Отбор. Выжить, чтобы победить

Но вот он отстранился и лёг рядом, меня же развернул к себе спиной, умостил свою руку на моём животе и пожелал доброй ночи.

На удивление уснула сразу, да ещё и с улыбкой на губах.

* * *

Когда проснулась от яркого солнышка, заглянувшего в полностью проницаемое окно, принца рядом не было. Зато горничная сидела в кресле напротив.

— Доброе утро, Рима! — приветствовала знакомую горничную.

— Доброе, госпожа Мария! Я помогу вам собраться и сделать причёску.

— Благодарю! — сказала я, вставая. Собиралась начать делать зарядку, но горничная сказала:

— Вам не стоит перетруждаться, госпожа. Вы и так ослаблены.

Я подумала и решила сделать зарядку в половину ежедневной нагрузки. Ведь мышцы надо нагружать постоянно, увеличивая нагрузку понемногу каждый день.

— Госпожа, сколько же в вас силы духа! — восхищённо молвила служанка.

Я вздохнула. Надеюсь, сила духа поможет мне выиграть этот отбор, так как выносливостью я пока не обладаю. В конце зарядки легла на пол, расслабляя натруженные мышцы. Поделала ещё немного лёгких упражнений на полу, благо, он тёплый. Но вот с гладкостью хотелось что-то сделать. Неуютно было, и немного твердовато для упражнений. А сколько я себе синяков насадила поначалу, когда ещё плохо управляла своим телом и постоянно падала. Пожаловалась как-то принцу, на что он сказал, что это повод не падать. Я с трудом тогда не обиделась на него. Но приняла его условия игры. Может, коврик постелить на пол? Интересно, если выиграю, Славик разрешит?

Молочного цвета каменный пол нужен был для лёгкой ежедневной уборки роботом-полотёром и хождения в туфлях. Но я ходила исключительно босиком по своей комнате, а за её пределы и почти не выходила, разве что в купальню да справлять естественные нужды. И всех гоняла, чтобы в мою комнату заходили, исключительно разуваясь.

После зарядки приняла душ, Рима помогла надеть длинное свободное платье до пят, в котором приходилось становиться на мысочки, чтобы не наступать на подол.

— А обувь?

— Обувь не предусмотрена, госпожа. Волосы давайте уложу. Велено заплести косу.

Я кивнула. Обычную такую косу. Что бы это значило?

— На весь второй этап отбора только такая причёска и предусмотрена. И подобные платья, — предупредила девушка.

Я не представляла, как буду ухаживать за волосами. Эти три недели расчёсывала меня Рима. Коса доставала только до пояса, но и она была сейчас трудностью.

— Господин сказал, что попробует провести меня на отбор, чтобы я заплетала вас.

— Сложно ухаживать за длинными волосами, — вздохнула я. Нет, я не собиралась их стричь. Просто, до этой болезни таких сложностей не было.

— Но это красиво! А вы знаете, что жена Владыки тоже носит длинные волосы, и сёстры господина...

— Правда? — не поверила я.

— Да. Чего не скажешь об участницах отбора. Многие перекрашенные, есть и те, кто с короткими волосами.

— Почему же их не отсеяли?

— Я не знаю, госпожа Мария. Но слышала, что Владыка не одобряет этих "попугаек".

Я улыбнулась.

— Понятно.

— После первого этапа никого не выгоняли. Но, боюсь, мнение обо всех сложено, — это Рима так намекнула на то впечатление, которое произвела я? — Позавтракайте, госпожа. День длинный. Времени поесть может и не быть!

Советом воспользовалась, но плотно есть не стала, поскольку переедание потребляет слишком много сил, нужных для переваривания пищи, и тело начнёт клонить в сон.

После завтрака Рима повела к лифту через галерею с окнами во всю стену. В отличие от моей спальни здесь были другие краски — преобладали голубые, золотистые. Колонны, арочные своды, высоченные потолки. Это восхищало. А вот на вазы и статуэтки я внимания не обращала. Но возле окон стояли горшки с растениями и деревьями, растущими прямо из пола.

К сожалению, окна галереи выходили на запад. А значит, здесь всю вторую половину дня светло, и даже до глубокой ночи в нижнем мире. Здесь же ночи были слишком короткими. А вот облака, виднеющиеся в окне, похожие на снег, иногда застилали всё небо до горизонта. Окна не открывались никогда. Вентилировалось всё через отдельные каналы, как и поддерживалась комфортная температура в помещениях. Ну и полы тёплые. Как объяснил принц, на улице слишком холодно. Поэтому все помещения острова сообщаются крытыми галереями. На улице здесь можно было появляться только под защитой экрана. А вот уличные деревья выведены были особые, терпимые до низких температур, при этом вечно зелёные, хотя и лиственные. А на мой вопрос, как же острова общаются между собой, принц ответил, что либо на закрытых маломестных скутерах передвигаются, либо на челноках. Этот остров принадлежал Владыке и являлся его и жилищем, и зданием с административными функциями.

— Господин не может вас проводить, к сожалению. Это сделаю я, если вы не возражаете... — оправдывалась Рима, едва поспевая за мной. Девушка была ниже меня на целую голову.

Я кивнула.

Меня отвели в другое крыло дворца, провели на нужный этаж, показали мою комнату. Здесь свет попадал из потолка через круглые окошки. Но стоило Риме показать на дверь, а мне запомнить, как та выглядит и где располагается, а она была первой у лестницы и лифтов, как нас прервали.

— О, Машка! — окликнула девушка, выходящая из двери напротив. Она была с распущенными красными волосами до плеч, очерченными чёрным серыми глазами, выделенными чёрными бровями и ярко-красными напомаженными губами. Надо было тогда красным делать брови и ресницы, чтобы ближе к природному равновесию, так сказать... А то эти чёрные брови явно выбиваются из образа.

— Привет! — сказала я и помахала рукой в знак приветствия. По-простому, как с друзьями из нижнего мира здоровались.

— Как сегодня развлекаться будем? А ты чего в таком наряде? Прямо вся такая из себя госпожа!

— Сегодня велено одеться именно так.

— Ну, то, что велено, мы и выполняем, — и она подмигнула. — Гляди, что я с нарядом сделала! — и девушка покрутилась передо мной. У неё весь подол разорван был по вертикали до самого пояса. Причём небрежно, что местами висели нитки. Пока крутилась, нижнее бельё стало видно. — И коса! — она показала тоненькую косичку слева, заправленную за ухо.

Из лифта вышла женщина с высокой причёской в пышном длинном платье, как в старину модничали, со светлыми волосами, собранными на затылке и торчащими в разные стороны, будто подверглась воздействию статического электричества. Напоминала она венценосного журавля. Я с трудом не захихикала.

— Так, девочки, время! — заговорила она, гордо прошла мимо, а потом резко обернулась на каблуках и уставилась на меня широко распахнутыми глазами.

— Мария, ты ли это? — с издёвкой молвила она.

Что, если она заметит разницу? Холодок пробежался по ногам.

— Здравствуйте! — поздоровалась тихо я и сделала реверанс.

Да, среди прочего принц позаботился и об уроках этикета для меня, не оставляя мне ни одной свободной минутки.

И тут женщина в один прыжок очутилась рядом, схватила меня за ухо и наклонила к своему рту. Оказывается, я была выше неё.

— Если ты что-то задумала, выкинь это из головы! — прошипела она на ухо.

На глаза навернулись слёзы. За что она так со мной? Даже если эта Риана и показала меня в невыгодном свете, при чём здесь такое отношение?

Вдруг у женщины запиликал браслет, она выпустила моё ухо и велев всем идти в тронный зал, побежала в ту сторону, откуда я пришла. Госпожа и бежит? По этикету бегать было запрещено.

К слову, Рима под шумок сбежала.

Девушки, вышедшие из своих комнат, все в похожих на моё платьях и с косами, и заставшие моё унижение, настороженно переглядывались и перешёптывались, проходя мимо.

— Жива? — спросила подскочившая красноволосая.

А я не знала, куда деться со стыда.

— Пойдём, у меня есть в покоях холод. Приложим, — и красноволосая, приложившая свой палец к панели у двери, потянула меня внутрь.

— Что я не так сделала? — чуть ли не плакала я.

— Ничего! Видно, тебя уже списали со счетов, а тут ты вся такая красивая, элегантная... Похоже, кому-то это не понравилось, — поддержала меня похоже что подруга. Ещё бы знать, как её зовут.

Пока она бегала за холодом, я немного успокоилась, осматривая небольшую, но уютную сиреневую гостиную, где мы и разместились. Лишних вещей здесь не было. Только экран почти во всю стену, журнальный столик, диван и два кресла. Но на стенах висели картины, что уже делало комнату небезликой.

— Вот холод! Приложи! — подруга протянула мягкий холодильный элемент. Я последовала совету.

— Пойдём, а то ещё и тебе влетит... — пробормотала я, вставая с дивана. — Благодарю.

— Ты сегодня какая-то странная, — ответила красноволосая.

Мы вышли в коридор с окошками в потолке и столкнулись с той гадюкой. Я даже шарахнулась от неё в сторону.

— Сударыня, я приношу свои извинения! — она склонилась в низком поклоне.

А рядом стоял солидный мужчина, которого я где-то видела. А потом меня осенило! Да это же Славик, только раза в два старше!

И я отвесила реверанс, вспомнив о манерах.

— Здравствуйте, государь!

Подруга тоже склонилась в поклоне.

Ноги, если честно, уже не держали. Ещё и перенервничала!

— Иди, собирай вещи! — велел Владыка. Мне? Внутри всё оборвалось.

Но согнутая до сих пор женщина резко подскочила и умчалась.

— Приношу свои извинения, сударыня, — сказал, обращаясь ко мне, Владыка.

И как быть? Похоже, из-за меня у этой женщины неприятности.

— За Глорию не переживайте, она показала недостойное поведение для служения нашему роду.

А я? Я разве показывала достойное?

— Прошу меня простить, — я тоже склонилась в поклоне. Мой клон ведь издевался над всеми здесь. И пусть мне извиняться не за что, но для окружающих я и Риана — одно лицо. — Я буду вести себя прилично.

Владыка велел подняться.

— Ловлю вас на слове. Пойдёмте, все уже собрались в зале. Нас ждут. Поскольку ведущей у нас теперь нет, сегодня я проведу испытание.

Мы помалкивали, едва поспевая за Владыкой, шли по разным галереям, почти не отличавшимся от той, моей первой, в голубых тонах.

Коридоры были пусты, хотя несколько девушек-служанок я видела. Но они не обратили на нас никакого внимания.

Мы вошли в здоровенный зал с занавешенными окнами и приглушённым освещением, поскольку свет давало лишь одинокое окно в куполе потолка. По краям зала была красная дорожка. Пол в середине переливался всеми цветами радуги. И мы с красноволосой замерли, любуясь открывшимся зрелищем.

У входа толпились девушки. Причём их было ооочень много. Не двадцать и не тридцать.

— Добро пожаловать! — сказал Владыка, проходя вперёд в двери и следуя по дорожке до трона. Сел. — Проходите, но за дорожку пока не ступайте. Итак, сегодня у нас испытание на выносливость к боли, — Владыка сделал многозначительную паузу, позволяя девушкам осознать происходящее.

Послышались шепотки и переглядывания. К слову, девушки почти все были одеты подобно мне, и так же причёсаны.

Слышимость была преотличная, это при том, что Владыка говорил негромко.

— Поскольку невесту выбирает мой сын, — продолжил Владыка, — то она должна отвечать определённым требованиям. И что бы ни случилось, как бы больно ни было, а лицо нужно сохранить и не показать, что тебе неприятно, больно или у тебя предвзятое отношение. Те, кто не смогут продержаться пять минут, выбывают сразу.

— А можно вопрос? — спросила одна девушка со светлыми волосами. Красивая!

— Да, можете задавать!

— А принц с нами потанцует? В качестве компенсации за мучения.

Она совсем не соображает? Судя по всему, мы и стоять не сможем, не то, что танцевать.

— Так и быть, в качестве возмещения морального вреда я позволю потанцевать сыну с теми из вас, кто выдержит испытание и будет в состоянии продолжить танец в тех же условиях.

Я склонилась в причудливом поклоне перед Владыкой, прося жестами возможности спросить.

— Говорите! — разрешил Владыка.

— А лекарь вылечит после испытания наши ноги?

Владыка усмехнулся.

— Вы наблюдательны, сударыня, — похвалил отец Славы. — Вылечит, даже тем, кто провалит испытание.

Я кивнула и проявила наглость — опёрлась спиной о стену.

— Вы плохо себя чувствуете? — повернулся ко мне Владыка.

— Просто ноги не держат, — честно призналась я.

Та девушка — блондинка, которой важно было потанцевать с принцем, злорадно усмехнулась.

— Можете сесть на ступени передо мной, пока не настанет ваша очередь танцевать.

— Танцевать? — спросила одна из девушек.

— Да, нужно именно танцевать или хотя бы двигаться в такт музыки.

Я выделилась. Знаю. Это плохо. Но сейчас мне надо посидеть, чтобы суметь пройти испытание.

Когда я села, Владыка окинул изучающим взором весь зал по периметру, заполненный девушками.

— Ещё есть желающие присесть? Давайте так, чтоб никому обидно не было. Первая пятёрка сейчас садится в метре друг от друга, и пока я объясняю правила, вы отдыхаете. Когда пятёрка идёт танцевать, садится следующая пятёрка девушек. Все согласны?

Девушки ответили хором "да". И первые четыре пошли садиться.

— Отлично! Итак, правила весьма просты. Вы сходите с дорожки и, танцуя под музыку, движетесь к выходу. Если вы упадёте, то проиграли! Если поморщитесь от боли — тоже. В идеале нужно сохранить улыбку на устах. Важно продержаться до конца музыки.

Я смотрела на переливающиеся стёклышки и понимала, что это осколки от бутылок. Как пройти это испытание?

— Госпожа Мария, вы идёте в первой пятёрке? — уточнил Владыка.

А, была-не была. Пока не вижу опыт предыдущих девушек, легче проходить! А потом преодолеть страх гораздо сложнее будет!

— Пожалуй, пойду! — сказала я, но вставать не спешила.

И тут в дверной проём вошёл принц. Его волосы были идеально уложены, белый наряд безупречен. Он окинул отца вопросительным взглядом.

— А вот и ваше поощрение, девочки! — сказал Владыка. — Итак, все готовы?

Девушки встали.

А я закрыла глаза, стараясь унять зачастившее сердечко. Он будет смотреть на эту пытку? Будет смотреть на меня!

Нельзя показать, что мне больно! Он начинает злиться, когда видит это.

Я встала. Распахнула глаза, встречаясь с ярко-зелёными глазами. Подошла к краю дорожки. Вдохнула поглубже.

Зазвучала классическая музыка, и я решительно шагнула навстречу боли!

Не думать о том, что мне больно! Не думать! Он смотрит! Значит, нужно показать ему танец. Я улыбнулась, всё ведь хорошо! Никого другого в зале нет. Лишь он и я! И я хочу показать ему свой, ни на что не похожий танец.

А ведь я совершенно не умела танцевать. Ни дома, в нижнем мире, ни здесь меня не учили. Да и когда? Мне надо было научиться заново ходить!

Я постаралась прочувствовать ритм. И попадать в него.

Хорошо, что подол был слишком длинным, поэтому приходилось идти на-цыпочках, боль почти сразу удалось перестать замечать. К ней как составляющей своего бытия я уже привыкла. Поэтому слушала музыку, и переставляла ноги, стараясь не сразу ставить стопу, а вначале скользнуть по выступам, нащупать плоское углубление, и лишь затем перенести центр тяжести на эту ногу, колебаясь, будто волна, в такт природной музыке. Когда же мелодия стихла и я распахнула глаза, то оказалось, что стою прямо напротив Славика. А его глаза сощурились и недовольно глядели поверх меня.