Коносубарский кантай

Вообще, странный, конечно, набор, особенно если со стороны посмотреть. Но со стороны тут только Глубинная, которая в металле видит лишь предмет гастрономического интереса, а сама Дева Флота смутно вспоминает, что айтишники на их базе были зверюшками редкими и очень уж пугливыми, да и мало кто из здравомыслящих совался на острова, предпочитая отсиживаться на большой земле, так что все неполадки с сетью и железом канмусу выполняли, как правило, собственными нежными ручками.

Низовой отсек и вовсе приподнял девушке настроение: помимо обычной сменки белья нашлась и складная расчёска. Перун ни слова не сказал об уровне развития данного мира, но вряд ли сие чудо техники, выполненное из неубиваемого спецсплава, будет лишним.

Из последнего отделения девушка извлекла горсть мелочи, комок смятых банкнот разного номинала и государственной принадлежности, да пластиковый прямоугольник пасса. Рифленая пластинка удобно легла в руку, а в памяти глухо шевельнулись пласты тщательно упрятанных воскрешением воспоминаний.

Дева Флота покрутила пасс перед глазами: ни надписей, ни обозначений, только две ямки по углам сильно характерные — подушечки больших пальцев в них удобно ложатся, а рифлёнка понизу не даёт скользить фалангам указательных.

Канмусу повернулась к заглядывающей через плечо Харизме:

— Кажется, нашла ту вещь, которая поможет вспомнить. Но есть смутное у меня подозрение, что тебе сейчас лучше отойти подальше и быть готовой бежать.

— Бить будешь?! — излишне быстро спросила Черри, а по её щекам разлился непонятный румянец.

«Больная она, что ли?» — подумала про себя канмусу, но вслух сказала иное:

— Бить? Я что, похожа на минзаг или тральщика? — Девы они нервные, работа у них такая, так что, как правило, они предпочитают сначала ударить, а потом уже выяснять, как, кто, откуда, зачем и почему.

Взвизгнув, Глубинная скатилась с бревна, попыталась под него забиться... да так и осталась торчать мелко вздрагивающим филеем наружу, головою внутрь.

— Избушка-избушка, — спрыгнув с импровизированного сиденья, задумчиво проговорила канмусу, по полукругу обходя выставленный под углом в сорок пять градусов к горизонту глубинный безупречный афедрон. — Повернись ко мне передом, к неприятностям задом.

— Нимагу-у-у, — прохныкала Глубинная, безуспешно пытаясь не то выбраться наружу, не то окончательно забиться под бревно. — Я застряла...

— Горе ты моё луковое, — тяжело вздохнула Дева Флота, примериваясь сзади к ёрзающей попе. — Не дёргайся, а то заноз в хребет насобираешь.

Перехватила поудобнее за тонкую талию Деву Глубинную, да вытянула, аки репку.

— А ты чего, минзагов боишься? — искренне поинтересовалась канмусу, так вовремя подвернувшимся платком утирая слёзы Черри.

— Их-то не очень, — честно ответила Харизма. — А вот тральщики...

И вновь разрыдалась, попутно пытаясь скрыться в месте поукромнее. Безуспешно, впрочем: из объятий канмусу никто ещё без воли самой Девы не выбирался. Разумеется, кроме Девы аналогичного класса и ранга, хотя и тут были свои особенности.

Кое-как усадив Дочь Бездны обратно на многострадальное бревно, канмусу взяла тонкие запястья в замок:

— Что не так с тральщиками?

— Тральщики — стра-а-ашные! — выпучив глаза, оранжевые, испуганные глаза, исповедовалась Дева Бездны, от переизбытка чувств, к тому же, начав путать склонения и падежи. — Они ловить, вязать в цепи, и делать попаболь. Потом кормить пироженка, гладить по голова и отпускать. Долго ходить осторожно, попа болеть, сидеть ай-ай-больно. Говорить в спина: «Будете у нас на Колыме, милости просим!»

На последних словах Глубинная и вовсе соскользнула с бревна, но, вопреки ожиданиям канмусу, уже изготовившейся к отлову беглой Дочери Глубины, не полезла под поваленное дерево, не попыталась просочиться мимо и убежать — но вжалась крепко-крепко, втиснулась носом между грудью и подмышкой, причитая:

— Тральщики — страшные! А на Колыме ещё страшнее! Не отдавай меня им! Не дай утащить на Колыму! Я не хочу туда-а-а!

Дева Флота гладила трясущуюся крупной дрожью Дочь Бездны и пыталась склеить разорванный на британский флаг шаблон. Получалось, откровенно говоря, плохо. Тральщики — канмусу совсем же безобидные, добрые и пугливые, большинство — практически только-только закончили в куклы играть. И тут вдруг такие новости. Ладно бы европейские тральщики, с их толерантной политикой, которую когда-то очень метко сумела описать в одной фразе Аврора: «Больше Содома богу Содома!», но свои-то, родные?

Глубинная, опять же, лгать не станет — просто в силу того, что им неизвестно понятие лжи. Дочери Бездны чисты в эмоциях и мыслях: если уж кого-то ненавидят, то можно быть уверенным на все сто сорок шесть процентов: рано или поздно, но достанут, нагонят и пустят ко дну; если же по какой-то причине будут питать симпатию, то и рыбу к берегам пригонят, и дорогу от своих более диких собратьев расчистят, как было пару раз в Японии.

Но свои-то, родные?

Не могла припомнить Дева Флота за ними такую нездоровую тягу к укрощению плоти чуждой. Хотя...

Была пара идей о первопричинах такого поведения, но сейчас спрашивать — только дальше в слёзы вгонять, а майка-то у неё не казённая, промокнет насквозь, отсыреет, неуютно будет с босой грудью по лесу бегать и ждать, пока вещи просохнут.

Долго ли, коротко ли, но успокоилась Глубинная, перестала трястись и зубами стучать, даже улыбаться начала. И снова с вопросами полезла:

— Так мне убегать? А ты точно вспомнишь? А почему ты ладонью по лбу себя хлопаешь? Это такой особый ритуал?..

Дева Флота, ощущая, как глаза постепенно наливаются кровью, а левое веко вот-вот перейдёт в режим асинхронного нервного тика, выдохнула скволь сжатые зубы, кивнула своим мыслям:

— Надо было тебя не Харизмой, а Почемучкой назвать. Черри, я по хорошему прошу — лучше отойди, твоя аура мой билет к памяти отключает.

И в самом деле — активация паспортного идентификатора пасовала перед свойством любой Глубинной накрывать медным тазом любую электронику. Удостоверение, конечно, штука крайне защищённая и всё такое, и просто так электронные мозги ей не обнулить и, уж тем более, не выжечь, но для включения, в любом случае, необходима некоторая дистанция от источника ЭМИ-подобного перманентного поля.

Глубинная, вопреки лёгким опасениям канмусу, в коих она стеснялась признаться даже сама себе, не обиделась, даже не разрыдалась — просто выцепила взглядом чудом уцелевший малиновый куст с зелёными пупырышами только-только начавших расти ягод, и с радостным воплем «Ух ты, нямка!» устремилась навстречу ещё не осознавшему всей тяжести своего незавидного положения представителю лесной флоры.

Убедившись, что обтянутая комбезом беспокойная попа Глубинной прочно и надолго окопалась среди колючих веток малинника, Дева Флота вновь взялась за пасс. Стоило только уместить пальцы в слоты активации, как над пластинкой развернулся скудный информационный лист. С цветного фото на девушку серьёзно смотрели внимательные глаза цвета спелой пшеницы; алые волосы, заплетённые в тугую косу, были переброшены на грудь. Лёгкая россыпь едва заметных веснушек, вздёрнутый нос, упрямо поджатые губы. По отдельности — всё очень миловидно. А вот в целом... В целом, как и положено фото для серьёзных документов: не лицо, а кирпич, и вместо одухотворённой сосредоточенности, чего явно добивалась владелица лица, получилось обыкновенное угрюмо-придурковатое выражение. Увы, даже без положенной лихости.

Ни имя, ни фамилия ничего ей не сказали: Серых Александра Викторовна. Год рождения... Адрес прописки, адрес фактического проживания... А вот неприметный значок, едва видимый в самом нижнем уголке развёрнутого информационного листа, внимание привлёк.

Лёгкое касание пальцами, и над первым листом разворачивается второй. Над ним ещё и предупреждение о карах всевозможных при передаче данных в руки третьих лиц. Закрыв всплывшее окно, девушка вчиталась в скупые строчки информации.

Тяжёлый крейсер «Кронштадт» — головной корабль проекта 69 «Кронштадт» (экс-проект линейных кораблей типа «Б»), модернизация №2

Носитель аватары: Серых А.В.

Список наград...

Список взысканий...

Особые отметки...

Текущий статус в Объединённом Флоте: N/D (service is unavailable)

Актульное подразделение ОФ: N/D (service is unavailable)

Актуальное звание: N/D (service is unavailable)

Актуальная должность: N/D (service is unavailable)

Порт приписки: N/D (service is unavailable)

— Значит, всё-таки Саша, — пробормотала под нос девушка, деактивировав пасс. — Ладно хоть не Серова...

— Вкутна! — почти в ту же секунду рядом нарисовалась умильная мордашка Харизмы, перемазанная зелёным соком ягод незрелой малины; оттопыренные щёки беловолосой однозначно показывали, что у девушки включился режим хомяка. — Хофефь? Угофяйся!

И Глубинная протянула Деве Флота сложенные лодочкой ладошки, в которых покоилась изрядная горка даров природы.

Скептически хмыкнув, Саша взяла с протянутых ладоней одну ягодку, обнюхала её. Странно, но пахнет вполне себе зрелыми плодами. Ладно, с таким пищеварением, как у неё, от одной ягодки вряд ли что-то фатальное случится.

А вот вкусовые ощущения основательно выбили почву из-под ног Девы Флота. Ягода, выглядящая как малина, пахнущая, как малина, на вкус оказалась... Нет, не было непередаваемого аромата жёваного клопа, но — вкус картошки, пожаренной с лучком и шкварками, она ни с чем спутать не могла.

— Вкутна де?

Канмусу улыбнулась:

— Ты прожуй сначала, потом говори.

— Умгфу! — закивала Черри, но от набивания рта ягодами не отказалась.

— Ладно, — хмыкнула Саша, сооружая из первого попавшегося под руку листа, похожего визуально на гибрид подорожника и лопуха, свёрток. — Пойдём, Харизма, будем обед себе собирать, а потом и думать, в какую сторону нам двигаться.

3.

Картоплямалинник, равно как и рукотворная опушка, давно остались позади. Давно — по меркам неугомонной Харизмы, сама Саша больше доверяла наручным часам и внутреннему чувству времени, так что с уверенностью могла сказать, что прошли они совсем немного — за полчаса едва ли полтора километра отшагали.

Местность пересечённая, рельеф можно было бы считать почти что ровным, если бы не некоторые моменты. Во-первых, как поняла Дева Флота, санитарную очистку лесополосы никто не проводил: валежины, сухостой, гнилушки, в обилие раскиданные тут и там, — человек, даже будь он упакован самыми современными средствами для комфортной жизни, рано или поздно, но всё равно вычистит ближайшие леса от бесхозной древесины. И от пожаров подстраховаться, и заначку на случай отказа оборудования сделать, та же буржуйка, например, у них в каптёрке на базе ни разу не выходила из строя, в отличие от дизель-генераторов, приливных электростанций и прочей энергомашинерии.

Ну а во-вторых, множество кустарников и просто какой-то нереально толстый слой перегноя и прелой листвы, словно деревья тут по нескольку раз в год обзаводятся листвой. Или же — вырастает её гораздо больше, чем положено. Серо-буро-зелёно-коричневый ковёр, изрядно напитанный водой, сильно пружинил и пошло хлюпал и чавкал под ногами, значительно снижая скорость крейсерского хода.

Харизме поначалу и вовсе приходилось несладко: грива у неё шикарная, почти до колен достаёт, так что сперва их путь сопровождало ойканье, аханье, шипение сквозь зубы и треск выламываемых веток, а то и цельных стволов. В конце-концов, Саше надоело слушать скулёж Глубинной, перемежаемый падением выкорчеванных с корнем деревьев, и канмусу, объявив короткий привал, взялась за модернизацию причёски Дочери Бездны.

Результат получился вполне симпатичным, хоть и несколько непривычным для леса, а всё потому, что Черри никак не могла стоять спиной к канмусу хоть несколько секунд. Пришлось вспоминать, как во Владивостоке вместе с японками из конвоя готовились к награждению и последующему баллу в Дальневосточной академии гардемаринов. Нагато, принципиально не переносящая издевательства над своими волосами, в тот раз показала довольно бесхитростное, но весьма эффектное решение, а главный в нём плюс заключался именно в том, что ни зеркало, ни помощник не нужны.

Суть же была проста: все волосы перекинуть вперёд, и под нижней челюстью начинать заплетать косу; по завершении процедуры всю эту красоту откинуть назад. Просто. Элегантно. Практично.

Да и Харизма осталась более чем довольна.

«Одежда» у Глубинной оказалась, к слову, весьма интересной: был полукомбинезон, словно бы сросшийся с верхом от платья, но, стоило только Деве Глубины задолбаться собирать голыми плечами торчащие сучки и капли смолы, а босыми ногами пересчитывать все коряги и острые упавшие ветки, как он пришёл в движение и заключил девушку в нечто, похожее не то на гидрокомбез, рассчитанный на работу в условиях экстремального холода, не то на непрозрачное боди полного профиля. Существенным довеском стали ботинки армейского вида на шнуровке и толстой подошве, и когтистые перчатки.

Метаморфозы одеяния Глубинной пошли на благо всему маленькому отряду: скорость передвижения заметно возросла, а количество следов, оставляемых ими, наоборот, пошло на спад.

Впрочем, разогнаться, как следует, они не успели — едва только вошли в темп, как лес самым подлейшим образом кончился. Прямо по курсу расстилалось зелёное поле, а у горизонта... Саша тряхнула головой, несколько раз глубоко вдохнула, насыщая кровь кислородом, но картинка никуда не делась.

Там, впереди, возвышались каменные стены городища, через относительно равные промежутки усиленные башнями и иными нехитрыми изысками устаревшей фортификации. Можно было бы, конечно, списать странность города на культурное наследие... Но — ни одной вышки, ни одного столба с линиями электропередач, в воздухе нет характерных «ароматов» смога, и, в довесок ко всему, в сторону города и от него движутся вереницы упряжек. И ни малейшего намёка на присутствие автомобилей или поездов.

Дева Флота повернулась к беззвучно вставшей за левым плечом Глубинной:

— Фиговые у меня предчувствия, Черри.

— Вр-р-раги? — чуть ли не промурчала Дева Бездны, явно готовая призвать своего демона.

— Из врагов у нас, скорее всего, будут жуткая антисанитария, болезни, избыточно-радикальная религиозность в терминальной стадии и закостенелое сословное общество.

— Не поняла... — нахмурила бровки беловолосая.

— Да всё просто, Харизма. Судя по косвенным признакам, мы влипли в самое, что ни на есть, кондовое Средневековье...