— Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси, — кричал Локхарт.
Он засучил рукава, взмахнул волшебной палочкой и быстро произнёс — Пескипикси пестерноми!
Его слова, однако, не укротили разбушевавшуюся нечисть. Один даже выхватил у Локонса волшебную палочку и выбросил в окно. Локхарт охнул и нырнул под собственный стол. Очень вовремя — люстра не выдержала, и Невилл стал падать прямо на то место, где секунду назад стоял профессор. Пришлось, подхватив его телекинезом, смягчить приземление.
Тут как раз прозвенел звонок, и весь класс ринулся к двери. В кабинете стало потише, Локхарт вылез из-под стола, увидел нас вольготно расположившихся за последним столом и истерично смеющихся, и попросил:
— Прошу вас, друзья, загоните оставшихся пикси обратно в клетку.
— Кто больше поймает? — предложил я.
— Руками и закинет в клетку живых — уточнила Гермиона.
Мы носились по классу, отталкиваясь от пола, стен и столов, ловя этих чертовски быстрых и проворных тварей, разумеется, войди мы в транс и они бы для нас остановились, но охота на неподвижную цель это неспортивно, не правда ли? Через две минуты последняя зверушка заняла место в клетке.
— Десять.
— Пятнадцать, я победила! — Гермиона победно глядела на меня, с тебя мороженное.
— Согласен, в выходные сходим в Хогсмид. Там в кафе посидим. В пять часов мы были у кабинета профессора Флитвика. Он, увидев нас, ни сколько не удивился, и мы продолжили наши прошлогодние занятия так, как будто и не прерывались на каникулы.
Нам предстояло втянуться в привычный по тому году режим, утренняя двухчасовая тренировка, учёба, занятия под руководством Флитвика, всё было, также как и весной. Увы, но даже столь весело начавшиеся занятия по ЗОТИ уже на втором занятии превратились в скучный разбор книг Локхарта, радовало одно, он не обращал на нашу пару внимания, и мы спокойно использовали его урок для выполнения письменных заданий по другим предметам. Надеюсь и дальше нам не придётся принимать участие в его издевательствах над здравым смыслом.
Сегодня первая суббота в Хогвартсе. Сразу после завтрака выходим из Замка и направляемся к лесу. Уже в том году мы приучили всех к нашим постоянным тренировочным боям на опушке Запретного леса. И никого не удивляет, когда мы в полном вооружении направляемся туда. Но сегодня у нас другая цель — мы ищем место обитания акромантулов. К сожалению, мне необходимо время от времени спускать накопившееся напряжение в схватке на пределе возможностей, видеть, как реальный враг погибает под ударом моего меча. Лучше выплеснуть ярость в лесу на пауках, нежели сорваться после неудачной детской шутки, а потом обнаружить под ногами мёртвое тело придурка. Да и честно сказать, галеоны лишними для нас точно не будут.
Мы в лесу. Лес, да ещё и осенний, это прекрасно, особенно тогда, когда все твои чувства обострены ритуалом единения с твоим фамильяром, запахи... целый мир запахов, которые могут рассказать столь многое из обычно скрытой жизни. Мир звуков, когда слышишь, как бежит мышь в двадцати метрах от тебя, это прекрасно, завораживающе, очень необычно и непривычно.
Уже час мы идём по лесу. Нет даже намека на наличие больших пауков, ни следов, ни запахов, ничего. И где их вообще искать, да и как? Правда, уже с километр нам не встречались следы животных крупнее мыши, да и птицы исчезли. Это настораживает, но по-прежнему нет ничего. Вдруг я услышал тихий шелест, а потом свист клинка, резко разворачиваюсь на него — бледная Гермиона застыла с мечём, а рядом лежит паук размером со среднюю собаку, рассеченный надвое.
— Миша прости, я его даже не слышала — говорит Герми — почувствовала движение и ударила, но опоздала, и как-то аккуратно, немного неуклюже показала мне руку — в левую руку, проткнув прочнейшую кожу куртки, был воткнут кусок хелицера, а по кисти руки начала стекать на землю струйка крови.
— Как ты, родная? — спрашиваю, а сам быстро вырываю этот чёртов кончик жвала, рану не закрываю, пусть яд с кровью вытечет, осматриваю железы паука в основании хелицер, повезло, они полные, значит, он не успел впрыснуть много яда, вырезаю их и закидываю в сумку на поясе, яд может потребуется для изготовления противоядия.
— Голова кружится, и рука ничего не чувствует. — Как-то растеряно и даже, немного жалостливо говорит Герми.
— Ничего страшного солнышко, сейчас перевяжу рану, и пойдём в замок, — говорю, а сам, подложив на рану тампон из бинта, накладываю тугую повязку прямо поверх куртки. — Ты только потерпи немного.
Надо срочно возвращаться, состояние Гермионы стремительно ухудшается — лицо побледнело, на висках выступили капельки пота, а глаза как будто подёрнулись мутью. Идиоты, что стоило взять аварийный портал в Мунго!? Нет, круче нас только яйца, придурки, от нас до замка километров десять, надо поторапливаться. Чёрт, до моего слуха донеслись тихие щелчки и шелест, это пауки, много пауков, всё, дальше тянуть нельзя, побежали, поднимаю уже почти бессознательную Гермиону на руки и ходу. Ярость привычно заполняет сознание, рождая силу и растягивая время, весь мир застывает, тянется непривычно медленно, совсем незаметно. Мой предел в глубоком боевом трансе минут пятнадцать или почти два часа субъективного времени, должно хватить с запасом.
Чёрт даже сейчас, когда я бегу в боевом трансе, пауки отстают очень медленно, определённо, на них надо охотиться только зимой, когда они будут замедленны холодом и по большей части малоактивны. Хм, какие умные твари, оказываются. Я на пределе своих способностей почувствовал слабое шуршание их лап по листве, впереди засада, с Герми на руках не повоюешь, что же делать? Блин, да к чёрту всё, на прорыв! Телекинезом размазав по деревьям пару небольших пауков, врываюсь в образовавшуюся брешь в цепи охотников. После того как я миновал засаду, пауки почти сразу же прекратили преследование.
Добежал я вовремя, сил едва хватило забежать в холл. В глазах потемнело на столько, что вижу не дальше нескольких шагов, да и то, плохо. А дышал я сейчас как загнанная лошадь, шум крови в ушах заглушает все звуки. Слышу невнятный вскрик, а потом кто-то пытается забрать у меня из рук Гермиону, я инстинктивно, даже не разобравшись, ударил, но не попал. В ответ меня парализовали, благо, что я в этот момент разворачивался и по инерции завалился на спину, а не упал на Гермиону. Краем зрения вижу, как используя левикорпус, профессор Снейп левитирует Гермиону в сторону больничного крыла. Попытался было дёрнуться за ней, но даже пальцем не смог пошевелить, единственное, что получилось, это вращать глазами и моргать. Чей-то голос, который я слышал словно из под воды, что-то пробубнил, но смысл слов до меня так и не дошёл. Голос, с вопросительными интонациями ещё несколько раз повторил фразу, прежде чем звуки обрели смысл.
— Черных если ты меня понимаешь, мигни два раза — в этот момент, загородив потолок, перед моим взором появилось обеспокоенное лицо профессора Флитфика. Я мигнул дважды.
— Только не буяньте. Финита — паралич спал, и я смог осмотреться.
— Профессор Флитвик... мне надо мадам Помфри сказать... Гермиона... она отравлена, укусил акромантул — я говорил почти бессвязно, сглатывая слюну из-за того, что меня мутило, да и мысли расплывались.
— Я понял, не вставай, вижу тебе плохо, сейчас доставлю тебя к мадам Помфри, как раз всё и расскажешь ей.
Очень странное чувство, когда ты плавно летишь по коридору, непривычное уж точно, рядом семенит Флитфик, постоянно говоря мне, чтобы я не волновался. Через пару минут мы были в больничном крыле, профессор опустил меня на кровать, рядом с постелью, в которой лежала бледная Гермиона. Над ней колдовала Помфри.
— Профессор Снейп, — позвал я стоящего рядом с ведьмой профессора, он исподлобья посмотрел на меня.
— Это был акромантул, вот, — я достал из сумки ядовитые железы, — возьмите, я их у него вырезал.
— Хоть на это ума хватило, — раздраженно бросил он, — а сейчас выпей это и спи, приказал он протягивая мне мензурку с зеленоватой жидкостью, которую ему подала мадам Помфри.
Я послушно выпил зелье и практически сразу заснул, успел только мензурку поставить на рядом расположенную тумбочку.
Проснулся уже утром, постель Гермионы была отгорожена ширмами, окинул взглядом помещение — в палате была занята ещё одна кровать, и, судя по ярко рыжей шевелюре, на ней определённо кто-то из Уизли и, скорее всего, Рон. Пошатываясь встал и попробовал взглянуть на Гермиону, отодвинув ширму, но заклинания недоступности, наложенное на ширму, помешало мне в этом. Рухнув обратно на свою постель, и морально совершенно убитый, подтянул колени к подбородку и тихо взвыл от накатившей на меня безнадёжности. Немного погодя, когда чёрная тоска, казалось, достигла своего пика, ко мне тихо подошла мадам Помфри. Я заметил её только тогда, когда она произнесла:
— Успокойтесь, Черных, она жива и её жизнь уже вне опасности. Ты всё сделал правильно — вовремя остановил кровь, и смог принести её в замок. — Услышав её я поднял на неё свой затуманенный тоской взгляд.
— Мадам Помфри, тогда почему вы её отгородили?
— Она девочка, а в палате, если ты не заметил, два мальчика, понятно?— ответила мне женщина и грустно улыбнулась.
— Да, — я смущённо согласился, — а как она себя чувствует?
— Яд акромантула очень паршивая штука, обычными противоядиями нейтрализуется не до конца, нужно готовить специфическое, на основе самого яда. Профессор Снейп этим уже занялся, оно будет готово через неделю, а пока я погрузила её в стазис, через неделю очнётся, но полное выздоровление наступит только месяца через четыре, а до тех пор ей иногда нужно будет ночевать здесь, чтобы проводить лечебные процедуры, но обещаю, к февралю она будет полностью здорова. — Говоря это, она села рядом со мной на кровать, и осторожно ободряюще пожала моё плечо.
— Спасибо вам мадам Помфри — ответил почти машинально, в голове сейчас был сумбур из мыслей и чувств, и превалирующей мыслью была та, что скоро Гермиона будет в порядке
— Черных постарайся не попадать сюда больше, ты и твоя Гермиона мои постоянные гости, ведь однажды вам может и не повести, да и мне ваши визиты не доставляют удовольствие, думаю, как и вам. Я всё понимаю, вам жизненно необходим риск, пока магия в семнадцать лет не уравновесится, но будьте осторожны.
— Я постараюсь, мадам Помфри, обещаю.
— Ну что же, посмотрим, как ваше обещание будет исполняться, буду верить в лучшее. Так, — она взглянула на висящие на стене часы, — сейчас семь часов, смысла держать тебя я тут больше не вижу, а посему можешь идти.
Я сидел в кресле у камина в гостиной Гриффиндора, народ собирался идти на завтрак, когда Поттер и Невилл подошли ко мне и уселись на рядом стоящий диван.
— Миша, ну что? Как она? — заговорил Невилл, — Вчера, когда Лаванда ворвалась в гостиную, с криками о том, что она видела тебя с окровавленной Гермионой на руках, что ты упал без чувств прямо по середине главного холла, и что профессора вас сразу же доставили к мадам Помфри. Что ты тоже был весь в крови и бледный, а Гермиона страшнее смерти, бледная и почти прозрачная. Всё так и было? Или нам надо её возбуждённые крики делить напополам? Что случилось?
— Лучше всего на четыре, или даже десять. Я вообще не пострадал, просто потратил слишком много сил, стараясь как можно быстрее доставить Гермиону к Помфри. А её укусил акромантул. И она до сих пор без сознания, Снейп ещё неделю противоядие будет готовить.
Помолчали, им было неудобно вести дальнейшие расспросы, а я не хотел, что либо, говорить. Вообще, я хотел только одного, чтобы Гермиона была рядом и здорова.
Эта неделя была для меня ужасна, неделя без Гермионы, сколько себя помню, она всегда была рядом, всегда поможет, поддержит и поймёт, всегда прикроет спину. Это также верно, как приход ночи после дня. Я знаю, это прозвучит банально, но она моя жизнь, моя душа, без неё меня нет.
Наконец-то! Это самое настоящее счастье! Она очнулась! Я сидел на зельях, когда сам не знаю как, но почувствовал, что она очнулась. Мгновение и я, сорвавшись в боевой транс, И несусь в больничное крыло. Из-за сильнейшего удара двери класса зельеварения о стену, ту, судя по грохоту и крикам учеников, сорвало с петель... Но мне до этого нет сейчас дела, несусь дальше, только наращивая скорость, и вот, наконец то врываюсь в палату и застываю у её кровати. Гермиона как раз только начала открывать глаза. Я счастлив и я плачу.
— Герми — шепчу я, счастливо улыбаясь, а мои слёзы скатываются по щекам и падают на пол — Герми...
— Миша ты что? Всё хорошо, я здесь, я с тобой, ну перестань. — Видно, её смутила такая моя реакция, н я ничего с собой сейчас не могу поделать, да и не хочу.
Раньше, читая глупые книжки, я считал это глупостью, я не верил что это так, что это всё девчачьи благоглупости. Так не может быть. Невозможно быть настолько счастливым, но Я СЧАСТЛИВ. Увы, но всего лишь через пару минут, наше свидание грубо прервали, меня выставила из палаты свирепая Помфри, и начала меня отчитывать: "Я не буду спрашивать, что вы здесь делаете Черных, но дверь открывалась на себя! И её надо было просто потянуть, а не пробивать насквозь, и вообще вон! Придёте завтра! В два! И никаких возражений Черных! Сейчас у Гермионы процедуры, а сразу после них она будет спать и не проснётся раньше чем в четырнадцать часов завтрашнего дня! А то знаю я тебя, припрёшься в два ночи". Ну и плевать, главное, она очнулась.
Мадам Помфри подтолкнула меня в сторону учебных аудиторий, сказав в спину о том, что вообще-то идут занятия. А сама стала заниматься восстановлением двери. Мда, действительно, не хорошо получилось, да и скорее всего за такое отношение к школьному имуществу мне назначит наказание наша МакКошка. Ладно, переживу, Гермиону очнулась и завтра я её вновь увижу, это самое главное. А сейчас я могу подумать о мести. Я осознаю — глупо мстить паукам. Мы сами пришли их убивать, и они защищались, хотя, может и не факт, всё же они хищники. Тем более, что мне плевать на справедливость, мораль, и всё остальное, я жажду видеть, как пауки будут дохнуть! Один из них чуть не убил мою Герми. "Клянусь Мораной, я не успокоюсь, пока не убью пятьдесят этих тварей!" — произнёс я вслух в пустом коридоре, и короткое эхо повторило эту фразу за мной... Вдруг меня на несколько секунд окутало красное свечение, и также внезапно пропало. Вот чёрт! Это что, получается, что магия приняла мои слова за клятву?! Интересно, а Морана это кто? Поклялся самой настоящей магической клятвой, а сам не знаю даже чьим именем. Даа... на этот раз к геноциду пауков надо подготовиться основательно. Моя глупая самонадеянность чуть не стоила Гермионе жизни. И будет чрезвычайно глупо повторять свою ошибку, и недооценивать их опасность. Я, задумавшись, медленно подходил к аудитории по зельеварению, когда услышал голос Снейпа:
— Черных стойте, Гермиона очнулась?— его голос звучал даже немного участливо, но в тот момент мне было на это плевать.
