Дело о рыбаке и рыбке

— Суд, совещаясь на месте, постановил, к материалам дела приобщить, а также затребовать в Морском РОВД материалы проверки по заявлению ответчицы. Еще ходатайства есть?

— Есть, — я положил перед Вороновичем еще одну бересту, теперь уже самолично написанную (не изводить же пергамент на таких клиентов). — Прошу суд вызвать и допросить в качестве свидетелей лиц, могущих подтвердить факт того, что ответчица, в добровольном порядке, приступила к исполнению своих обязательств по договору, а именно граждан Авдотью Русалку, проживающую по адресу: поселок Рыбацкий, улица Сетей, заводь 2 (нечетная сторона этой улицы оказалась приспособлена под водных обитателей), Карпа Купринуса, проживающего в поселке поселок Рыбацкий, улица Сетей, заводь 4 и гражданку Лорелею, проживающую в том же поселке на улице Сетей, в доме номер 3.

— Опрашивается мнение сторон по заявленному ходатайству, — судья закашлялся, так что "поддерживаем" клиентов прозвучало ну совсем неубедительно.

Арина Родионова

Конечно, на вопрос судьи о моем мнении касательно вызова свидетелей, я ответила стандартное "Не возражаю". Еще бы — моя клиентка в заседании не присутствует, так что изображать отчаянный бой с коллегой никакой надобности нет. В конце концов, ходатайства о вызове свидетелей суды удовлетворяют всегда, так что резона прекословить я не вижу.

Судья благорасположено кивнул и провозгласил, что удовлетворяет заявленное ходатайство представителя истцов. Пушкин вернулся на место, по дороге слегка поклонившись мне — мол, твой выход на сцену в театре одного зрителя.

Ну вот, теперь и в самом деле мой черед.

Я поднялась со своего места и заявила. — Ваша честь, у меня также имеется ходатайство. Прошу приобщить к материалам дела справку о состоянии здоровья и об обращении за оказанием медицинской помощи моей клиентки, Золотой Рыбки, в период со второго травня по десятое червня сего года. Как следует из данной справки, состояние здоровья моей клиентки вследствие пережитых стрессов существенно ухудшилось, она вынуждена была пройти курс амбулаторного лечения по причине гипертонии и нервного срыва.

Судья выслушал меня и поинтересовался у истцов и их представителя. — Ваше мнение относительно заявленного ходатайства?

Коллега Пушкин тут же поднялся и изрек. — Я возражаю, ваша честь. Данный документ не имеет отношения к предмету доказывания.

Ну, конечно, кто бы сомневался, что он будет возражать! Его клиенты присутствуют тут же и наблюдают за нашей перепалкой, раскрыв рты.

Я немедля парировала. — Моя клиентка претерпела стресс в связи с незаконными требованиями истцов! Так что полагаю, что данное обстоятельство имеет отношение к делу.

Честно говоря, не такое уж прямое касательство эти документы имеют к делу, но раз уж судья удовлетворил сходное ходатайство представителя истца, то удовлетворит и мое.

И вправду, судья Воронович задумчиво изучил предъявленную справку и решил. — Хорошо, мнение сторон мне понятно. Суд удовлетворяет заявленное ходатайство и приобщает к материалам дела справку о состоянии здоровья Золотой Рыбки и об ее обращении за оказанием медицинской помощи. Еще ходатайства есть?

— Да, ваша честь, — откликнулась я. — Я также прошу приобщить к материалам дела копию грамоты о нересте моей клиентки от первого травня сего года, а также справку о нахождении на иждивении ответчицы пятидесяти мальков.

Я вспомнила, как причитала Золотая Рыбка, передавая мне эти самые документы. Мол, она такая одна в природе, других сходственных нет. А замуж-то хочется, да и мальков понянчить тоже. Вот, мол, и привелось с обычным пеленгасом спутаться. Мальки, конечно, удались так себе — не золотые, а просто желтые, да и с умственным развитием туговато, но что делать? Родные же!

Я передала судье пергаментные оригиналы сих документов, а перед коллегой Пушкиным положила изготовленные на бересте копии. Еще вчера я сделала древокопию со всех письменных доказательств — резвые жучки-древоточцы за пять минут обеспечили меня очень хорошими берестяными копиями. Не то, чтоб я была обязана сделать копии для коллеги, но это считается хорошим тоном. Кстати, коллега этого сделать не удосужился.

Зато на сей раз коллега Пушкин не стал возражать против заявленного ходатайства, и суд тут же его удовлетворил.

Судья Воронович поинтересовался, имеются ли еще заявления и ходатайства, но оных у сторон не оказалось. Вот и славно.

Суд перешел к выяснению позиции сторон по делу, хоть это и пустая формальность в предварительном заседании.

Конечно, Старик со Старухой подтвердили, что мол, "Исковые требования поддерживаем в полном объеме". Правда, Старику для того, чтобы это повторить, пришлось подсмотреть в заблаговременно написанную шпаргалку, но это никого не удивило. Ни для меня, ни для судьи, ни, тем более, для коллеги Пушкина не являлось новостью, что клиенты нередко не в состоянии толком запомнить одну-единственную фразу. Так что коллега явно позаботился надлежащим образом проинструктировать клиентов, что, конечно, выдает его немалый опыт. Но довольно славословий коллеге Пушкину!

Конечно, я в свою очередь изрекла. — Исковые требования не признаю в полном объеме.

Судья выслушал стороны и провозгласил, что предварительное заседание окончено, слушание дела назначено на двадцатое червня в час пополудни, и в заседание надлежит явиться сторонам и свидетелям. Также Воронович объявил, что считает необходимым допросить лично ответчицу, так что ее явка в следующее заседание признана судом обязательной. Я, в общем-то, и не перечила, ибо и без того намеревалась в следующее заседание вызвать Золотую Рыбку.

На этом мы разошлись. Пушкин остался стоять возле суда, что-то раздраженно втолковывая своим клиентам, которые за пределами судебной палаты вновь приобрели бойкость и напористость, а я отправилась в свою избу.

Честное слово, если б не дело Золотой Рыбки, я бы вообще не выходила на работу весь остаток червня. Жара стояла такая, что только трудоголики вроде судьи Вороновича рассматривали дела, ведь даже отъявленные жалобщики временно затихли.

Когда двадцатого червня я пришла на заседание по иску Старика и Старухи к Золотой Рыбке, то терем суда показался мне пустынным и почти вымершим. Возле входа в суд висела береста, грозно сообщавшая, что "Для явки в суд надлежит быть обряженными подобающим образом". Хм, неужто из-за жары граждане повадились являться в суд в одних портках? Я хмыкнула, представив себе это зрелище. Главное, чтобы так не одевались мои коллеги! Впрочем, нет, представить коллегу Пушкина в таком виде мне не дозволяло даже мое весьма бурливое воображение. Уж больно правильный он — всегда одет строго да изысканно, да и бакенбарды уложены волосок к волоску.

Вот и сейчас коллега стоял возле палаты заседаний, застегнутый на все пуговицы, невзирая на гнетущую жару. Мы поприветствовали друг друга сдержанными кивками, после чего коллега вернулся к вразумлению клиентов и инструктированию свидетелей.

До заседания оставалось совсем немного времени, когда в коридор суда вплыла Золотая Рыбка. Почему вплыла? Потому что это именно так и было. Конечно, воздух в коридоре не обернулся в воду (впрочем, рыбка могла бы вытворить и такой фокус, но утопить весь суд, да еще и общеопасным способом — это все же чересчур). Так что она ограничилась слюдяным аквариумом с золочеными ручками, за которые это произведение тщеславия несли два дюжих арапа, а Рыбка с любопытством выглядывала из получившихся носилок.

Я поморщилась — да, концерт, ничего не скажешь! Силилась я отсоветовать клиентке устраивать это представление, ведь она же может пару часов жить на суше, но рыбка уперлась, и ни в какую не хотела ронять собственный престиж. Теперь все присутствующие уставились на это диковинное зрелище. По-моему, почти всем хотелось отнять у рыбки аквариум и поплескаться в чистой прохладной водице, но по счастью никто не осмелился этого сделать в яви.

Но тут секретарь кликнула стороны заходить в палату заседаний, и все отвлеклись на выяснение, кому именно следует заходить, а кому — оставаться в коридоре.

Судья Воронович на сей раз был мрачен. Да уж, представляю, каково ему-то в его черной мантии, да при том, что сам он тоже черной масти. Но Ворон Воронович явно не считал собственное неудобство достаточным резоном для пренебрежения судейскими обязанностями, так что заседание немедля началось.

Судья, как и подобает, уточнил, не поменялись ли паспортные данные истцов, не произошла ли замена представителей сторон, и попросил представиться ответчицу.

— Золотая Рыбка, Harius Aurus. Незапамятного года рождения. Работаю на должности первого зам. Главы Администрации Морского района Волшебной области, Чудо-юдо-рыбы-кита. Проживаю по адресу Синее море-окиян.

Секретарь Хаврошечка внесла паспортные данные ответчицы в протокол, и судья приступил к допросу сторон.

Первыми, в полном соответствии с ГПК, выступали истцы.

Если опустить жалобные стоны о безмерно тяжелом положении истцов, а также об их одинокой старости и безрадостной жизни, Старик и Старуха лишь повторили то же самое, что было изложено в исковом заявлении.

Впрочем, и моя клиентка, допрошенная чуть позже, не сообщила ничего нового.

Стороны придерживались заранее объявленных позиций, и не отступали ни на локоть.

Так что мы довольно скоро перешли к допросу свидетелей.

Андрей Пушкин

Ох, жара. Ну зачем я темный кафтан одел, боже ж мой боже... Сейчас сварюсь.

— Суд вызывает свидетеля истцов Купринуса. — чего это судья с Карпа начал? — Секретарь, пригласите свидетеля в палату суда.

Пригласите, это сказано громковато. Если ответчица сидела в слюдяном аквариуме, то у свидетеля на эдакую роскошь денег просто не было — пришлось лично тащить в суд оного старожила поселка Рыбацкий в медном тазике, да еще и выслушивать от свидетеля различные, не связанные с делом жалобы. От жары и духоты я аж проконсультировал его машинально. И, самое обидное, бесплатно. Вы думаете, клиенты помогали нести? Щаззз! Сами едва на процесс не опоздали.

Хаврошечка, с помощью пристава, втащила таз со свидетелем и поставила его на трибуну. Карп выглянул из воды и водрузил на нос очки.

— Сообщите суду свои паспортные данные. — Потребовал Воронович. Фамилия, имя, год рождения, где проживаете, кем и где работаете.

— Карп Купринус, приснопамятного года рождения, проживаю в поселке Рыбацком Лукоморского района, заводь номер четыре. Каптреранг ВМФ Его Величества в отставке, полк подводных диверсантов "Морские котики", военный пенсионер. Проходил службу с достопамятного по юбилейный года. — По-военному четко отрапортовал тот.

— Секретарь, отметьте в протоколе, срок службы — сорок один год. Свидетель, знакомы ли вы с кем-то находящимся в палате, в каких отношениях находитесь? — формальность — не формальность, а сколько дел разваливалось на одном только "в дружеских"... Соловья Одихмантева, помнится, оправдать удалось на этой фразе при допросе свидетеля обвинения Поповича.

— Знаком со Стариком и Старухой. Терпеть их не могу. Особенно Старуху. Слава Богу — не родня и не кумовья.

Чистая правда. Сколько сил мне пришлось приложить, чтоб убедить старого Карпа выступить в суде... Хорошо, что он смотрит по светмойзеркальцепокажу сериал "Каменецкая" и просто немного сдвинут на торжестве правосудия.

— Чем обусловлена ваша неприязнь? — на всякий случай уточнил судья.

По процессуальным нормам он делать это не обязан, однако Вороновича, видать, разобрало любопытство. Не каждый день свидетель истца этакое отношение заявляет.

— Стервозным характером Старухи и бесхребетностью Старика.

Быть скандалу в Рыбацком — вон как клиентка побагровела. Ничего, ей полезно.

— Суду понятно, что вы испытываете личную немотивированную неприязнь к истцам, — усмехнулся Его Честь. — Вы предупреждаетесь об уголовной ответственности за уклонение от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний. Также суд разъясняет вам положение статьи 63 Конституции, согласно которому вы имеете право не свидетельствовать против себя, своих близких родственников. Свидетель, вам понятны ваши права и обязанности?

— Так точно.

— Хорошо, — склонил голову Воронович. — Адвокат истца, это ваш свидетель, начинайте допрос.

Я поднялся с места.

— Господин Купринус, не сомневаюсь, что вы, будучи в неприязненных отношениях с истцами, дадите суду наиболее непредвзятые показания.

— Протестую, Ваша Честь, — поднялась Родионова. Естественно, сегодня нам обоим клоунов перед клиентами изображать. — Свидетель предупрежден об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

— Обращаю внимание суда на тот факт, что, будучи в неприязненных отношениях с истцами, свидетель Купринус вряд ли мог обратить по своему психоэмоциональному состоянию на благожелательные для истцов факты.

— Протест отклоняется, — флегматично произнес Воронович. — Представитель истцов, приступайте к допросу, или нарветесь на предупреждение.

— Свидетель, расскажите суду о событиях второго травня сего года. — Грозит, старый черт. Ну дак он тоже раб процессуального законодательства.

— А чего тут рассказывать? — подивился Карп. — Просыпаюсь я утром, гляжу, Старик на рыбалку пошел. Я ему давно говорил, что его неводом только акул ловить, а он все чинить ленился... А через пару часов, я как раз кофе варил, гляжу — возвращается домой. Что-то жене сказал, а та как давай орать!

— Вы не вспомните, что именно гражданка Старуха кричала? — вмешался я.

— Вспомню, — кивнул Купринус. — Мне по службе навигационные карты наизусть помнить приходилось, а уж такую-то ерунду... Кричала она, что Старик дурачина и простофиля, что у них даже корыто прохудилось, а он кого-то там бесплатно отпустил. Не могу точно сказать кого, она имени не произносила.

— Вы не помните, Старик что-то отвечал? — вот это "бесплатно" мне совсем не к месту, ой совсем.

— Отвечал, но тихо и невнятно. Я не прислушивался. Не имею, знаете ли, склонности к подслушиванию чужой ругани, молодой человек.

— Что произошло дальше, вы не помните?

— Очень даже хорошо и обстоятельно помню. Только я сел пить кофе с червячным эклером, как Старик снова на промысловый плес пошел, но уже без невода. Аккурат к концу третьего эклера гляжу — а у старухи корыто новое на месте их рассохшейся колоды стоит. Я подивился еще — откуда думаю, никто не приносил. И тут Старик возвращается, а она давай пуще прежнего орать.

— Она — это Старуха? — уточнил я.

— Да уж не молодуха, — усмехнулся отставной каптреранг. — Конечно, Старуха.

— Расскажите, свидетель, что дальше было?

— Дальше я решил, что с ума сошел, — хмыкнул Купринус. — Старик несколько раз мотался к промысловому плесу, после чего их со Старухой изба превратилась сначала в обычный терем, потом в боярский, потом в царский. А после последнего его похода, все стало как утром, даже корыто стало таким же разбитым. Где-то часам к трем пополудни все прекратилось, как раз шторм начался.