Книга 2

Название само собой сорвалось с губ девушки — глубоко засела в её голове наука неразговорчивого орка.

— Хороший приём... мне таким же однажды тоже шею сломали...

Червь заулыбался вспоминая, как после этого его убийца — Юшка, бывший тогда верным телохранителем Толстопузого Герандиса, одним быстрым движением своего отравленного клинка вспорол тому его могучее пузо. Потом была война, в горниле которой никто и не заметил пропажи придворного поэта, вызвавшего недавно гнев венценосного Герандиса, как не заметили и того, что убивший Юшку гвардеец никогда не расставался с томиком стихов того поэта.

— Боюсь вас разочаровать... — начала было Доби, но вновь была прервана.

— Знаю, Девятисотая, знаю... действующим сотрудникам Администрации запрещено участвовать... знаю, но я не спешу... может через сотню лет... может через две сотни... я подожду... ну а пока уйду со сцены... зрителям на ней не место — это я давно уяснил...

Попыток остановить своего случайного собеседника Доби не стала предпринимать: младший следователь и без того потратила достаточно времени на бессмысленную болтовню.

Опоздать, она, конечно, не опоздает, но сама мысль, что клиент заподозрит сотрудника Администрации в непунктуальности... сама мысль казалась Доби кощунством.

Межреальность. При-Город. Ванахейм. 3002 год после Падения Небес.

Город виделся Милитэль паутиной, которая плелась множеством пауков.

Тёмные Боги с их Зовом уже давно обратили Канализацию в отдельный район, чьи представители — крысиномордые тосийцы — имеют свою долю кресел в Городском Совете. Фанатики. Опасные фанатики одинаково легко посылающие других на смерть и умирающие сами. Даже не имеет смысла запоминать имени того, с кем ты сегодня договаривался о деле, завтра, скорее все к тебе явится уже совсем другой тосиец, который может как подтвердить вчерашнюю договорённость, так и сунуть тебе в живот зазубренную заточку.

Но дела с ними всё равно ведут и не только Администрация, общающаяся с относительно вменяемыми Крысиными Королями, но и простые Граждане, среди которых подавляющее большинство составляют Сумеречники, которые по достоинстве оценили возможности, предоставляемые хозяевами лабиринтов, находящихся под Городом.

Контрабанда, похищения, незаконная торговля Рабами, перемещения, которые не отследить, возможность скрыться от Администрации и даже покинуть границы Города — Сумеречники хорошо платили за это, и многое другое, за что Кодексом Города была гарантирована смерть.

Илисиан Вечный, бывший Император, оставивший сиротой свою Империю и принёсший в жертву город Чёрного Столпа вместе со всеми его обитателями ради места в Совете. Он смог обратить войну с Асгардом, начавшуюся в результате странного стечения обстоятельств почти сто лет назад, из крайне убыточного, но необходимого предприятия, в один из источников пусть небольшого, но стабильного пополнения казны Города.

Ходили слухи, что Военный департамент, возглавляемый Илисианом, утаивает большую часть добытого времени, но неоднократные проверки Налогового департамента и Счётной палаты, не подтвердили эти слухи.

Корни, предавшие своих собратьев-перворождённых, владеющие самыми престижными районами Города, казались большинству безразличными ко всему, кроме личного обогащения. Но оно на то и большинство, чтобы ошибаться.

Демоны, не Старого и не Нового Дома, а явившиеся из Пустоты по призыву Смертного Греха — Обжорство — и немедленно пожравшие его. Демоны составляют почти девяносто процентов сотрудников Ночной Администрации. Они, ведомые только им известными мотивами, обеспечивают постоянный рост территории Города и слаженное функционирование всех его институтов.

Чистые, истинные люди, представлены последователями Святых Ботульфа и Марка. Жалкая горстка, обладающая недоступными иным знаниями, зиждущимися на текстах эпохи до Падения Небес и трудах Мудреца. Замкнутая общность, в стремлениях которой переплелись и жажда прихода Истинного, и надежда на возвращения Мудреца, и много ещё чего известного и понятного только им самим.

Все они и многие другие, поменьше, плели паутины, каждый свою, и все одну, ту что создала Город и помогала ему развиваться, прирастая новыми районами и обитателями.

Милитэль, как и её заступница с той стороны Бездны, мало чем обладала, но тем, что обладала, распоряжалась умело, благодаря чему владела двумя фигурами, наличие которых вполне способно было внести серьёзные корректировки в расстановку сил.

Первая фигура — Троица, о сокрытии последствий очередной резни устроенной которым, недавно пришло сообщение. Существо бывшее когда-то Богом Сотворённым, а теперь притворяющееся человеком. Три тысячелетия странствий не принесли ему не то что поражения, достойного соперника не смогли они ему принести.

Вторая — Богоубийца, по нелепому стечению обстоятельств когда-то служивший у Милитэль при дворе и укравший её кобылиц. Да, он однажды уже отказался от сотрудничества, но он просто тогда ещё не знал, что это самое сотрудничество — единственный путь, что у него остался. Нужно просто подождать, когда в паутине Города завязнет Легион, и не самый умный, но крайне старательный грум Алекси сделает всё, что от него потребует Королева-Мать.

А там... а там... Милитэль в раздумии побарабанила пальцами по столу... паутину могут плести не только пауки...

Межреальность. Город. Чарующий Лес. Дядюшкин Садик. 3002 год после Падения Небес.

— Выше голову. — попыталась подбодрить сестру Элис. — Ты не плакала и не просила забрать нас к себе, как это уже однажды сделала я.

— И задание выполнила. — попыталась улыбнуться Мэлис.

Улыбка вышла робкая, извиняющаяся.

Задание... всё из-за него.

Из-за него прошлись заглянуть в Орочьи Болота, нарушив негласную договорённость не посещать район, в котором жил учитель.

Но отказывать было нельзя. И дело тут не во времени, которое причиталось за его выполнение, а в том, что заказчиком был Ёрмунд.

Злопамятный и насквозь лживый дракон в последние годы постоянно подкидывал сёстрам да и не только им, а ещё доброй сотне специалистов в разных областях странные и никак не связанные друг с другом задания, расплачивался щедро и всегда вперёд, никогда не интересуясь, было ли выполнено задание.

"Идеальный заказчик: платит, но результатами работы не интересуется". — так или примерно подумал однажды карманный воришка-эльф по кличке Кошачьи Лапки, когда получил очередной перевод и задание украсть у любого прохожего любые часы. Подумал, а потом решил, что лучше сегодня будет завалиться в бар к Толстому Лу и выпить, тем более повод имелся — времени только что подкинули.

Ближе к полуночи Кошачьи Лапки ни с того ни с сего загорелся, и спустя некоторое время умер.

Воскреснув, время на счёте позволяло, эльф вознамерился зайти к Толстому Лу, узнать, что тот за бурду подаёт уважаемым гостям, что те самовозгораются, ну и, разумеется, потребовать возмещение.

Не дошёл.

Возгорелся, опять.

Умер.

Вновь воскрес — время-то на счёте ему пополнил неизвестных доброхот.

Так он умирает и воскресает уже третий десяток лет, напоминая всем, кому нужно, что от заданий Ёрмурда не отказываются.

Межреальность. Город. Орочьи Болота. Улица Пушкарей. 3002 год после Падения Небес.

Сегодняшним клиентом Доби был Ветус Амикус. Человек. Модификации отсутствуют. Гибридизация не производилась. Статус Гражданина получен в 2094. Тогда же им было приобретено общежитие на улице Пушкарей, дом 134, в котором он и члены его семьи, также имеющие статус Граждан, прописаны по настоящее время.

Оплаченная услуга — розыск и спасение Гражданина, в том числе за пределами Города. Оплачено вперёд, по максимальной ставке. Плюс удвоенная премия за доставку пропавшего живым.

Дед Доби, Алая Ильменсен, называл подобные дела хлебушком или горбухой, всегда акцентируя внимание своих подчинённых на том, что о гномий хлеб-лизунец можно и зубы раскрошить, если приняться грызть его неразмоченным в горючке, у диких же племен каннибалов-тосийцев принято кормить сладкими лепёшками гостей лишь перед тем, как те сами станут едой, а кобольтские сдобные булки у неподготовленного едока ничего, кроме сильнейшего отравления тяжёлыми металлами, не вызовут.

— Младший следователь отдела по борьбе с экономическими преступлениями Доби Ильменсен прибыла.

Нужды том, чтобы представляться не было, ведь Домовой, ответственный за данное здание, получил всю необходимую информацию, стоило Доби прикоснуться к дверной ручке, но протокол — есть протокол.

— Прошу покинуть помещение, иначе я буду вынужден применить силу.

Домовой заступил дорогу представителю Администрации при исполнении — случалось это не впервые.

Это впервые случилось не с кем-то, а с Доби.

— Прошу покинуть помещение, иначе я буду вынужден применить силу. — в этот раз требование Домовой подкрепил острием клинка, которое смотрело в грудь Доби.

— Я — младший следователь отдела...

Атака Домового была стремительна.

"На процентов семьдесят быстрее стандартных показателей Домовых этой модели, — уходя от клинка оценила Девятисотая, — прибавить к этому ещё отказ предоставления доступа в помещение сотруднику Дневной Администрации. На лицо внесение модификаций в Домового. Статья 23, пункт б, Жилищного Кодекса. Смертный приговор, с конфискацией и перевод всех лиц, умевших с приговорённым родственные, дружеские или деловые связи, до третьего колена в статус Раб. Нападение же... это уже десять колен, а не три. Плюс наложение взысканий на проживавших рядом в радиусе от четырех до семи домов".

В виду отсутствия прямой угрозы жизни, Доби решила не предпринимать никаких действий в отношении Домового до прихода приговора из Администрации.

Три-пять секунд — стандартное время ожидания обратилось в десять, затем в семнадцать. На двадцать первой секунде ожидания Доби, морфировав правую ладонь, выстрелила Домовому в голову.

Отправив повторный запрос, Девятисотая с удивлением обнаружила, что её полномочия в качестве младшего следователя были временно отозваны восемнадцать секунд назад в связи с проведением внутреннего расследования. "Меры предосторожности, обычные меры предосторожности". — сидя у себя в кабинете мурлыкнула в этот самый момент себе под нос Милитэль, наблюдая за формирующимся в реальном времени массивом данных.

Если Доби Ильменсен не повезёт, и из здания она уже никогда не выйдет, расследование, которое будет проведено по факту гибели сотрудника Администрации, установит, что та, проигнорировав отзыв своих полномочий, незаконно проникла в здание, где и была убита владельцем здания — Ветусом Амикусом. О том, чтобы младший следователь после воскрешения не разорвала своими действиями только что сплетённую паутину лжи, заботиться не было нужды — Троица всегда убивал так, что воскрешение становилось невозможным.

Если же выйдет... дело порученное Троицей станет последним делом Девятисотой.

Доби Ильменсен, ещё живая, но при любом раскладе уже списанная Милитэль со счетов, стояла в шаге от Ветуса Амикуса возникшего рядом мгновение назад. Владелец здания, нагой, в хлопьях пены на голове и плечах явился проверить, что же там за шум у входа.

Аромат соснового леса зимней порой с терпкими нотками дыма — это было первое, что отметила Доби. "Вершина Мира" — дед всегда пользовался только этим сортом туалетной воды, утверждая, что выглядеть как куча навоза полбеды, беда если смердишь как та куча.

Гораздо более важные вещи Доби отметила во вторую, третью очередь и последующие очереди. Теми вещами были: подтверждение того, что перед ней несомненно Ветус Амикус, наличие гладиуса в его левой руке и превосходная физическая форма, не говорившая, кричавшая о том, что клинок тот не оказался по самую рукоять в груди Доби лишь по той причине, что этого не желал его владелец.

— Закажи нового Домового, после явишься в купальню, там и поговорим о деле. — тоном существа, привыкшего, что его слова — единственно возможная реальность, сообщил Ветус и пропал также внезапно, как и появился, оставив после себя на полу мокрые отпечатки стоп и капли воды.

С горячностью, свойственной молодости, иной младший следователь прибавил бы к списку преступлений Ветуса Амикуса использование запрещённой магии и, сославшись на то, что Кодекс Города, требует уничтожать существ уличённых в применении подобной магии на месте, приступил бы к выполнению своих обязанностей, проигнорировав временное отстранение от должности. У иных просто не было такого деда, как был у Доби.

— Много кто умер от того, что пытался договориться, когда надо было просто отрубить башку собеседнику, но не меньше умерло от того, что пыталось отрубить эту башку, когда надо было договариваться. — звучала одна из истин, которые вылетали изо рта Алая Ильменсена, стоило достаточно долго продержать его открытым. — Вся шутка в том, что до самого конца обычно не ясно: какой случай именно сейчас.

Доби решила, что второй, и лучше всё же попробовать договориться, поэтому ей был заказан Домовой той же модели, что и уничтоженный, но из новой серии. Срочная доставка. Оплата после установки. За чей счёт — зависело от результатов предстоящего разговора.

— Прошу следовать за мной.

Говорившая явно только что была в той же купальне, что и владелец здания, о чём недвусмысленно говорили её влажная кожа, мокрые волосы и "Вершина Мира", окутывавшая девушку своей невидимой вуалью.

Использовать Граждан, не Рабов, в качестве прислуги — блажь, никчёмная трата времени и бессмысленное унижение равных равными, перед которой, считала Доби, не устоял даже дед. Раньше, когда дела Алая Ильменсена шли не так хорошо, он отважился на крайне рискованный и баснословно дорогой шаг: использовать для рекламы своей сыскной конторы Граждан, показав всем, имеющим глаза, что он может себе это позволить. Реклама возымела успех. Состоятельные клиенты повалили косяками. Тогда это была ширма, обманка, теперь же дед избавился почти ото всех своих Рабов, оставив лишь необходимый минимум, даже есть предпочитал только приготовленное бабушкой Джова, делая исключение лишь для кухни Фонаря, хотя, зная политику тамошнего Хозяина, можно было не сомневаться в том, все их блюда готовились Гражданами.

"Дед сильно исхудал". — вдруг всплыла в голове мысль.

Странная, ненужная сейчас мысль. Она заслоняла происходящая, не позволяя Доби запоминать дорогу, отвлекая от составления планов предстоящего разговора.

Одни грешили на новые предпочтения Алая Ильменсена в еде: не с его природой быть привередой. Гоблин, он ведь и поросёнка некрупного, в одну морду слопать может, а потом, хлебнув каких помоев из ближайшего отхожего места, отправиться искать пропитание, ведь желудок его будет призывно урчать, намекая на то, что неплохо было бы в него хоть что-то кинуть. Другие, не много их, правда, было, в тайне надеялись, что глава частной сыскной конторы "Ильменсен и Ильменсен" подхватил какую-нибудь редкую заразу вроде утраты интереса к жизни или ещё что-нибудь в том же духе, и скоро можно будет приступить к переделу сектора рынка, в котором гоблин если и не был законодателем мод, то уж одним из крупнейших игроков он точно был.