Это был не шелк, а атлас. Узкий длинный отрез, весь издырявленный иглой и криво расшитый ярко-алыми листочками ивы. Кое-где поверх них проступали неровные бурые пятна. Ивовая лента. Сандра.
На лицо адепта эль Хаарта легла тень. Он выпустил из рук жилет и медленно разгладил мятый атлас, украшенный засохшими пятнами его собственной крови. Да, тот острый портьерный крюк и старшая сестра Сандры, едва не заставшая их вместе в самый глухой час... 'Интересно, — мелькнуло в голове, — что бы она подумала, если бы все-таки застала? Наверняка, то же самое, что наши отцы после той ночи'. По губам Нейла скользнула кривая усмешка. Ну, с другой стороны, что еще им могло тогда прийти в голову? И пусть герцог эль Хаарт все-таки узнал правду — в отличие от барона, надо полагать, иначе в военную школу Сандру бы, конечно, не отправили — теперь это уже не важно. Кончилось последнее лето, кончилась дружба. Теперь в саду вокруг дома эль Хаартов кишмя кишит охрана, а Нейл в конце весны прямо из Бар-Шаббы поедет в Предгорье, где отныне и будет проводить все свои летние каникулы — так решил отец, и его можно понять. 'Я даже за твое благоразумие теперь не поручусь, — сказал он тогда, в их первый и последний разговор по душам, — что уж говорить о чужой дочери?' Да, его светлость, конечно, был прав.
Но легче от этого не становилось.
Сандра... Она больше не пришла, и уже никогда не придет, а Нейл так и не узнает, что заставило ее влезть к ним в дом через окно библиотеки. Она не оставила даже самой коротенькой записки в тайнике межу корней акации. И уехала в Даккарай, куда так рвалась много лет — уехала, не простившись. Может, и хотела, да не позволили, но скорее всего — совсем по другой причине... Нейл, комкая в кулаке атласную ленту, опустил голову. Эта причина была ему известна. Сила. Проклятая сила, невесть за что, в какое наказание посланная ему богами — дар, едва не убивший Сандру и забравший ее у него навсегда. Он пытался утешить себя мыслью, что их дружбе, даже не будь он магом, так на так пришел бы конец: взрослая жизнь многое меняет, а общество и семья, которая рано или поздно появится у них обоих, вряд ли поняли бы такую привязанность, но горечь от этого почему-то только усиливалась. Он тосковал по своей своенравной подружке, и если раньше, в прошлом году, в позапрошлом, эту тоску скрашивала надежда увидеть ее вновь, то теперь... Кончено. И дело тут не в чьих-то отцах, дело даже не в Сандре — может, ее страх перед ним и пройдет когда-нибудь — он сам себе не позволит вновь преступить черту. Он уже дал слабину однажды, пять лет назад, и во что это вылилось? Нет, баста!
Думать-то Нейл так думал, но внутренне прекрасно понимал, что отец на его счет не ошибся. Потому и сослал в Предгорье — сам Нейл, конечно, встречи с подругой искать бы не стал, но когда ей это мешало? 'И если она позовет — я приду, — думал он, машинально сворачивая атласный отрез в тугой плотный валик. — Всё равно приду, как бы ни зарекался. Что я за тряпка, хуже Зигги!' Нейл задумчиво посмотрел на ивовую ленту, мельком оглянулся в сторону камина — и спрятал находку обратно на дно сундука. По-хорошему ее бы стоило сжечь, но, с другой стороны, имя дарителя на ленте не написано. И пусть значит она вовсе не то, что предписывает традиция, какая разница?
Он бросил 'Защиту и ограничение' на подушку, захлопнул сундук и растянулся на кровати. Зашелестели страницы. Так... Купол, купол...
Нужный раздел был найден, взгляд заскользил по строчкам, однако мысли адепта эль Хаарта были далеки и от учебы, и от магии. Сандра. Она ведь уже кадет, ее приняли — барон вернулся из Даккарая один. Значит, мечта его дочери наконец-то сбылась. И теперь она поднимается в небо уже не на бревне, но на драконе — настоящем, живом, которым грезила с самого детства. 'Вот уж, верно, до сих пор не в себе от счастья, — не замечая, как губы сами складываются в улыбку, думал молодой человек. — Если вообще в стойле не спит, что вполне вероятно...' Нейл вспомнил сияющие глаза подружки там, на берегу пруда, когда он поднял для нее из воды овеществленный фантом, и добродушно покачал головой.
Что же, теперь у тебя наконец-то есть свой дракон, Сандра, смешная, упрямая, несгибаемая ты девчонка. 'Может, когда-нибудь я увижу тебя на нем — на параде, — подумал адепт эль Хаарт. — Не дай нам боги войны, но свое первое сражение ты уже выиграла'. Он снова улыбнулся и, зевнув, все-таки заставил себя сосредоточиться на учебнике.
Глава II
Взрытая земля, усыпанная мокрыми опилками, рванулась навстречу. Загон перевернулся вверх тормашками, закружился вокруг головы серо-черным серпантином, хлестнул по лицу дождевой взвесью — и Кассандра с коротким воплем вылетела из седла.
— Поводья!.. — донеслось до нее почти одновременно с ударом тела о землю. В плече что-то предательски хрустнуло, выставленное вперед колено свело судорогой, а позади раздался набивший оскомину торжествующий взрык. Сволочь гребенчатая!..
Кассандра, шипя от боли, скорчилась на манеже. Пальцы впились в онемевшее колено, ожесточенно его растирая, но стало только хуже. Опять вывих? Сволочь, сволочь, сволочь!
— Кадет Д'Элтар, вы в порядке?
— Да... — сквозь зубы выдохнула она. И, выплюнув набившиеся в рот опилки, уперлась локтем в землю. — Я с-сейчас...
Новый взрык за спиной заставил ее передернуться. 'Зверье неразумное? Как же!' — тоскливо подумала Кассандра, поднимаясь на дрожащие ноги. По ее твердому мнению, подлый дракон издевался над ней — причем вполне осмысленно. Не проходило и занятия без того, чтобы он не вывалял свою наездницу в грязи, и ладно бы только этим всё ограничивалось! Гребенчатый паразит словно задался целью довести Кассандру если не до могилы, то куда-то очень близко к ней: он вышвыривал ее из седла, то и дело норовил оттоптать ноги, когда она вела его пешим шагом, выдергивал повод у нее из рук, скалился и огрызался, когда она надевала на него недоуздок... Хлыст помогал мало, наказание только раззадоривало дракона. Он щурился, прижимал к голове острый серебристый гребень, покорялся для виду, но стоило наезднице чуть расслабиться, и всё снова шло прахом. А самое обидное — так доставалось лишь ей одной! В руках капитана эль Моури зверь был шелковым, перед Кайей он готов был только что не растечься лужицей, урча, млел от ласки Сельвии — а Орнелле, Кассандра была готова в этом поклясться, вообще через раз строил глазки. Шишки же все доставались ей, и она ничего не могла с этим поделать. А ведь она старалась, боги свидетели! Старалась как никто, ловя каждое слово, каждый жест капитана эль Моури, зубря наизусть 'Наставления о взаимодействии', всеми правдами и неправдами выкраивая хоть с полчаса в день, чтобы посмотреть, как занимаются наездники старших курсов — но все было без пользы. Дракон не желал ее признавать.
Кассандра уперла руки в колени и, стараясь выровнять дыхание, подняла глаза к небу. Оно было серое, мрачное, как вчера и позавчера — осень уже полностью вступила в свои права. Удушающая летняя жара давно осталась в прошлом, минули сентябрь и октябрь, подул с севера сухой порывистый ветер, а неделю назад пришли дожди. Может, всему остальному Геону они и были в радость, однако Кассандре это только прибавило хлопот: для тренировок в загоне выдавали всего один комплект формы на сезон, а одежду в починку и чистку положено было сдавать лишь раз в неделю. Всё остальное время кадеты обходились своими силами, так что пришлось научиться и стирать, и латать дыры, и пришивать отлетевшие пуговицы... А времени на это уходило немало.
Кассандра бросила взгляд вниз, отметила разошедшийся шов на правой штанине, мученически скривилась и обернулась назад. Там, держа под уздцы преданно глядящего на нее дракона, стояла капитан эль Моури. Стояла молча, без осуждения во взгляде, но Кассандре в очередной раз захотелось провалиться от стыда сквозь землю. Она чувствовала себя безрукой неумехой, которая только зря тратит чужое время.
— Возьмите зверя, кадет Д'Элтар, — сказала капитан. — И отведите в стойло. Занятие на сегодня окончено.
Девушка выпрямилась и бросила быстрый взгляд на замерших чуть поодаль соучеников.
— Но ведь...
— Возьмите зверя, — не дав ей договорить, повторила куратор. — И покиньте загон. Следом за нами еще одна группа, у меня нет возможности тратить на вас всё занятие в ущерб остальным кадетам.
Кассандра, сжав зубы, опустила голову. На негнущихся ногах подошла к капитану эль Моури, приняла ремень недоуздка из ее рук и, не оглядываясь, направилась к выходу из загона. Дракон вышагивал рядом. Обычно он не был таким паинькой — то мел хвостом, поднимая вверх тучи желтых опилок, то пихал Кассандру в плечо своей узкой мордой, норовя добраться передними зубами до ее косы — но сегодня, очевидно вполне довольный недавним фиаско своей наездницы, он только вертел башкой по сторонам, изредка натягивая повод. Впрочем, Кассандре уже не было до этого дела. Пусть хоть руку откусит, кровопийца — да пусть хоть обе, к чему они нужны, если неба ей все равно не видать?.. Толкнув ногой решетчатую калитку загона, девушка тихо охнула от боли в колене и вывела зверя наружу, в забранный с двух сторон частой решеткой коридор, поверху укрытый стальной сетью. Коридор расходился прямо от калитки в разные стороны, и каждое из его ответвлений вело к ангарам: Кассандра свернула в седьмое. Дракон заупрямился было, выворачивая шею — по соседнему проходу навстречу им вели оседланного штурмовика — но наездница только резко дернула повод, и зверь, недовольно заворчав, вынужден был продолжить движение.
Они будут летать, думала Кассандра, глядя себе под ноги. Все трое, сегодня. И Орнелла, и Сельвия, и, конечно, Кайя... А она не будет. Ее попросту выставили посреди занятия — как вчера. И как неделю назад. У капитана эль Моури нет времени возиться с бездарью, часы занятий в каждом загоне расписаны с утра до вечера, никто не станет делать исключений. Особенно для кадета, которого даже собственный дракон ни во что не ставит!
Она шмыгнула носом — и едва успела отклониться в сторону от мелькнувшего в дюйме от щеки острого гребня. Зверь вздумал по своему обыкновению тыкаться ей в плечо башкой.
— Перестань! — сказала Кассандра. — Мало тебе было?
Он фыркнул, глядя на нее плутоватыми желтыми глазами. На серебристой морде было написано: 'еще как мало!' Кассандра только мысленно плюнула. Слов гребенчатый негодник не понимал, а если и понимал, так чьи угодно, только не её.
— В гроб ты меня вгонишь, — прошипела наездница, покрепче перехватывая ремень под самым его подбородком. — Если раньше из школы не выставят, за полное несоответствие...
Она ускорила шаг. Решетчатый коридор вильнул влево, еще раз влево и кончился небольшим утоптанным пятачком перед длинным одноэтажным ангаром с парой полукруглых дверей-ворот. Первые были заперты на засов снаружи, а у приоткрытой створки вторых, зевая, торчал какой-то долговязый кадет. Увидев Кассандру, он ухмыльнулся.
— Что, все по-старому, Д'Элтар? А я-то уж надеялся...
Девушка не удостоила его ответом. Шикнув на заворчавшего дракона, она миновала посмеивающегося парня и вошла внутрь здания. Окон тут не было, да в такой пасмурный день от них все равно мало было бы толку — помещение освещали только масляные фонари, высоко укрепленные над каждым стойлом. Часть стойл пустовала, в глубине остальных посверкивала чешуя, шуршала солома лежанок, вздыхали и фыркали драконы. Кассандра провела своего в самый конец, к решетке с вытертым номером 'двадцать восемь', и сняла тяжелый засов.
— Заходи, — буркнула она. — Изверг!
Тот нехотя шагнул через порог. Наездница вошла следом. Закрепила ремень на вбитом в стену железном кольце, взяла с деревянной полки скребницу... А потом, медленно опустившись на чурбачок у входа в стойло, с тоской уставилась на грязные носы своих сапог. Ни на что не было сил. Тело, за последние недели превратившееся в один сплошной синяк, болело, во рту до сих пор стоял привкус сосновой щепы, и будь всё это хоть не напрасно, она бы не жаловалась, но вот так? Каждый день утюжить лицом манеж, обдирать руки в кровь, терпеть насмешки юнцов вроде того, у дверей, которые и так не стесняются отпустить колкость-другую в сторону девушки-кадета? Видеть холодный взгляд капитана эль Моури и понимать, что ты — не наездник, а просто пустое место в мундире? Раз за разом терпеть поражение от своего же дракона?..
Скребница, царапнув ладонь, выпала из разжавшихся пальцев. Кассандра ссутулилась и закрыла лицо руками.
Всё пошло наперекосяк с самого начала — с первого дня, когда над сонным кадетским городком трубно и оглушительно взревел горн, призывая к подъему. Кассандра, которая уснула только к рассвету, с трудом оторвала голову от подушки и еще долгих пять минут безуспешно пыталась понять, где она, и что происходит. За окном слышался приглушенный гомон множества голосов, над головой кто-то беспорядочно топотал, из-за двери, ведущей в переднюю, долетали чьи-то препирательства и смех. Соседки по комнате, уже покинув свои постели, толкись у шкафа, натягивая коричневые мундиры.
— Утро? — невнятно пробормотала Кассандра. Орнелла эль Тэйтана, единственная, с кем она успела вчера познакомиться, обернулась.
— Утро, — сказала она. — И теперь я понимаю, почему оно не бывает добрым... Ты что лежишь? Хочешь остаться без завтрака?
Кассандра вяло пожала плечами, даже не обратив внимания на то, что с ней вдруг перешли на 'ты'. Есть ей не хотелось, а спать — очень. Однако она все-таки пересилила себя и, откинув одеяло, сползла с кровати. Остальные уже оделись, только кадет эль Тэйтана, вполголоса поминая всех демонов нижнего мира, возилась с непослушными пуговицами на мундире.
— Это просто издевательство, — буркнула она, мельком взглянув на подошедшую к шкафу зевающую Кассандру. — Половина седьмого! Мы же не в армии!
Коренастая девушка с длинной черной косой молча усмехнулась и вышла из комнаты. Орнелла уязвленно фыркнула, глядя ей вслед.
— И что я такого забавного сказала, интересно? — прошипела она. Кассандра снова пожала плечами и потянулась за своим мундиром. А шнурующая ботинки четвертая девушка, тоненькая, большеглазая, с волосами цвета осенней листвы, похожая на фею из сказки, улыбнулась — так открыто и бесхитростно, что даже сердитая на весь мир кадет эль Тэйтана не смогла бы вменить ей это в вину.
— Так мы ведь почти что в армии, — нежным, певучим голоском сказала 'фея'. — Даккарай — военная школа.
Орнелла, совладав, наконец, с пуговицами, снова фыркнула:
— Что вы говорите? Надо же, мне бы такое и в голову не пришло!
В словах ее сквозила неприкрытая и довольно злая насмешка, но большеглазая девушка в ответ лишь улыбнулась снова — то ли не поняла сарказма, то ли просто не обратила на него внимания.
— Это ничего, — проговорила она, беря со своей полки полотенце, — вы скоро привыкнете!
Кадет эль Тэйтана ответила ей пасмурным взглядом и потянулась за расческой. Кассандра последовала ее примеру. Девушка, похожая на фею, по-птичьи склонила голову набок.
— Я — Сельвия, — сказала она все с той же почти детской улыбкой. — Сельвия Д'Ориан. А вы?
