Двенадцатый Ангел

"Аска", вздохнул голос, "кого ты обманываешь. Когда это Синдзи ЛЕЗ к тебе с советами? Ты сама просила его о помощи".

От переполнивших ее ярости пополам с изумлением, девушка с трудом выговорила.

— Я... Просила... Его... о Помощи!?

"Ну, может быть не словами. Но вспомни, как ты смотрела на него, перед тем как он приступал к объяснению".

— Да кто ты, черт возьми, такая!? — не вытерпела в итоге девушка. — Откуда свалилась на мою голову.

Голос звучно вздохнул. "Я, это ты. Твой внутренний голос, если хочешь. Твое второе я. А свалилась... просто в кои-то веки ты соблаговолила прислушаться к себе. Я не смогла упустить такой возможности".

— Вот что, "внутренний голос", — со всем ядом, который смогла собрать, проворчала Аска, — шел бы ты... далеко и на долго.

"Хорошо, я уйду. Но запомни на будущее: прятаться от самой себя — последнее дело". Вздохнув еще раз, голос замолчал.

— Слава богу, эта зануда сгинула, — облегченно выдохнула в подушку Аска.

А ведь если Икари признают Ангелом, его и в правду убьют, внезапно мелькнуло у нее в голове.

— Опять ты!? — вскинулась Сорью.

Но на этот раз это были ее собственные мысли.

Если его убьют, кто будет помогать тебе с уроками, на тренировках, по дому? Кому ты будешь нужна? Кто будет о тебе... заботиться?

— У меня есть Кадзи! И никто другой мне не нужен! — попыталась оправдаться вслух Аска и тут же с горечью добавила. — Хотя, кого я обманываю... Кадзи... никогда не был и не будет моим. А Ик... Синдзи... мог бы быть. Но теперь...

Вот так бывает. Только поймешь о себе что-нибудь. Только признаешься — хотя бы самой себе — что нашла действительно дорогого для себя человека... А судьба уже отбирает его у тебя.

— Сначала мама... — тихо всхлипнула Аска. — Теперь Синдзи... За что?

Уже скатываясь в сон, она прошептала.

— Господи, пусть он останется жив... Пусть он останется... жив.

Всю ночь Аска ворочалась на влажной подушке.

* * *

В той же квартире на кухне, подперев кулаками голову, сидела майор Кацураги. Перед ней на столе стояла вскрытая, но не тронутая банка пива. Девушке очень хотелось выпить, но каждый раз, поднося банку ко рту, она слышала его голос:

"Мисато, тебе не кажется, что ты слишком много пьёшь?"

И она не смогла заставить себя отхлебнуть. Это было бы предательством по отношению к нему.

— Ничего, Синдзи, — попыталась успокоиться Кацураги, — вот выпишут тебя, и мы устроим грандиозную вечеринку в твою честь.

"И ты так спокойно об этом говоришь?" услышала она вдруг.

Покрутив головой и никого не найдя, Мисато звучно выдохнула и проворчала.

— Ну вот и дожили... Голоса слышу. Это от алкогольного голодания или я от одного запаха пива захмелела?

"Ты половину своей жизни провела с ненавистью к Ангелам", услышала она опять. "Что изменилось теперь?"

— Но... это же... Синдзи, — попыталась возразить девушка.

"Не имеет значения", холодно ответили ей. "Он теперь — Ангел. Твой ЛИЧНЫЙ враг. Или ты забыла, кто виноват в гибели твоего отца и твоем угробленном детстве?"

— Нет, но...

"И потом, НЕРВ — военная организация", продолжал добивать Мисато голос. "Ты не можешь не выполнить приказ. К тому же это ничего не изменит — ты откажешься, приказ выполнят другие. Только в этом случае пострадаешь еще и ты".

— Ну и пусть, зато я не предам его! — горячо воскликнула Мисато. — Он — моя единственная семья!

"Угу, а как же Аска?" безжалостно спросил ее голос. "Ты же ее опекун, не забыла? И если тебя посадят, что будет с бедной девочкой? К тому же еще есть Рей, о ней ты подумала? У нее в этом случае вообще никого не останется, кроме Командующего. Ты этого хочешь?"

Мисато закусила губу, пытаясь сдержать стон. Этот чертов голос прав. Прав во всем. Она не может подвести еще и их.

— Может, если убедить Командующего?.. — попыталась предложить она.

"А то ты его не знаешь. При малейшей угрозе со стороны Третьего Дитя, он сам отдаст приказ о его ликвидации".

— Но ведь можно же что-то сделать, — взмолилась девушка. — Хоть что-нибудь!?

"Можно", уже не так жестко отозвался голос. "Надеяться и молиться, что Синдзи сможет сохранить свою личность. Тогда он по крайней мере останется жив".

— Похоже, это единственное, что нам остается, — опустив подбородок на стол, призналась Мисато. — И потом, даже если он останется жив, его очень вряд ли отпустят. Я очень хорошо знаю свою подругу. Еще с колледжа.

От созерцания пивной емкости ее оторвало осторожное пошлепывание по бедру. Скосив один глаз, Мисато увидела пингвина, обеспокоенно заглядывающего ей в глаза.

— А, это ты Пен-Пен, — выдавив улыбку, произнесла она.

— Уарк.

— Не можешь заснуть?

— Уарк.

— Тебе тоже его не хватает?

— Уарк...

— Ладно, Пен-Пен, — сказала Мисато, вставая. — давай спать. Не знаю, как у тебя, а у меня завтра тяжелый день.

— Уарк, — махнув плавником, пингвин заковылял к холодильнику.

— И тебе спокойной ночи, — ответила девушка, скрываясь в своей спальне.

Уже улегшись на кровать, Мисато какое-то время не мигая смотрела в стену.

— Спокойной ночи, Син, — сказала она наконец. — Спокойной ночи и возвращайся. Возвращайся... домой. Я... Мы будем ждать.

* * *

Открыв глаза, я в который раз осмотрел место своего... заключения, чего уж там.

В небольшой палате-камере с трудом помещались кровать, тумбочка, стол и стул. Вполне возможно, виной этому было неприлично большое количество разнообразный медицинских аппаратов. Хотя, что-то мне подсказывает, эти железяки следят не только за моим состоянием, но и поведением. В прочем, я не в обиде. Последним элементом меблировки было приличных размеров зеркало, висящее на стене напротив.

С момента моего пробуждения прошло уже несколько дней. За все это время меня отвязывали от кровати только в чьем-либо присутствии и только на несколько минут. А из всего многообразия посетителей меня удостаивала визитом только вечно хмурая доктор Акаги. Так что ее появления я ждал, как... в общем, ждал с нетерпением.

Правда, вчера, на самой грани чувствительности, я ощутил чье-то присутствие. Рядом был кто-то знакомый. И не просто знакомый, а родной. Весь вечер потом ворочался, пытаясь понять, действительно ли я почувствовал нечто, или это начала съезжать моя крыша.

А еще была скука. Раньше я жаловался на нее, находясь в обычном госпитале. Сейчас же мне безумно хотелось вернуть те времена. Меня там НАВЕЩАЛИ. Мисато, Рей, Аска... одноклассники. Я, пусть немного, но держался в общем информационном поле. А тут... Ну, зайдет Акаги пару раз в день. Разнообразие, да. Но ведь она заходит исключительно по делу со свежей кипой тестов. Не то, чтобы я жаловался, но могла бы хоть что-нибудь рассказать или передать помимо служебной информации. Так ведь нет, на все мои вопросы у нее один ответ: "У них все в порядке. Скажи лучше, что ты видишь на этой картинке?" Ну, иногда второе предложение меняется на: "Лучше ответь еще на несколько вопросов". И как тут жить прикажете?

Чтобы хоть немного убить скуку, беседовал с Младшим. Мы делились воспоминаниями, обсуждали произошедшее и строили планы на будущее. Когда разговор пошел по третьему кругу... Хоть бы книжку какую принесли или телевизор. Стопку бумаги и ручку, на худой конец! Но, "Командующий запретил!" Лежу теперь, пересказываю Синдзи читаную в детстве книгу. Потом будет его очередь. Это мы себе такое развлечение вчера придумали.

Описывая очередную сцену, поймал себя на том, что начал пересказывать свой сегодняшний сон. Уже вторую ночь подряд мне снятся очень красочные, но очень странные сны. Вчера я наблюдал Сотворение Мира. Сегодня — Первый Удар. Это выглядело очень... правдоподобно. Причем, с такими подробностями, которые я нигде не мог узнать. Никогда не думал, что у меня такая богатая фантазия.

Младший? Ты тоже это видел? Хм... интересно... А как ты это видел? В смысле, как ты смотрел: со стороны или участвуя в процессе? Участвуя... И обращались к тебе..? Ты не запомнил... Нет, я тоже не помню. Имя звучало как-то странно, но знакомо. Похоже на то, что это нам с тобой еще один привет от Двенадцатого. Как будто того, что мы с тобой от него получили до этого не достаточно!

Закопаться в самоанализ глубже не дало очередное появление доктора Акаги. Сегодня что-то раньше обычного. Как стало ясно мгновение спустя, столь ранний визит был обусловлен необъятной стопкой бумаги, которую Рицко принесла с собой.

— Доброе утро, Синдзи, — поздоровалась она, сгружая свою ношу на стол. — Как ты сегодня?

— Здравствуйте, доктор Акаги, — назвать утро добрым, у меня не повернулся язык. — Я сегодня, как обычно. Скучно.

— Сейчас мы попробуем это исправить, — обозначила улыбку доктор. — У меня для тебя новость, Синдзи. Тебе разрешили вставать днем с кровати. На ночь, уж извини, буду пристегивать обратно.

— А навещать меня не разрешили? — с робкой надеждой спросил я.

— Тебе одной меня уже мало? — в притворном гневе воскликнула Рицко. — Ты хочешь весь свой гарем сюда затащить!?

— Ну-у... э-э-э...

— Вот так всегда, — пригорюнилась женщина, — как замуж звать, так он оратор, а как до дела дошло, так сразу скис.

— Доктор Акаги... — похоже, в последнее время она излишне много общалась с Мисато.

— Во-от, — теперь она улыбалась по-настоящему, — теперь я точно могу сказать, что передо мной все тот же Икари Синдзи. Если не телесно — то духовно.

— Я не знал, что такого рода шутки включены в Вашу врачебную практику, — смог наконец внятно произнести я.

— Обычно нет, — призналась блондинка. — Но тебя я слишком хорошо знаю, чтобы правильно просчитать твою реакцию. Поздравляю, стопроцентное совпадение.

— Спасибо...

Теперь доктор Акаги вполне может прикурить от моей физиономии.

Когда страсти улеглись, я наконец смог встать с кровати. Первым делом потянулся. Все таки лежание сутки напролет может пагубно сказаться на молодом растущем организме. А если бы Рицко вышла на пол часика, еще и зарядку бы сделал.

Скоренько умывшись-почистившись, я вернулся к ожидающей меня Акаги. Поскольку она заняла единственный в комнате стул, мне пришлось взгромоздиться на кровать.

— Вечером я принесу еще один стул, — пообещала Рицко, заметив мою недовольную рожу. — А пока, займемся тестами.

Вот мне интересно, научникам сами всем отделам новые "Роршахи" рисуют или МАГИ не это дело загрузили? Просто, за то время, что я тут сижу ни один рисунок не повторился. А пересмотрел я их уже гораздо больше сотни.

Выделив часть сознания на разглядывание этих веселых картинок, я погрузился в обсуждение нашего, как оказалось, общего с Младшим сна.

Из дискуссии меня вывел вопрос доктора Акаги.

— Синдзи, повтори, что ты сказал?

А что я такого сказал? "На сидящего лилим похоже"? Я это сказал? Это точно я сказал? Почему я это сказал?

— То есть, на сидящего человека, — попытался выкрутиться я.

— Ясно... — задумчиво рассматривая меня прокомментировала Рицко. — На каком языке ты это сказал, полиглот наш?

— Не знаю, — открестился я. — Вроде бы слышал где-то...

— Слышал, значит... — что-то не нравится мне ее тон. — Ладно, оставим это пока. А сейчас, раз уж тебя освободили от кровати, сам будешь на вопросы отвечать.

Протянув мне не хилую кипу бумаги и ручку, доктор Акаги вышла, как она выразилась, перекурить. Я же какое-то время смотрел ей в след. Вот из каких глубин подсознания это словечко вырвалось?

Может и Ангел где-то там притаился? От подобной мысли меня пробрала дрожь. Не было печали — купила баба порося. Нда, такого порося не то, что даром, с доплатой брать как-то не хочется.

Сделав заметку покопаться там позднее вместе с Младшим, я взялся за опросники. Сами они не решатся. А чем быстрее я с ними разберусь, тем раньше смогу заняться самокопанием.

* * *

Пять минут назад доктор Акаги унесли очередную стопку заполненных мною бумаг. Я же лежал на кровати, уставившись в никуда. Очень хотелось схватиться за голову и побегать по палате, временами заскакивая на стены. Единственным, что удерживало меня от этого шага, были камеры наблюдения. Я очень сомневаюсь, что подобное поведение никого не насторожит. Хватит уже того, что периодически беседуя с Рицко я перескакиваю на сапернал*. После третьего раза она уже как-то не очень верит моим отговоркам.

Перед уходом Акаги порадовала очередным открытием. Я так и не понял, то ли у меня иммунитет выработался к той дряни, которой она меня пичкает. То ли организм наконец окреп после трансформации. Фишка в том, что эта химия перестала наглухо блокировать мое АТ-поле.

Первый раз Рицко примчалась, как на пожар — МАГИ засекли АТ-поле в синем спектре. Перед тем как войти, она долго расспрашивала меня по интеркому. А когда дверь наконец открылась, за ней обнаруживалась такая комиссия по встрече, что... В общем, не знаешь, радоваться или плакать.

Кстати, о новостях. Еще доктор Акаги поведала, что в стену моей палаты-камеры вмонтированы баллоны с быстродействующим смертельным для меня газом. Похоже, изучая мою новую физиологию, она заодно синтезировала вещество, способное меня угробить. Не уверен, что газ подействовал бы на меня при нормальных условиях. Однако, учитывая акагинский коктейль, несколько ослабивший мои возможности, экспериментировать как-то не хочется. Для вящей надежности эти баллоны еще связали с датчиками АТ-поля. Так что стоит мне пойти в разнос, сразу летательный исход. Вдохновляет, правда? Интересно, может этот газ и на других Ангелов будет действовать?

Внезапно я ощутил уже знакомое присутствие. За зеркалом глядя на меня стояла Рей. Я не видел ее, но чувствовал ее ауру. Любопытно было, что присутствия Командующего во время одного из тестов я не заметил и узнал о нем только на следующий день от Акаги. Только не спрашивайте меня, в чем тут дело — я сам теряюсь в догадках. Может быть в том, что Рей — полуангел. Может быть, потому что она — клон двух из трех моих матерей. Не знаю.

А вот, присутствия Адама и Лилит я не ощущаю совсем, хотя, по идее, должен бы. С другой стороны, кто мне сказал, что они находятся там же, где и в сериале? А может просто этот блок лучше экранирован. Ту же Рей я начинаю чувствовать только за десять метров.

Повернув голову, я какое-то время смотрел в зеркало, пытаясь разглядеть что-то еще помимо моего отражения. Рей. Сестренка. Прости, что так получилось. И передай Мисато и Аске, что со мной все в порядке.

Мне показалось, я услышал ее тихое "я передам, Синдзи. Возвращайся". Я постараюсь, со слабой улыбкой подумал я в ответ. Через пару минут ощущение пропало — Рей ушла. Вот и еще одна новость — телепатия на марше.

Отойдя от очередного открытия, я вновь вернулся к своим мрачным мыслям. Основной нашей с Младшим головной болью стали воспоминания. Эта... эта... эта сферическая зебра в вакууме за каким-то чертом сгрузила мне всю свою память. Похоже, это было простое стечение обстоятельств, но мне от этого не легче.

В тот день, когда мы с Синдзи занырнули поглубже, чтобы найти источник всплывающих слов и снов, мы ее потревожили. Несколько дней потом пришлось продираться сквозь мешанину образов, пытаясь разобраться где тут чье. А ведь еще приходилось на вопросы отвечать.