Магистр! Вы, кажется, влюбились

Лицо сержанта вытянулось, а после приняло наигранно-скорбный вид.

— Что ж, я был рад знать вас, пусть и недолго.

— Не так уж там все плохо. — возмутилась я не очень убедительно.

— Я видел его шкафчик. — понизив голос, признался Даян.

Я задумчиво поглядела в окно, на прогуливающихся без особой цели дам и спешащих куда-то девушек, никого из них не ждало сражение с монстрами, которых Дасти мог вырастить в горах мусора.

— Ладно, возможно я рискую.

— Я приду помочь. — тут же вызвался сержант.

Переубедить его мне не удалось. И с одной стороны это радовало, все же, побеждать мусорных чудовищ в такой надежной компании было бы куда безопаснее. С другой — ужасало, потому что тогда я точно уже не смогу расплатиться за помощь сержанта.

Возражений моих он не слушал и игнорировал попытки отговорить его от этой небезопасной затеи.

Проводил до дома, вернул колечко и отбыл по своим делам, многообещающе пообещав прийти завтра.

Если бы у меня были силы, я бы еще и по этому поводу переживала, но все мои нервы были отданы подготовке к первому рабочему дню, потому про сержанта я забыла очень скоро.

И ночью мне снился не бой между Даяном и мусорным монстром, а ректор. Почему-то он был в свадебном платье, а вместо букета невесты прижимал к груди стопку книг.

И я бежала за ним по длинным проходам между уходящими ввысь книжными стеллажами, потрясая читательским билетом и требуя вернуть все имеющиеся долги.

Проснулась с неясным чувством грядущей беды.

Предусмотрительно отказавшись от завтрака, голодная, нервная, не выспавшаяся и от того особенно злая, в библиотеку я попала в уже несколько озверевшем виде.

Сначала мне пришлось искать канцелярских работников, по случае начала рабочего дня запершихся в одном из пустующих кабинетов, по случаю острой нужны переделанного в неказистую столовую.

Они пили чай и не желали прерываться на работу.

— Вы, милочка, здесь новенькая, и еще не знаете как важны для академии традиции. — получила я томный ответ на сообщение, что рабочий день уже немножко в самом разгаре...

Обещание наслать на них порчу и пожаловаться ректору, возымело должное действие и мне, позабыв на время о важности традиций, выдали мою законную, новенькую именную табличку для библиотеки. И ключи.

Потом я долго плутала по коридорам академии, потому что какой-то гоблин, очень удачно маскирующийся под дружелюбного человека, послал меня совсем не в то крыло.

Потому на рабочем месте я оказалась немножечко поздно и не в самом радужном настроении. И прозрачный мужик меня просто добил.

Он сидел на кафедре выдачи и читал парящую перед ним книгу, перелистывая страницы взмахом руки.

— Приведение. — безнадежно прошептала я. Подумалось еще почему-то, что, может, прежняя библиотекарь вовсе даже не сбежала с каким-то кадетом, а просто сбежала. От этой работы, этой библиотеки, и живущего в ней призрака.

Привиденчик меня услышал, оскорбился, смерил уничижительным взглядом — моя рука против воли потянулась поправить растрепавшуюся после всех моих злоключений косу.

— Я бы попросил. — книга резко захлопнулась. — Заключенная душа.

— И вы... здесь срок отбываете? — спросила я непонятно на что вообще надеясь. Только пообещала про себя, что если он в каком-нибудь академическом музее работает, или в хранилище например, а сюда пришел... приплыл, на нового библиотекаря поглазеть, я непременно, вот прямо сегодня после работы, в храм забегу и подношение Светлым Сестрам оставлю.

— Да.

Подношение отменялось...

И давно вы работаете? — спросила я и затаила дыхание, ожидая ответа. Если тела он лишился совсем недавно и не успел оскотиниться, у меня был шанс наладить с ним отношения.

Буду жертвовать ему пару раз в месяц немного живого тепла и жизненной силы, а он если и не будет мне помогать, то хоть сильно мешать не станет...

— Одиннадцать лет.

Не везло мне сегодня просто катастрофически. И утро было просто ужасным, и в коллеги попал какой-то сильно злостный нарушитель.

Правителя он свергнуть пытался, что ли? Раз такой срок получил. Спрашивать об этом я конечно же, не стала.

Спросила другое, на данный момент более важное:

— И долго вам еще... тут?

— Шесть лет.

Я прикинула свои возможности.

Заключенные души, конечно, личности невыносимые, им без их тел очень одиноко и плохо, потому они часто срываются на окружающих, делая плохо им. И даже обязательное клеймление, с кучей запретов, главным из которых было — не вредить живым, их не останавливало.

Пусть они не могли наносить вред действием, но после нескольких лет заключения, просто виртуозно учились вредить бездействием.

И по всему выходило, что шесть лет, до того благословенного дня, когда этому типу вернут его тело, я могу и не дожить.

— Не бледней так. — велел он, заметив, как мне поплохело от имеющихся перспектив. — Я не буду тебя обижать.

— Правда?

— Буду оберегать. — заверил меня привиденчик. Но сказано это было таким тоном, что я тут же попросила:

— Не нужно, пожалуйста, меня оберегать. Я сама как-нибудь.

— Ну уж нет. Эйнар обещал оставить меня в библиотеке одного, если и ты куда-нибудь сбежишь. — он передернул плечами и через силу предупредил. — Так что если тебя кто-нибудь обижать будет, или приставать, сразу мне говори. Я разберусь... Тебя как зовут?

— Рэйна... Шад. — ответила я, отказываясь осознавать, как же сильно влипла.

Про заключенную душу ректор же ни слова не говорил. Ни словечка!

— Ануш. — представился привиденчик.

Просто Ануш...

— Простите, — пятясь спиной, я выбралась из библиотеки и уже на бегу крикнула. — Скоро вернусь!

Мне срочно нужно было к ректору, чтобы рассказать ему какая же он сволочь!

Разве можно принимать на работу человека, скрыв от него такую важную информацию, как привязанная к библиотеке заключенная душа. Душа, срок наказания которой насчитывал семнадцать лет.

Да с ума же сойти можно!

Я еще совсем не знала академию, потому кабинет ректора нашла не сразу, но когда нашла...

Ворвалась в приемную, вспугнув особенно упрямых леди. Даже объявление о закрытии вакансии не могло их остановить, они желали попытать свое счастье — просто попасться ректору на глаза, а там уж любовь с первого взгляда все сама за них сделает.

Дама Тоерти привстала при моем появление:

— Дорогая...

— Ректор у себя? — рявкнула я, самым вопиющим образом перебив секретаршу.

Та потерянно кивнула, смущенная клокотавшей в моем голосе яростью, но когда я ринулась к двери кабинета, попыталась меня перехватит.

Безрезультатно, правда.

Леди, в количестве шести штук, с восторгом следили за моими действиями.

Седьмая леди сидела в кресле перед Гэдехаром и до моего вторжения что-то мелодично лепетала.

Но я ворвалась и все затихло.

В звенящей, предвкушающей тишине, мой дрожащий от гнева голос прозвучал оглушающе!

— Как вы могли! — воскликнула я, не совсем понимая, какими словами пытаюсь донести до ректора всю преступность его действий. Потому что замалчивать столь важную информацию просто противозаконно! — Вы воспользовались моей наивностью! И доверчивостью! И самым подлым образом...

Поняла я, что говорю что-то не то уже в процессе, по шокированному выражению лица Гэдехара. Оборвала себя на полуслове и услышала благоговейное:

— Он ее обесчестил. — прошептала с придыханием одна из шести дев.

— И бросил! — вторила ей друга.

— С ребенком на руках! — окончательно добила меня третья.

Моя репутации пришел конец, это я поняла сразу.

Но не это было страшно, имени моего леди не знали, а в абстрактной "несчастной и обманутой деве" из будущих сплетен себя я точно не узнаю, с талантом местных красавиц к домысливанию-то...

Многим хуже было то, что репутации ректора тоже пришел конец. И он это понимал не хуже меня.

На Гэдехара в этот момент было страшно смотреть.

— Ой... — от осознания свалившихся на меня неприятностей, мой голос сел. — Я, наверное, попозже зайду.

В тишине, очень осторожно я закрыла дверь, попросила прощения у посеревшей от услышанного секретарши и, стараясь не смотреть в сторону девушек, сбежала.

В библиотеку, к привиденчику, который обещал меня оберегать.

Потому что лучше одиннадцатилетняя заключенная душа, чем озверевший от злости ректор.

— Спасайте! — выдохнула я, влетев в библиотеку.

— Уже? — удивился Ануш. — От кого?

— От ректора. — сжав голову руками, я села на корточки и тихо простонала, опасно раскачиваясь. — Ооо, Светлые Сестры, что же я натворила?

— И что же ты натворила? — поинтересовался Ануш, кружа надо мной.

Я его не слушала, я страдала.

— Он же меня теперь убьет! Или даже хуже, он меня уволит.

И хозяйка выгонит Дасти из квартиры, потому что некому будет помочь ему с уборкой...

В первый же рабочий день я умудрилась все испортить. Уже чуть позже я сообразила, что нельзя было вот так сбегать, нужно было говорить дальше, рассказать об Ануше и моем отношении к таким неожиданностям. И тогда, быть может, удалось бы сгладить недопонимания.

Но я испугалась, растерялась и сбежала. И сделала только хуже.

— Ну-ка, поднимайся. — велел привиденчик.

Я его не послушалась и смогла на собственном опыте выяснить, что души бывают очень сильными в магическом плане.

Невидимая рука вздернула меня за шкирку и отконвоировала в небольшую камокру, находящуюся сразу за кафедрой выдачи. Дверь очень толково скрывал стеллаж с картотекой и со стороны ее было совсем незаметно.

А за дверью, освещенная теплым светом лампы, находилась вполне уютная комнатка без окон. Тут был и стол, и чайник на магических углях, и старый комод и удобный на вид стул и даже узкая кушетка.

Ануш толкнул меня в сторону кушетки, а сам занялся чаем. Угли в чугунной миске под его взглядом разгорелись, согревая воду в чайнике. Из шкафчика надо столов вылетела чашка и жестяная банка с чаем. Сахарница.

— А теперь рассказывай. — велел привиденьчик. — Что ты уже успела натворить?

Ну я и рассказала. Уложилась ровно в срок, нужный чайнику для закипания.

Ануш в задумчивом молчании сделал мне чай и прежде чем вручить его, подозвал к себе из шкафчика небольшую, пузатую бутыль из темного стела.

На то, как он сначала скромно капнул три капли мне в чай, подумал немного и долил еще три чайные ложки, я смотрела с интересом.

Когда чашка оказалась у меня в руках, я принюхалась к запаху, но смогла различить лишь имбирь и корицу.

— Что вы туда добавили? Яд? Чтобы я умерла быстро и без мучений?

— Успокаивающую настойку. За то, что ты унизила Эйнара, я всегда буду на твоей стороне.

— Не любите его?

Ануш скривился, выразив этим все свои чувства к ректору.

— Как я вас понимаю. — вздохнула я, и отхлебнула чаю. Вкус был просто изумительный, о чем я конечно же не смогла умолчать. — Очень вкусно.

Привиденчик сдержанно улыбнулся, а я, закрепляя в нем положительное обо мне впечатление, еще и добавила:

— Спасибо.

— Приходи в себя, я разберусь с новыми поступлениями, знакомство с библиотекой отложим на вторую половину дня.

И он покинул коморку через стену.

Удобнее устроившись на кушетке, я сделала осторожный глоток изумительно вкусного чаю, осмотрелась и блаженно прикрыла глаза.

Необходимость делить библиотеку с заключенной душой мне уже не казалась такой ужасной. Ну да, он блеклый весь, будто выцветший, отчего нельзя понять был ли он при жизни правда блондином или просто из рыжего выцвел, и лицо разглядеть не получается, когда сквозь него все просвечивает, из-за чего сложно фокусировать на нем внимание... да и слухи всякие страшные про таких как он ходят...

Вот только Ануш меня чаем напоил и еще ни разу не ругал, а ректор, который живой, настоящий и, наверное, даже теплый, только и делал, что нервы мне трепал...

— Только бы не прибил.

Время шло, директор не появлялся с требованием вынести ему мою голову и я успокаивалась. Потому что рассчитывала, что и он сейчас успокаивается.

Но когда чай мой был допит, а я уже минут двадцать предавалась преступному ничегонеделанию, изучая коллекцию пледов, лежащих в комоде, в библиотеке, сотрясая высокие ее своды, прогремел голос Гэдехара, я осознала, что за прошедшее время он ничуть не успокоился.

— ГДЕ ОНА?!

Ануш что-то ответил, но ректора это не успокоило. Он требовал меня.

Я хотела и дальше прятаться здесь, быть может, зарыться в эту кучу пледов и переждать бурю, но вместо этого встала, отерла вспотевшие от страха ладошки об юбку и пошла рисковать жизнью.

И первое, что я сказала ему, когда вышла, было совсем неправильное:

— Вы меня только не увольняйте, пожалуйста.

— Не увольняй. — поддержал меня Ануш. По-своему правда, поддержал. — Иначе ей терять будет уже нечего и она пойдет к тем чудесным барышням, которые сегодня сидели в засаде под дверьми твоего кабинета, и расскажет, как ты уволил одинокую мать троих детей. Твоих.

— Был один! — хрипло выдохнул Гэдехар, недоверчиво глядя на приведенчика. Не мог он поверить, что тот вот так просто решил за меня заступиться.

— Так и она была при работе.

— Ануш...

— Ты велел мне оберегать нового библиотекаря, — напомнил тот, даже не пытаясь скрыть злорадную улыбку, — и я выполняю твою волю.

Поймав взгляд ректора, я развела руками. Ну а кто во всем виноват, кроме него?

— Для меня присутствие в библиотеке заключенной души тоже было сюрпризом. Вы меня об этом не предупреждали

Ануш поцокал языком, наслаждаясь замешательством нашего вспыльчивого начальства.

— Поэтому ты решила прославить меня на весь Валград?

Я нашла в себе совесть смутиться:

— Это случайно вышло. Я пришла ругаться по поводу неучтенных... ну, работников, — я покосилась на привиденчика, — но неправильно выразилась.

— Неправильно выразилась? С момента твоей выходки не прошло и часа, а я получил уже шесть писем с отзывом приглашений на следующую неделю! К завтрашнему дню для меня закроются двери всех благородных домов города как минимум на год!

— И чего ты переживаешь? — не понял Ануш. — Не об этом ли ты мечтал последние... лет десять?

— Если бы на этом все закончилось... матушка уже давно требует наследника, как думаешь, что она сделает, когда до нее дойдут слухи?

Ануш выругался. Кажется, он знал хорошо мать Гэдехара и наконец осознал размах грядущих проблем.

А ректор продолжал, удовлетворенный реакцией привиденчика.

— И что она сделает, когда узнает, что ребенка нет?

— Откроет для тебя двери всех домов Валграда...

— И сезон охоты.