Выбор жизни

— Все будет нормально, — говорит папа шепотом. — Ты же помнишь, в любой момент можем уйти.

И уже для них, широко улыбаясь и старательно выговаривая чуть не каждую букву в слове, как говорят с глухими или тупыми:

— Здравствуйте! Добро пожаловать к обеду. Угощайтесь, — и показывает на котелок с наваристой ухой.

Один из незваных гостей ответно улыбается, демонстрируя прекрасные белоснежные зубы, и нечто непонятное говорит, обращаясь к другому, повернув голову.

— Ха! — отвечает второй и одним текучим движением шагает вперед, извлекая клинок из ножен. Слишком поздно дошло, что отнюдь не смех.

Практически не вижу удара, настолько он быстр, только голова папы слетает с плеч. Тело оседает, брызгая фонтаном крови, а я стою, разинув рот, ничего не понимая. Потом кто-то визжит, уже задним числом дошло, что я и кричал, но тогда просто прыгнул на убийцу. В руках у меня нож. Когда они пришли, резал хлеб. Так и вскочил, забыв по него. Теперь, не думая, бью острием. Он оказался не промах и уклонился, успев врезать, отчего я отлетел в кусты. Бил не всерьез, иначе бы так легко не отделался. Это я понял сразу. А он с недоверием смотрит на царапину, откуда течет кровь. Все-таки зацепил, хотя и слабо. Первый откровенно смеется. Ему весело, суке. А у убийцы прямо на глазах наливаются кровью глаза от бешенства. И тут мне стало страшно, как никогда в жизни прежде. Даже после смерти папы ужаса не было. Неверие и ярость, но не испуг. А сейчас — конец. Потому что клинок в его руке означал смерть. И он собирался и мне отрубить голову.

Как не обделался, до сих пор не понимаю. Мокрым уж точно мгновенно стал от пота. Однако прыгнул прямо с места, наверняка показав рекорд. И бежал тоже так, что в олимпийской сборной рыдали бы, показывай такие результаты на спортплощадке. К сожалению, я находился не на Земле, а на Той Стороне. И "Ключа" у меня не имелось. Я несся, не разбирая дороги, почти час. Потом остановился, тяжело дыша и прислушиваясь. Двенадцать, ну почти, лет от роду не означает тупость. Первый испуг прошел, и голова заработала.

Где-то далеко лаяли псы. Почему-то не возникало ни малейших сомнений — идут по моему следу. Нет, элементарные сведения о выживании в лесу нынче давали прямо в школе на уроках. Но кто всерьез относится к таким вещам? А теперь это вопрос ухода от смерти. Конечно, приемы идти по воде и сыпать специальные смеси для сбивания преследователей со следа в голове сохранились. Но это временный вариант. Леса я не знаю и не Рэмбо, чтоб отстреливать из пальца преследователей. Рано или поздно меня догонят, и ничего хорошего в таком случае не ждет. Есть только один шанс. Обойти по дуге и вернуться к костру. "Ключ" у папы в кармане. Да, это его "Ключ" и его мир. Возможно назад на Землю не попаду. Но кто мешает пойти дальше? На форуме о таком писали. Из Той Стороны на следующую. Может быть, потому и не возвращаются. Прямого возврата не существует. Но мне выбирать не из чего. Все лучше, чем закончить в собачьей пасти или обезглавленным.

— Бросьте оружие! — продолжал истерично кричать мужик, по-прежнему держа пистолет у головы ребенка. Пэпээсники высунулись неизвестно зачем из-за машины. — Во всем будете виноваты вы!

Пока я плавал в воспоминаниях, прошло не больше пары секунд. Ничего не изменилось, разве что он готов сорваться с нарезки. Осторожно достаю "Макаров" и делаю еще шаг вперед. Он среагировал на движение, дернувшись. На какое-то минимальное мгновение ствол оторвался от виска пацана, когда он разворачивался. Все же не слушал в свое время лекцию про взятие заложников и ведет себя неправильно. С такого расстояния сложно промахнуться, и пуля входит прямо в лоб, отбрасывая мужика назад. Падая, увлекает за собой сына, продолжая его держать за рубашку. Подскакиваю, автоматически отбрасывая древний ТТ ногой в сторону. Все у этого антикварное. И оружие, и машина. Но если экземпляр рабочий, вполне убойный.

Мальчишка приподнялся на теле отца, заглядывая ему в лицо.

— Папа! Папочка! — кричит отчаянно, дергая и явно не понимая. — Вставай! Папа!

Подскочил пэпээсник и принялся отдирать от трупа, в который ребенок вцепился с криком. Меня замутило. Вот еще один будет ненавидеть меня до самой смерти. И ведь не объяснишь ничего. Я убил его отца без всякой причины. Он же не верит, что тот мог нанести ему вред. Вряд ли осознал, что тот орал. Они играют, а потом отправятся на пикник. И сейчас он лупит полицейского ручонками и визжит.

Сажусь, прислонившись к колесу патрульной машины. Нет, совершено не жалею о сделанном. Может, этот, так и не посмотрел имя с фамилией, был неплохой человек, но за полгода это третий случай. Так не доставайся никому. Жена, дочь, теперь сын. И оба предыдущих закончились ранением и смертью заложника. Пусть лучше ненавидит, но живет.

Подлетает с завыванием "скорая", куда тащат ребенка. Похоже, нечто вкололи сходу. Больше не кричит и не рыдает. Над головой висит сразу три коптера и минимум один из Ящика. Корреспонденты передачи "Закон в действии", не иначе. Потом появляются чины из прокуратуры, полиции, нашей конторы. Все требуют объяснений. Автоматически обещаю представить рапорт в ближайшее время. Все равно на мне висит стандартная миниатюрная камера, и запись уже пошла куда положено. Но в любой истории существуют интерпретации фактов. Обязан представить собственное видение ситуации. Потом появились эксперты и, отобрав попутно пистолет для экспертизы, принимаются деловито изучать труп и обстановку. У них свои правила, и разгоняют посторонних.

Меня оставляют в покое, и я сажусь в машину. На этот раз на пассажирское сиденье. Пусть стажер старается. Хоть какая-то польза от него должна быть, правда?

— Поехали в отдел, — говорю, доставая из бардачка планшет. — И не показывай лихость, — бурчу, когда рванул с места в карьер. — торопиться уже некуда.

Набирать на ходу текст не очень удобно, но у меня давно забиты шаблоны, и пока приедем, будет черновой вариант. Потом остается только просмотреть на ошибки: сколько ни стараюсь, все равно найдутся, и программа соответствующая не всегда помогает, и отправить на "мыло". Мы организация крайне продвинутая. Бумаги сами по себе, а техника в наличии.

— Да! — сказал, нажимая кнопку на бортовом компьютере, когда зазвонил телефон. Все равно будет ждать ответа до бесконечности, какой смысл сбрасывать.

— Это я, — сказала виновато мама, будто я и так не вижу на экране номер. — Тут по телевизору показали... Тебя увидела...

Ну точно коптер был корреспондентский. Журналюги достали. Теперь будут крутить по сто раз в день с идиотскими комментариями.

— Все в порядке, — преувеличенно сладко сообщаю стандартную фразу. — Ничего со мной не случилось. Ты же знаешь, ежели че, тебя непременно поставят в известность. А сейчас извини, я занят. Начальство ждет отчета.

Она вздохнула и отключилась. Ничего с собой поделать не могу. Умом все понимаю. Пять с лишним лет ждать. Не мы первые, не мы последние исчезли. Все же замуж далеко не сразу вышла. Но тогда воспринял ситуацию как предательство. Еще и сводный брательник в пеленках на мою голову. А она тогда, определенно, не в порядке была. То счастье от моего возвращения, то депрессуха от поведения. И еще лезут в душу писаки всякие. Я настоящим психологам почти ничего не рассказал про свой путь. Еще не хватает на себя материал давать. После Наставников такие вещи чую сразу. Научили.

Ну, в кино вояки хоть напиваются в таких случаях до свинячьего визга. А меня почти не берет, и блок в мозгах насчет потери контроля. Лучше уж с чужими в казарме, решил и ушел демонстративно через полгода общих мучений в одной квартире в интернат. Точнее, кадетский корпус МВД. В армию до восемнадцати не брали, а то бы сейчас в спецназе каком бегал. После прежнего воспитания тамошняя дисциплина, от которой выли иные ребята, оказалась курортом. А с родственниками поддерживаю нормальные отношения. На дни рождения посылаю подарки. Правда, после ухода так ни разу и не зашел.

— Максим Иванович, — сказал стажер, когда показался хорошо знакомый шлагбаум. — А что мне писать в рапорте?

— Правду, Валера. Это всегда удобно, и не придется потом выкручиваться.

Он посмотрел косо, почти не поворачиваясь. Прекрасно понимаю. В первый день прямого начальника закладывать. Кто с ним после такого служить захочет. Но тут уж ничего не поделаешь. Наставник ему попался паршивый. Даже себя не любит. А запись происшествия не только у меня, но и у него и еще у пэпээсников имеется. В наше время соврать не так просто, и уж подкладывать покойнику левый револьвер сложновато. Да мы такими вещами обычно и не занимаемся. Наркоты тоже не подкидываем. У нас иные клиенты. Чаще всего спокойные. Агрессию можно и на Той Стороне слить. А здесь зачем?

Глава 3

НАЧАЛЬСТВЕННЫЕ СОМНЕНИЯ

Возле двери висела изумительная инструкция для работников. Обычно на примелькавшиеся строчки внимания не обращаю, но сейчас внимательно перечитал. Это же прямо про меня все!

"Оперативный работник обязан обладать эмоциональной устойчивостью и крепкой нервной системой, правильными моральными принципами, смелостью, но не безрассудством, ответственностью и находчивостью, способностью к быстрому анализу значительного объема информации за короткий промежуток времени, хорошей памятью и здравомыслием, требовательностью к себе и способностью брать на себя ответственность в сложных ситуациях, эрудированностью и умением отстаивать свою позицию".

Не нравился только единственный пункт: "Умение работать в коллективе". Это смотря что понимать под умением и коллективом. Почему-то начальники вечно путают свое единственно верное мнение с желанием общества и отдела. Но так-то разве не умею трудиться вместе? Сказали взять на вызов стажера — прямо у сердца держал и даже не сопротивлялся, когда всучали. Коллективная работа превыше личных нужд!

На всякий случай сфотографировал, чтобы при необходимости доказать важность моральных принципов с точки зрения совещания в министерстве, откуда и взялась пространная цитата. Лишь потом постучал и вошел на неразборчивый отклик.

— По вашему приказанию прибыл! — отдавая честь, вскричал бодро.

Светлана Михайловна посмотрела как-то кисло и кивнула на стул.

— Ты можешь не придуриваться? — сказала после паузы.

— А что не так?

— Все не так, — тяжко вздыхая, произнесла начальница. — В училище ты был совсем иным, — помолчав, неожиданно закончила.

Опа! Сюрприз. Когда официально представлялся в первый раз, ничего подобного не прозвучало. Ну я и не стал напоминать. Могла ведь и не помнить. В их компании я не входил, да и училась на два года младше, почти не пересекались. А мы тут не те люди, чтобы обниматься, раз окончили одно заведение.

— Учился — аж завидно было. А что выделывал в спортзале... Особенно фехтование... Какой-то был излишне взрослый. А теперь клоуна регулярно изображаешь. Ты хоть понимаешь, что тебя положено отстранить до окончания расследования?

Еще бы!

— Нарушение протокола, подверг опасности жизнь заложника, не дождался профессионального переговорщика и прочее, и прочее.

— Понимаю.

— А что второй случай, и оба раза покойники, и журналисты уже раскопали ту историю? Теперь я тебя при всем желании не отмажу. Дойдет и до внутреннего расследования, когда что угодно в укор ставится.

— Ну и что? Он угрожал убить ребенка. Я мальчишку спас.

— Рапорт я уже читала. Наверняка и другие. Теперь тебя для начала загонят к психологу, а потом просто вышибут с концами, чтобы задницу прикрыть. Кому нужен человек, нарушающий приказы практически демонстративно?

Вот уж напугала, подумалось. Меня перестанут обеспечивать зарплатой размером чуть выше средней по стране, лишат медицинской страховки и бесплатной машины. А также льготного проезда в общественном транспорте и выхода на пенсию в шестьдесят лет. Как-то не предел мечтаний. Может, оно и к лучшему такое увольнение. Сам бы все тянул лямку до бесконечности в ожидании неизвестно чего. И, похоже, нечто на физиономии проявилось. Уж больно у Светы взгляд стал пристальным. А потом она пошарила в сумочке и выложила на стол свой телефон, показав жестом на мой. Я не понял, но послушно добавил свой. Она поднялась и прошла к двери, лишь возле нее выразительно посмотрев.

"Думает нас пишут?" — вставая следом, подумал. Постоянно — вряд ли. Какой смысл в реальном времени слушать мелкую сошку. Разве что по важным словам, через соответствующую команду. Но сейчас могут, если она права. Лишний компромат при расследовании не помешает. В принципе, подсунуть нечто такое на служебный аппарат прямо напрашивается. Я же не полезу в программное обеспечение проверять. Знаний маловато. Там все запаролено, в любом случае, а если через специалистов найду, то убирать нельзя. Сразу спалюсь. И в чем тогда смысл? Лучше уж как умная начальница. Хочешь поговорить откровенно — оставь гаджет, и наружу.

Света шла впереди, я чуть сзади, как положено хорошему подчиненному. Смотреть на нее было приятно. Ножки красивые, и задница приятная. Без жировых отложений. У нас вообще-то очень жесткие нормы по физической подготовке и регулярно сдавать приходится, так что в спортзал все ходим, включая Андрея Васильевича. Для него, конечно, несколько облегченный курс, но бегает каждый день. Не будешь готов — на очередной переквалификации срежут оклад, невзирая на заслуги.

Мы вышли на открытую галерею, опоясывающую здание. Единственное место, где можно курить. В своей заботе о здоровье людей государство совсем ополоумело и заставляет платить жуткие штрафы за дым в общественных местах. Еще немного, и улицы таковыми станут. Остановки автобусов уже признаны запретными. И в любом кабинете стоит кроме камеры еще и датчик. Остается ходить сюда. Пока кто-то из борцов за права окружающих не проснется и не вспомнит о необходимости спасти человечество в лице сотрудников от тяжкой гибели.

Света извлекла из кармана пачку тонких, истинно женских сигарет и вытряхнула одну. Я услужливо предложил зажигалку. Сам-то не курю. В диких местах запах выдает, однако таскаю с собой постоянно. Тоже прежняя привычка. Добывать огонь умею не хуже любого дикаря, но зачем мучиться, когда есть гораздо более удобные методы.

— Не боишься отставки? — сказала негромко, выдохнув дым.

— Уж как-нибудь проживу.

— Я так и думала, — сказала она удовлетворенно. — Если честно, Макс, скольких ты убил?

— Я? — изумляюсь. Такого поворота никак не ожидал. — За кого ты меня принимаешь?

— Что бы ты или другие ни думали, — произнесла Света, — я хороший опер. Десять лет опыта. И начальником стала не через койку.

Я знаю, хотелось сообщить, однако перебивать явно не ко времени. Начала — сама скажет.

— Когда ты пришел, стандартно заглянула в личное дело. И кое-что мне сильно не понравилось. В отличие от тебя, мы хоть изредка перезваниваемся и встречаемся. Ритка Тюрина...

Это такая полненькая девочка-отличница с ее курса, помню очень смутно. В основном потому что вечно били на спаррингах и плакала. Единственный предмет, который не могла сдать больше чем на троечку, — спортподготовка.