Просветление. Глава 33. Возмужание

— Что произошло, мой Господин? — поинтересовался Николай, с видимым удовольствием принимая поздравления Князя с присвоением ему высокого статуса и звания действующего Вершителя. — Вы напугали Тину до полусмерти!

— Не преувеличивай, "сынок", — засмеялся Андрей. — Явление "тени отца Гамлета" имело другой смысл и произвело нужный эффект.

— Да, оно сильно упростило задачу, которую я поставил перед собой в дополнение к основной цели Испытания. Вам... э-э-э... понравилась малышка?

— Вы с Ольгой сговорились что ли? — всплеснул руками Князь. — Мне понравилось, как осторожно ты изучаешь и приближаешь к себе новоявленную рабыню Вершителя Николая!

— Рабыню? Вы сразу поняли! Да, это — правда, — неожиданно покраснел Коля. — И благодаря Вам, мне не пришлось долго убеждать Тину в существовании новой для неё реальности, нашего сумеречного мира... Как долго продлиться её карантин, Хозяин?

— Всего лишь четверо суток. Но это не моя епархия, Николай! Подобные вопросы стоит задавать Блюстителям, которые анализируют перемены в сознании Испытуемого, назначают и осуществляют карантинные мероприятия. Учитывая твои добрые отношения с Блюстителями и знание основ их языка, они вряд ли откажут новому Вершителю в дополнительной информации...

— Спасибо, мой Господин! Я могу пригласить Вас на рюмку хорошего коньяка?

Этому простому мужскому жесту уважения и благодарности Андрей был обрадован так, будто общался со своим повзрослевшим сыном, наглядно продемонстрировавшим свою самостоятельность и значимость. Они уединились в небольшом рабочем кабинете Николая, здесь же, в Замке. Пили коньяк понемногу и говорили о жизни, о недавнем прошлом, настоящем и будущем. Коля тревожился о грядущем приезде к нему Натальи Ивановны: как она примет неожиданное известие о том, что он стал Вершителем; как уживётся с очень юной на вид первой рабыней Николая. Долго оставаться наедине мужчинам не позволили. Сначала в дверь постучалась Эмма, в отличие от Василия и Владилены, ещё не успевшая поздравить Колю. При ней новый Вершитель завёл разговор о нюансах посвящения в рабыни.

— Тина узнает меня после четырёх суток карантинной... обработки, Хозяин? — спросил он.

— Не сразу, — пожал плечами Андрей.

— Всё будет хорошо, Коля! — удивляясь немногословности мужа, проговорила Эмма, привычно смущаясь своему положению на его коленях. — Ты обнимешь, поцелуешь свою девушку, она и вспомнит. В крайнем случае, напомнишь ей что-нибудь личное о вас двоих...

— Да, я понял, — кивнул новоявленный Вершитель, розовея, как красна девица. — У меня есть ещё один... нескромный вопрос: что я должен сделать, чтобы Тина была официально признана моей...

— Надеть заранее подготовленный для неё ошейник рабыни, разумеется! — заулыбался Князь. — Всё остальное ты с ней уже проделал, даже юную попку не пощадил!

— Андрей, прекрати вгонять нас с Колей в краску своими... княжескими шуточками! — возмутилась Эмма.

— Ну, извините, своего гадкого Князя, стыдливые мои! — засмеялся он, целуя щёку жены и, будто ненароком, касаясь её груди. — Я же любя... Кстати, Николай, отдай мне или уничтожь свой ошейник. Вершителю он ни к чему, к тому же официально у меня нет больше рабов. Вы все — свита Князя!

— Извините, Ваша Светлость, но свой ошейник я сохраню. Пусть в тайне, но он будет служить мне напоминанием...

— Как знаешь, спорить не буду, — махнул рукой Андрей. — Но для того, чтобы ты помнил не только старое, налей-ка ещё по рюмке и выпьем на "ты"!

Николай наполнил три рюмки, мужчины поднялись на ноги, чокнулись с Эммой, а затем переплели руки и выпили брудершафт, после чего искренне по-мужски расцеловались. "Не представляю, как ты воспримешь это, но знай, Коля, что отныне я отношусь к тебе, как к сыну! — воскликнул Андрей и добавил: — Я горжусь тобой, сынок!" Улыбка Эммы, часто напоминавшая Андрею светлую улыбку Ма, добавила в мужское общение домашний уют и умиротворение. К тому же, Эмма очень удачно заметила, что возмужавший Николай и вправду становится похож на её мужа внешне. В глазах Коли стояли слёзы, когда он решился на ответную речь: "Мой любимый Господин! Мой Отец! Мой Учитель! Мой Друг до конца дней моих! Это — всё... ты, Андрей! Я благодарен судьбе, что оказался рядом и..." Большего новый Вершитель произнести не смог, да и не надо было. На прощанье Эмма расцеловала окончательно смутившегося Николая, а Князь перевёл разговор на другую тему. Он завёл беседу о деятельности Коли в ближайшей перспективе, когда Служба Вершителей полностью восстановит ритмичную работу, а у Николая появится время пользоваться своими новыми, большими возможностями. Заглянувшую к мужчинам Ольгу попросили остаться, тем более, что Коля заговорил о знакомом всем троим деле.

— Так получилось, что я сроднился со студией "Альфа", с нелёгким, но благодарным делом, связанным с искусством кино и театра... Вообще, с искусством! Если и не все люди нуждаются в нём, то очень многие... А те, кто мне дорог, кого я люблю — не только нуждаются, они живут им, чем бы ни занимались по долгу службы. В Ультра-Петербурге, к сожалению, нет студии "Альфа", а значит, мы... создадим её!

— Восторг! — подскочила на месте Ольга, сидевшая на диванчике подле Андрея.

— Об этом я и хотел поговорить, — улыбнулся Князь. — Только почему обязательно киностудия, почему именно "Альфа"? Мы окажем тебе всемерную помощь, но родителем, организатором и хозяином нового проекта будет Вершитель Николай, и предназначение, идеологию, название ты можешь придумать любое...

— Пойми же, Андрей, — воскликнул Коля. — "Альфа" — больше, чем название. Это наша альма-матер, как ты — наш Отец и Господин!

— Ого! Сильно сказано! Полностью поддерживаю! — не сдержалась Ольга. — Но наш Николай говорит Господину "ты", я не ослышалась?

— Ну, к чему ты сейчас об этом, Оля? — поморщился Андрей. — Не ослышалась! Мы выпили с Колей брудершафт и в неформальной обстановке общаемся, как нам хочется...

— Тогда позвольте и мне выпить с Николаем по-дружески и избавиться от этого надоевшего мне "выканья"!

Брудершафт с Ольгой дался Коле сложнее, чем с Хозяином. Наливая коньяк в рюмки, а затем переплетая руки с женщиной, трепетное отношение к которой не мог скрыть, даже если бы захотел, Николай краснел и бледнел попеременно. Однако Оля в этот момент была неподражаема: чутка, тонка и сердечна. Опустошив свою рюмку, она не стала обращать внимания на колебания Коли, а поцеловала его сама и заговорила: "Николай! Я искренне рада, что ты стал Вершителем — справедливым и надёжным, но сейчас не об этом. Однажды наш Хозяин назначил меня твоей неофициальной Госпожой. Наверное, тогда это было необходимо, чтобы воспитать во мне ответственность за свои поступки и изжить жестокость, но теперь идея исчерпала себя. Если ты называешь Андрея Отцом, то для меня ты стал братом. Да, моё сердце занято, и ты знаешь кем. Но если тебе нужна такая сестра, приходи в любой час без смущения. Приходи по любому вопросу, самому сложному, самому интимному, и я выслушаю тебя и помогу всем, что в моих силах. Позволь мне стать тебе родной сестрой!"

Андрей молчал, потому что слов у него не нашлось. Он вообще почувствовал себя лишним, особенно после того, как, с трудом справляясь с нахлынувшими чувствами, заговорил Николай: "Оленька! Моё звание Вершителя ничего не меняет в моём отношении к тебе. Зато, всё меняет этот брудершафт, потому что... теперь я могу говорить с тобой... свободно! Оленька, сестрёнка моя, я люблю тебя! И этого не изменишь... Просто смирись с этим так же, как я смирился с тем, что ты всем сердцем любишь Андрея. В моей жизни будут симпатии, привязанности, даже сильные чувства, но ты останешься особенной женщиной, вне всякой конкуренции, сестрёнка моя родная!" Ах, как давно Андрей не видел плачущую Олю! Князь пересел за стол, на место Николая, курил и пил коньяк, а Коля... утешал прильнувшую к нему Ольгу, с любовью поглаживая её белокурые локоны, разлетевшиеся по его груди. Не в состоянии наблюдать эту сцену далее, Князь направился к выходу, но Оля с Николаем одновременно схватили его за руки.

— Пожалуйста, не уходи, Андрюша! — взмолилась Ольга. — Я сейчас успокоюсь... Эти слёзы — моё уходящее прошлое: и щемит в груди, и больно за то, чего не изменишь... Уж лучше втроём... Нет, говорить пошлости сейчас не хочу и не буду... Можно, мы сейчас уйдём с тобой, мой Господин... мой любимый! А с завтрашнего дня я начну помогать Коле в создании студии?

— К сожалению, нет, маленькая, — вздохнул Андрей, притягивая к себе вопросительные взгляды. — Конечно, ты уйдёшь со мной, если хочешь, но завтра тебя ждёт новое дело, на сегодня более важное и неотложное, чем проект Николая...

— Какое? — в унисон спросили "Geschwister"*.

— Готовы слушать? — с сомнением спросил Князь, но Оля с Колей кивнули и сели на диване ровно, положив руки на колени, как прилежные ученики.