Исправить всё

В общем, проведя день в городе, Сергей пришел к выводу, что не все так хорошо было, как вспоминалось из двадцать первого века. Опять эти шутки человеческой памяти, запоминать все хорошее и отбрасывать плохое. Конечно, никто тут не разговаривал матом. Порою так ругались, но, чтобы парни шли с девчонками и общались между собой нецензурными словами, это уж нет, увольте. Не сидели тут бомжи и нищие на каждом углу. Не валялись везде кучи мусора, и пиво здесь было вкуснее. Хотя, для того, чтобы его выпить, необходимо было постоять в очереди у пивного ларька. Проездная карточка стоила шесть рублей, но, в общем, все было как-то бедно, серо, уныло и провинциально. И люди показались ему хмурыми и озабоченными. Многие из них ходили из магазина в магазин, в надежде, что где-нибудь, прямо перед ними, "выбросят" на прилавок какой-нибудь товар. У этого прилавка сразу выстраивалась огромная очередь, но товара, как правило, хватало только первым счастливцам. Сергея всегда удивляло, что мешало Государству (читай Коммунистической партии), наладить производство предметов потребления? Ведь это автоматически сняло бы половину предпосылок развала СССР. Разве не было у нас на это производственных мощностей? Разве не было финансов? Да нет же, все было, но с какой-то, просто непостижимой тупостью, в государстве насаждалось планирование от достигнутого, а это означало, что если, в прошлом году, вы выпустили, допустим, тысячу танков, то в этом должны выпустить тысячу сто. При этом никого не интересовало, что девать эти танки уже некуда, и вся мощь нашей промышленности шла на производство уже никому не нужного вооружения. Но, как сказал один умный человек, — "Разум человеческий имеет границы. Глупость человеческая — безгранична", — А уж глупость Власти просто чудовищна, — добавим мы. Еще не выведен такой закон, но он должен быть, власть — отупляет. Даже, если каждый из представителей власти, в отдельности, умный человек, вместе они — сборище тупиц. И вот эти умники начали просто раздавать оружие, созданное трудом миллионов наших тружеников. Достаточно было где-нибудь в Африке, или в Азии появиться новому проходимцу, который рвался к власти, и он, в обмен на простые обещания идти по пути социализма, или (смешное слово) некапиталистическому пути, получал безвозмездную помощь оружием от нашего дружественного народа.

Ну и каких таких друзей мы с вами имели? Бандитов и людоедов. Вам кажется, что Сергей здесь перегнул палку? Вспомните, хотя бы Пол Пота или Бакассу, как видите, все, дословно, правда. А вот, о том, что надо строить для своих людей квартиры, прокладывать дороги, обеспечить их едой, одеждой, мебелью, домашней техникой и т.д., никто наверху даже не думал. Так, стоит ли удивляться, что экономика просто не выдержала такого надругательства, и к 1986 году оказалась на грани коллапса?

Все эти мысли посещали голову Сергея, во время его прогулки по городу. Особенно его злило, что негде было быстро перекусить, выпить чашечку кофе, съесть какой-нибудь пирожок, и, если честно, ужасно раздражали плакаты и лозунги типа: "Вперед к победе коммунизма" и "Партия — наш рулевой".

"Интересно, что бы случилось, если бы люди узнали, куда эти рулевые рулят"?

Между тем, наступил вечер. Пора было подумать о том, чтобы восстанавливать старые связи. По вечерам его компания частенько собиралась в баре "Южный", где молодые люди выпивали, танцевали и снимали девочек. Сюда он и решил направить свои стопы, после целого дня, проведенного в городе. На воротах в баре, в этот день, стоял толстый швейцар Вовка. Он с недовольной физиономией оглядел Сергея, но все-таки пропустил его в зал. В прошлой жизни Сереге, все-таки, пришлось набить ему морду и не исключено, что в этой жизни придется повторить это дело. В зале бара было битком народу. Играли старые мелодии. В этом году была в моде итальянская эстрада. Звучал хрипловатый голос Тото Кутуньи, и эта обстановка, как медленный водоворот захватывала Сергея и уносила его в далекую молодость. У него было такое ощущение, будто прожитые годы кусками отваливаются от него и падают на пол, и с каждым отвалившимся куском ему становилось легче дышать. Проталкиваясь среди танцующих, Сергей искал своих знакомых.

Эй, Серега, иди сюда, — услышал он голос из угла зала. Улыбаясь и слегка уже покачиваясь, от выпитого спиртного, к нему направлялся Вовка Гунилин — мент и сын большого милицейского начальника. Интересно было вот так посмотреть на него, зная, что ждет его в будущем. Сейчас Вовка глядел на всех свысока, чувствуя в кармане милицейское удостоверение и зная, что в любой момент его прикроет отец. Но теперь-то Сергей знал, что отца его через несколько лет выгонят из "органов", и самого Вовку выгонят. Потом он попадет в тюрьму, а выйдя из тюрьмы, женится на цыганке, и след его пропадет в каком-то таборе. Тем не менее, Серега был рад этой встрече. Они обнялись. Если честно, эти ритуалы с объятиями никогда Сергею не нравились, но надо было соблюдать традиции, а по традиции, в то время, кто только ни обнимался. Вон члены Политбюро, так те еще и троекратно целовались.

Ну, давай к нашему столику.

За столом сидели две не знакомые Сергею девушки и его старый знакомый Берман Сашка, еврей из Винницы. В прошлой жизни Берман "кинул" его на большую сумму денег, после чего убыл в Винницу, но, как это ни странно, именно его Сергей хотел увидеть, в первую очередь.

Знакомьтесь, девочки, это Серега. Серега у нас крутой парень, вырубает всех с одного удара, — представил девушкам Сергея Гунилин.

Перестань, Вовка. Что обо мне подумают? Давайте, девочки, лучше пойдем, потанцуем.

Натанцевавшись вволю и немного выпив, Серега подсел к Берману.

Ну, привет, Сашка, давно не виделись.

Да, уж давно, целых два дня, — ответил ему Берман и удивленно взглянул на собеседника, уж не придуривается ли тот?

Не скажи, бывают два дня, длиннее, чем вся жизнь.

Что-нибудь случилось? — спросил Берман, поняв по тону, что разговор серьезный, а не просто очередной треп.

А, знаешь, что? Давай-ка возьмем с тобой бутылочку, да поедем ко мне домой, там и поговорим по душам, чтобы нам никто не мешал.

В принципе, возражений на это предложение у Бермана не было.

Только, ты знаешь? Бутылочку-то сейчас нигде и не достанешь.

Вот черт! — выругался Сергей. Он и забыл, что здесь купить бутылку после восьми часов вечера было невозможно. — Ну, ничего, дай денег Гунилину, он где-нибудь да достанет.

Гунилин не подвел, и, спустя полчаса, они уже расположились у Сергея на кухне, за скромно сервированным столиком. Бутылка "Агдама", банка бычков в томатном соусе, два яблока и хлеб. Оглядев этот стол, Сергей налил по полстакана вина себе и Сашке, поднял свой стакан и сказал,

Я хочу выпить за эту жизнь. Она бедна. В этой жизни нам достаются лишь крохи со стола других, но пройдет много лет, и ты, Сашка, вспомнишь этот вечер, и этот незатейливый стол, и вкус этого вина, и с тоской поймешь, как ты был счастлив.

Они чокнулись, выпили. Берман посмотрел на него и сказал,

Что-то ты сегодня ударился в меланхолию, ну, а если прямо к делу? Что-нибудь случилось?

Случилось, Сашка, случилось. Только не знаю, как бы это тебе сказать? Давай-ка, еще по одной выпьем — и, не слушая возражений, которых, впрочем, и не было, налил еще портвейна и осушил свой стакан. — Ты закусывай, закусывай, ведь это классика — портвейн, бычки в томате и хлеб. Мм...да, так вот, о чем это я? Ты, ведь, у нас человек начитанный, Стругацкими увлекаешься, фантастикой разной. Вот представь себе, что бы ты мог сделать, если бы знал, что произойдет в будущем?

Ну, не знаю, — Берман задумчиво почесал подбородок,

Можно было бы в спортлото кучу денег выиграть. А так, сам знаешь, все пути ведут в коммунизм.

Сергей посмотрел на него с горькой ухмылкой,

Нет, Саша, ни одна дорога туда не ведет —

и, не давая ему опомниться начал рассказывать о том, как задумают и проведут приватизацию, как ограбят народ, как проведут Павловскую реформу, как будет галопировать инфляция, как введут продуктовые карточки, как развалят Советский Союз, как введут многопартийную систему, как возьмут заем у Всемирного Валютного Фонда, а потом поделят его между кучкой негодяев, как произойдет дефолт, как расстреляют Парламент, как будут воевать в Чечне, словом, много чего рассказал в этот день, а вернее, уже ночь, Серега Берману.

Ну, как тебе моя фантастика? — горько улыбаясь, спросил Сергей под конец рассказа.

Надо отдать Сашке должное — он сразу всему поверил, да и как не поверить? (разве такое придумаешь?) — налил еще стакан вина, выпил, потом посмотрел на Сергея и спросил,

Ты это точно знаешь?

Куда уж точнее? — ответил Сергей, — Я только что оттуда.

Как это оттуда? — окончательно обалдел Берман.

А черт его знает, как!? — Костров подцепил вилкой бычка и положил его на кусок хлеба, — Тебе что, техническую часть перехода рассказать, так я ее сам не знаю. Жил, жил, а потом, бац — выплываю в 1985-м году, осмотрелся вокруг и в кабак, на свидание с друзьями. Вот так.

Минуту Сашка молчал, разглядывая Кострова и о чем-то сосредоточенно думая, потом взял со стола яблоко, откусил его, пожевал и сказал,

Ну, давай рассмотрим все варианты:

первый вариант — у тебя шизофрения, — и заметив возмущенный взгляд Сергея, протестующе поднял руку, — Не перебивай меня пожалуйста. А как ты хотел? Приходит человек и утверждает, что он побывал в будущем, а потом вернулся обратно. У моего папы, психиатра, таких людей — целая палата. К счастью, я не папа и тебе сразу поверил. Тем не менее, этот вопрос будет оставаться открытым, до тех пор, пока не подтвердится, хоть что-нибудь из твоего рассказа.

Второй вариант — все сказанное тобой, правда. Это самый интересный вариант. Я не верю, что, зная будущее, мы не сможем этим воспользоваться. Как ты говоришь? Девяносто пять процентов людей будут жить в нищете, а пять — купаться в роскоши? Ну, что ж, я не прочь оказаться среди этих пяти процентов. Вот и подумаем, как это сделать?

И, наконец, третий вариант — ты меня просто дурачишь. Тогда бери карандаш, бумагу и пиши фантастические романы, получится здорово.

Вот такой пошел у них разговор. Надо признаться, что Сергей ожидал, что Сашка ему сразу поверит. Хотя, почему тот сразу должен был верить? А если бы сам Сергей оказался на его месте? Каково это? Сидишь себе дома, вдруг приходит к тебе твой приятель и говорит, что только что он вернулся из будущего? "Пожалуй, что и не поверил бы. У Сашки, надо сказать, ещё нервы крепкие. Сам бы я мог и отправить на ... хм, в общем, далеко отправить. Только нужно, чтобы он поверил".

Знаешь, Сашка? Для пользы дела, давай остановимся на втором варианте, а доказательства... Кто у вас сейчас Генсек? — И он вопросительно посмотрел на Бермана.

У нас, — Сашка с нажимом произнес это слово — Горбачев.

Только произнес Берман эту фамилию, как Кострова аж передернуло. Словно током ударило. Он только теперь понял, в какую болевую точку истории его забросило. В самое начало вселенского бардака.

Ну, так готовьтесь, — выдавил он внезапно севшим голосом, -Скоро получите указ о борьбе с алкоголизмом. Это и будет самое начало всех тех событий, о которых я так долго тебе рассказывал.

Ну-ка, ну-ка, что еще за указ? — Глаза Бермана заблестели от любопытства.

Знаешь, что? — Костров посмотрел на часы, которые показывали половину третьего ночи, — Поздно уже. Давай-ка, ляжем спать, а все остальное завтра утром.

Назавтра, утром они встали, умылись, позавтракали, и за завтраком Сергей рассказал Берману об указе.

И учти, получится все, точно наоборот, от того, что там наверху хотели. Как только выйдет указ, народ как с цепи сорвется. Пить будут в два раза больше, чем до этого, а количество спиртного, в магазинах, будет ограниченно. Цена на спиртное пойдет вверх, тут уж спекулянтам будет раздолье, правда и сажать за это будут строже, чем за убийство. Вот и подумай над этой задачкой, а мне надо пока разобраться со своей работой. Кстати, ты не знаешь, где я сейчас работаю?

Сашка покрутил у виска пальцем.

Ну, ты брат, совсем того. Ты устроился швейцаром в ресторан какой-то в Петродворце.

Вот даже как? Докатился. Ну, тогда торопись. До указа остался, где-то, месяц.

Не боись, все сделаю.

Сергей и не боялся — знал, что Берман все сделает, потому-то к нему и обратился. Самому же ему надо исправлять прошлые ошибки. Одна из таких ошибок, это работа гардеробщиком в ресторане.

Уже вернувшись в Ленинград из Воркуты, куда Сергей ездил работать на шахту, он, по рекомендации одного своего приятеля, устроился гардеробщиком в ресторан "Парковый" в Петергофе. Там, в ресторане, Сергей вплотную познакомился с той стороной жизни, которую обыватели любят смотреть по телевизору в сериалах и передачах "Дежурная часть". Ресторан был всего один на целый район города. Посадочных мест в нем было 120, а приходило каждый день желающих, человек четыреста. И вот двумстам, из них, нужно было отказать. И почти все они были или твои, или чьи-то знакомые. Контингент, приходивших в ресторан, тоже, еще тот. Тут и милиция, и бандиты, и хулиганы, и цыгане, и военные, и дамы легкого поведения, и рабочие часового завода. Частенько, недовольные люди пытались решить вопросы кулаками. В таком случае, очень многое зависело от того, с кем рядом ты работаешь. Тогда-то и узнал Сергей, что пригласивший его работать человек, которого он знал с детства и считал своим другом, никакой не друг, а самый настоящий трус. Уже потом Сергей понял, что таких людей надо просто гнать от себя прочь и лучше в шею, чтобы им неповадно было крутиться возле тебя, но тогда, по молодости и великодушию, он простил его и продолжал считать своим, пусть не другом, но приятелем. А в результате, он оставался один на один с толпой, когда один неверный шаг мог стоить не только здоровья, но и жизни.

...возможно, с часового завода, а может быть, они пришли за бутылкой водки, а это уже его хлеб. Сергей приоткрыл дверь и впустил одного из них внутрь. Тут же, второй, из стоявших за дверью парней, оттолкнул Сергея и протиснулся в прихожую ресторана.

Эй, дорогой, а ты куда? — остановил парня Сергей, одновременно, пытаясь загородить ему вход. Парень был раза в полтора тяжелее Кострова, гораздо шире его в плечах и явно на взводе.

Ну, что ты мне сделаешь, дохляк? — парень сгреб Сергея за грудки и поднял перед собой на вытянутые руки.

Самое скверное, что при этом он захватил широкие рукава его куртки и лишил Сергея возможности действовать руками. Ногами, в этом положении, Сергей сделать тоже ничего не мог. Все это Костров понял в доли секунды. Как всегда, в момент опасности у Сергея открывалось какое-то чувство, которое позволяло ему вывернуться из любой трудной ситуации, и чем опасней было положение, тем четче он действовал. Время, будто, замедляло свой ход, и он видел все, словно со стороны, находя единственно правильные решения.

"Хорошо, ты поднял меня, ну и что ты дальше будешь делать"? — подумал Сергей. Он полностью расслабился и представил мысленно, как становится жидким и тяжелым, как ртуть, и, буквально, вытекает из рук парня на пол. Одновременно,он видел, что тому все труднее становится его держать. Наконец, парень опустил его на землю, отпустил правую руку и стал отводить ее для удара. В тот же момент Костров, буквально, выстрелил своей правой ему в подбородок. Все было кончено. Время снова пошло своим обычным ходом. Здоровяк лежал на полу, его приятели извинялись, а Сергей говорил им,