Тень героя

Внезапно дверь с грохотом отворилась, и в зал ввалился десяток парней. При виде то ли пьяной, то ли наширявшейся компании в очень дорогих костюмах Гай тяжко вздохнул: не повезло. Ну почему из всех заведений многомиллионного города эта планетарная проблема выбрала именно их кафе? Племянник сенатора Федерации со своими прихлебателями, изгнанный из столицы за какую-то провинность на окраину центрального сектора. И теперь развлекающийся по всей Илезе, пользуясь тем, что местная полиция тронуть его боится. Да и не только полиция: первое время дебоши и хулиганские выходки ещё мелькали в прессе, но после того как несколько изданий вынудили заплатить штраф за "клевету", для пишущей братии любое упоминание столичного гостя стало табу. Разговоры в зале стихли, посетители один за другим стали собираться, выглянувший на шум хозяин с трагичным выражением лица явно заранее подсчитывал убытки... как заводила компании, в котором Гай опознал того самого племянника, вдруг с силой схватил за руку девушку за ближайшим столиком и громко заорал:

— Мадмазель, вы обязательно должны посидеть с нами! Такой красавице нельзя скучать в одиночестве!

Остальные хулиганы в это время держали парня, который пытался вступиться за свою подругу. Дело шло к драке. Разгореться она, к счастью, не успела — на автоматический сигнал охранной сигнализации приехал наряд полиции. А вот дальше Гай смотрел на разворачивающийся спектакль с всё большим отвращением. Потому что наряд не только не попытался задержать распоясавшуюся шпану и молча выслушивал угрозы и упрёки в свою сторону... через несколько минут стало понятно, что вступившегося за девушку парня могут обвинить и в "нанесении побоев", и в "злостном хулиганстве с отягчающими обстоятельствами". Вряд ли дело закончится приговором, на такую глупость судья пойти не рискнёт. Но вот нахлебается пацан... негромко шепнув: "Женя, подождите меня", — Гай встал и направился к задумчивой троице полицейских.

— Господа, объясните, пожалуйста, почему вы до сих пор не только не задержали зачинщиков — но и, кажется, готовы поддержать ложное обвинение? Или к вам не поступили записи с камер?

Полицейские вопрос попросту проигнорировали, а "золотой племянник" ткнул в "заступника" пальцем и громко потребовал "арестовать и вон того, а заодно шлюху, которая приставала к нему со всякими непристойностями". Гай в ответ едва заметно вздохнул: очень хотелось избежать такого способа — но иначе парню и девушке сломают жизнь.

— Я, капитан Пятой гренадёрской дивизии, полный кавалер Звезд Славы и Мужества, своим словом подтверждаю невиновность человека, который не побоялся встать на защиту дамы, — прогремел по залу голос. — Я вношу обвинения против вот этих молодых людей в совершении преступления в состоянии наркотического опьянения, — дальше голос стал ледяным. — А если я узнаю, что вы отпустили подозреваемых или сфальсифицировали в участке анализы — то внесу обвинение в преступном небрежении со стороны местных органов юстиции.

После чего развернулся и вышел на улицу. Мысленно похоронив свой отпуск и готовясь к грандиозному скандалу на службе. Нет, формально к нему претензий быть не может — его "публичная" половина служит на Илезе, внешность и "официальная" биография к закрытым материалам не относятся. Даже неизбежное внимание журналистов на пользу, давно пора запускать одну из "обманок", которая должна "отделить" капитана пехоты от его настоящих занятий. Для спецслужб врага, контрабандистов и остальных офицер СБ с кодовым именем "Пустынник" сейчас находится на границе с Содружеством, где руководит операцией по обезвреживанию очередного пиратского гнезда. Вот только начальник планетарной полиции и генерал илезской СБ, говорят, даже дружат семьями. А разнос за то, что "служба правопорядка не соблюдает всеобщее равенство перед законом", из столицы теперь придёт обязательно. И публичного унижения своего давнего приятеля Унгерн не простит.

Женя нагнала Гая только через квартал. После чего вдруг остановила, ухватившись за руку, и впервые обратилась на "ты":

— Кажется, домой кому-то сегодня лучше не возвращаться, да и квартиру придётся менять. В общем — давай ко мне. Только предупреждаю сразу, спать будешь на диванчике в соседней комнате. Это на работе ты мне начальник, а дома — обычный гость. Так что свою кровать не отдам.

Ночевать у Жени пришлось не только в этот день, но и весь следующий месяц: с поиском нового жилья возникли изрядные трудности. И дело было не только в том, что квартиру Гай обязательно хотел в том же районе, что и раньше — потому пришлось ждать, пока стихнет интерес журналистов. Покупку или найм легко можно было оформить на подставное лицо... Вот только сделать это через Службу мешал начальник планетарной СБ генерал Унгерн. Повлиять на работу полковника или сорвать ему операцию прикрытия он не мог, это неизбежно ударило бы и по генералу, зато в житейских мелочах портить нервы подчинённому можно было сколько угодно.

Что самое плохое, причина такой неприязни была вовсе не в том, что директор планетарной полиции и старинный приятель Унгерна получил "за кафе" неполное служебное соответствие — показательная порка для новостей, мол, "перед законом все равны, хотя некоторые чиновники и забывают". И это всего за два года до пенсии! Стань генералу просто обидно за старого приятеля, Гай ещё мог бы принять и даже отчасти согласиться: он в здешних краях птица залётная и завтра уедет — а местным ещё служить и служить. Вот только дело было в самом Унгерне...

Как когда-то и Гая, как Алексея, как тысячи других, будущего генерала привлекла в ряды Службы романтика: лихие погони и абордажи пиратских судов, поиск шпионов и сотни других приключений рыцарей плаща и кинжала, на которые так щедры писатели и киношники. Реальность оказалась совсем иной — за каждым бравым агентом и отчаянным абордажем всегда стоят сотни следователей, аналитиков, простых работяг из прикрытия и оцепления, тысячи нудных часов за столом или в скучном патрулировании. К тому же после училища Унгерн сначала попал вглубь страны, а потом сразу на Илезу, где и сделал карьеру. Неторопливый рост чиновника заставил грёзы молодости затереться, поблёкнуть... пока не появился полковник Гальба. Воплощение того, кем генерал мечтал стать — но не стал.

Квартиру, в конце концов, Гай себе нашёл — но как-то само собой получилось, что и дальше через день он ночевал у Жени. А в одной из своих комнат завел диванчик, куда уходил спать, если девушка оставалась у него. В первое время Гай ещё мог себе врать, что сначала дело в необходимости, потом, что такое общение на пользу самой Жене: после того вечера в кафе в девушке словно прорвало какую-то плотину, она оттаяла и всё больше стала походить в глазах Гая на своих сверстниц. Нет, на работе она по-прежнему была аккуратной и строгой к делу до тошноты. Но вот дома выяснилось, что Женя владеет редчайшим по нынешним временам искусством вышивать вручную — замечательная отдушина от домашней пустоты и хороший способ скоротать время до следующего рабочего дня. Потом выяснилось, что, не иначе как от того же одиночества, Женя увлеклась литературой дозвёздной эпохи. И даже всемогущая Служба пропустила, что девушка выучила пару древних языков и опубликовала под псевдонимом несколько статей. Но в какой-то момент Гай всё-таки себе признался: ему тоже до тошноты надоела размеренная, строгая и точная, как часовой механизм, служебная жизнь, с взаимоотношениями строго по распорядку, когда за день скажешь едва ли с десяток фраз, которых нет в какой-нибудь инструкции. А Женя, у которой могло вдруг обнаружиться новое хобби, необычное предложение, пожелание, даже каприз, вдруг заставила Гая почувствовать себя живым — впервые после утра, когда лейтенант Гальба увидел с орбиты обгорелую воронку на месте родного города. Впрочем, внешне неожиданно разыгравшаяся в душе буря была незаметна, жизнь текла по-прежнему. Серые будни и рутина, редкие выходные... и то ли легкие, на грани заметного и ненастоящего ухаживания, то ли ненавязчивый флирт. Пока в один из выходных Гай не решился зайти за Женей с цветами.

Увидев заботливо собранный дорогим флористом, перевитый ленточками букет, Женя вдруг замерла... и в одно мгновение из серьёзной молодой женщины превратилась в маленькую девочку: ей внезапно подарили платье, про которое она мечтала — но знала, что ей никогда его не купят. Несколько секунд девушка стояла на пороге, не в силах сделать ни шагу... а потом вдруг разревелась. В три ручья, по-детски навзрыд. Гай, не думая, что ломает букет, что любые объятия девушка терпеть не может, прижал её к себе, начал гладить по волосам, шептать что-то нежное... а Женя всё плакала и шептала: "Первый раз. Ты знаешь, первый раз. Я получаю их первый раз. Не для всех, не на выпускной или потому что положено на праздник — а первый раз только мне..."

Гай не раздумывал ни секунды. Словно он снова на войне, и надо действовать, не выбирая варианты — но выбрав единственно верный:

— Значит, так. Я немедленно оформляю нам отпуск, и мы едем на море. Сезон этих самых, про которых ты говорила, уже закончился — но там и без них есть что посмотреть. Прямо завтра заказываю нам два номера на побережье...

— Один номер. Один на двоих... — тихонько поправила девушка.

— Хорошо. Один. После чего мы сразу же отправимся по магазинам. Форменное ты моё чудо.

— А это ещё зачем?

— А затем, что все твои платья можно запихнуть в один чемодан. Зато униформы по две штуки на все случаи жизни. Или ты собираешься загорать на пляже в мундире? Нет уж, перед отъездом я тебя соберу по-человечески.

Характер своего начальства оценить Гай успел давно: генерал Унгерн к неприятным для себя вещам старался относиться по принципу "с глаз долой — из сердца вон". Потому заявление об отпуске с указанием успешно завершённых дел — как своих, так и "соседских" — подписал мгновенно, лишь бы хоть ненадолго не встречать в коридорах ненавистного коллегу. Следующий этап тоже прошёл "без сучка и задоринки" — получив разрешение "для себя", Гай немедленно дал ход служебной записке от врачей: они уже давно требовали выгнать Женю "на отдых по медицинским показаниям" — мол, третий неиспользованный отпуск подряд накопился. Дальше извилистый путь с десятком пересадок, и они на море. Даже если Унгерн поймёт, что его провели, и постарается кого-то из них отозвать "по служебной необходимости" — найти не сможет. А канал экстренной связи использовать побоится, это будет серьёзным служебным проступком, на что заядлый формалист и бюрократ никогда не пойдёт.

В первую же ночь они договорились — прошлого друг друга не касаться: для них существует только здесь и сейчас. И старались соблюдать это правило все дни отдыха... но иногда поток событий решает сам, что нужно вспомнить и о чем рассказывать. За два дня до возвращения Гай и Женя лениво обсуждали в одном из кафе бесконечных набережных, на что лучше потратить оставшееся время, как за спиной Гая вдруг раздался громовой голос.

— Здорово, чертяка! — хлопнула по плечу лапища. Обернувшись, они увидели рыжего богатыря таких размеров, что Гай рядом показался подростком. — Вот уж кого не ждал встретить, да тем более с такой красивой девушкой. А ну, давай, рассказывай!

— Женя, разреши представить Рудольфа, моего хорошего знакомого по Бретонсели. Рудольф, это моя невеста — Евгения.

— О-о-о! Поздравляю от души! — богатырь сгрёб обоих в охапку и крепко обнял. — Ребятам скажу, от нас подарок — и как в прошлый раз, не отвертишься.

Рудольф заговорщически подмигнул Жене, сел за их столик и весело начал рассказывать:

— Мы, значит, так познакомились. Нас тогда зажали на побережье, ни с воздуха, ни с моря не подойти. Робоарткомплекс — штука страшная. Ну, всё, думаем — счас пристреляется и хана, можно отходную. И вдруг замолкло, а по рации вот его голос: мол, долго контрольный пункт не удержим, но минут тридцать у вас есть, транспорты на подходе. Как мы тогда грузились... полк все нормативы раза в два переплюнул. А как прилетели, нам и объясняют — повезло, Гай со своими парнями случайно рядом оказался. Мы ещё тогда, помнится, хотели благодарить — так этот скромник отвертелся. Зато теперь — ни-ни!

Рудольф замолчал, а потом вдруг серьёзно добавил:

— А ты его береги, девочка. Вечно этот ненормальный кого-то спасать лезет. Так, может, хоть ты его сумеешь удержать.

— Обещаю, — так же серьёзно ответила Женя.

Рыжий весельчак провёл с ними полдня, умудрившись протащить по таким местам, про которые за все дни отдыха Гай и Женя даже не слышали. А когда они проводили его на стратоплан, девушка задумчиво посмотрела в сторону аэровокзала и спросила:

— Это было предложение? Так необычно.

— Ага, — Гай весело подхватил подругу на руки и, несмотря на шутливое сопротивление, понёс к стоянке. — Хоть сейчас!

— М-м-м... Завтра. Тут можно организовать настоящую свадьбу — не хочу обходиться одной отметкой в документах.

— Тогда — завтра. А как вернёмся... сразу в свадебное путешествие! И ни одна канцелярская крыса не сумеет отобрать у нас положенного!

Отпраздновать медовый месяц не получилось. На работе ждал пришедший днём раньше циркуляр из столицы: все сотрудники немедленно отзываются из отпусков на особое положение — Илеза должна подготовиться к приёму финала чемпионата по трёхмерному футболу. И дело было не столько в возможных волнениях спортивных фанатов, которые съедутся не только люди из Федерации, но и множество других рас. Обычная рутина должна была коснуться лишь планетарной секции СБ. Если бы не то, что в этом году на матч приедет сам президент Федерации, а также один из прокураторов Правящего совета тагини. И неофициально — представитель Консулата Дайто. А само мероприятие должно послужить прикрытием для трёхсторонних переговоров, подготовка к которым шла весь последний год: напряжённость между двумя ветвями Человечества и взаимное эмбарго, грозящие взорвать Галактику новой войной, не устраивали всех.

Сумасшедший дом начался ещё до официального заявления, что на Илезу приезжает президент. А едва новостные заголовки запестрели сообщениями о планах высоких особ, стало ещё хуже: в СБ посыпались данные о десятках различных группировок, которые хотят "заявить о себе", устроив громкое покушение. И пусть непосредственно за безопасность наследника отвечает дворцовая служба охраны, вся "черновая" работа упала на местное отделение. Особенно когда стало известно — кроме неопасной шушеры на матч нацелилась "Бригада четвёртого июля", одна из самых зловещих террористических организаций на территории Федерации.

Генерал Унгерн ликовал: сбылась его давняя мечта, в его руках спасти наследника и послов от происков врага и стать настоящим героем. Достойное завершение карьеры! Для подчинённых это вылилось в то, что руководитель илезской СБ постоянно вмешивался и "контролировал" их работу, создавал ненужные трудности и проблемы. Особенно когда у военных обнаружилась пропажа трёх мобильных плазменных орудий "Афина". Вместо совместного расследования Унгерн обвинил армейцев в некомпетентности и утечке информации, потребовал, чтобы назначенные им представители из СБ получили право контроля и вето на все решения штаба, и начал угрожать командующему илезской группировкой — после всего он добьётся полномасштабной проверки, и флотское руководство выгонят за некомпетентность. Нормальной общей работы после такого, естественно, быть не могло. Военные стали просматривать лишь официальную переписку через командующего, раз в шесть часов. Демонстративно игнорируя любые запросы другого уровня, не помогали даже знакомства полковника Гальбы — хотя раньше тоже знавший его "полную" биографию адмирал охотно шёл навстречу.