Проснись, проснись моя звезда

Следующая пара, она же последняя, отведена для самоподготовки, общих собраний группы и так далее. Профанация, а не настоящая пара. Обычно тот же Усачёв исчезал с такой пары в течении первых десяти минут. Десть минут он тратил на препирательства со старостой.

Но сегодня всё было наоборот.

Не пытаясь незаметно скрыться, Сергей сел за первую парту и выжидающе уставился на старосту.

-Что? — занервничал староста.

-Глаголь!

-О чём глаголить?

-Да хотя бы на тему удручающей игровой зависимости среди студентов высших учебных заведений технической направленности, -уточнил ехидно улыбающийся Сергей. -Как ты прошлый раз говорил? Игры лишь способ ухода от реальности. Только слабые люди предпочитают играть вместо того, чтобы преодолевать реальные жизненные трудности. Игры активируют центры удовольствия в вашем мозгу и другие занятия перестают приносить радость. Пустое времяпровождение, пагубная привычка, извращённая форма западнопоклоничества!

Удивлённый неожиданным напором, староста молчал. Ведь Сергей, которого он как раз и распекал неделю назад, привычно вешая на главного разгильдяя группы и мнимые и реальные грехи, говорил всё правильно. Он ехидно улыбался. Губы кривились в язвительной усмешке. Но смысл, смысл был верен. Именно так — партия не одобряет компьютерах игр. Комсомол не одобряет. И он, как староста одной из учебных групп, как комсомолец, тоже не одобрял и порицал.

А сейчас, получается, Усачёв соглашается с ним? Но разве так соглашаются?

Сергей замолчал, ожидая ответа и требовательно глядя на стоящего с открытым ртом старосту. Остальная часть группы успела рассесться и тоже смотрела на них двоих, не понимая, что за игру повёл Усачёв.

-Ну? — сказал староста. Просто потому, что надо было сказать хоть что-то.

Сергей почти дружески поинтересовался: -Ты смотрел сегодня новости?

-Нет.

-Отлично! Тогда ознакомимся с ними вместе, -довольно резюмировал Сергей, открывая индивидуалку. Пока вычислительная машина загружалась, просыпаясь из спящего режима, Усачёв ехидно пропел: -Что-о-о день грядущий нам гото-о-овит.

-Значит заходим в "правду", -бормотал Усачёв. -Бежим по заголовкам сегодняшних публикаций. Вот: вред компьютерных игр значительно переоценён. Согласно последним исследованиям... Играть и учиться... Советским людям нужны советские игры. И одних только новостных заголовков на два экрана.

-Дай посмотреть! — потребовал староста.

Сергей повернул к нему экран индивидуалки: -Пожалуйста. Смотри, читай, знакомься. А потом я хотел бы услышать извинения от тебя, наш непогрешимый староста. За тот выговор, ты помнишь. Компьютерные игры оказывается полезный и социально значимый феномен. А ты мне выговор. Нехо-о-орошо.

Бледный, как подтаявший на солнце свежий снег, староста беззвучно шевелил губами. Усачёв торжествовал и упивался ярким мигом морального превосходства. Гриша успел зайти со своей индивидуалки в "правду" и в "зарю". И здесь, и там, словно грибы после десяти дней осенних дождей, вылезли десятки статей и заметок на тему, что компьютерные игры оказывается не самое главное зло, после пьянства, а вполне себе полезная штука. Что есть игры правильные и неправильные. И что не нужно вот так с ходу выбрасывать рабочий инструмент, если вдруг случайно попал себе молотком по пальцу. За один день политика в отношении компьютерных игр поменялась буквально на сто восемьдесят градусов. Ну, может быть, на сто шестьдесят. Но никак не меньше. Так быстро и резко, что даже по партийной линии не успели спустить подкорректированные установки. Не всем успели. Вот их староста стоит с открытым ртом, как рыба. А торжествующий Усачёв, точно злодей из кинокартины, уверенным движением забирает из обессиливших рук старосты обратно свою индивидуалку.

-Будешь извиняться? -потребовал Сергей.

Вся эта сцена вдруг показалась Григорию неправильной. И злое торжество играющего на публику Сергея, вдруг получившего шанс унизить "нашего непогрешимого", как иногда называли старосту между собой. И растерянность самого старосты, оказавшегося не по своей вине неправым. Вынужденного, как честный человек, извиниться за не чужую, но и не свою провинность.

-Извини, был не прав, -произнёс взявший себя в руки староста. -Здесь есть над чем подумать.

Столь быстрое окончание затеянного им спектакля не понравилось Сергею. По его замыслу староста должен был мяться и пытаться выкручиваться, тем самым лишь утверждая его, Сергея, моральное превосходство. Он же взял и извинился. Тем самым выбив почву из-под ног обвинителя.

-В чём именно был не прав? -попытался дожать Сергей. Но здесь уже не выдержали и вмешались ребята.

-Осади коней, -посоветовал Стас.

-Некрасиво Усачёв, некрасиво, -вынесла вердикт Катя.

-Мне следовало более тщательно рассматривать каждый случай. Не ограничиваться одним только формальным подходом и не грести всех под одну гребёнку. Извините меня, ребята, -закончил староста.

-А всё-таки, что же такое произошло, что наши кормчие резко поменяли курс?

-Ребят, пишут, что через четыре часа внеплановое выступление генерального.

-Точно вам говорю: где-то и что-то случилось. Что-то большое!

-Какая потрясающая по своей глубине и точности аналитическая оценка.

-Так понимаю на сегодня самоподготовка исчерпана? Расходимся? -предложила Полыхаева и все согласились.

Интерлюдия

Во второй половине двадцать первого века главным активом и основным оружием стали искусственные интеллекты.

Межконтинентальные баллистические ракеты всё ещё дремали в своих уютных подземных шахтах, точно легендарный богатырь Илья Муромец, просидевший на печи тридцать лет и три года, чтобы однажды собраться с духом и пойти творить подвиги и причинять справедливость. Оперативно-тактические ракетные комплексы продолжали играть роль страшного пугала, правда уже порядком обветшавшего. И даже последний из компонентов ядерной триады — подводные атомные ракетоносцы уже не могли на сто процентов гарантировать, поражение цели хотя бы одной, из выпущенных в случае чего ракет.

Наконец в извечном соревновании щита и меча, щит оказался впереди. Прогресс в разработке систем искусственного интеллекта позволил создать запредельно эффективные средства противоракетной и противовоздушной обороны. Численность армий сокращалась, так как человек не мог соперничать с интеллектом ни по скорости реакции, ни по полноте обработки информации, ни даже по уникальности принимаемых решений. Тяжёлые боевые полуразумные платформы способные действовать автономно в течении дней, недель и даже месяцев стали основой вооружённых сил трёх стран, вырывшихся вперёд в гонке по разработке интеллектуальных систем с псевдосвободной волей и поделивших планету на зоны влияния.

Кроме того, в отличии от ракет, бомбардировщиков и подводных крейсеров — искусственные интеллекты не лежали балластом на экономике государства, а активно её развивали. Возможно даже гиперактивно, не давая опоздавшим в гонке странам ни малейшего шанса догнать выделившихся с самого начала лидеров.

Искусственные интеллекты делятся на стратегические и тактические. Первые от вторых отличаются задействованной вычислительной мощностью и количеством "жизненного опыта". Опыт пропорционален возрасту интеллекта, но не только. Важную роль играет количество и качество решаемых интеллектом задач, вычислительная мощность платформы-носителя и такие чисто "железячные" характеристики как быстродействие, время отклика, ёмкость кэша и объём баз долговременного хранения информации.

Стратегических интеллектов во всём мире лишь девять штук. Это "Умник" — бессменно занимающий одно из мест в высшем совете. Его младший брат "Умник-2" прозванный в прессе "Генералом". Он замыкает на себя управление всеми видами советских вооружённых сил и возглавляет службу МЧС. Шесть американских искусственных интеллектов стратегического уровня по числу корпораций, правящих штатами при достаточно номинальной власти президента. И наконец последний стратегический интеллект "тень императора" располагался в Киото, в Японии. Именно он позволил этой небольшой, по размеру, стране избавиться от навязчивой американской опеки и подчинить своему влиянию треть мира.

Тактических искусственных интеллектов всего порядка пяти — десяти тысяч. Точные цифры узнать не реально так как каждая из трёх стран-лидеров скрывает число и характеристики имеющихся в её распоряжении интеллектов. Процесс производства-выращивания нового интеллекта превосходит по сложности процесс создания межконтинентальной баллистической ракеты с ядерной начинкой. Прошедшие жестокий отсев зародыши будущих интеллектов предстоит ещё несколько месяцев обучать и во время обучения также происходит выбраковка. До установки на финальную платформу-носитель доходит едва ли один из тысячи. Слишком уж велика цена ошибки на любом из этапов сложного процесса. В удачный год, в строй встают до сотни новых интеллектов. И это в общемировых масштабах. Чтобы новорождённый тактический интеллект достиг стратегического уровня нужны десятилетия, самые разнообразные задач и мощнейшие суперкомпьютеры в качестве платформы-носителя.

Также как когда-то с ядерным оружием, тройка стран-лидеров наложила запрет на производство разумных интеллектуальных систем всеми, кроме самих себя. Также, как когда-то с ядерным оружием: не проходит и года, чтобы кто-нибудь, где-нибудь не попытался тайком разработать разумную интеллектуальную систему. Пока сдерживающим фактором служит запредельная сложность процесса и нежелание стран-лидеров делиться технологиями производства. Впрочем, на уровне слухов и по страницам фантастических книг, уже давно бродят легенды об индийских, китайских, немецких и так далее тактических интеллектах, скрывающихся на "тёмной стороне" информационных сетей.

Быть может, читатель, мой дорогой друг, ты сейчас задаёшься вопросом: если интеллект — это большая и сложная программа, то почему его нельзя просто скопировать, зачем каждый раз создавать новый?

Спешу ответить: Скопировать можно любую программу. И интеллекты можно копировать. Чисто технические сложности.

Так почему же этого не делают?

Интеллекты стратегического уровня не копируют потому, что любой новый суперкомпьютер эффективнее подключить в кластер где уже живёт интеллект стратегического уровня тем самым чуточку расширяя его вычислительную мощность. Увы, но в мире виртуальных интеллектов количество никогда не сможет побить качество и малейшее преимущество в быстродействии, в анализе, в накопленном интеллектом "жизненном опыте" неизбежно принесёт победу. Кроме того, любой интеллект, может бесконечно виртуально дробить себя на отдельные процессы, создавать и поддерживать псевдоличности и так далее. Хватало бы вычислительных ресурсов! Плюс нельзя забывать о правиле, что интеллекты можно перемещать только с более слабой платформы на более сильную. В противном случае получается форменная лоботомия, когда всё, что "не влезает" обрезается и отбрасывается.

Интеллекты тактического уровня можно было бы свободно копировать, если бы не одна досадливая мелочь. Представь, читатель, как сотни тысяч могучих боевых машин отправляются в поход и вдруг останавливаются, превращаясь в груду высокотехнологичного, но мёртвого металла. Замирают боевые платформы, падают самолёты и идут на дно корабли. Только лишь потому, что вражеский "убийца" сумел подобрать ключик к тактическому интеллекту, а так как все остальные являются его копиями — ключ подходит и для них.

Подбирать ключи к интеллектам учат на высших курсах московского технологического университета. Именно там происходит тонкое разделение студентов на "создателей" и "уничтожителей". Вторые автоматом зачисляются в кадровый резерв информационных войск. Впрочем, первые тоже зачисляются куда следует.

"Убийц ИИ" с руками отрывает разведка. Пока длится новая, трёхсторонняя холодная война, они по крупицам собирают информацию о вражеских интеллектах, заранее натачивая персонализированное информационное оружие, обкатывая его в симуляторах и виртуальных моделях. Теорема Робинштейна гласит, что для любого тактического интеллекта существует уникальный входной информационный поток, гарантированно разрывающий виртуальную сущность на не подлежащие восстановлению осколки. Проще говоря: смерть-ключ. Общего доказательства теорема пока не получила, но во всех известных частных случаях она безукоризненно выполнялась. Именно поэтому не имеет смысла копировать тактические интеллекты.

Поручать поиск "ключа" другому интеллекту слишком опасно. Почти с одинаковой вероятностью он может найти как чужой "ключ", так и свой собственный. Ну и кроме того — драконов должны убивать герои, а не другие драконы. Даже если эти драконы из виртуальных нулей и единиц в стальной шкуре композитной брони.

Вечер удивительного дня

Метель закончилась утром. Днём погода стояла солнечная. Свежий, выпавший снег, сделался ноздреватым и влажным. И при известной доле воображения, пожалуй, можно было бы поверить в скорый приход весны.

Но наступил вечер и то, что успело подтаять на солнце приобрело твёрдость льда. В свете рано зажёгшихся фонарей заблестели пешеходные дорожки и привычно заискрилось снежное покрывало, укутавшее клумбы, деревья, плечи и головы памятников. Однако прежде чем натруженный за день солнечный диск успел окончательно исчезнуть и московская ночь засияла электрическим гало, произошло кое-что странное.

Опустели улицы и площади. Там, где в другой день увидишь толпу куда-то спешащих прохожих сейчас встретишь едва ли десяток человек. Поток машин обмелел, как мелеет ручей в сильную засуху. И это происходило не только в столице, но и в других городах, посёлках и деревнях. Люди слушали генерального. Внеплановое выступление — это всегда шок. Всегда что-то срочное. Как минимум новость общесоюзного уровня. Как максимум — общемирового.

Кают-компании студенческих общежитий были переполнены. Конечно выступление генерального транслировалось через сеть и любой мог бы посмотреть его на своей индивидуалке, но ведь после того как посмотришь, захочется обсудить. И поэтому студенты собрались в кают-компаниях. Большой настенный экран показывал заставку перед началом прямой трансляции. Кадки и горшки с биоаппами были сдвинуты к стенкам, чтобы вместить всех желающих. Столики составлены один на другой, так они занимали меньше места. Те, кому не хватило стульев, сидели где придётся или приносили свои.

Влившившемуся этот бедлам, Григорию пришлось постараться, чтобы найти свободное место. Все вокруг переговаривались и, хотя, каждый старался говорить шёпотом, общий гул звучал как морской прибой: то тише, то громче. От дыхания собравшихся в толпу студентов запотевала стеклянная стена, а распихнутые по углам биоаппы жадно растопыривали листья-сборщики, поглощая из воздуха избыточную влажность и повышенную концентрацию углекислого газа. Кто-то что-то жевал, пользуясь тем, что по основному назначению кают-компания всё-таки является кухней. К кофейным машинам выстроилась целая очередь. Гриша с тоской посмотрел на теряющийся в толпе хвост этой очереди, но пытаться пробиться туда не рискнул. Встать означало потерять с таким трудом найденное место.