Луч света, ударивший прямо в меня от светила, приятно подогрел шерсть и начал прогревать тело, раскаляя при этом камень докрасна. Ну и вместе с тем испаряя даже намёк на магию тьмы, что легчайшим маревом просачивалась из меня наружу. Перестаю столь уж сильно контролировать этот процесс и позволяю светилу выжечь тёмную магию. Хоть это и не свет моего светила, но всё равно он остаётся светом. И он куда более приятный чем тьма, переполнявшая меня. И чего Селестия вспомнила об этом приёмчике? Неужели думает, что я загажу мир тьмой? Я не для того столько лет был его стражем, чтобы вот так по-глупому его повредить. Хотя можно сделать процесс более эффективным, если она того хочет. Щит тьмы сформировался надо мной, принимая на себя удар дневного светила, которое выжигало тьму. Вот это другое дело, глядишь, и на часик быстрее от тьмы избавлюсь. Мне бы сейчас на луне побыть, там бы в разы быстрее процесс шёл. Но после стольких лет заточения вернуться туда добровольно... Ни за что. Не в ближайшие годы точно...
Чего мелочь так засуетилась? Лёжа на камне, я в пол глаза наблюдаю за компанией кобылок на берегу, принявшихся что-то оживлённо обсуждать. Как будто они никогда не видели гнев светил. Хотя, может и не видели, всё-таки это немного утомляет, так управлять ими. Да и вообще, применять такое без веской причины не стоит, а то ещё сжечь можно кого ненароком. Раньше Селестия пару стран так выжгла, так сказать, для вразумления неразумных чудовищ. Темные тогда были времена, кровавые. Тогда было не до сантиментов. Либо мы, либо они — третьего пути мы не видели. Да и не хотели видеть по молодости.
Вот же любопытные создания. Боятся, но не уходят. Зачем только остались в этом буйстве магии? Они хлипкие, попадут ещё под луч или нахватаются новой магии и слягут. Ведь даже вода, текущая мимо, уже перенасыщена нейтральной природной магией, отчего ниже по течению скоро начнётся настоящее буйство жизни. А любой, просто выпивший столь заряженную водичку, получит такой заряд бодрости, что пару суток заснуть не сможет. Вон, рыбы уже как сумасшедшие носятся. Да и вода уже начинает чуть светиться, даже днём. Вот ночью это было бы отличное зрелище, а сейчас слишком много света, чтобы заметить эту деталь.
— Я прошу прощения, — обратилась ко мне всё та же единорожка с короной на голове, и подошла поближе, погрузившись в воду по колени.
Вот неугомонные, и здесь достали. Я уже начинаю скучать по луне и одиночеству. И где сестрица только откопала это фиолетовое чудо?
— Говори, малышка.
— Вы не могли бы объяснить... Эм... Что происходит?
Я потянулся на раскаленном камне, и будничным тоном ответил:
— Кошмаров переел. Вот и мучаюсь с переизбытком тьмы в организме. Какого Хаоса вы их столько наплодили?
— Что? — Забавная у неё мордашка. Уже за одно это выражение я готов ей многое простить.
— Когда магическое существо вроде пони видит кошмар, то их магия и страхи порождают особого рода паразита, питающегося магией спящих. — принялся пояснять я элементарные с моей точки зрения вещи. — При условии, что эта пакость набрала достаточно магии во время сна, она не исчезает с пробуждением спящего, а становится кошмарчиком, который цепляется к другому сну и тянет из него магию через негативные эмоции. Если повезёт, то он сам погибнет, не найдя источника магии. Но если он найдёт ещё один сон и зацепится за него, то будет тянуть из него силу, растя и усиливаясь с каждым новым кошмаром жертвы. Через какое-то время он научится специально пугать спящего, чтобы тот отдал ещё больше своей магии. И так по нарастающей, пока в один момент он не переродиться в умбру — демона ужаса. Вот ими я и обожрался этой ночью. Нехорошо мне, тьма так и норовит вырваться, — класс, если раньше она была забавной, то теперь вообще в прострации. А уж какие из неё чистые эмоции хлещут... Вкусно-то как. Чему её только Селестия учила?
Помотав головой, это мелкое недоразумение снова уставилось на меня.
— Так поэтому всем кошмары сняться?
— Вроде того. Признаю, моя вина что решил убиться, вот и перестал следить за порядком в мире снов. Да ещё и Хаос вас с ума сводит. Кстати, сколько прошло времени с нашей прошлой встречи?
— Семь дней, — всё ещё находясь в прострации, ответила малышка.
Да уж, понятно, почему такой бардак творился.
— Так это из-за вас небеса стали такими! — осенило наконец её.
— Молодец, догадалась. Ну как, понравились истинные небеса Эквестрии?
— Истинные?
— Да, без моей иллюзии звёздного неба именно так выглядит окружающий Эквестрию хаос. Звезды — это всего лишь ширма, чтобы его эманации не погубили разум обитателей мира. Если тебе интересно, то росчерки золотого света, отгоняющие монстров — работа Селестии. Она защищает мир от проникновения подобных существ в пределы мира. Хотя порой и бывают накладки и какая-то мелочь может просочиться через её барьеры.
— Так нельзя! — возмутилась носительница элемента магии, и топнула ногой, подняв целый фонтан радужных брызг. — Мы такого натерпелись за эти дни! — продолжала она — Вы даже представить не можете, что творилось во всей Эквестрии!
Да что она себе позволяет! Это... недоразумение ещё смеет отчитывать МЕНЯ?! Того, кто тысячи лет оберегает их ненаглядный покой. А в благодарность я получаю... это?!
— Значит, тысяча лет моей работы тебе побоку? Тысяча лет постоянных сражений с этой пакостью, тысяча лет заботы о вашем спокойствии, десять столетий без нормального отдыха, которые для меня растянулись на тысячелетия — ничто по сравнению с семью днями без моей защиты?!
Кажется меня понесло, но сдержать это в себе я уже просто не могу. Глупая обида удавкой душит шею. Да ещё тьма давит словно пресс, нашёптывая совсем безумные советы. Понимаю, что не стоит обижаться на ребёнка, но не могу с собой совладать. Слишком велико давление тьмы.
— Да как ты смеешь обвинять меня?! Меня, обречённого на тысячи лет одиночества, вынужденного защищать этот мирок от тьмы и хаоса! Что вы сделали для меня?! Ради чего я вообще должен удерживать тьму и хаос за пределами мира?! Может, мне не вмешиваться и позволить им поглотить весь мир?! Неблагодарный жеребёнок! Видеть тебя не хочу!
Вырвавшаяся из меня тьма чёрной волной отбрасывает единорожку. Хорошо хоть успел удержать её в узде и не нанести непоправимых травм глупышке. А то ещё пара её фраз, и я вполне мог сорваться, и горе им всем тогда. Купол лунной магии накрывает меня, рассеивая поток солнечного света в воду. От боли в груди тяжело дышать, а пресс тьмы становится просто невыносимым. По щекам скатываются одинокие слезинки. Почему они такие? За что мне всё это? Лучше уж на луну, чем такой приём на планете, которую я так долго защищал. Всего семь дней лёгкого дискомфорта важнее, чем столетия мира и покоя. Несправедливо! Несправедливо! Они должны узнать, что такое настоящий кошмар наяву! Да! Должны понять, и тогда оценят. Они оценят мою работу, мою любовь к миру, когда лишатся моей защиты. Тогда они поймут, сколько я для них делаю. Они узрят весь кошмар, что их окружает на самом деле!..
Проклятье. Стабильность психики нарушена, и тьма медленно просачивается в разум. Чтобы эту дуру молнией шарахнуло. О, как сейчас я понимаю Луну, когда она сорвалась. Неблагодарные, столько сил на них тратишь, а в ответ только упрёки. Ха! Недельку без меня, и уже всё идёт под откос. Я вам покажу что значит по-настоящему плохо. Вот только от тьмы избавлюсь и покажу, посмотрим, как вы у меня запоёте. Смертные. Стоп, что за?..
Я поднял голову и по началу даже не поверил своим глазам.
Даже через купол было хорошо видно её сиятельное величество. Королева всея Эквестрии и прочая, прочая, прочая. Даже не маскируясь, она спланировала почти мне на голову и без всяких объяснений продавила купол защиты.
Я внутренне скривился. Опять постарается утешить и направить свою сестрёнку, как раньше. Зараза, до чего же похожая ситуация с тем, что досталось в наследие от Луны. Плачущая в душе младшая сестра и старшая, читающая ей нотации о правильном поведении, какой она должна быть и как надлежит себя вести для всеобщего блага. Если она только попробует это сделать, то я за себя не отвечаю. И пусть меня снова на луну закинут, там хоть никто не будет топтаться по сердцу своими неблагодарными копытами.
Странно, она до сих пор молчит и не читает нотаций маленькой и глупой сестричке. Только печаль наполняет её глаза. Она изменилась за эти столетия. Даже странно видеть печаль на её некогда безукоризненном лице. Внезапно она делает шаг вперёд и ложится на пропитанный тьмой камень, одновременно обнимая меня своим белым и чистым крылом, по которому сразу начинает струиться завитками тьма, опаляя её белоснежные перья.
— Прости меня, сестра.
Словно скалой по голове заехали. Не понял, это как понимать? Наша королева всего и вся снизошла до жалкого братишки? Что-то кардинально в ней изменилось за эти столетия, раз она решила приблизиться ко мне в таком состоянии. Обычно она брезговала даже подойти к отродью тьмы, как меня в такие моменты назвали многие пони. Как же они бесили Луну! Для них ведь старалась, а в ответ только отвращение подавляющего большинства. Мало кто мог понять, сколько усилий тратится на сдерживание тьмы внутри себя, при этом не давая ей завладеть собою. Даже Селестия не могла этого до конца осознать, так как её сила слишком агрессивна, чтобы позволить тьме наполнить себя. Она будет выжигать её, пока хватит сил или тьма не уничтожит её, если этой стихии будет слишком много. Как во мне сейчас.
— Я не она, — тихо прошептал я, не отваживаясь посмотреть на обнимающую меня сестру.
— Может и так. Для меня это ничего не меняет.
Её голос мягок и сладок, отчего мне снова всё происходящее кажется сном.
— Неужели это ты? — я настороженно поворачиваю голову к ней — Может, перевёртыш?
— Тысяча лет одиночества изменила не только тебя. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна за всё.
— Даже за это? — и в следующую секунду я выдыхаю в неё облачко тьмы, которое опаляет ей шею.
Ведь одно дело слова, совсем другое — дело. Действительно изменилась, раз даже глаза не повела на обожжённую шею. Обычно она ненавидела когда Луна так делала. Как же, на её безупречной белоснежной шерсти появлялись опалённые волоски, портя её божественный вид. Причём портя основательно и надолго.
— Даже за это. — улыбнулась в ответ Селестия, и её крыло легонько скользнуло по моей голове, вызвав лёгкие всполохи и завихрения в моей усыпанной мириадами звёзд гриве.
— Ты действительно сильно изменилась, Королева Селестия.
— Уже давно не королева. Всего лишь принцесса. — поправила меня владычица света.
— Вот даже как...? — Как она носилась с этим титулом, подчёркивая своё главенство. Что-то большое сдохло, раз она опустилась до моего бывшего титула. — Значит, теперь мы равны?
— Да.
Проклятье, сколько раз Луна мечтала услышать эти слова. А теперь её нет, и она уже никогда не узнает о них. Всего-то надо было тысячу лет проторчать на луне, чтобы услышать то, о чем она так страстно мечтала. И даже себе не хотела признаваться, что сестра для неё почти всё. Если бы только не эта надменная властность и избирательная слепота к её проблемам и боли. 'Я старшая сестра, я лучше знаю как надо. Это для твоего же блага Лулу. Делай как надо. Ты должна вести себя подобающе'... Тьфу, пакость. Ведь пойми она, как тяжело Луне, тогда кто знает, по какому пути пошла бы история. И была бы вообще та битва, что стоила жизни огромному количеству невинных существ.
— Ты даже не представляешь, как она мечтала услышать эти слова.
Селестия в ответ немного помолчала, а потом произнесла с грустью:
— Но ты так на неё похож.
— Неудивительно. — я вновь опустил голову на камень. — Она отдала мне всю себя. Свою память, чувства, мечты и мысли. Моя личность наполовину была создана из неё. Но я всё-таки не она, пусть и был довольно похож лет эдак девятьсот назад, пока я не нашёл свой собственный путь.
— Зачем она это сделала?
Я на секунду задумался:
— Одиночество было слишком тяжело для неё. Она медленно сходила с ума, перерождаясь в настоящий кошмар и становясь демоном тьмы. Именно в ту, кого больше всего боялась. И тогда она создала меня. Того, кто выдержит одиночество и пустоту души. Отдав мне всю себя и оставив меня по-настоящему одного. По сути, у неё не было выбора: либо дать жизнь мне, либо демону. Она выбрала меня, с тех пор я и торчал на луне, выполняя её роль.
— Ты можешь её возродить? — я услышал в голосе принцессы слабые нотки надежды, но не стал обнадёживать её пустыми обещаньями:
— Её личность растворилась столетия назад и вряд ли даже у меня выйдет восстановить её. Максимум — слепить химеру, похожую на неё. Но для этого мне надо снова разорвать своё 'Я' пополам, создав две химеры, которые непонятно как себя поведут. Не говоря уже о такой мелочи как моя собственная смерть. В принципе, я не против, но не думаю что они этого хотят.
— Не надо.
— Я и не собирался. Они этого точно не хотели бы. И всё-таки ты не Селестия из её воспоминаний.
— Ты тоже не та Луна, которую я помню.
— И что нам теперь с этим делать? — задал я риторический вопрос, хоть и не горел желанием услышать на него ответ.
Уж слишком хреново мне сейчас было. А Селестия словно прочитала мои мысли:
— Пока не знаю. Сейчас куда важнее избавиться от всей этой тьмы, что ты в себе собрала.
— Это не проблема. Только нужно немного времени для переработки темной магии из поглощённых мною кошмаров. Главное, не заставляй меня страдать. Сама знаешь, насколько трудно контролировать себя во тьме.
— Знаю, поэтому я здесь. Просто не уходи больше. — и её крыло сильнее обняло мой клубящийся всполохами тьмы бок.
— Постараюсь. — тихонько вздохнул я, и закрыл глаза.
Секунды тишины и молчаливой поддержки складывались в минуты, а те в свою очередь превращались в часы объективного времени, когда для меня субъективно проходят дни изнурительной работы по переработке поглощённой тьмы в лунный свет. Наконец, последние капли темной магии окончательно растворяются в магии луны, даря ни с чем не сравнимое наслаждение чистотой. Хочется сделать нечто эдакое, и я не противлюсь этому порыву, закручивая облака диким хороводом, и выжимая их прямо нам с Селестией на головы, ловя ртом капельки дождя, которые так красиво блестят в лучах заходящего солнца. Какое же это удовольствие — ощущать ветер и дождь всем телом! Чувствовать каждую капельку дождя магией и просто вдыхать ароматный воздух... Проклятье, сколь многого я был лишён на луне. И мои сны — всего лишь неуклюжая имитация той феерии чудес, что я испытываю, летая вместе с сестрой среди струй дождя. Однозначно, это стоило того, чтобы столетия мучиться от одиночества. Точно стоило.
Солнце уже зашло, когда меня немного отпустило, да и луна находилась не там, где должна была быть сейчас. Приземлившись на вершину какой-то горы, я соединился с луной невидимыми магическими канатами. Чувствуя спутник как продолжение себя самого, легонько дёрнул за них, отчего ночное светило заскользило над миром по лучшему пути, являя себя во всей красе, освещая мир нежным серебристым светом и разбрасывая лунные дорожки на мириадах капелек прошедшего дождя. И все это на фоне нового звёздного неба. Да уж, снизу это смотрится совсем не так, как с луны. Последний штрих — и сконцентрированный пучок лунной магии омывает меня изнутри. Всё-таки преобразованная магия тьмы это одно, а вот мягкий лунный свет — совсем другое: чистый и прозрачный, без тех остатков тёмной мути, что так трудно полностью убрать за короткое время.
