14,05,2020

В принципе винтовка была проста конструктивно и легко освоилась легионерами, к тому же надёжна и неприхотлива в плане обслуживания.

— Данное стрелковое оружие всем известно, как трехлинейка. — Монотонно вещал мальтийский витязь-инструктор по вооружению. Заглянул "внутрь", мотнул головой:

— Не была чистой с момента выдачи в войска, но по-прежнему работает исправно, потому как проста и невероятно надёжна. Всего-то три движущихся детали да два винта.

Покрутил оружие в руках, передёрнул затвор:

— Даже если сломается боек — ничего страшного, — тут же продемонстрировал где этот самый боёк находится и как его извлечь,— всего-то нужно закрутить его на пару оборотов дальше в затвор и можно "без боюсь" продолжать стрелять по супостату. Из данного "винтаря", при определённой доле везения даже можно подстрелить самолёт и отстреливать лёгкобронированную технику. В общем, настоящее оружие победы.

В очередной раз прокрутил винтовку в руках:

— Предохранитель здесь неудачный, — продолжал монотонно говорить инструктор,— по личным ощущениям говорю, но сделан он таковым специально, для облегчения разборки оружия. Открыл затвор, нажал на спусковой крючок, после этого "затвор в сборе" легко отделяется от винтовки. — И тут же всё вышесказанное продемонстрировал.

— Перезарядка, — загрузил планку-обойму, открыл затвор, вставить обойму,— давишь на заднюю часть патрона ближе к обойме, так же можно приподнять пулю верхнего патрона и ею, нажимая — толкаешь остальные патроны в магазинную коробку куда входит 4-ре патрона, пятый, при закрытии затвора посылался в патронник. Пустая обойма — извлекается. Это особо важно, когда нужно быстро зарядить винтовку при стрельбе "на скорость".

http://pikabu.ru/story/kak_yeto_rabotaet_vintovka_1772086

На тактических учениях с практическими стрельбами, выяснилось, что патрон пробивает почти метр местного сушено-глиняного кирпича, а восточную, туземную лачугу — на вылет. При этом нужно стрелять аккуратно, потому как "на вылет" будет и вторая, а за частую и третья мазанка.

Был у них и автоматный взвод. ППШ, при всех своих плюсах — высокая огневая мощь, большая ёмкий магазин, но стрельба на расстояние 150-200 метров, самая эффективная — до 100 метров. А если на тебя во всю прыть скачет лёгкая арабская конница и времени мало, а её желательно встретить подальше от себя, потому вначале залповый винтовочно-пулемётный огонь по лошадкам, затем подключаются автоматные очереди.

Легион по своей структуре имел две бригады:

Первая именовавшаяся как "Группа Егория Храброго".

Вторая — "Корпус Дарта Вейдера".

По штатному, да и по национальному составу они не отличались совершенно, а оба названия происходят от позывного командира бригады.

Как бы там ни было, а барон Карл фон Ранце, а по Мальтийским документам — витязь Ранцев Кирилл Иванович был определён в "тачанковские" пулемётчики, брат же его Ойгенхен (Женя) — в тот же экипаж, на АГС-17 "Пламя".

Толи учёба закончилась, а может и время настало, а только погрузили их на корабль и отправили на поддержку какому-то местному царьку или корольку туземному в Сирию.

Высадившиеся на сирийском побережье войска тут же совершили ночной автомарш-бросок с кратковременными остановками на приём пищи, под утро — два часа поспали. К вражескому лагерю прибыли на рассвете. Как позже оказалось туземцев всю ночь самолётами "готовили" к утренней встрече с гостями незваными — распугивая лошадей, верблюдов и прочую скотину, ну попутно, до дрожи в коленках и резях в нижней части живота, что спереди, что сзади, напугав-разогнав воинство.

Непродолжительный миномётно-АГСный обстрел, поддержанный безоткатными орудиями, так сказать вели ближний бой с дальним прицелом, после чего "свиньёй" покатили на врага. Ну как "свиньёй" — впереди, на острие атаки — броневики, за ними уступом — тачанкомобили, появившаяся перед самым боем "союзная лёгкая курдская кавалерия" и легионеры-пехотинцы на грузовых автомобилях — в центре. Поскольку данное построение, без кавалеристов, многократно отрабатывалось ещё на Мальте — все знали свой сектор ответственности и порядок отработки. В общем, действовали как на учениях, вышло — замечательно.

Захваченный вражеский военный лагерь сторонников Шихабов на этом месте совсем недавно начал разворачиваться-обустраиваться, но и в этом состоянии уже походил на большой город. Палатки стояли, лежали и просто те места, обозначающие где они еще вчера были, ровными рядами образовывали улицы и перекрестки, с небольшими площадями и рынками, на которых купцы только собирались, а которые порасторопней — уже продавали свои товары, но недолго. Нынче же взору открывался совершеннейший разгром присущий всему, где раньше недолго, уютно жили, но нужно поспешно и чрезвычайно срочно, буквально за один час убраться и поскорей — жить хочется, а добро ещё наживём.

Здесь нужно уточнить, что условия пребывания в военном лагере того периода были суровыми. Воины, причисленные к таковым и прочий вольно шатающийся с войском нищенский сброд, спали в телегах и под ними, многие у костра и лишь в лучшем случае в палатках. Все без исключения — вповалку и на чем придется.

По ночам было совсем не тихо и уж точно не спокойно. Вдоль периметра ходили часовые и от страха громко перекрикивались, то и дело подавала голос всевозможная скотина, рявкали быки, ржали лошадки, издавали звуки ослики, верблюды, блеяли "живые мясные консервы". Под шумок, туда-сюда шастали мелкие воришки из числа обозных и прочих, так и норовя чем-то поживиться и что-либо спереть. Их периодически всемирно отлавливали, попутно внося всеобщую сумятицу, дружно избивали, а не редко и вешали на подходящих ветках. В условиях восточной жары трупы быстро начинали смердеть. Так же в военном лагере напрочь отсутствовали туалеты и "до ветру" ходили недалеко. Постираться и тем более помыться — совершенно невозможно. Бойцы были грязными, завшивленными и жутко вонючими, а ещё смрад, издаваемый множеством животных...

Из увеселительных мероприятий — азартные игры, не редко заканчивавшиеся поножовщиной или массовой, межплеменной дракой вооружённых людей.

Утром подъём по сигналу трубы, перекличка с выявлением "отсеявшихся за ночь", развод на какие-то работы и это в условиях жёсткой недостачи пищи, которую самому же нужно было где-то купить или добыть, а потом и приготовить при дефиците воды и дров.

По округе в вечном поиске мотались организованные банды оголодавших мародеров, выискивавшие-отнимавшие у всех и вся всё съестное, питное и могущее гореть.

В общем, в ночной неразберихе и суматохе была не только "скоростная эвакуация", но и грабёж под шумок с вооружёнными драками и множественным смертоубийством. Потому утром по лагерю были разбросаны телеги и прочий двух колёсный транспорт со всевозможным скарбом, тюки с барахлом, и вообще непонятно чем, средь которого нередко попадались раненные люди и даже зверски изуродованные трупы...

Кое-где вражеский народец еще оставался, но видя дружные ряды легионеров-мальтийцев — в основном героически сдавался, а непонятливых, особо упористых индивидуумов быстренько физически, точнее огнестрельно, а если группа решительно настроена и достаточно большая, то и огнемётно — уговаривали...

Заняв вражеский стан, опытные командиры в первую очередь озадачились преследованием распылившегося противника. Причём команда была дана чёткая и понятная:

— Врага гнать, в бой не вступать! Продемонстрировать мальтийское неоспоримое военное преимущество, всячески давая возможность повторно испугаться и самостоятельно мирно скрыться!

Во вторую же очередь, остающимся в захваченном вражеском лагере — немедленно заняться подсчётом трофеев и взятием онного под охрану, дабы союзные конные курды не сильно разграбили.

В общем, всё хоть чуток ценное и нужное свозили-сносилось-перемещали, зачастую привлекая пленных, в сооруженный из повозок "гуляй город" "стены" которого очень тщательно охранялись вооруженными, очень серьёзными и злыми на вид легионерами.

На этом основные боевые действия и закончились. Правда были ещё кратковременные локальные стычки, совершенно не влияющие ни на что, без них то никак...

Еще дней десять как бы отлавливали разбегающихся на все четыре стороны вражеских вояк, точнее происходила банальная ловля восставших эмирчиков и прочих богатых мамлюков-офицеров с целью выкупа. Узнавали "добычу" просто — богатые мамлюки носили металлические шлемы с кольчужными бармицами, кольчужно-пластинчатые наплечники, главным же отличием офицеров были пояса, украшенные золотом, серебром и прочими драгоценностями и это, не считая дорогого оружия. В общем то данные предметы как раз и были "выкупом"...

Попутно же "легионеры-ловители" знакомились с местностью, посещали всевозможные греко-римские и прочие ассирийские развалины городов и иных храмов, святилищ и еще чего-то, когда-то бывшее монументально величественным и очень нужным. Нынче же посещаемые объекты пребывали в замучено-плачевном состоянии, но всё равно интересно посмотреть-полюбопытствовать.

На одном из таких осмотров встретился им странный человек, юно выглядевший с виду, но внутри умудрённый разумом старец, самолично вызвавшийся провести экскурсию по величественно-монументальным развалинам, при этом негромко так, как бы сам себе, но для чужих ушей:

— Ничто так не укрепляет доверие, как предоплата... — сложил вместе ладони, в виде "чашечки" и закатил зрачки вверх.

Впрочем, уже ставшим опытным по части восточных хитростей витязь Юра (Юзек) Маевски, из поляков, запрокинув голову вверх и набок, схоже закатив зрачки в подлобье тут же ответствовал:

— Ничто так не портит отношения, как кредит...

В прочем несколько мелких монет арабу всё же спонсировали и экскурс начался. Они группой бродили средь руин, араб рассказывал и показывал, часы-переводчики переводили.

Кроме прочего экскурса экскурсовод, в виде лирического отступления сообщал ещё много интересного и весьма необычного:

— Хочу Вас авторитетно заверить, что в нашем мире, помимо людей, проживают и иные различные твари-существа. Кроме этого есть интересные личности, в простонародье именуемые Богами. Всемогущие они и все время наблюдают-приглядывают за нами сверху. — Лукаво взглянул на слушателей. — По всей видимости им делать больше нечего. Но, тем не менее, именно им посвящают проживающие на Земле нынешние храмы и прочие божественные строения, за них и им же молятся в возведённых людьми сооружениях...

Сделал небольшую паузу в рассказе, делая вид, что внимательно рассматривает часть упавшей колонны:

— Правда, не совсем понятно, на кой надо висеть там так высоко и чего они еще делают кроме наблюдения? Да и смысл этого?

Рассеянный взгляд на развалины:

— Боги и падшие Боги, условно определённые как демоны. Извечное противостояние света и тьмы, зла и добра, хорошего — плохому. По-разному кому-как. Для одних совершённое деяние — добро, для других, тот же поступок — совсем обратное и почитается как зло несусветное, коварное и неприемлемое во всех формах и прочих проявлениях. Одни хорошие Боги, другие плохие. Вот как определить кто лучше Иисус или Аллах, Гаутама-Будда или Аматерасу?

Побродили ещё чуток, послушали очередное умозаключение:

— Человек ведь до такой степени боится смерти и не понимает зачем он тут, что готов в любой бред поверить. Который хоть как-то объяснит ему его существование и пообещает "сладкую лепёшку" после жизни. В божественность деревянного-каменного-слепленного из соломы истукана. В толпу богов и божков. В "доброго" бога, без разницы как его назови, но непременно на небе. Поверит и дай ему хоть каплю возможности — удавит любого сомневающегося в его правоте. Суть всего — веришь во что-то, ну и верь себе по-тихому не навязывай это другим. В конце концов каждый с ума по-своему сходит. — Ненадолго умолк, и как бы сделал вывод:

— Привыкнув к жизни, как-то уходить из неё не хочется...

Впрочем, слушатели не особо внимательно вдумывались в глубокий смысл слов добровольного экскурсовода. Они были молоды, полны сил, энергии и блуждающих мечтаний. Кто-то, уже при убытии даже пошутил:

— Пока Дьявол всех белых ангелов не перепортит — не успокоится, до тех пор и будут меж людей разобщённость, ссоры и войны...

С ним молча согласились, но общее состояние "размышлений о жизни":

— Этот жестокий мир исправит любого хорошего человека...

— Есть хорошее местное изречение, утверждающее, что не так опасен сытый лев, как желающие ему угодить трусливые шакалы.

— А что ты обо всём этом думаешь? — поинтересовался Юра Маевски у все время молчавшего хмуроватого на вид норвежца Фёдора (Фредрика) Кристоферсенова.

Совершенно безразлично взглянув на поляка, Фредрик протяжно произнёс:

— Настоящему барабанщику всё по барабану. — Пожал широкими плечам и улыбнулся. Улыбка была широкая и полностью на лице не помещалась... Последовавшее дружеское похлопывание по плечу, так же впечатлило от него поляк чуть не полетел кубарем...

Еще же, поколесив по округе выяснили, что в Сирии — тесно. Благоприятнейший климат, не жарко, пустынь почти нет, все хорошо растет. Как бы тишь, гладь, да Божья благодать, но нет. Разношерстного народу много и не просто много, а уйма. Ну, явно очевидно, что рано или поздно они что-то между собой не поделят и вспыхнет пожар. Мальтийцы же нужны, как они сами полагали, чтобы сдерживать огонь в горшке.

Но в скорости из Сирии легион ненадолго вывели, а потом вновь ввели.

В этот раз они сразу направились в Дамаск, где командование легиона приняло участие в траурной похоронной церемонии по случаю смерти халифа Абуль-Хайр из рода Маанидов. Командир "Легиона Сирия" торжественно передал траурные венки от руководства Мальтийского ордена, трижды выстрелами "салютовали" в знак уважения к павшему воину, соратнику и великому человеку.

После, исполняя последнюю волю усопшего Мальтийцы повторно принялись наводить порядок в стране.

Хотя, что там наводить? Одни слухи о смерти халифа-тирана Абуль-Хайр, мгновенное прекращение "финансовой помощи из Стамбула" и повторное прибытие мальтийцев, необычайным образом уменьшали количество желающих поучаствовать в гражданской войне, к тому же первое боестолкновение превосходящих сил повстанцев, против малочисленного ответвления легиона...

Первоначальный план заключался в том, чтобы двинуться против восставших тремя колоннами. Первая, основная — двигалась напрямую из Дамаска, вторая по правую сторону, километрах в 10-15 от основной, третья так же, но с левой стороны.

Враг, в виде многочисленной лёгкой конницы был замечен дозором с левой стороны левой же колонны. По радио сообщили в штаб "Первой колонны" о обнаруженном противнике и начали подготовку к встрече.

По периметру, напоминая букву "П", с небольшими заворотами "в тыл" протянули два ряда колючей проволоки, за которыми установили тяжелые огнемёты ТПО-50М, на лафете. Три резервуара на 21 литр напалма каждый, дальность полёта струи до 140 метров, температура горения под 10000С с очень устойчивым пламенем.