Дем Михайлов Низший 6

— Дело было так...

Дальше я уже не стал слышать. Зачем, если я там был? Я вопросительно глядел на Тона. А тот задумчиво ковырял левым мизинцем в носу. Я не мешал. Наковырявшись всласть, он вытащил что-то, изучил, буркнул недовольно:

— Селезенки кусок.

— Ну? Расскажешь? Кто такие "эти одни из тех"?

— Ладно... — сдался Тон и шлепнул ладонью по металлу — Расскажу. История короткая, кровавая, мрачная, мерзкая и несправедливая.

— Звучит как история твоей женитьбы.

— Ты без юморка поганого никак?

— Юмор как смазка — пожал я плечами — Порой в такие отвратные дыры забираться приходится, что без юмора никак.

— Типа самозащиты психической? Тоже верно. Мы зомбаков убиваем — и ржем. Скаббов валим — и ржем. Кровь с рож стираем — и ржем. Мясо в аквариум ногами порой трамбуем — и ваше ухохатываемся. Времени у нас и впрямь мало осталось. Так что я быстро задаю вопросы, ты быстро отвечаешь, попутно я рассказываю всю историю.

— Договорились.

— Что ты знаешь о Мировой Скверне, сыроед Оди?

— Никогда не слышал.

— Что ты думаешь о том, что происходит с миром? Со всем вокруг?

— Мир гниет. Умирает.

— Верно. Многие замечают — хотя тут скорее приходится делать усилие, чтобы ничего не заметить. Мы бродосы предпочитаем об этом не говорить. Но часто слышим от других рассуждения и предположения. Но в целом ты прав — мир гниет. Медленно умирает. Я сам тому свидетель. С каждым годом все больше больных деревьев и животных, все чаще встречается на пути мертвечина, все чаще рождаются новые призмы — а те, кто водил таборы по Тропе столетия до нас порой не встречали ни одного призма месяцами. Зомби и скаббы — их тоже с каждым годом все больше. Мир болеет. Но мы называем это не гнилью. Вот уже как сорок с чем-то лет все называют это Мировой Скверной.

— Как не назови...

— Да. Но название важно — вернее откуда оно взялось такое странное и мрачное "Мировая Скверна".

— И откуда?

— А вот тут и начинается самое интересное. Эту историю знают все, кто часто на свой и риск ходит по Чистой Тропе и проводит вечера за разговорами у газовых костерков. Эту историю рассказывают в землях Мидъярда, которые многие еще называют Срединными. Это история о крайне умелом и наглом отряде настоящих отморозков. И возглавлял их еще больший отморозок по имени Однар. Ничего не напоминает?

— Ты не на меня намекаешь?

— Ага. На тебя.

— Спятил? Я считай новорожденный.

— Это только подтверждает мои слова. Слушай и сам поймешь. Короче, где-то сорок четыре-сорок пять лет тому назад в Зомбилэнд явился отряд. До сих пор спорят о его численности. Кто говорит их было около десяти, другие утверждают, что их было не больше пяти. Третьи уже кричат о сотне. Правду вряд ли можно узнать. Да и зачем? Главное то, что они пришли в Зомбилэнд и лидер отряда громогласно объявил, что Ждуны, они же Болотники, они же Сурверы и они же Хомяки...

— Ого — хмыкнул я.

— Да не говори — поморщился Тон — Так вот. Лидер того загадочного отряда объявил — наш мир поражен Скверной! Лютой страшной болезнью, которая вскоре наш мир доканает и приведет к всеобщему концу. Бойтесь, тупорылые! Кто-то из тамошних тупорылых попробовал возмутиться, но им быстро сломали по паре костей, и они благоразумно заткнулись. А лидер Однар продолжил говорить. Его тот рассказ, хотя теперь его назвают Проповедью Гнева — безбожно переврали. Но суть все же понять можно. По его словам, весь Зомбилэнд — гребаная язва, что стремительно разъедает все вокруг. Даже не сам Зомбилэнд — это ведь просто Тихие Буки — но долбаные Сурверы, что однажды хитростью и подлостью обманули доверчивую Мать, получив незаслуженные права и статус. Однар назвал их одними из Осквернителей, что притащили с собой темную заразу в изначально светлый мир. Мать, понявшая как ее провели, разгневалась и ответила ударом на удар. Яростью на хитрость. В результаты Болотники навеки оказались прикованы к Зомбилэнду незримыми цепями. Как Мать обманули — не спрашивай. Не знаю. Ждуны знают.

— Я устал от кучи прозвищ. Как чаще всего эти болотники себя сами называют?

— Сурверы.

— На этом остановимся. Проповедь Гнева... и каков его результат?

— Однар призвал всех восстать против Сурверов. Вскрыть их цитадели одна за другой. Уничтожить каждого Сурвера — причем наглухо, чтобы без варианта спасения. Мозги в кашу, а кашу на ужин зомби. Когда Сурверы сдохнут — язва перестанет разрастаться. После чего следует постараться еще немного и уничтожить всех пасущихся в Тихих Буках зомби. Причем сделать это следует немедленно. Иначе, пусть не прямо сейчас, если оставить все как есть, на мир обрушится великая беда. Настолько великая, что ее простой зачисткой Сурверов и зомби уже будет не остановить.

— И его послушали? Однара?

— Да. Он каким-то образом завел толпу. Ну само собой там было немало наркоты, самогона и грибов. Не прошло и десятка часов — целая армия вошла в пределы Зомбилэнда. Такого прежде никогда не бывало. Зомбаков валили десятками, расшибая им черепа, топча мозги. Но там — это нормально.

— Убивать зомби?

— Да. Там не Мать правит. Там правят Сурверы, а Мать лишь почти пассивный наблюдатель. Все это знают.

— Хорошо. Дальше.

— Никто не знает как, но пробившись к одной из цитаделей, они сумели вскрыть ее. Вытащили хозяина, разорвали на части, выколоченные из башки мозги бросили в пылающий костер. Мозговая котлетка еще зажариться не успела, а они уже двигались ко второй крепости. Тут-то Сурверы и взвыли. Да как громко! Они вспомнили о своих правах и потребовали защиты у Матери. И получили ее.

— Система встала на их сторону?

— Можно сказать и так. Она потребовала остановиться. Кто попрет против слова Матери? Только отморозки. И таких оказалось не слишком много. Армия уменьшилась вдесятеро. Затем Сурверы пообещали великую награду за головы посмевших замахнуться на них ублюдков... и ситуация развернулась наоборот. Охотиться начали уже на бойцов Однара и его самого. А они, вот смельчаки ублюдочные! — не убежали, не отступили, а продолжили ковырять вторую цитадель и... вскрыли! Но поддалась она большей кровью вроде как. От отряда остались жалкие остатки, все серьезно изранены, аптечки пусты, боезапас на нуле. В конце концов переметнувшиеся на сторону Сурверов будущие герои добили некоторых из пришлых, а еще четверых они скрутили и потащили к хозяевам. Сурверы собирались лично поизгаляться над бойцами Однара. Но Мать не позволила. Она приказала оттащить еще живых преступников в Литекюль. Всех, включая Однара.

— Литекюль? Это что за место?

— Городок впритык к Зомбилэнду. И наша конечная остановка. Там огромный трактир-депо для бродосов. Там мы вас ссадим. И там мы попрощаемся. Но если хотите — поехали обратно с нами.

— Не. Мы в Литекюле сойдем — усмехнулся я — И что там случилось в том городке?

— Суд. Короткий и быстрый. Мать вынесла приговор за секунды. И дала выбор — изменение в призмов со стиранием памяти, либо же тотальное понижение в статусе и стирание памяти.

— А разве призм — сам по себе не понижен в статусе?

— Да. Что-то между добросом и мартышкой лесной — кивнул Тон.

— Тогда в чем смысл? — сам я ответ уже знал, но хотел, чтобы предположение высказал Тон.

Бродос не подвел. Заглянув мне в глаза, он медленно произнес:

— До вчерашнего дня я сам гадал. Но после твоих рассказов о темном мире, где черпают ведрами серую слизь, где плуксы сосут мозг, а лишенные за неуплату рук и ног пресмыкаются в лужах мочи... Может я и знаю теперь, что такое тотальное понижение статуса. Но если так — я бы выбрал именно этот путь.

— Они выбрали тотальное понижение статуса и стирание памяти?

— Да. И Мать забрала их. Однара и троих его бойцов. Израненных, уже умирающих, Мать погрузила их в эшафот, и они исчезли навсегда. Такая вот история, гоблин Оди. Этот Однар — наглый, самоуверенный, насмешливый отморозок... никого тебе не напоминает?

— Я с такими не вожусь — помотал я головой и задумчиво потер подбородок — Намек услышан и понят. Но вряд ли.

— Тебя зовут Оди.

— Я выбрал этот номер по номеру на груди. Никаких личных ассоциаций. Да я добровольно низший.

— Добровольно низший — повторил Тон.

— Да у меня стерта память. Да я умею и люблю убивать. Но... сам подумай, Тон. Спустя полвека? И чтобы я оказался неподалеку от того самого Зомбилэнда? Пусть не впритык, но довольно рядом.

— Какие шансы у вас были вырваться оттуда? Из этого Дерьмотауна, что висит над Стылой Клоакой и витает в парах Зловонки? Почти нулевой? Но ведь вы вырвались!

— Все равно. Это слишком большое совпадение. Система бы такого не допустила.

— Мать не допустила бы такого совпадения — согласился бродос — Но что, если это не совпадение? Кто ведает помыслы Матери?

— Уф... ладно. Что-то доказывать бессмысленно. Описание внешности этого Однара есть? И его бойцов.

— Откуда? Все их по-разному описывают. Однар был обычным человеком. В его отряде имелись зверолюди, призмы. Но в выживших были только люди. Два парня, две девки. Куски окровавленного измолотого мяса лежавшие на эшафоте.

— Ладно — повторил я — К жопу легенды. Но я запомнил. Скверна, обман Сурверов, гнев Матери, Проповедь Однара.

— Я тебя предупредил.

— О чем? Мне плевать на порядки Зомбилэнда, Тон. Я хочу стать гребаным героем! Пройти по этой обязательной лесенке, что приведет меня к Землям Заветам. План прост! Мне насрать на Сурверов!

— Я тебя предупредил — уперто повторил Тон.

Сдавшись, я махнул рукой и спросил:

— Раз почти прибыли — может уже все же расскажешь подробней про Лихт... люхт...

— Уголек. Называй его Угольком. Все так зовут.

— Так бы сразу и сказал — проворчал я — Язык сломаешь. Так что?

— Про Уголек, Зомбилэнд и Сурверов?

— Точно.

— Хорошо, гоблин Оди. Я начну с Сурверов.

— Опять они...

— Иначе никак — весь Зомбилэнд — это они. Сурверы. Короли и заключенные в одном лице.

Взявшись за лицо двумя пятернями, он хорошенько промял кожу, помассировал веки, похлопал по щекам ладонями и только после этого заговорил, сразу предупредив:

— Все свои любимые приколы и юморок ниже пояса засунь в сраку и не вытаскивай. История серьезная. Мрачная. И не поймешь кто в ней прав, а кто виноват. Так что шутки про сиськи и жопы тут не к месту.

— Да это на меня низший состав так пагубно действует — скорбно вздохнул я и забросил под язык таблетку шизы.

— Однар плотно сидел на наркоте — будто мимоходом заметил бродос — Вроде как легенды гласят, что наркота помогала приоткрыть ему прошлое. Даровала пророческие видения...

— Пророческие видения о прошлом? Вот это настоящий бред. И причем здесь я?

— Ну да.... Речь о нашем мире. Ты ведь понимаешь, сыроед, что этот мир — рукотворен?

Так и хотелось ответить в стиле "Нет, что ты, всегда считал стальные стены мира воздвигнутыми сраной природой"... но сдержал язык и просто кивнул. Увидев, что тропник продолжает выжидающе пялиться, добавил:

— Давным-давно произошло что-то очень глобальное и очень нехорошее. Что-то коснувшееся всего мира сразу — того прежнего мира, откуда мы все родом. Чтобы не гадать на пустом месте, для себя я решил — тому миру пришел конец, и мы вынужденно переселились сюда. Причины прошлого апокалипсиса не особо важны — хотя бы потому, что это произошло очень давно. Я бы сказал столетия назад.

— Верно. Мы думаем так же. Что еще?

— Изначально здесь было социальное неравенство. Касты. И эти касты прописаны в наших статусах почти намертво. Изменить практически невозможно. Некоторые касты даются нам от рождения, на другие горки можно кое-как вскарабкаться, но чаще либо остаешься в своей колее пожизненно, либо падаешь еще ниже.

— Да — кивнул Тот, копаясь в небольшом свертке, вынутом из рюкзака — Однар был изначально добросом по статусу, затем сколотил отряд, они поднялись до уровня героев. Но почему не стали расти выше и стремиться к Землям Завета. Наоборот — вернулись к Чистой Тропе и атаковали Зомбилэнд. В результате те, кто выжил, были понижены в статусе до добровольно низших. Стирание воспоминаний, погружение в холодный сон, наверняка хирургическое изменение внешности.

— И лишение всех конечностей — дополнил я его рассказ.

— Я видел твои шрамы. У одноглазого такие же. И я слышал ваши рассказы. Добровольно низшие лишаются собственных конечностей, при рождении им достаются любые, но не свои.

— Чаще всего почти отработанный хлам — я поднял руки, сжал и разжал пальцы — Но система в этом плане справедлива — с помощью химии даже дряблый хлам можно привести в относительный порядок. Вернемся к линейке статусов. Если снизу вверх, то я выстроил их так — принудительно измененные, добровольно низшие, добросы, этносы, герои, эльфы. Как-то так?

— Почти. Между героями и эльфами существует еще какая-то прослойка. Про это я мало что знаю. Но кое в чем уверен — сурверы находятся где-то как раз между героями и эльфами. Ближе к героям, само собой. Но только в пределах Зомбилэнда. Вне его пределов — они никто.

— Уяснил.

— Держи.

Мне в руку вложили продолговатый предмет.

— О! Твой чл.... — начал было я, но осекся и пару секунд задумчиво смотрел в сторону, пока не признался — Может ты и прав насчет моего языка. Но знаешь — лучшего буфера защиты от всей это мразоты вокруг просто не найти.

— Да. Нужна разрядка. Наши тоже часто идут этим путем — секс, самогон, легкие наркотики, жратва, ругательства. Что угодно лишь бы отвлечься мыслями от всего этого дерьма вокруг. Закуришь?

— О да — кивнул я с широкой улыбкой — Охренеть...

Бродос Тон одарил меня сигарой. Самой настоящей сигарой скрученной из табачных листьев. Сигара одуряюще пахла и прямо требовала — подпали меня, сука! Давай!

Щелкнула зажигалка. Массивная, серебряная. Покосившись на предмет, вопросительно приподнял бровь. Вещь явно не штамповка, такое в торгматах не купишь.

— Иногда море дарит удивительно вещи — сказал бродос и зачмокал губами, раскуривая сигару — Если развернуться и долго ехать в обратном направлении, то там, за землями под властью Плюса, за скалистыми территориями горных добросов, начинаются теплые края. И там обитает небольшой и приветливый этнос. Они зажигательно танцуют, ослепительно улыбаются, делают обалденный ром и крутят невероятные сигары. Если бы у меня был выбор, гоблин Оди — я бы прожил остаток жизни там. Вставал бы каждое утро ближе к полудню, целовал бы лежащую рядом чернокудрую женщину, потом роскошный завтрак из фруктов и даров моря, после завтрака, сидя в кресле, неспешно выкурить сигару. И только затем приниматься за дела. А вечером еще сигара и немного темного крепкого рома... М-да...

— М-да...

— Но не суждено. Я либо умру от старости на Тропе, либо сдохну здесь от лап очередного матерого зомби. А может мне снесет башку призм.

— Спасибо за сигару. И за рассказ. Как-то даже не по себе... ты тоскуешь, бродос.

— Это просто моя разрядка от дерьма вокруг — усмехнулся сквозь дым Тон — Твой орк отвлекается бухлом и трахом. Ты добавляешь к этому жесткий насмешливый цинизм. А я... я просто изредка выкуриваю одну сигару и мои люди знают — в этот момент ко мне лучше не подходить. Потому что мыслями я не здесь. Ни хера не здесь. Мыслями я там — сижу в белой рубашке и шортах в соломенном кресле, курю сигару и глажу лежащую на коленях любимую женщину по черным кудрям. Ну еще одну сигару часто выкуриваю под конец очередного витка. Перед конечной остановкой. Я и тебе советую найти что-то подобное.