Пятое колесо в телеге

— Э-э... — протянул я, соображая, как выкрутиться, — М-да. У "России", значит. Комиссионка. Туда значится и... Слушай! А как тебе нравится имя "Ольга"?

Беспроигрышный вариант для стихийного перевода стрелок на другую тему.

Выбором имени для сестры, которая, я знаю точно, появится ровно через одиннадцать дней, вся наша семья занимается уже битый месяц. Исступленно и непримиримо. Папа склоняется к патриархальным "Верам" и "Дарьям", мама к более продвинутым "Алисам" и "Снежанам" (не дай Бог!). Бабуля, папина теща, втайне мечтает, чтобы внучку назвали "Раисой", в честь... ее, любимой. Наивная. Плохо она своего зятя знает! Тот быстрее "Авдотью" выберет из патриархального арсенала.

Я до последнего момента на эту тему помалкивал из деликатности, а Ваське, брательнику — просто наплевать. Он очень болезненно воспринимает процесс смещения координат ценностей с его персоны на будущую родственницу. Я это, кстати, тоже заметил — родители в предвкушении появления новой игрушки к нам, пацанам стали как-то прохладненько относиться. Без руководящего и направляющего привычного пресса. Мне так, даже по кайфу, в силу переходного возраста, а малой бесится втихаря не по-детски, ревнует.

Так вот, вариант "Ольга" на семейном совете пока не рассматривался. И я даже знаю почему...

— Не-ет. Что ты? — мать моментально забыла о беспокоящих ее подозрениях. — Ольга. Оля. Леля... Нет. Точно, нет. Слишком просто! И... Леля... фу!

— А ты не называй ее "Леля"! — подлил масла в огонь я, точно зная, что в самый последний момент, устав бодаться друг с другом, мама и папа остановятся именно на этом, компромиссном варианте. — Никто ж тебя не заставляет. Зови ее просто "Оля"! Чем плохо?

— Оля... Оля-Оля, оля-ля. Да точно нет!

— Почему?

— По кочану!

Вот и поговорили.

Наивная моя мама! Даже не подозревает, что семя уже ушло в благодатную почву и в эту самую минуту начинает экстренно проклевываться. Одиннадцати дней как раз и хватит, чтобы дать крепкую здоровую поросль. Поздравляю, Ольга Анатольевна, судьба твоего имени предрешена! Не будем полагаться на волю случая. Самотек — не наш метод.

— Ну, как хочешь, — отступил я на заранее подготовленные позиции. — Прасковья Анатольевна тоже не фигово. Или... Ефросинья, Агафья... Даздраперма, вообще офигеть...

Финальный мазок кистью. Не... "энерген" для зернышка.

Мать злобно зыркнула в мою сторону и отправилась на кухню — возмущенно греметь кастрюлями. А я плюхнулся на стул у своего персонального письменного стола. Да-да! По поводу окончания школьной восьмилетки и моего успешного поступления в технарь мне полагался письменный стол и прилегающий к нему целый угол нашей квартиры, где на стенке я еще разместил радиоточку, пару светильников и всунул к батарее отопления кресло-кровать — для изучения наук и размышлений в тепле и в горизонтальном положении. Ну и... для банального сна, чтоб далеко не ходить. Раньше мы этот письменный стол делили с братом. Теперь — все! Я, типа, взрослый, мне с мелочью пузатой рабочий орган по приобретению знаний делить как-то не с руки. А он и на кухне домашку сделает. Ваське, впрочем, и это пофиг. Ему нравится заниматься спортом, а учатся пускай "зубрилы" вроде меня! Ну и ладненько.

В другом проблема.

Куртка, конечно, дело хорошее, только... мозгами "куратора" из двадцать первого века приходится признать — мать права. Пиджак в технаре, как ни крути, органичнее. По всем показателям. Я, настояв на своем в то бунтарское время, весь первый курс выглядел... папуасом. Точно так же, как выглядит отморозок в мокрой шерстяной майке в переполненном автобусе.

И переигрывать эти нюансы как-то страшновато. Бабочка Брэдбери, помните?

Дожился. Что-то семь лет назад этакие тонкости меня мало заботили!

Погрузившись в тяжелые раздумья, я непроизвольно колупал каплю засохшего силикатного клея на толстом стекле, лежащем на столешнице и облагораживающем мою канцелярскую вотчину.

А ведь дело не в одежде, Не в яростном сражении приличного пиджака с неприличной курткой. У меня же обыкновенная депрессия! Типичная, подростковая, я бы сказал, если не опасался бы выглядеть капитаном Очевидность. Гормональные метаморфозы. Что-то в организме растет быстрее, что-то отстает. Черт, и не глянуть нигде что именно — ни компа тут нет, ни интернета. Средневековье. Хоть снова шпарь в библиотеку! Ага, а там этот неоднозначный и слабо идеологически выдержанный материал прямо на центральном стенде. Щ-щас...

К черту библиотеку! Я забрался с ногами на свой лежак и потянулся к гитаре: "И новой муки ищут руки..."

Точно. Примерно так я и рефлексировал в своем беспокойном отрочестве.

М-да, ну и времечко.

Глава 2

ПОКОРЕНИЕ ПОКОЛЕНИЙ

Мучает меня один вопрос.

Насколько я понял из намеков женщины, в той или иной степени причастной к странностям, что сейчас со мной происходят, нужен я ей из чисто корыстных соображений — планируется, якобы, моими силами оказать неким людям какую-то важную и неоценимую помощь в священном деле сохранения любимого нами всеми Советского нашего Союза. Не слабо так, да? Есть, конечно, у меня подозрения, что все это чушь для легковерного лоха, но... вопрос не в этом.

Если даже все принять за чистую монету и поверить в прогрессорскую лабуду, остается непонятным вот что — почему это взрослые мозги, семь лет назад куролесившие в детском теле и оставившие его по невыясненной до сих пор причине, именно СЕЙЧАС вернулись-таки в эту беспокойную пятнадцатилетнюю голову? Ни раньше, ни позже? Царю Леониду править еще больше двух лет, претенденты на лафетную гонку еще живут и здравствуют, меченый реформатор-неадекват даже и не предполагает еще, что в марте 1985 года получит бразды правления страной в свои шаловливые ручки. И понесется... по кочкам. Ускорение, перестройка, плюрализм мнений. А там и до катастрофы в Беловежской Пуще не далеко. Но сейчас до нее более десяти лет! Пять из которых более или менее спокойные. И что требуется от меня на эдаком расстоянии от ключевых событий? Что я должен поменять в заданной действительности? Не понятно.

Это с одной стороны.

А с другой, между прочим, вопрос похлеще — а что я вообще могу сделать? Об этом, кстати, я и раньше размышлял не однократно. Еще... кх-м... в первом классе (прикольно звучит). Да и во втором тоже. И всегда мои рассуждения приходили к неутешительному выводу — ни хрена я не могу! Чтобы там Диана мне на уши не вешала.

Тогда к чему эти экзерсисы со временем и переносом сознания? Не понимаю. Отчего нервничаю и злюсь, потому как приходится болтаться в собственной юности, словно... цветок в проруби. Того и гляди, пахнуть начнешь!

Ладно... пока суть да дело, будем обживаться в новом теле. Точнее в старом, хоть и слегка подзабытом. Кстати, в этой связи странные у меня какие-то ощущения. Двоякие.

С одной стороны — все мне здесь ожидаемо знакомо до мелочей. Все близко, привычно и понятно. И не в качестве отголосков тридцатипятилетней памяти о смутной и далекой юности, а так, словно я действительно все это только что прожил и пережил, и... между прочим, продолжаю переживать и сейчас. Ну, или если не "только что", то — вчера, позавчера, месяц, год назад. Буквально и натурально. То есть, я действительно в теме, как и было обещано коварной Дианой.

С другой стороны — все равно я тут чужой!

Потому что помню и знаю, что случится через десять, двадцать, тридцать лет с моим городом и моей страной. И понимаю, что сытое и беспечное благополучие в этой громадной тихоходной посудине, под названием СССР, на поверку окажется настолько хрупким и ненадежным, что достаточно будет одному недалекому комбайнеру, волей обстоятельств прикинувшемуся нашим общим кормчим, лишь только чуть резче обычного дернуть рулем в сторону и... все пойдет прахом.

И это тайное знание жжет меня изнутри.

Из-за него я вижу то, что не дано другим. Я легко замечаю вокруг себя отчетливые знаки грядущих катаклизмов, в обыденных пустяках угадываю фатальные противоречия, в глупых недоразумениях — мины замедленного действия, в естественных поступках обычных людей вдруг обнаруживаю вопиющее равнодушие, скрытый цинизм и мещанство. И прогрессирующий воинствующий эгоизм, который неведом старикам из тревожного прошлого, хлебнувшим военное лихолетье и нужду послепобедных лет.

Я вижу ЭГОИЗМ СЫТЫХ!

Все это вкупе лишний раз напоминает мне, что страна, оттрубившая с помпезным пафосом прошлогоднюю Олимпиаду, тянущая за уши в социалистический Рай беспокойных беспорточников третьего мира и внушающая священный ужас всем без исключения воротилам мирового капитализма, на самом деле беспомощна и уязвима. Перед глупостью и подлостью собственных граждан на секундочку. Зажравшихся граждан, спешу заметить!

Стругацкие называли грядущую ломку "СЫТЫМ БУНТОМ".

Может, поэтому меня "выкинуло" именно сейчас?

Потому что вижу отчетливо — "бунта" как такого даже и не потребуется. Достаточно будет "сытого" себялюбия, чванства и беспринципности. Аморфности. Безучастия и высокомерного брюзжания из-под ароматной отрыжки после употребления вполне соответствующей мировым стандартам докторской колбасы: "А у них там кушают лучше!". Медленно, но верно проявляются среди однородной и правильно идеологически выдержанной народной массы пионеро-комсомольцев предтечи апологетов секты "кружевных трусиков", привыкающие постепенно молиться бездумно на вожделенный Запад. На "Град на холме", далекий и прекрасный. С запахом "риглеспермина" и хрустом новенькой "джинсы" в промежности.

Происходит, происходит уже махровая и безболезненная оккупация моей страны. Тихая и неумолимая. Не вышло когда-то у злодеев танковыми клиньями, обломались. А вот против "бочки варенья, да корзины печенья"... мы сами слабоваты оказались. Не все, конечно, но кое-кто готов покориться уже прямо сейчас.

ПОКОРЕНИЕ ПОКОЛЕНИЙ!

И это пока в этом благополучном мире понимаю лишь только я. Один!

Потому что родом из будущего. Потому что, если быть точнее, наше общее горемычное будущее у меня уже... в прошлом. Наше трагическое, бестолковое и парадоксальное будущее. Уникальное, я бы сказал. Неведомое и непостижимое для продуманных европейцев и прагматичных американцев.

"Умом Россию не понять", — давайте дружно скажем "спасибо" дальновидному поэту-гению за эту логическую бронь. За преграду, куда мы теперь по-страусиному можем прятать свою бестолковую головушку. На самом деле — гениальную в масштабах человеческой цивилизации, по-славянски бесшабашную, по-мужицки сметливую, по-богатырски удалую, но... все равно бестолковую! Особенно по западным и заокеанским меркам.

А еще — очень доверчивую и наивную.

До инфантильности.

Да-да, именно такая у нас странная и беспокойная голова. Одна на всех — на более чем двести шестьдесят миллионов сытых и благополучных простофиль. Только вот не видит никто пока этой ненормальности, никто... кроме меня. Время, стало быть, еще не наступило, а я уже здесь.

В эпохе сытой беспечности, культивирующейся в обществе с младых ногтей.

С октябрятско-пионерско-комсомольского возраста.

— Эй, чувак! Хиляй к нам! Слышишь, чел?

Ну, вот, пожалуйста! Говорил же.

Я недоуменно оглянулся вокруг. Меня что ли зовут?

— Наверх! Наверх глянь! Тут мы, в общаге!

Решив под вечер прогуляться на свежем воздухе, я легкомысленно проигнорировал общественный транспорт и двигал теперь пешком через громадную Карантинную балку в сторону "Стрелки", район такой есть у нас. А конкретно, я стремился попасть засветло к вожделенной комиссионке с заветной курточкой на витрине. А тут...

Зов доносился справа и сверху, откуда меж зарослей кипариса торчал угол трехэтажного общежития строительной бурсы. И там какое-то скопление беспокойного студенчества прямо на балконе. И рассмотрели же меня на таком расстоянии, зоркие соколы! А точно это меня кличут?

— Чувак! Че крутишься? Тебя, тебя зовут. Двигай сюда!

Я пересек небольшой газон с хвойными зарослями и задрал голову.

— Чего надо, парни?

— Братан! Поднимайся к нам. За углом лестница.

Ну... лестницу я, положим, вижу — металлическая "пожарка" в торце здания, змейкой бегущая вверх от этажа к этажу. Только... на кой?

— А че хотим-то?

— Тебя... это... дамы приглашают... гы-гы. На День варенья!

Что за напасть?

— Эй! Я здесь! — какая-то девчонка мне машет рукой. — Это я приглашаю! Это у меня сегодня именины! Не бойся.

Я пожал плечами. Чего мне бояться? Чай не девяностые во дворе, человек человеку пока еще друг, соратник и брат. Ну... или сестра.

— Ща иду!

Однако... я даже заинтригован.

Потому что не помню в своей биографии такого события. В тот день мы с матерью проехали на "шестерке" до комиссионки, приобрели после штатного ожидаемого скандала для меня обнову, да и вернулись себе назад — без приключений и потерь. Новый сдвиг в реальности?

Стараясь из соображений солидности сильно не торопиться, я поднялся на третий этаж и толкнул застекленную дверь. Общага как общага, свежевыкрашенные к учебному году стены уже кем-то испорчены — черный пацифистский значок прямо по масляной краске — обычное дело.

— Лена, — встретила меня в коридоре именинница, пухлая и не очень высокая красотка с рыжими волосами. — Ты не пугайся, я просто в "бутылочку" проиграла.

Ах, вон оно что! Старая добрая "бутылочка".

— Давай, кореш, присоединяйся к нам, — за спиной у именинницы маячил крепко сбитый улыбчивый парень, — я Артем, жених этой барышни. В дверях, вон Пашка торчит, там внутри... ну, там разберешься.

— Не слушай его, — отмахнулась строптивая невеста. — Жених! Раскатал губу, фантазер. Мечтать не вредно!

— Ты меня отвергаешь?

— Даже не сомневайся!

Гордо дернув головой, девчонка исчезла в комнате справа по коридору.

— Не сильно-то и хотелось. Слышь, чел, не обращай на этих баб внимания. Вино будешь? Тебя как звать-то?

— Витя, — пожал я руку новому знакомцу, — Вино не буду. "Бэ-эФ" поди?

— Ну, — снова улыбнулся Артем. — С водкой мешаем. А водку будешь?

— И водку не буду.

— А спирт?

— Да я погляжу, у вас тут просто изобилие напитков. Карта вин!

— А то!

— Спасибо. Повременю пока...

Я шагнул в комнату.

Мальчишки, девчонки, числом около восьми. И возрастом — шестнадцать плюс-минус год. Явно не абитура, старожилы, стало быть. Перед началом семестра возвращаются в общагу от родителей, сваливают харчи в общий котел и гудят вплоть до первого сентября — обычное дело. Шумная и веселая компания, дым коромыслом. Кто-то ржет, кто-то пьет, кто-то в шутку мутузит товарища. Одна пара танцует — из бабинника льется увесистый медляк "Юрай-Хипа" в хорошем качестве. А альбомчик, между прочим, новье — довольно таки чистая запись с прошлогоднего диска.

Не плохо... для конкурентов.

Надо сказать, что два наших городских техникума — строительный и судостроительный — просто по умолчанию обречены на соперничество. Хотя бы потому, что аббревиатура одинаковая, как фамилия у однояйцевых близнецов. И мой технарь в силу морской специализации выигрывает по всем параметрам: в городе — база флота. С другой стороны — город постоянно строится, растет невиданными темпами. Это в их кассу плюс. Зато у нас есть "вышка" — приборостроительный институт, наш шеф и старший брат. Фактически, мы его филиал со средне-техническим "потолком" — методички, библиотечные фонды, преподаватели одни и те же. Ну, почти.