Пламя сердца твоего

— Босс, — вмешался Ромарио, предпочитавший все время идти след в след за своим начальством, — я думаю, окружающая обстановка — это меньшее, о чем стоит беспокоиться.

— Кхм, — задумчиво изрек Дино, собравшись. — Действительно, в настоящих условиях лучше думать о безопасности, — я закатила глаза, услышав заново начатую шарманку. — К директору я все же еще раз схожу. Вы пока располагайтесь, осматривайтесь. Это я бы все же предпочел, чтобы ты взяла, Кира.

Каваллоне снова попытался мне всучить револьвер, на что я скрестила руки. Попыталась скрестить, так как одна рука так и была на перевязи. Вот как он представляет, что я буду стрелять одной рукой? Меткость у меня, конечно, повысилась, но это утверждение относится к Серо, которые сносили собой часто около метра в диаметре минимум, и к бросаемым предметам на небольших дистанциях. Пистолет я держала двумя руками. Не то чтобы я не смогла бы выдержать отдачу одной рукой, но я же не Занзас!

— Хорошо, я оставлю его здесь, — решил Каваллоне, подошел, наклонился и оставил револьвер на подушке. — Не бойся им воспользоваться или хотя бы пригрозить.

После чего он помахал рукой и был таков, уйдя вместе с Ромарио на хвосте. Я еще раз взглянула на черную сталь, задержавшись на ней взглядом, и невольно вспомнила тот разговор с Кёей. Он выгадал момент, когда я была одна, собирая немногие пожитки, которые могут пригодиться, в спортивную сумку. Точнее перебирая старые сумки и складывая ту одежду, что оставалась в доме Хибари.

— Акира.

Услышав свое имя со стороны дверей, я замерла, прекратив сборы, и выпрямилась. Тонкая дверь отодвинулась в сторону, явив стоящего в коридоре Кёю. Он зашел, задвинул дверь обратно и замер, смотря на меня. Я вопросительно приподняла брови в ответ.

Настрой у него был решительный, если не боевой. И у меня сразу в голове заиграла тревожная музыка. Правда, я быстро отбросила все лишнее в сторону. Вариант с предстоящим очередным выносом мозга отметался. Хибари был смертельно серьезен. В смысле, даже больше, чем обычно. Я приготовилась внимать. Кёя, продолжая смотреть на меня пронзительно, как будто хотел просветить насквозь, начал:

— Я знаю... знал, что ты умеешь вести себя, когда доходит до дела. По меньшей мере, я видел это, когда только узнал Азазеля. Теперь же я чаще вижу, что ты все понимаешь, но относишься к происходящему без должной степени серьезности и ответственности.

Я изогнула бровь, ведь, как мне кажется, мы этот разговор уже начинали недавно. Но не успела даже рта раскрыть.

— Не нужно говорить мне, что ты знаешь, что делаешь, — он раздраженно выдохнул, повернув голову в сторону и прикрыв глаза. Успокоившись, он снова повернулся ко мне и продолжил твердо, как будто впечатывая слова: — Я хочу убедиться, что ты ВНИКНЕШЬ в то, что будет сказано сейчас, потому что это важно.

Я нахмурилась, но подавила начавшее было подниматься глухое раздражение, когда услышала до боли знакомый мотив избитых нотаций. Причиной тому было... Кёя действительно с трудом подбирал слова. Боялся все испортить? Непонятно. Но то, что на этот раз он руководствовался не желанием все вокруг контролировать — это я видела. А желание говорить без рукоприкладства даже хотелось поощрить.

Его руки сжимались в кулаки так, что белели пальцы. Он несколько раз сжал их и разжал, выдержав тягучую паузу.

— Выживи, — припечатал он, нарушив царившее молчание, быстро выпалив. — Понимаешь ли ты, почему многие так отреагировали, когда ты взяла то проклятое печенье? Ты демонстрируешь безобразное пренебрежение к собственной жизни. И здоровью. Ты умрёшь, — стегнул он словом так, что меня как будто по щеке ударили. Глядя на меня как-то... озлобленно — слово "обиженно" здесь не казалось достаточно уместным, Кёя не останавливался: его несло. — И если это тебе еще кажется забавным предметом шуток, то тогда изволь дать себе труд задуматься о том, кажутся ли тебе чем-то подобным последствия, которые повлечет за собой сей, несомненно, не требующий твоего беспокойства факт. Тот же, — мотнул он головой, проглотив, видимо, что-то нелестное, — хохлатый уже имеет свой приговор.

Кёя, продолжая яростно сверкать глазами на меня, резко выдохнул и снова отвернулся. От силы обуревавших его эмоций у него заметно сбилось дыхание. Возможно, сейчас он пытался взять себя в руки или же просто думал, не сказал ли лишнего.

Я же стояла, пропесоченная, пытаясь сохранить спокойствие и... не принять сказанное близко к сердцу, что ли? Последнее получалось плохо. Кёя, похоже, еще с того разговора на корабле размышлял, что же он мог сказать такого в прошлый разговор и не сказал, чтобы меня мигом, как капкан, поймало в жесткие официальные рамки и сделало внушающим доверие тому, кто за ним следует, боссом. И результат вылился на меня сейчас.

Но в этих претензиях было слишком много чего-то, похожего на справедливую обиду, чтобы в этот раз я хотела с жаром отстоять свою позицию, отбившись от нападок строгого Хибари.

Я уже говорила, что отметелить словами Кёя может не хуже, чем своими тонфа? Жесткое "ты умрешь" со свистом выбило меня из состояния равновесия. Кёя, сам того не зная, попал в самое больное место. И все последовавшие за этим слова тоже угодили в точку. Похоже, в своем старании задвинуть неприятные мне мысли о том, что я пока не могу исправить, и в попытках отнестись к этому проще и не обращать лишнего внимания — иначе можно сойти с ума, — я совсем упустила из виду, что мои хранители могут испытывать те же, и даже не меньшие переживания на ту же тему. И на некоторых, по крайней мере, мои меры по сохранению спокойствия и неподдаванию панике действуют сугубо отрицательно, так как им видна лишь внешняя сторона этого — показная легкомысленность той, от кого они зависят.

— Я помню об этом, — сказала, тоже посмотрев в сторону — в окно, где видно было деревья у ограды.

Мукуро, да... Кёя не забыл, что Рокудо сулили Вендиче. Да и Мукуро тоже, стоит только вспомнить, как он меня встречал после моего путешествия во времени. Но и сам Хибари, если что-то со мной стрясется, окажется не в самом приятном положении. В клане его вряд ли ждет что-то особо хорошее. Радужного будущего у него там нет.

Если так подумать, у всех моих хранителей были свои причины до ужаса перетряхнуться тогда, когда я ела то несчастное печенье производства Бьянки, из-за чего Кёя все никак не успокоится. Но остальные, бедные, видно, привыкли к номерам, что я время от времени откалываю, и к своему подвешенному состоянию, когда они не знают, что их босс с причудами выкинет в следующий момент. Перечить мне имеет привычку только Кёя.

— Акира, — вытащил меня, меланхоличную и слегка растерянную, из невеселых мыслей Кёя, снова ловя мой взгляд. На этот раз его голос звучал куда спокойней. — Я хочу знать, что ты действительно поняла то, что я пытался до тебя донести. Что ты осознала. Ты опять лезешь к змее в ее логово, а в собственном логове змея может справиться и с драконом. Я принимаю необходимость всего этого... Обещай, что будешь осторожна.

Я помолчала, разглядывая его. Я не могла ему обещать, что все точно будет в порядке. Не могла и заверить, не соврав, что больше никогда не выкину никаких внезапных коленец — такова моя судьба: оказываться в неловких и нелепых ситуациях, когда причины, к ним меня приведшие, были самыми благими. Одно радует: последствия чаще всего именно всего лишь нелепые и создающие впечатление обо мне как о недалекой девочке-блондинке, и редко приводят к действительно печальным результатам.

Репутация странноватой девочки себе на уме, от которой никогда не знаешь, что ожидать — это не тот идеал, о котором следует мечтать, но учитывая все: мой возраст, практически нулевой опыт в делах мафиози и почти такую же репутацию с авторитетом... Это пока лучшее, что я могу себе позволить. Но, если говорить об этом разговоре...

— Ты хочешь услышать от меня, что я буду осторожна? — слегка улыбнулась, глядя на него. — Я тебя успокою — я буду осторожна.

Хибари свел брови к переносице, глядя на мою полуулыбку-полуухмылку, но не как обычно — от раздражения или злости, а будто с сожалением или досадой, что я подобное вдруг поняла. Он просто хотел получить спокойствие.

Кёе не хватило прошлого раза. Я понимаю, что сейчас, перед моим отъездом в Италию, чуть ли не прямиком в Вонголу, Хибари не может не накрутить меня по полной в надежде, что я врублю бдительность на максимум и меня это как-то спасет. Но вот он опять выматывает все нервы, вытягивает все жилы нам обоим. Можно попробовать осадить... и вызвать скандал. В очередной раз наш диалог закончился бы рукоприкладством. Этот вариант тем менее хорош, что в данный момент Кёя со своей стороны в общем-то прав. Хотя, учитывая то, что он мне недавно высказал, правильнее будет говорить не "с его стороны", а "с их". Тут Кёя выступает, хоть это и не было озвучено, и от лица хранителей, а не только своего, вне зависимости от того, в курсе ли они об этом нашем разговоре.

Теперь, преодолев половину мира и стоя здесь, я взъерошила волосы, тихо выдохнув. Как-то почувствовала себя неловко, как будто меня за дело отчитали. Более того — у меня создавалось впечатление, будто я в самом деле недостаточно серьезно воспринимаю угрозу школы. И вот теперь Каваллоне мне еще дает револьвер в качестве самозащиты. Меня убеждали в этом все. И чем больше мне это повторяют, тем больше укрепляется в моем сознании мысль о собственной безалаберности и беспомощности.

— Ей, босс, ты как? — привлек мое внимание Конрад, застывший у окна, в которое что-то разглядывал только что.

Я попыталась заставить брови перестать хмуриться и ответила:

— В порядке.

— Предоставь все мне! — широко улыбнулся он, вроде бы пытаясь меня ободрить. — Я обо всем позабочусь. Тебе ни о чем не придется переживать!

Конрад вызвался разложить вещи и прибраться. Я же пока забралась на верхнюю кровать, чтобы не мешать, и раскрыла план школы, который нам вручили вместе с расписанием. Рыжий вышел ненадолго, то ли в поисках чулана с инструментами, то ли по соседям спрашивать ведро со шваброй. Видимо, комната долго пустовала, потому что на полу и мебели действительно собрался тонкий слой пыли. Наверное, еще с начала года, ведь мы, по сути, попали в середину семестра. Отчего, кстати, учеба, можно сказать, заранее пошла по одному нелицеприятному месту. Но это не важно. Я заблаговременно обрисовала всем своим сопровождающим нашу цель. Разведка. Только разведка. Посмотреть, познакомиться, придерживаться инкогнито, пока не случатся экстренные обстоятельства. Мне совсем не улыбалось прослыть ребенком высокопоставленного человека Вонголы и пользоваться плюшками с этого. От того, что передо мной будут кланяться, ни тепло, ни холодно, зато проблем не оберешься.

Время послеобеденное. Надо позвонить в Намимори — сказать, что добралась нормально, иначе не ровен час Кёя прибудет в Италию уже к ночи. Как раз я осталась в одиночку ненадолго, а значит, никто не будет отвлекать.

После непродолжительных гудков соединение установилось, и я услышала требовательный голос:

— Говори.

— Я на месте, — ответила в трубку.

— Все в порядке?

— Ага.

На этом разговор закончился. Особо по телефону мы договорились ничего не сообщать. Все, что надо, было обговорено заранее.

Дверь неожиданно приоткрылась на несколько сантиметров, но это не Конрад вернулся: в щель протиснулся пушистый кот, подняв хвост вверх, как трубу. Баюн подошел к кровати, запрыгнул наверх, смотря на меня, мяукнул, и я взяла его на руки, посадив на колени. Кот вальяжно разлегся, прикрыв глаза, и лег на бок, позволяя себя гладить.

Спрятав мобильный, я вновь вернулась мыслями к Хибари и тому разговору. Для Кеи у меня тогда были отдельные инструкции. Среди оставшихся в городе он самый сознательный в делах мафии, и кроме того... Если Торикай и пойдут на какие-то действия, то действовать могут начать именно с Кёи, а если мои давние догадки верны — даже через него, считая, что тот, как и прежде, полностью верен клану.

Убивать им кого-то не с руки, как и брать в заложники. Кёя — принадлежит им и не мешает, а может, и наоборот; хранители мои им не смогут ничего сделать, если за ребят взяться всерьез, с профессионализмом, то есть с их нейтрализацией можно не торопиться, так как сделать это можно в любое время. Если с кем и стали бы работать жестко — так это с нами, мной и Мукуро. Мы успели показать, что можем доставить серьезных проблем в прямом столкновении, а еще остаемся темными лошадками: от меня ожидают чего угодно, от Мукуро же, ученика Деймона и в целом слишком по-знакомому хохлатого — тем более. Если нас не вывести из строя моментально первыми и при этом начать действовать против Феникса, например, похищать кого-то из наших, то... не думаю, что Торикай нужна месть и еще один враг. Тем более они уже видели пошедший вразнос Туман. Даже если бомба имени нас взорвется одноразово, им вполне может этого одного раза хватить. Остается вариант с переговорами и осторожным прощупыванием, раз уж Цуру обратил на нас свой интерес. После такого разгрома Торикай могут попытаться восстановиться за счет притока "свежей крови" в свои ряды, а если не дай Ками в частности в этом будет заинтересован лично Цуру, дабы укрепить свои позиции в клане, которые могли из-за недавних событий зашататься...

Бить на поражение они, опять же, могут по мне (хоть я и не знаю, в чем может быть выгода подобного, но предполагать следует что угодно: если я о чем-то не догадываюсь, это не значит, что этого не может быть) с Мукуро, но я в Италии, нахожусь в школе, которая в свою очередь под протекторатом Вонголы, куда Торикай не достать. Ну, или сделать это им будет в разы сложнее. Остается только пытаться действовать тихо, готовя к моему возвращению ошеломляющий полномасштабный "блицкриг", так что Кёя, как никто другой, должен эти шевеления вовремя заметить. В идеале — остановить, но это если Торикай все же попробуют перейти границы. Мне же надо готовиться к очередным переговорам. Бьякуран от них сбежал, изрядно меня подставив. И более того — подкупает уже дважды, видимо, чтобы не попасть в кабалу Торикай, реши я задобрить тех, выдав его им. Об этом еще следует хорошо подумать...

Вонгола... Вонгола при идеальном развитии событий должна мешать Торикай. И пока сосредоточится только на том, чтобы японцы ловким движением не забрали себе то, что Вонгола уже считает своим. Тем более что я у Вонголы под рукой, так что и они, возможно, будут пытаться меня наставить на путь истинный пока не жестко, считая, что я с одним-единственным хранителем и будучи не совсем в форме полностью у них в руках и можно не спешить.

Думаю, две недели достаточный срок, чтобы и Вонгола сумела сориентироваться. Емитсу покажут его заблуждения, и папаня может начать действовать еще жестче.

Такой перспективный, но такой пока уязвимый для надавливаний влиянием Феникс в рядах противника увидеть не захочет никто, ни клан, ни итальянцы.

И вот, пока два гиганта будут дубасить друг друга, маленький Феникс должен как-то выжить. Ну, а я смогу немного отдохнуть и подлечиться, с пользой, разумеется. В теории.