Ермак 3. Глава 7. Хабаровск

— По мне так ничего. А вот Государь Наследник Великий Князь Николай Александрович почему-то решил, что это мои происки, связанные с его безопасностью. Вместо того, чтобы отобедать со всеми, провёл время в наружной охране царственной персоны. В наказание, так сказать. А потом проверка службы, развод караула, бумажная волокита. Вот и пришёл домой обиженный и голодный, а также холодный.

— Ах ты бедненький мой, — Дашенька грациозно поднялась из-за стола, обойдя его, подошла ко мне, села на колени и прижав мою голову к своей высокой груди, запустила свои красивые пальцы в мою шевелюру.

— Ага, бедный, я бедный, — млея от ласки, произнёс я. А потом тихонько пропел припев из песни Трофима.

Пожалей меня, пожалей,

В моей судьбе, такой жестокой и нескладной,

Лишь от любви твоей, по-женски безоглядной,

На миг становится хоть чуточку теплей.

Я замолчал, а моя птичка, напрягшись в моих руках, тихо попросила: 'А ещё!'

Пожалей меня, пожалей,

За все грехи мои, скитанья и ошибки,

Как Богородица, с печальною улыбкой,

Ты пожалей меня, родная, пожалей.

Тихо пропел я. Потом наши губы встретились. И как добрались до кровати, я потом не смог вспомнить. Если в наши первые попытки любви девственная до меня Дарья была сильно скованна, то в последующем, благодаря опыту из первой жизни, мне достаточно быстро удалось разбудить в ней женщину. Горячую и ненасытную. Да она ещё и крикуньей оказалась. И теперь часто приходилось зажимать ей рот, чтобы в соседней половине дома пожилая купеческая пара могла спокойно спать.

'Ну что же ещё один день прожит, прожит не зря и хорошо, — чувствуя приятную усталость во всём теле, подумал я, потихоньку погружаясь в сон. — А завтра, будет завтра! Посмотрим, какую пищу нам приготовила судьба'.

Сквозь дрёму услышал, как Дарья убрала со стола и помыла посуду, а потом вновь нырнула ко мне под одеяла. Почувствовав её голову на своей груди, я окончательно провалился в сон.