| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Здравствуй. А ведь Нефекл прав — и "хороша-а-а" и "горяча-а-а-а". Ничего не поделать, старый дамский угодник знает толк в женских прелестях! Бояна будет довольна.
— А моего мнения никто не спрашивает? — Настя, отчего-то, снова начала заводиться, чувствуя подкатывающую к горлу, злобу. — А я — буду довольна? Я здесь что — пленница? Заложница? Рабыня?
— До начала учебного года — да. — Спокойно подтвердила женщина. — А дальше — видно будет. Если пройдешь комиссию — долги спишутся. Ну, а если нет... Прости, любимая, так получилось... Работать тебе придется долго и упорно. Пока все долги не отработаешь. А, учитывая твое фееричное прибытие — долги у тебя совсем немаленькие получаются.
— Если вопрос в деньгах... — Анастасия криво улыбнулась. — У меня их более чем достаточно, чтобы откупиться. Хоть в "зеленых", хоть в "фиолетовых", хоть золотом.
— Быстрая какая. — Женщина презрительно фыркнула. — А кто за тебя поручиться сможет? У тебя есть муж? Старший брат? Любовник? Из местных, разумеется... Нет? Тогда, будь так добра, заткнись и займись делом.
— Ты, девонька, лошадок, осади! — Вмешался Нефекл, сменивший за время разговора свои трусы на вполне приличный, серый с "искоркой", костюм-"тройку". — Взяла разгон с тактаку... Вежливость, между прочим, сохраняет жизнь.
— Нефекл! — Женщина устало подняла правую руку, по пальцам которой зазмеились разноцветные искорки, сплетаясь в нечто вовсе несуразное, больше всего напоминающее суетно мельтешащих по своим делам, змеек. — Знай свое место...
Змейки разрядов перепрыгнули с пальцев на духа и... Мгновенно вернулись к хозяйке, сбивая ее на пол, оплетая с головы до ног, заставляя дергаться, словно бездумную куклу-марионетку, под управлением ученика-кукловода.
— Доброе слово, оно и жабе приятно... — Нефекл потянул со стола скатерть и накинул ее на бьющуюся на полу женщину. — А "Правила..." надо не только читать, но и исполнять, Мартынна.
Ожидавшая грохота падающих столовых приборов, Настя вжала голову в плечи, но дух точно знал, что делал. Лишь коротко звякнула вилка о нож, да продолжала стучаться головой о пол, странная женщина по имени Мартынна, изображая из себя гусеницу под скатертью.
— Фофка! Разворачивайся, давай. — Скомандовал Нефекл сколопендре. — Нефиг тут, выделываться, многолапка спиндикрюченная. Ну и ты, девица-красавица, тоже... На выход.
Дух круто развернулся, открыл дверь, ведущую в гардероб и замер, пропуская сколопендру Фофку и удивленную Настю, на глазах которой, только что, бросили в беде женщину и совершенно от этого не мучились!
Топая следом за Фофкой и стараясь не наступить той на хвост, молодая женщина не сразу обратила внимания на тот факт, что гардероба и в помине не было на своем месте. Ни плечиков, ни пустых полок, ни странного халатика. Единственное, что осталось неизменным — теплый пол, ласкающий босые ступни странной фактурой, словно и резиновой, но, в то же время — бархатистой, слегка пупырчатой.
— Нам — налево. — Нефекл открыл чудную, круглую дверь, откатив ее вправо и вниз, словно колесико детского автомобильчика, закрывающего мышиную норку. — Тебе по коридору дальше и, тоже — налево.
Фофка просочилась в "норку", на прощание помахав Насте обеими своими хвостами, Нефекл просто кивнул и растворился, словно и не было его.
Шмыгнув носом, от "широты чувствей", Анастэйша прошла дальше по коридору, открыла обычную, до безобразия, дверь с пошорканной бронзовой ручкой-колесиком и оказалась в комнате. Комнате своего ужаса, своего кошмара, своего, самого страшного сна из параллельной реальности — голые стены, серые, в черную точку. Лохматый линолеум, разукрашенный выпуклыми головками декоративных гвоздей, пригвождающих лоскуты к своим местам и не дающие лоскутам рваться дальше; пыльное окно длиной в три четверти семиметровой стены и высотой под самый потолок старой, доброй, "Сталинки". Потолок, украшенный разводами высохшей протечки и две лампочки в патронах, без люстры или абажура, на пожелтевших от времени, проводах.
"Подростковая кровать" и двухтумбовый стол, с приставленным к нему жестким, на гнутых ножках, "венским" стулом с сиденьем в мелкую дырочку.
Вот именно стул и добил Настю.
Исцарапанный, лишившийся лака и скрипящий от невеликой массы Насти, усевшейся на него, качающийся и такой одинокий.
— Ненавижу... — Прохрюкала Настя себе в ладони, глубоко вдохнула и выдохнула, справляясь с накатившими чувствами. — Не-на-ви-жу...
Еще минуту "похлюпав носом", женщина взяла нервы в ежовые рукавицы и занялась своей комнатой всерьез, искренне надеясь, что за вторыми дверями, украшенными международными символами писающего мальчика и моющейся девочки, притаилась именно совмещенная ванна, в которой найдется нечто, что сойдет за тряпку. И загадывая, что, если есть горячая вода, так и вовсе все будет замечательно!
* * *
*
"Если в доме нету денег — привяжите к жопе веник! Будем жопою вилять, будем деньги наметать!" — Фофка, работая двумя вениками, привязанными к обеим своим хвостам, обмахивала от пыли потолок, самозабвенно декламировала нехитрый стишок, услышанный от Насти и совершенно не обращала внимания на выпученные глаза Мартынны и тот факт, что пыль основательно сыпется на лабораторный стол, покрывая его тонким, не очень тонким, а то и просто — толстым — слоем.
— Фофка! Сваливай оттуда! — Бояна грозно выгнула рога в сторону сколопендры. — Кому сказала! А то — прокляну!
— Если положить тело на тело — загара не будет! Ведь это не дело! — Весело отреагировала сколопендра и развернулась хвостами к Бояне, обдавая белой пылью. — Вот какой я телепат! Через дом все слышат мат!
— Фофка... — Мартынна устало села на пол. — Два кристалла...
— Труд всегда вознаграждается! — Сколопендра стремительно пробежала по потолку, наискосок пересекла стену и затормозила у ног Мартынны, шевеля усами-антеннами. — Ну?
Две колючих искорки сине-бирюзовых кристаллов "энергина" коснулись шкуры сколопендры и растаяли, словно их и не было. Следом растаяла и сколопендра, оставив после себя оба веника и белую пылюку.
— Я думаю, это — месть! — Бояна уселась рядом с подругой. — Фофка специально подружилась с этой куклой, чтобы издеваться над нами безнаказанно. А Нефекл их покрывает, обеих, старый скузел.
— Бояна... Ничего эта кукла не знает, не понимает и не помнит. — Женщина ласково погладила свою напарницу по голове, привычно почесывая острыми ноготками вокруг массивных, загнутых назад и вверх, рожек. — Я трижды проверила. Слабый дар, очень слабый. Сама бы она никогда сюда не прорвалась. И память ты ей изумительно подчистила, и подлечила — на загляденье. Просто она — такая и есть. Настоящая самка человека. Любит так же сильно, как и ненавидит. Так что... Проще заплатить два энергина Фофке, чем искать...
Бояна потянулась и закрыла рот женщины томным поцелуем, отсекая весь мир от них двоих и создавая тот самый кокон уюта, тепла и любви, которого хочется любому, ну, хорошо — почти любому — разумному существу...
* * *
*
...Спалось Насте по разному.
Ровно раз в три ночи она просыпалась то в холодном, от ужаса, поту. То — выгибалась дугой от наслаждения. А то — проваливалась в черные пучины бездны, за которыми слабо брезжил рассвет новой надежды. И каждую такую ночь она встречала настоящий рассвет разбитой, усталой, не выспавшейся, раздраженной и способной весь мир укусить за локоть, раз уж не возможно дотянуться до своего.
Фофка сочувственно кивала своей девчачьей головой, утешительно бормотала что-то успокаивающее, таскала свежую сдобу и горячий чай, сидела просто рядом, оттягивая на себя частичку усталости, за что Настя была ей бесконечно признательна.
Угрозы Мартынны, так и остались угрозами, Бояна, на самом деле оказалась совсем и не страшной, не смотря на все свои рога, золотые глаза и вертикальные зрачки. А еще, Бояна не признавала нижнего белья, отлично танцевала и знала толк в уходе за волосами, что для Насти было архиважно и архиинтересно. Так что, женские посиделки на ужине — Нефекл куда-то испарился, а завтракать и обедать дамы отказались, "блюдя" фигуры — оказались на диво результативными.
Еще бы не эти сны, так и вовсе все могло бы показаться раем.
Усевшись на широкий подоконник, Настя смотрела на идущий за окном дождь. Крупные капли шлепали по подоконнику, разлетались на мелкую морось, пачкали свежевымытое снаружи окно и стекали вниз, собираясь в озерца, которые, как совершенно точно знала Настя, очень скоро потекут внутрь комнаты... Такова вот странная прихоть строителя, что умудрился сделать все наоборот...
Мир за окном совсем не потрясал воображения — четыре дерева, полоска газонной травы и высокий, каменный забор, по верху усыпанный битым стеклом и острыми кусками обломанных мечей, по ночам светящихся потусторонним, бледно-голубым, светом.
На газоне Настя уже неоднократно валялась, загорая в чем мать родила, деревья — три тополя с листьями размером с Настину голову — и яблоня-дичка с мелкими, кислыми, красными яблочками, давали отличную тень, а связываться с косинусом Нефекла никто из деревенских не желал, предпочитая оставлять свои просьбы в ящичке, прибитом к стене, а не лично присутствуя.
Мартынна взвалила нелегкий труд по вытаскиванию прошений на Настю, а Фофка... Фофка развлекалась, изредка пугая крестьян своей двухвостой жопой.
В прочем, что-то говорило молодой женщине, что крестьяне больше делают вид, чем на самом деле боятся Фофку, просто играя на ЧСВ сколопендры.
Вот сегодня, тащиться к ящику, за прошениями, было особо "не охота". И Фофка куда-то смылась, отказавшись составить компанию. И обе магички — заперлись в лаборатории, выставив охранный круг. И "недомогание" наложилось на недосыпание, вылезя совсем не в привычные дни, а на неделю раньше.
Вот и сидела Настя, прислушиваясь к организму, присматриваясь ко все расширяющейся луже и впечатляясь странной тишиной, захватывающей дом.
— Госпожа Солодко? — Дверь открылась без привычного стука, испугав Настю не на шутку. — Просьба пройти в столовую.
Пустые доспехи, расписанные Бояной в веселенькие синие и аленькие цветочки, дождались когда Настя сползет с подоконника и подойдет к двери и, отойдя с дороги, заняли место за ее спиной, словно конвоир, стерегущий заключенного.
— Просьба сохранять молчание. — Предупредили доспехи, открывая дверь в столовую. — Ваше мнение никого не интересует.
Фыркнув, Анастэйша ткнула доспех кулачком в бок и царственно прошествовала к своему месту, облюбованному в самый первый день.
Мартынна, Бояна, Нефекл и свернувшаяся в клубочек Фофка смотрели на странную, мерцающую фигуру, расхаживающую по свободному пространству столовой, иногда "наползающую" то на угол столешницы, то на небрежно выдвинутый стул.
— Тэк-с... Все в сборе... — Фигура хмыкнула. — Что же... Мартынна Клин-Дорн, Бояна Рай-Дорн — спешу уведомить Вас, что Влукский Университет Магии, Ворожбы, Колдовства и Ведовства разрывает контракт в одностороннем порядке, в связи с нарушениями правил Техники Безопасности, Секретности и малой эффективности. Из 86 заклинаний, эффективно лишь 7.
Бояна вспыхнула, мелькнули черные разряды молний между ее рогами, но "изображению" на все внешние атрибуты было откровенно наплевать и он продолжил свою речь.
— До тех пор, пока вы кувыркались в собственном соку, без демонстрации собственной уникальности и единственноверности — Университет считал своим долгом поддерживать Ваши изыскания. После последних событий — ваше присутствие на Влуке считается недопустимым. Университет предлагает Вам покинуть пределы филиала в течении 3 часов. Вам будут выплачены положенные компенсации по разрыву контракта, премиальные по действиям в отношении спасенной вами, а также будут удержаны штрафы, за нанесение вреда спасенной, за использование возможного студента в качестве питающего материала. Вам будут восстановлены средства, потраченные на выкуп возможного студента и, в случае приемки абитуриента на первый курс Университета, будет выписан административный штраф, за нанесение вреда психике и физиологии студента. Сумма компенсаций и штрафов... — "Изображение" назвало цифру, от которой у Мартынны отвисла нижняя челюсть, а молнии с рогов Бояны прилетели по расслабившемуся Нефеклу. — Дамы, у вас три часа. Каждая минута задержки обойдется вам в четыре сотни штрафа.
— Пока, Настя! — Прошелестело в воздухе и обе демоницы растаяли, пока "изображение"-инспектор делал вид, что их и нет вовсе.
— Чуют кошки, чью сметанку лижут... — Нефекл разочарованно вздохнул. — Чувствуется, Динок постарался...
— Денёк?!
— Ну... Если у тебя есть лишняя жизнь, можешь его и так назвать. — Дух задумчиво почесал подбородок. — Динок — декан ШАЛ.
— Шал?!
— Настенька, потерпи пару дней — сама все узнаешь! — Взмолился Нефекл, отмахиваясь от молодой женщины, страдающей плохим настроением и неладным самочувствием. — Просто — потерпи.
— А почему — Фофка — "косинус"? — Настя успела-таки задать вопрос, на который давно хотелось получить ответ.
— Потому что Фофка — это я, только немного вкось... — Пожал плечами дух. — У каждого мага есть косинус. У каждого — свой. Единственный и неповторимый.
— А у Мартынны и Бояны косинусов не было... — Настя перешла в атаку, чувствуя, что Нефекл "дал слабину" и теперь его можно хорошенько раскрутить на ответы.
— Эти красавицы, во-первых, демонессы... Или попросту говоря — Суккубы. Во-вторых, косинусы есть только у магов-мужчин. — "Изображение" замерло, "воткнувшись" в столешницу. — Есть еще в-третьих, четвертых и пятых, конечно...
Пока Настя отвлеклась на болтающую картинку, Нефекл предпочел смыться "по-английски", прихватив с собой Фофку.
— А что, духи тоже могут иметь косинуса? — Настя придвинулась ближе и положила локти на стол. — Они же, вроде, нематериальны?
— Дух — духу рознь. — Инспектор сложил руки на груди. — Зависит от многих причин и свойств человека при жизни.
— Значит, Нефекл при жизни был необыкновенным человеком?! — Настя решила догрызть этот гранит, чтобы раз и навсегда утихомириться в этом направлении. — Отважным? Могущественным? Мудрым?
— Ну, если считать главу Влукского Университета отважным, могущественным и мудрым. — Улыбнулось изображение. — Только я еще живой...
Изображение, подмигнуло Насте и, мигнув, рассыпалось искрами.
"Все мужики одинаковы..." — Анастэйша заливисто рассмеялась. — "Одинаково предсказуемы..."
— Это не правда. — "Изображение" вернулось и показало Насте язык. — Мы не "одинаково предсказуемы". Мы, просто — предсказуемы! Вы, женщины, между прочим — тоже.
Прикусив язычок и дав себе зарок рядом с "главой" следить за собственными мыслями, держать их в узде и вообще — больше отстранено молчать, Анастэйша вернулась к себе в комнату, вновь пялиться за окно в ожидании хоть какого-нибудь, развлечения.
Нет, конечно же оставалось последнее средство — вышивка, благо что и пяльца, и ткань, и даже нитки — всего этого добра в доме было более чем достаточно, с иголками также проблем не было, а с остротой зрения у Настеньки никогда не было проблем. Так же, как и с нюхом. То есть — обонянием.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
