму причину твоего сегодняшнего плохого поведения. Мы либо прекращаем все это, либо ломаю по полной.

— Госпожа?!

Гера вскинулся. Аня, разозлившись, ударила по щеке. Сильно. С замахом.

— Стоп-слово или ломка.

Гера задумался. И опустился ниже.

— Прости, Госпожа.

— Что с тобой?

У Ани правда не получалось сообразить. Полуповорот Геры. Не движение, а намек — и она увидела Олега.

— Олег? — удивленно спросила Аня и разозлилась. — Ты не подчиняешь мне, потому что здесь — он?!

Пройдясь по комнате, бросила хлыст в стену.

— Я не буду тебя бить, а то изувечу. Привык, что это игра? Неприметная и для двоих. Видимо, пора собирать открытые сессии. Знаешь, что я сейчас сделаю? Достану страпон. СТОЯТЬ! Раз для тебя другой саб важнее, покажу, насколько ты не прав.

Аня, остановившись, говорила и говорила. Била по больному. Геру не возбуждал анальный секс в качестве пассива. Он боялся этого. Протестовал. Сопротивлялся.

Но вдруг почти лег на пол. Поза младенца.

— Госпожа.

Принял. Признал. Подчинился. Морально пережил такое унижение. Расслабился.

Зато напрягся Олег. Перестав быть просто частью интерьера, он стал участником.

Смена ролей. Теперь Гера сидел в углу, переживая последствия эмоциональной бури. Пришлось приковать Олега и снова взять стек. Но и здесь важнее слова, а не боль.

— Сразу уточню. Геру я знаю, тебя нет. Страпон пугает и нервирует, но я не позволю оставить такие блоки: это можно, это нельзя, это делаем, а это нет. Границы устанавливаю я и только я. Понимаешь? Твое восприятие?

Аня положила руку мужчине на ягодицы. Саб дернулся. Аня провела рукой по позвоночнику.

— Обычно не спрашиваю, но сейчас задам вопрос. Как ты?

— Пожалуйста, — попросил он.

— Что?

Она действительно не хотела причинять больший вред.

— Пожалуйста... не при нем...

— Ладно. В этот раз учту.

Дальше была порка. Легкая. Для разогрева. Судя по шрамам, в реальности этот человек пережил нечто намного более серьезное. Аня быстро оставила это занятие. Толку мало. Олега нужно ломать морально, а не физически.

— Хватит.

Аня освободила саба и показала на платформу:

— Ложись. Сегодня будет другая композиция.

Олег не сопротивлялся. Веревки. Маска. Наушники. Занят.

Гера задумчиво смотрел на нее. Взгляд Ани — и тут же снова изучение пола.

— Это радует. Займемся прекрасным. Сюда.

Саб быстро занял новое место. Девушка достала веревки. Бондаж. Удовольствие от узлов. Она начинала с Пашей и с тех пор достигла в этом определенных высот.

Гера, расслабив тело и став послушной глиной, не мешал вязать узлы. Ему нравилось. По-настоящему нравилось.

Фиксация. Оборот. Узел. Согнуть ногу. Оборот. Узел.

Время летело незаметно. Бросив очередной взгляд на саба, Аня с сожалением отметила, что пора заканчивать. Такое же медленное освобождение. Шаг за шагом. Совершенство рушится медленно, но верно. Несколько минут спустя Гера растянулся на полу. Релаксация. Освобождение.

Аня села за его головой и опустила руки на лицо. Мгновенное напряжение, сменившееся расслаблением. Принял. Подчинился. Касания, растирания, надавливая. Почти ласка, почти массаж. Только лицо. Только ощущения.

Гера медленно открывает глаза:

— Спасибо.

— Не за что.

Аня отстранилась. Все. Сессия закончилась.

— Прогрейся в бане и поплавай в бассейне, — посоветовала она.

— Дома.

— Лучше здесь. Приди в себя.

— То есть?

— Ты не закрываешься после сессии. Попадаешь домой. Марина замечательный человек, но вносит дисгармонию. Так что лучше поплавай.

— Учту.

— Учти.

Аня отошла в сторону. Гера поднялся. Изучающий взгляд, брошенный на Олега, и негромкий вопрос:

— Ты оставишь его?

— Да. Пока — да.

— Хорошо. Ему это нужно.

— Учту.

Гера медленно вышел из комнаты, собрался и, попрощавшись, ушел. Аня вернулась в зал и достала телефон. Номер Марины, сохраненный давным-давно, после личного знакомства.

— Марина?

— Да.

— Добрый вечер, это Аня.

— Да, я поняла, — настороженный голос.

Аня еще ни разу не звонила, настороженность понятна.

— У вас все в порядке?

— Да. А что? Что-то с Герой?

— Относительно. Марина я не в курсе, какие у вас отношения, и вмешиваться не имею права. Но после сессий ему необходимо понимание и принятие. Не знаю, что у вас происходит, но в те дни, когда он сначала заезжал в бассейн, на следующей сессии не было дисгармонии.

— Не понимаю.

— Не знаю, как объяснить. Он возвращается к тебе, что ты обычно делаешь?

— Не знаю. Когда как.

— Сложно судить с таких слов. Попробуй, когда Гера приходит с работы, вести себя не как обычно, а просто молча обнять и уложить спать. Как вариант. Ты ведь ходишь на йогу, если правильно помню?

— Да.

— Есть ощущение возвышенности и легкости после занятия?

— Да, но вы ...

— Мы достигаем его другими путями. Не сбивай его, если получится. Прости, что лезу не в свое дело.

— Спасибо за совет, — отозвалась Марина. — Я подумаю.

— Хорошо. До свидания.

— До свидания.

И собеседница отключилась. С этим разобрались. Аня вернулась в комнату и устало потянулась. Она больше ничего не хотела. Одной сессии для нее более чем достаточно, но раз надо, значит надо. Страпон. Смазка. Перчатки. И главное — настрой.

Несколько секунд предвкушающей улыбки и на самом деле возникло предвкушение. Посмотрим, как тебе.

Снять наушники, отвязать веревки, велеть перевернуться. Одеть наушники. Наслаждайся.

Аня стянула с мужчины штаны. Олег на мгновение застыл, а потом дернулся всем телом. И затих. Шаг, второй — спустить трусы. А ягодицы ничего. Олег был более худощавым, но на порядок тренированнее, чем Гера и Пашка. Те, пусть и поддерживали форму, постепенно обрастали жирком. У Олега этого не было.

Смазка на перчатку и начнем. Аня не была фанатиком анального секса. Собственно, на себе не пробовала, поэтому и не понимала, что в нем находят другие. Но в этой области, как в средстве унижения своих сабов, она разбиралась.

Олег резко дернул головой и убрал наушники. Быть здесь и сейчас. Разумно. Пара шлепков, как наказание, и Аня убирает мешающий МР3 и снова к анусу.

Вот честно, девушка была убеждена, что Олег произнесет стоп-слово. Наивно ждала и надеялась, но саб молчал. Напрягался. Нервничал. Злился, судорожно сжимая и разжимая кулаки, но молчал. Палец. Потом два. Растягивание.

Все постепенно, всему свое время. Аня расстроенно продолжала действовать. Она сама сделала выбор, никто ее не заставлял. А если человек не против, так мало ли какие у него пристрастия. Хотя анус не разработан, но сейчас мужчина не возражает.

Это было скорее неприятно, чем волнующе. Просто необходимость. Обычно Аня практически не использовала страпон, ей не нравилось, так зачем лишний раз себя мучать.

Третий палец. Остановилась. Две пары толстых медицинских перчаток помогли побороть природную брезгливость.

Напоследок самое интересное — спрапон. Аня не брала особенно большие по размеру, зачем? Главное — сам факт, а не разрывы. Несколько минут ритмичных движений. Разные темпы, разный характер. И все. Аня оставила страпон в кишке. Сделала пару шагов, и ее передернуло от отвращения. Вот как? Как нормальный в принципе мужик позволяет делать это с собой? Она до сих пор не уразумела. Ладно — подчинение, как способ избавится от проблем. Но вот это? Зачем? Какое удовольствие от осознания, что тебя трахают пластмассовым членом? Она никогда не могла взять этого в толк и, видимо, сделать этого уже не получится.

Саб молчал долго. Напряженное тело. Тишина. Аня смотрела на него с налетом брезгливости. Не понимала она такого убожества.

Видимо, он что-то почувствовал, потому как неуверенно позвал:

— Госпожа?

Аня встряхнулась. Что-то она расчувствовалась. Это же саб, а ей нужен нормальный мужчина, если такие еще сохранились.

— Как ощущения? — с прорвавшейся ноткой иронии уточнила она. — Нравится?

— Как скажет Госпожа.

Судя по тону, он устал, ему некомфортно, но терпит, выполняя ее желание. Аня молча подошла и осторожно вывела страпон. Потом отнесла его в ванную, по пути снимая презерватив, и включила воду, пусть моется. А потом еще продезинфицирует. Верхняя пара перчаток в мусор, нижнюю — отложить, помоет потом инструмент.

В Комнате все было по-прежнему, но дышать стало легче. Саб расслабился. По существу нужно было бы повторить, но Ане не хотелось снова мараться. Поэтому она отвязала саба.

— Раздевайся и в душ, — скомандовала Аня.

Вода хорошо помогает вернуть равновесие.

Девушка мыла инструмент, протирала использованные для порки приспособления и просто наводила порядок, когда вошел Олег. Мужчина удивился.

— И? — с легкой угрозой уточнила Аня.

— Госпожа.

Взгляд в пол, плечи поникли. Все верно, он по привычке попробовал подняться. Но рано, еще слишком рано. После сессии Гера мог просто уйти, а этому еще не время. Саб молча разделся и открыл душевую кабину. Несколько минут, чтобы разобраться с рычажками и кнопками. И само принятие душа.

Прозрачная кабина позволяла рассмотреть Аню в ванной комнате. Та не испытывала особого желания наблюдать за мытьем саба, но приходилось. Давно выученные правила четко гласили, что и как нужно делать.

Аня рядом, и саб не размышляет о глупостях. Он просто моется. Потом выходит. Аня молча ждет, когда тот оденется. Взгляд исподлобья, оценивает ее реакцию. На его тело, что ли? Захотелось рассмеяться, и Аня позволила себе усмешку, пальцем показав на чистый страпон в раковине.

Взгляд в пол. Полотенце. Свободные брюки. Готов.

Забрала вымытый инструмент. Приходится сказать:

— Щетка и паста тут, надеюсь, зубы сможешь почистить сам.

Вернуть вещи на место. Приоткрыть створку, пусть проветривается. Короткая уборка — и все. Завтра надо помыть полы. А спать она сегодня будет в своей спальне.

Вышел из ванны саб. Устал и в растерянности. Показав ему новое спальное место на расстеленном около кровати пледе, приказала:

— Ложись.

Аня закрыла за собой дверь в ванную и сползала на пол. Как же она вымоталась. Негромкий смех. Ну и дура она, зачем полезла?! Захотелось покуражиться, показать, какая крутая профи?! И вот — результат ждет в спальне. Почему-то она не подумала о главном: что будет делать с сабом эти два дня? Это не двухчасовая сессия. Это сорок восемь часов напряжения. Зачем, дура?! Зачем?!

Времени на ванную не было, может — завтра, но сейчас — точно нет. Быстрый душ, привычная ночная рубашка и снова спальня. Олег сидит на полу, прислонившись к кровати. Ждет.

Уже расслабившись и растянувшись на привычном месте, она слышит негромкий голос:

— Тебе все это не нравится?

Уже не саб, но и не нормальный человек.

— Не люблю проблемы.

— Я проблема?

— Ты напряжение и внимание.

— Мне уйти?

Какое ребячество. Почему в мужиках вечно дети просыпаются, кто бы объяснил?!

— Стоп-слово или подчинение, — категорично.

— Прости, Госпожа.

— Спи.

И тишина. Аня не может уснуть, начинает мешать тело. То рука не так лежит, то нога, то подушка мешает. Все не так... хотя настоящая проблема ведет себя тихо, как мышка, тоже прислушивается.

Бред, но помеха была одна — саб рядом. Аня понимала, что не сможет уснуть, пока мужчина не уснет. Пресловутая маска не позволит. Контроль и напряжение.

Вместо того, чтобы свернуться калачиком, как это сделал саб, она распрямляется. Роль, ставшая частью поведения, роль, диктующая правила.

Во сколько сон наконец сморил, Аня не знала и радовалась только одному — завтра отоспится.

Утро началось рано. В половине восьмого. Саб проснулся. Аня сонно потянулась и посмотрела на него. Опустился на колени, взгляд в пол.

"Чтоб ты сдох. Не хочу больше, наигралась!"

— Приготовь мне чай.

Аня отворачивается на другой бок и закрывает глаза, но сна больше нет.

"Чтоб ты сдох..."

Совесть, норма, мораль или какая-то еще ерунда не позволяет махнуть на все рукой и отправить Олега восвояси. Она уже и так помогла, ему стало лучше, может просто проводить сессии и все. Но — нет, не выходит. Нужна ему твердая рука или, вернее, ведущий, принимающий решения. Тот, за чьей спиной можно укрыться, и сейчас эта роль досталась Аня.

Ответственность за тех, кого ты приручил. Именно поэтому Аня никогда не кормила бродячих животных, не хотела быть в ответе за них. Зато как мастерски взвалила на себя заботы о взрослом человеке! Подумаешь, делать нечего! И ведь кричала интуиция: "Не надо!" Но кто ее слушал?! Точно не Аня.

Все — проснулась, подумала гадости с утра, что дальше?

А дальше — хуже. Что она будет делать с этим человеком два дня? В лучшем случае он придет в себя сегодня, а может, и нет. Факт один: завтра она будет ночевать одна. Но чем его занять сегодня? Он не сможет просто сидеть рядом, ему нужно что-то делать. Вопрос — что? Уборка дома займет пару часов. На улицу с ним не выйти. И что делать, чтобы удержать в подчинении?

"Ну ты и дура, Анечка".

Олег вернулся через несколько минут с кружкой чая на блюдце. Молодец, догадался. Жестом руки отпустив его делать свои дела, она села. Да, придется подумать и придумать. Вот только — что?

Утренние процедуры. Выпитый чай и полная пустота в голове.

Аня лежала на кровати и нежилась. Саб пришел и сел рядом на пол.

Касание ногой:

— Рассказывай.

— О чем, Госпожа? — непонимающе.

— О себе.

Он промолчал. Аня наивно понадеялась, что это все и он уйдет, но не тут-то было. Олег начал говорить. О семье, проблемах отцов и детей. Непонимании. Протесте. Взрослении и бунтах. Апогеем стала армия. Немного хамства — и даже отец не смог отмазать. А потом война и плен, почти полгода, пока его не вытащил старший брат, который вместе с отцом все-таки смог найти и договориться об освобождении. Затем месть. Месть — такое славное занятие, спокойно сожравшее десять лет жизни. Работа, связи, знакомства — множество ниточек, нужных, чтобы отомстить. С ним пробовали поговорить, пытались остановить, объяснить, но все было бессмысленно. Он наконец отомстил. Примерно полгода назад наказал всех, причастных к той ситуации и его плену. Помог бывшим друзьям, наказал общих врагов и понял — цель пропала, а новой нет и в помине. Попытка создать семью ни к чему не привела. Жена с требованиями и притязаниями на него самого, его душу была не нужна. А дурочка, интересующаяся лишь кошельком, не прельщала.

Дальше — стремление прийти в норму, адаптироваться, переосмыслить реальность, но безуспешно. Тема стала очередной попыткой осознания, бессмысленной вначале, пока не попала та ее запись. Дальше — найти и договориться о сессии. Дело техники. На первый взгляд, это стало самой серьезной проблемой. Пришлось напрягать всех, кого можно и нельзя: мастера, ее сабов, причем он разговаривал с обоими, но только Гера согласился помочь, точнее попросить. С Павлом они пересекались по работе, но тот отнесся более негативно. Странная сессия, всколыхнувшиеся воспоминания, ярость от ситуации и странное понимание — так будет лучше. Он провел весь день пятницы, пытаясь осознать, осмыслить произошедшее, и вдруг понял — лучше не стало, но это уже не мертвая точка. Что-то меняется, и он надеется, она позволит произойти всем изменениям.