Айрин. Искра

Да нет! Откуда? Быть не может!

— Везучая я, Торэм. Очень везучая. Тарим зашуршал лестницей, лорд отвлёкся... Ну я не растерялась и... огрела его по голове кувшином.

В комнате повисла такая тишина, словно я лорда не пришибла, а убила совсем.

Первым опомнился именно Торэм и громко, от души, рассмеялся, едва не свалившись с лавки.

А за ним и Тарим, и даже тётка Шарина. Даже я не смогла сдержать смех.

— Это просто... ну ты... Риш-ка... это... расскажи кому... не поверят, — задыхался и утирал слёзы Торэм, цепляясь за край стола, чтобы не свалиться на пол. — Графа!.. Мага!.. По башке... — и только отсмеявшись, он добавил вполне серьёзно. — Тебе и правда сегодня лучше бежать. Иначе...

Что будет "иначе", никто выяснять не хотел. Все понимали без слов, что ничего хорошего.

— Держи, — протянула мне торбочку тётя Шарина. — Валена принесла. Как стащить смогла — понятия не имею, но сказала, что пусть лучше у меня будет, чем у этих...

— Спасибо! — вскочила я с лавки и крепко обняла жену кузнеца. — И тёть Валене передайте... тоже.

— Ладно тебе, — погладила меня по спине наречённая мать. — Не чужие же. Да и кто за тебя заступится в этом-то мире? Я тебе в дорогу соберу. И... ты не волнуйся... матери твоей могила сорняком не порастёт.

У меня навернулись на глаза слёзы. Но едва я открыла рот, с трудом подобрав слова, тётка Шарина перебила:

— Не благодари. Алайя мне как сестра была... что ж я... — голос тётки опять сорвался, и она, махнув рукой, снова сбежала за печку.

А я принялась за сборы. Хотя собирать, в принципе, и нечего было, но и совсем с пустыми руками отправляться нельзя. Как-никак — неблизкий путь.

ГЛАВА 2

Путь до столицы в самое благоприятное время по самой короткой дороге у нас с матерью занимал около недели. Чуть больше, чуть меньше, но, в общем, я представляла, что мне предстоит.

Благо тётка Шарина не стала лить слёзы мне на дорогу, а Тарим клятвенно обещался навестить меня по осени, когда с отцом отправятся на ярмарку. Торэм просто пожелал поменьше совать нос куда не следует, держать язык за зубами и не вляпываться в неприятности. Знал бы кто, что все его наставления я успешно исполню с точностью да наоборот.

Я покинула деревню в ведьмин час. В охотничьем костюме Торэма, со своей котомкой и заплечным мешком, в который материна подруга собрала мне еду и всякие мелочи. В дороге всё пригодится. Если бы ещё это всё на плечах не тащить.

Я уходила решительно. Ни разу не остановившись, ни разу не оглянувшись. Тихо, как вор, прокравшийся, пока все спят. И только на самой окраине остановилась, бросив тоскливый взгляд на деревенский погост. Вернусь сильной — тогда и могилу матери навещу.

А пока...

Лучше не ждать, когда там граф надумает меня искать. А рано или поздно — надумает. Может, негласно. Тихонечко, пока у него этот страшный проверяющий. Но всё равно начнёт. И лучше мне до того времени добраться если не до Академии, то хоть до столицы.

И самый быстрый путь — лесом. Там меня вряд ли нагонят.

Но на всякий случай, если вдруг граф надумает устроить облаву с гончими... я порылась в котомке, и в руку сам собой прыгнул пузырёк с порошком из смеси трёх трав, отбивающих нюх даже у адских гончих, не то что у лордовских. Чуть-чуть вытряхнула на затянутую в перчатку ладонь — и сдула. Если и пройдут здесь гончие, то порошок на месяц им нюх отобьёт. Подумала и немного вытряхнула на себя. Может, перестану ощущать эту вонь стоялой воды...

И не мешкая отправилась дальше.

Через наш лес была хорошая натоптанная тропа чуть не до города Сиорна. Это первый небольшой город на пути к столице. Там всегда можно найти и попутчиков, и, если деньги позволят, охранника из степных наёмников. Правда, весной их нечасто встретишь, да если и встретишь — за такую компанию заплатишь втридорога. Так что лучше искать того, кому можно дать монету за место у костра и, если повезёт, на телеге.

Пахло пожухлой листвой и весной. Ночной заморозок пощипывал кончик носа. Поднимался утренний ветер. Зашелестел сухой прошлогодней листвой на столетних деревьях. Лес зашуршал, зашептал... И стало как-то не по себе. Жутко. Страшно.

Почудилось, что за мной наблюдают. Липкое чувство, от которого волосы на голове шевелиться начинают. Страшно...

Никогда леса не боялась, а тут... Хотя раньше-то я не одна по лесным тропам шастала.

Зашуршал кто-то в кустах, и я, подпрыгнув, резко обернулась. Может, показалось? Может, просто ветер..?

Но послышался рык, и засветилось два жёлтых огонька в пяти шагах от меня. Глаза?! Не показалось.

Странно. У нас в это время никогда ничего не водилось. И тут же из куста высунулась морда. Кажется, хищная, судя по жёлтым светящимся глазам и угрожающему рыку. Кролики и козочки не рычат.

Сердце ухнуло в пятки. Как ни крути, а хищник — есть хищник. Ему плевать, кого жевать — простого путника или почти дипломированную ведьму.

— Фу! Фу, животное, — дрожащим от страха голосом заговаривала я... клыки животинке, попутно шаря в сумке и выискивая хоть что-то, чем можно защититься от дикого зверя. Ну или хотя бы отвлечь, пока буду на дерево карабкаться. Хотя тут, как на зло, ни одного дерева нормального не наблюдалось.

Животное считало, что не такая я уж, на первый взгляд, и "фу!", щерилось и надвигалось, желая проверить наверняка.

— Эргель, прекрати пугать девушку! — раздалось за плечом и я, ни разу не испугавшись, подскочила на месте и завизжала во всё горло, как умалишённая.

— Тише...

— ВЫ?! — кажется, я уже знаю, кому не спится в ночь глухую.

— Какого тёмного..? — щёлкнул он пальцами — и над нами повис небольшой световой пульсар сиреневого цвета. Он придавал мужчине некоторый потусторонний ореол, отчего меня мороз продрал по коже.

Вот кого я точно не ожидала встретить среди ночи в лесу — так это моего недавнего спасителя. И от неожиданности, не иначе, пропищала:

— Вас дожидаюсь! — не думая, выдала я. — Я же это... вас не отблагодарила... за то, что вы для меня сделали. Вечером.

— Прф... Пф... — отплевываясь и потирая уши, на месте волка стоял уже мужчина.

— Ой! — снова взвизгнула я.

— Не надо! Пожалуйста! — мученически простонал волк. — Вил, скажи своей подруге, что при оборотнях так орать не надо — у нас со слухом и так всё замечательно.

— Ой-ёй! — снова пропищала я, уже тише, но не менее страдальчески.

— Девушка, какого демона вас здесь носит в ведьмин час? — полюбопытствовал, рыча не хуже своего друга в зверином облике, тот самый чужак.

— В столицу иду! — честно призналась я, обнявшись со своей котомкой и почему-то желая раствориться и не попадаться этому человеку на глаза больше никогда.

— Гхм... Она ненормальная? — решил уточнить оборотень.

— Не ненормальней вашего, между прочим, — натурально обиделась я на его слова.

— Может это... она? — задумчиво протянул он, наклонился ко мне и потянул носом. Зря он это сделал. Натурально зря.

Похоже, он и сам это понял. Вот только поздно. Тот, кого величали Эргелем, фыркнул, потёр нос и звучно чихнул.

Испуганно вспорхнула стайка мелких птичек-шалёвок с ближайшего дерева.

— Что за? Апчхи... Какого?.. Апчхи... Вил... Демонова печень... Пчхи...

— Это... Через час у оборотней обычно проходит. Мама говорила.

— Задушу! — прорычал оборотень, и я, снова взвизгнув, попятилась, пока не наткнулась на дерево.

Интересно, за что? Можно подумать, это я его заставила себя обнюхивать.

— Это не она! — встрял в наш разговор Вил. — И не забывай, кто ты.

Оборотень тут же замер, посмотрел на меня кровожадненько так, но есть передумал.

— Ладно, Вил. Ты тут со своей... в общем, разбирайся тут. А я продолжу. С вашего позволения, — согнулся он в шутовском поклоне и через миг по тропе в сторону деревни бежал волк.

Ох... Как здорово! Я аж онемела, глядя вслед чёрной тени. Даже забыла, что он секунду назад хотел меня съесть. Всё же впервые живого оборотня видела.

— Вы так и будете столбом стоять? — полюбопытствовал спаситель. Уже второй раз спасает, между прочим.

— Я могу дальше идти. Это же вы меня задерживаете!

Лицо Вила приобрело такое выражение, что мне захотелось догнать волка. Он не такой уж и страшный, оказывается. Если присмотреться.

— Вам другого пути нету? Или времени другого? — процедил сквозь зубы чужак.

— Так ведьма же, — пожала я плечами. — Разве лучше время придумаешь?

— И правда, если жить надоело, то лучше и не придумаешь времени по лесу таскаться, — уже спокойней заметил он.

— Да ладно! Я этот лес как свои пять пальцев знаю...

— И конечно же, ожидали здесь встретить двух чужаков! — насмешливо поддел меня он.

Поймал! Ну и ладно!

— Ведьму никто не тронет. Остерегутся, — уже не так уверена в том, что до столицы доберусь живой, пропищала я.

— Ну да. Ну да, — покивал то ли мне, то ли своим каким-то мыслям мужчина. — Ладно, ступайте тогда. Светлой дороги.

Что, правда?! Вот так просто отпустит?

— И вам светлых дней! — пожелала я ему, сначала пятясь, а после развернувшись и чуть не бегом пипустила подальше от странного незнакомца.

И только когда уже лес перешёл в пролесок, деревья поредели, а солнце очень кстати выглянуло из-за горизонта — оглянулась. Шагах в двадцати стоял огромный чёрный волк и смотрел мне вслед.

И мне снова стало не по себе. Упаси Светлый мне ещё их когда-нибудь встретить. Странные какие-то... Нормальные люди ночью по лесу не шастают.

Точно вам говорю.

В трактире "Пятый угол" яблоку негде было упасть. И точно не из-за первого весеннего холодного дождя. Мужики собирались за столами в большие компании, обнимали кружки с элем и что-то очень живо обсуждали. На меня никто и внимания не обратил. Что само по себе странно, потому как гости Сиорна — чуть не личные гости каждого его жителя. Традиция такая.

Стянув на ходу уже намокший, но ещё не промокший насквозь плащ, я в первую очередь возблагодарила мысленно тётку Шарину за предусмотрительность, а после, передёрнув плечами, окликнула хозяина:

— Гермель, ау! Ты где там? — позвала я довольно громко через пустующую стойку.

Странно. В трактире народу — не протолкаться, а его нет. Заболел?

— Ришка? — выпрыгнул из-под стойки юркий, как уж, Гермель. — Ох, напугала!

Гермель — старый материн знакомый, выходец из горного клана тихорнов. Что уже само собой подразумевает, что хозяин трактира "Пятый угол" из тех людей, которые считают день, прожитый без капельки обмана и не совсем честной выгоды — прожитым зря. Но в остальном такого отзывчивого и доброго дядьку в нашем мире редко встретишь. Мать всегда говорила, что если не заказывать у него выпивку, то лучше друга не найдёшь. Как и все тихорнцы, он был низкий, худой, даже слишком, но эта немощность была обманчивой, так как пятидесятилитровую бочку с элем Гермель не только сам на плечи поднимал, но и нести мог чуть не со столицы. Если ещё и досталась она ему за полцены...

— Опять эль водой разбавляешь, пока никто не видит? — насмешливо поинтересовалась я.

— Цыц! Раскудахталась! — замахал на меня руками трактирщик, позабыв, что так и сжимает в руке орудие преступления, то есть кувшин с водой, и расплескав её по полу и на себя. — Вот чёртова тень. Принесла тебя нелёгкая...

— Высохнет! — решила я успокоить старого пройдоху. — А что это за совет? — кивнула я на оживлённо беседующих мужиков. — Никак что-то случилось?

Гермель вздохнул, поставил кувшин с водой на столешницу под стойкой и грустно ответил:

— Случилось, Риш. Беда случилась, — поднял он на меня серые, как камень в горах, глаза. — В лесу люди пропадать начали. Чую-чую, всех убили. Вчера Севену нашли. Неживую. Радвел видел, мужик убивал. А потом — оп! — растворился, как не было! Севену единственную и нашли, ибо вспугнули убивца. Ох-хох! Ришенька, беда у нас. Беда... — и тут же трактирщик напрягся, как-то странно взглянул на меня и спросил: — А ты тут как оказалась?

— Лесом... — прохрипела я, чувствуя, как пересохло в горле. — Кха-кха... пришла.

Это же и меня могли... Ох, чёрт. И тут же память услужливо подбросила в огонь сухих щепок в виде образов двух мужчин, встретившихся мне в ведьмин час на лесной тропе. И то, как меня оборотень провожал до самой опушки. Неужто... да нет. Если бы хотели убить — убили бы. Хотя кто их, убийц, знает. Может, я статью не вышла... для убиения. И впервые в жизни я обрадовалась, что рыжая, худая и страшная.

— М-да! — оценив выражение моего лица, Гермель со стуком поставил на стойку глиняную кружку, поднял кувшин с водой, но после передумал и ушёл на кухню, чтобы вернуться с другим таким же — с вином. — Давай-ка за твою удачу Риш. Ты пока единственная девка, что из лесу пришла. И куда только мать твоя смотрела?

— Нет матери, — глотнув из кружки сладкого смородинового вина и справившись с испугом, упавшим голосом поведала я. — Умерла три недели тому...

— Как — умерла? — хлопнулся на высокий стул Гермель. И словно постарел вмиг.

А кто её знает, как... Я и сама не могу понять, как так случилось. Но в один день, вернувшись из лесу, здоровая Алайя сказалась больной, прилегла отдохнуть и больше не проснулась. Более того, когда я спохватилась — ужаснулась. Вокруг её глаз вздулись чёрные вены, а волосы поседели. Жуткое зрелище, до сих пор не дающее мне спать спокойно. Шептались, что это поветрие, но Шерринг быстро заткнул всем рты, и мать предали земле. Тоже очень как-то... поспешно.

— Вот так... — тяжело вздохнула я, не желая рассказывать каждому встречному о том, что видела.

— М-да-а... — опять протянул трактирщик. — Чую-чую, неспроста всё. Неспроста, Риша... Ох-хох! Алайюшка... — Гермель достал вторую кружку и щедро плеснул себе вина. — Прими Свет её душу... — отсалютовал он мне и опрокинул в себя содержимое своей посуды. Я молча отпила ещё чуть вместе с ним. — А она чувствовала... Говорила, что неладное творится...

Оп-па! А это новость. К слову, мне мать ничего не говорила. Совершенно.

— А что именно она тебе говорила? — напряглась я, отодвинув кружку. Какое-то слишком сладкое вино. Только тихорнцы такое и могут пить.

Гермель пожал плечами и тоже отставил кружку, правда, уже пустую.

— Ну, она что-то говорила... Что странно всё. Лес не просыпается, тени выходят... твари с Изнанки... и что-то о шалёвках... что много их развелось...

— А это к выбросу тёмной магии... — пробормотала я, снова взяв в руки кружку, просто чтобы было что в руках вертеть.

Шалёвки — мелкие птички, которые чаще всего вьют гнезда там, где есть прорывы между мирами — нашим и Теневым. Кто-то даже говорил, что родом они с той стороны, вот и слетаются. Но подтверждений такой теории никто не выдвинул, потому решено было признать просто бредом какого-то пьянчуги.

Так вот теперь становилось понятно, откуда столько этих мелких пташек в нашем лесу. Вспомнилась птичья стайка, испуганная чужаками. А ведь не просто так они слетелись к ним-то. Явно что-то неладное творили чужаки.

И мне снова стало страшно и зябко. Я передёрнула плечами, а Гермель тут же долил мне вина.