Охранитель 2

— Семен Иванович, я не имею права принимать больных!

— А ты не принимай, а оказывай консультации. И потом, за полгода, что я тебя обучал основам, да с теми знаниями, какие у тебя имеются, легко справишься. Кстати, очереди-то нет и не факт, что потянутся. Все, как хочешь, вплоть до того, что прием откладывай, но сегодня я занят, — развернулся профессор и направился на выход.

Мои слова, сказанные ему вдогонку, он оставил без комментариев, поставив меня в идиотское положение. Отменить открытие больницы после того, как прошла в пяти газетах реклама и, если приедут больные — невозможно. Поразмыслив, нашел выход из положения и решил, что сумею справиться. Для этого придется план пересмотреть и для "гостей" устроить экскурсию, в том числе могу и заполнить карту больного, где опишу жалобы.

— Иван Макарович, до открытия еще час, а у входа уже три экипажа стоят! — весело доложила Фира.

— Черт! — ругнулся я и к окну подошел.

Действительно, экипажи прибыли, но никто не спешит в двери ломиться. Правда, дворник наш метлой машет и о чем-то с кучерами переговаривается. Вот он степенно подошел к одному из экипажей и о чем-то там переговорил, после чего направился в дом.

Вздохнув, пошел к нему навстречу, понимая, что тот ко мне направляется. Да, так и оказалось, просят принять без очереди больного подростка, от которого врачи отказываются и руками разводят. Через двадцать минут, в моем кабинете сидят две девушки. Одеты небогато, обе кусают губы, но у одной явный жар, дыхание учащено, губы обветрены. Да, девочка-подросток, ей лет пятнадцать, а старшая сестра, заламывая руки умоляет спасти свою единственную родственницу.

— Вы наша последняя надежда, вчера случайно наткнулась на объявление в газете и сразу же сегодня приехали, — третий раз подряд говорит Сима (старшая из сестер).

Я же ответа не могу дать, выбор стоит сложный, мне вывалил сразу все проблемы этого семейства и понимаю, что платить им банально нечем. Графский род разорен, отец не вынес позора из-за карточных долгов, два года назад застрелился, бросив дочерей на произвол судьбы. Сима каким-то образом сумела распродать имущество и погасить долги, сейчас сестры обитают в небольшом домике и отказались от слуг, а экипаж пришлось нанять на последние гроши, чтобы Лизу к нам привезти. А симптомы у девочки непонятны: обмороки, температура. Без осмотра не обойтись, а профессор сейчас занят и Фиру даже слушать не пожелал — прогнал, да и девушка сказала, что в лаборатории что-то шипит, паром все заволокло, да и вонь ужасная. Так, про вытяжки совсем позабыл, сделал себе зарубку на памяти, чтобы это незамедлительно исправить.

— Отправь к Семену Ивановичу Михаила, пусть в сторонке за действиями профессора наблюдает, как бы он там не увлекся, — дал указания Фире, а сам обернулся к сестрам. — Сима, могу осмотреть вашу сестру, возможно и причину болезни отыщем, но хочу предупредить. Обещать ничего не берусь, да и патента врача у меня нет.

— Так вы же, насколько нам известно, охранитель, — вымученно улыбнулась Сима.

Ну, да, в своде правил записано, что охранитель Российской империи обязан, не щадя живота своего защищать клиентов и делать все возможное для их блага. Кстати, там есть еще не одна размытая формулировка о правах и обязанностях охранителя. Если подходить формально, то получается, я имею право лечить, не имея на то образования. Чисто теоретически, пока положения не исправят, то... могу на это ссылаться при определенных условиях. А об этом раньше-то я и не думал, Сима подсказала выход из положения, когда никто меня обвинить не может.

— Хм, — озадаченно потер я висок, — придется составить договор об оказании вам услуг по непосредственно своей квалификации.

— Это как? — поинтересовалась Лиза, настороженно переведя взгляд с меня на сестру.

— Минуту, — поднял я вверх указательный палец. — Фира, иди и пиши! — положил бумаги на стол, а сам подошел к окну, наблюдая за усиливающимся дождем.

Минут пять диктовал сестре милосердия текст договора, сам с чернильными ручками так и не подружился, а писать карандашом в данном случае нельзя. После составления договора и подписания, хотя Сима и нервно губу закусила, так как про оплату услуг написано расплывчато. Понимая ее настороженность, пояснил:

— Фраза: "гонорар охранителя оплачивается после дополнительных условий и согласований", пока ни к чему не обязывает, но без договора не могу приступить к осмотру.

Дую ли на воду? А хрен его знает, не удивлюсь, если сестриц подослали и ждут промаха с моей стороны. Сомневаюсь в этом, так как знать, что профессор из своей лаборатории не пожелает в день открытия выйти даже я не мог представить. Но, лучше перестраховаться.

Документы подписаны, медицинская карта девочки заполнена, и я приступил к осмотру. Температура под тридцать восемь, слабость, обмороки. Горло не красное, соплей нет, кашля нет...

— Мне нужно прослушать твои легкие — раздевайся, — взял слуховую трубку, а сам в недоумении.

— Это неприлично, — в страхе посмотрела на сестру Лиза.

— Это доктор, — напомнила та ей.

— Можно спину оголить, этого должно хватить, — подсказала Фира.

Прослушивание легких не дало никаких результатов, а лимфоузлы под мышками увеличены, одышка присутствует, а хрипов нет. Нет, без Семена Ивановича не обойтись.

— Ждите здесь, — коротко сказал и отправился за профессором.

В лаборатории кипит работа, профессор что-то перемешивает, успевая делать какие-то записи. Понимаю, что он занят, но девочку жалко. Кстати, у Лизы наблюдается еще потеря веса, что ухудшает и без того тяжелое состояние, да и держится она из последних сил, заметил с каким облегчением на стул села и даже не постеснялась, что могу ее без одежды увидеть.

— Ваня, мне еще требуется пару часов, — мельком глянул на меня Семен Иванович.

— Девочку необходимо осмотреть, я ничего не понял, — честно признался ему, а потом перечислил симптомы.

— На расстоянии диагноз не поставить, — помешивая в пробирке какую-то жидкость, ответил тот.

— Она в кабинете, — прозрачно намекнул ему.

— Ты мне сорвешь эксперимент, — поморщился тот.

— Его все равно повторять придется, один результат ничего не докажет, — привел я аргумент. — А первому пациенту в нашей клинике необходимо оказать всяческую помощь.

— Хрен с тобой, полчаса, по прикидкам, есть, пошли, — неожиданно согласился профессор.

На ходу задал мне несколько уточняющих вопросов, а войдя в кабинет стал сестер расспрашивать по новой. А потом заставил пройтись Лизу по кабинету, на что та Сима заявила:

— Она без помощи не сможет, бедро поранила, а то зажить никак не может.

Через минуту перед нами предстало пропитанный кровью бинт, по мере разматывания, которого все встало на свои места. Запах разложения ни с чем не перепутать, а вздутие и покраснение говорит само за себя.

— Сепсис, — выдохнул профессор и сняв пенсне стал тереть стекла.

— Хреново, — согласился я.

— Ваня, это не то слово, — покачал головой Семен Иванович.

Угу, вижу, что диагноз профессора напугал не только сестер, но Фира стоит вся бледная, прижав ладошку ко рту.

— Господин Иван Макарович, к вам посетители, — раздался из-за двери голос нашего дворника.

— Передай им, чтобы обождали, заняты сильно, — ответил ему и посмотрел на Лизу: — Не волнуйся ты так, ничего смертельного нет, лучше расскажи, как такую травму получила.

— Ваня, не обнадеживай больных, когда помочь не в силах, — прошипел профессор.

— Я-то может и не помогу, — глянул на компаньона, — а вот вам данная задача вполне по силам. Фира, готовь операционную, инструменты прокипятить, бинты и мази, горячую воду...

— Поняла! — выбежала сестра милосердия из кабинета.

Лиза же нам рассказала, как пару недель назад напоролось на сук и тот ей бедро пропорол. Сестре говорить ничего не стала, чтобы ту не расстраивать, а потом и значения не предала, что рана не заживает. Да и плохо себя стала чувствовать, не до какой-то ранке на бедре стало.

— На минутку, — поманил меня к окну Семен Иванович, а когда я подошел, тот мне объяснил, что сепсис в таком состоянии не лечится, а больная только мучиться будет.

— А мы попытаемся, — криво улыбнулся я.

Глава 2. Первые клиенты

За дверью возник шум, похожий на драку, прервал начавшие объяснения профессору и выглянул за дверь. Трое парней бьют нашего "мастера на все руки". Ну, точнее, двое держат, а третий пару раз Михаилу по корпусу ударил, это успел заметил.

— И что же тут происходит? — спрашиваю, а сам руку в карман опустил.

Стою к блатным, правым боком, готов в любой момент с левой руки начать стрелять. А то, что пожаловали к нам воры — никаких сомнений, их за версту видно, нет, не всех естественно, но у этих молодых парней все руки в татуировках. Если в моем мире еще могут возникнуть сомнения кто есть кто, то в имперской России наносить себе на кожу тату принято только в узких кругах. Хотя, вполне возможно, что и аристократы подобными рисунками увлекаются, но на показ не выставляют.

— Ты лепила? — резко развернувшись, спросил парень, бивший Михаила.

С блатным жаргоном знаком постольку-постольку, но слово "лепила" в переводе на общедоступный язык соответствует "доктор", знаю, поэтому ответил:

— Один из владельцев данной больницы, доктором меня сложно назвать, но кое-что понимаю во врачевании. Однако, боюсь, что с таким подходом, — кивнул на парней, продолжающих держать нашего дворника, — ничем не смогу вам помочь.

— Прости уважаемый, — парень за спиной махнул своим подельникам рукой и те Михаила отпустили, да один еще и фартук на том поправил, — базар... дело до тебя. Перетереть нужно.

— Можем и поговорить, — согласился я. — Времени сейчас нет, через час. Хорошо?

— Нет, — упрямо мотнул головой блатной. — Временя не терпит, пошли со мной.

Упс, в руках воров возникли словно из воздуха ножи. И что, мне в них стрелять теперь? Н-да, задачка. Вытащил револьвер и озадаченно стволом лоб потер.

— В чем проблема? — спрашиваю, заметив, как Михаил осторожно пару шагов назад сделал и за спинами державших его не так давно парней очутился и знаками мне показывает, что головы им свернуть может.

— У нас в пролетке пахан, плохо ему, — прищурившись ответил главный в троице.

— Нормально не мог сказать? — поинтересовался я и отрицательно дворнику рукой махнул.

— Так на этой территории нас, обычно, все слушаются, — хмыкнул парень, а потом представился: — Жалом меня кличут.

— Пошли, — поморщился я, решив, что ссориться с ворами в первый день работы глупо.

Нет, их не боюсь, хотя и могут они много крови попортить. Для нас больной ли, раненый ли — пациент, а если имеются претензии к этим людям у полиции, то это не моя забота. Хотя, определенную тактику выработать придется, над этим необходимо обдумать и строго правил придерживаться, а то плясать под дудку воров никакого желания нет.

В пролетке, на сиденье лежит бородатый и осунувшийся дед. У него прикрыты глаза, грудь тяжело вздымается, на горбатом носу капли пота. Можно и не трогать лоб, от старого вора жар во все стороны исходит, температура высоченная.

— Давно жар? — спросил я Жало.

— У Анзора? — уточнил тот.

— Если его так зовут, — кивнул на лежащего вора. — И, кстати, какие еще симптомы?

— Неделю назад, случайно себе маслину в плечо всадил, — потер Жало щетину на подбородке. — Э-э-э, маслина, это пуля, забываю, что ты по фене не ботаешь. Тьфу! — сплюнул он себе под ноги. — По-нашему, жаргонному не говоришь, — расшифровал он для меня предыдущую фразу.

Ну, понял его прекрасно, но виду не показал. Хрен его знает, вдруг этих слов кроме воров и полицаев никто не знает. Вряд ли, конечно, но лучше свой словарный запас при себе придержать.

— Значит пулю словил плечом, — поморщился я, прикинув, что времени прошло прилично. — Ее вытащили?

— Ага, я и Стамеска...

— Ты стамеской ее выковыривал? — уточнил я, положив все же на лоб бредящего вора ладонь.

— Не, с корешом, — отрицательно ответил Жало.

— На что еще жалобы? — уточнил, в задумчивости смотря, как старый вор скрючился и живот руками обхватив, застонал.

Мой вопрос остался без ответа, подручный вора не знает. Вздохнув и поморщившись, представил, как ругаться начнет Семен Иванович, сказал:

— Осторожно взяли и понесли в клинику, — сказал подручному вора, — дорогу покажу.

Жало кивнул своим людям и те, осторожно вытащив Анзора из пролетки, понесли его за мной. Н-да, носилок у нас нет и это упущение, несколько необходимо купить и в каморке у дворника сложить, для подобных случаев. Мля, а как нам из операционной на второй этаж в палаты больных переправлять? Опять недоработка! А сколько их еще, про которые и не думал? Тут всего пару часов, как открылись и уже косяки вижу.

— Анзора кладите на стол и ждите за дверью, — указал парням вора.

— Я останусь, — заявил Жало.

— Тогда помогай, режь одежду, где рана, снимать не получится, можем разбередить еще больше, — распорядился, а сам открыл аптечку и вытащил бинты и йод.

Промыть и почистить рану смогу, а вот стоит ли тратить на вора антибиотик, которого у нас не так много, пока решить не могу.

— Лепила... доктор, если поставишь его на ноги, то в долгу не останемся. Уморишь — пеняй на себя, — распарывая одежду, предупредил меня Жало.

— А ты ничего не попутал? — усмехнулся я в ответ. — Тебя принял, в лечении не отказал, а пахан твой уже одной, а то и вторую ногу занес, над пропастью. Если и дальше угрожать станешь, то лечи его самостоятельно!

Встав, сложил руки на груди и посмотрел на Жало, который склонился над вором с ножом в руке.

— Ах ты падла! — прохрипел Анзор и схватил своего подельника одной рукой за горло, а второй за руку с ножом. — Решил меня на тот свет, сука, отправить?!

Жало захрипел, но дернувшись назад сумел из захвата вора вырваться. Анзор матерится, дышит часто и хрипло, но, нужно отдать должное, хватку не утратил даже в таком состоянии. Хм, и как он так смог боль преодолеть? Настолько повышенный порог чувствительности у него вряд ли имеется.

— Наркотики давали? — предположил я.

— Да, он от боли сознание терял, — потирая шею, ответил Жало, а потом к пахану обратился: — Анзор, мы тебя к лепипле привезли, чтобы излечил.

Вор со стоном приподнял голову и осмотрелся. Прищурился, а потом со стуком откинул голову о ложе.

— Рана беспокоит? — поинтересовался я, подойдя к Анзору, рассматривая проглядывающую повязку на плече больного.

Плечо перемотано тряпкой, кровь просочилась и явно ощущается запах разложения. Мля, неужели еще один сепсис?

— Живот сильно болит, — поморщился тот.

— Чем-то траванулся? — поинтересовался я.

— Не знаю, несколько дней уже, — вор положил руку на свой правый бок и скрипнул зубами.

Неужели у него аппендицит? Да ну на фиг! Тогда уже точно помочь не сможем, ну, я-то точно.

Несколько уточняющих вопросов и подозрения усилились, а вздувшаяся на плече кожа от раны и источающая зловоние мне и вовсе не понравилась. Необходим профессор и срочно проводить сразу две операции. Морфин у Семена Ивановича имеется, а аппендицит он вырезать в состоянии, разговор об этом имелся. Правда, операции он почти не проводил, не является хирургом, но от безысходности пару раз подобными вещами занимался. Да, хирург нам необходим, желательно умелый. Вот только никто идти в организовавшуюся клинику не желает, опасаются за свою репутацию, а положить большую зарплату, чтобы было чем рискнуть, мы с профессором не можем. Правда, есть вариант что, узнав о изобретенном лекарстве, когда безнадежно больные начнут выздоравливать, к нам потянутся врачи. Но до того момента еще как-то дожить нужно.