Уроки ирокезского 56

— С мужиками понятно... Запретом делиться, думаю, недовольны не те, кто теперь мог бы поделиться, а те, с кем эти первые должны делиться, так?

— Верно.

— А эти псевдосоциалисты... но, думаю, в рабочих городках успеха они не сыскали?

— Значительного — нет, разве что в Царстве Польском местные социалисты более-менее успешно продвигают... как вы называете, националистические идеи. То есть мы фиксируем небольшой рост популярности националистических изданий среди польских рабочих... как вы рекомендовали, просто фиксируем... пока. И в Киевском генерал-губернаторстве определенный успех среди неквалифицированных рабочих у них замечается. Был еще всплеск активности у националистов уже армянских, но этот молодой господин... Джугашвили, да, весьма успешно его смог пресечь, причем большей частью пропагандистскими методами. То есть он местных распропагандировал на вооруженный и весьма действенный отпор, но так побили народу в целом не очень много, а дашнаков — так армянские националисты именуют себя — на Арафур теперь очередь минимум на полгода.

— В принципе, я ничего особо страшного пока не вижу. Что вы еще хотите рассказать?

— По фактической стороне дела — больше ничего. Но представляется возможным... единственно возможным, к сожалению, что эта довольно внезапная агитационная активность направлена.... как бы это поточнее выразить... направлена в будущее. Причем недалекое, и цель всей этой работы — в случае войны России с кем-либо перейти к массовому саботажу, если не диверсиям — и, нарушив производство и снабжение в городах вызвать острое недовольство властью. После чего последует — почти наверняка последует — попытка на волне поднявшихся бунтов свергнуть власть в стране. Есть в агитации некие намеки на подобный исход. К тому же городские торговцы, как мелкие, так и крупные, довольно быстро объединяются в партии, так же не склонные смириться с нынешним положением дел. Причем партии эти изрядную часть средства на свою деятельность получают из-за границы.

— Ясно, и мне нравится, что вы разглядели скрытые пружины этого механизма. Основные финансовые источники прячутся в Британии?

— Некоторые — да, но мне кажется, что все же большинство нитей тянутся за океан.

— И это гораздо печальнее...

— Есть некоторая разница: насколько мы проследили, из Британии средства направляются под контролем правительства, а из-за океана... по крайней мере правительство США делает вид, что ничего об этом не знает.

— Ну это понятно... хотя приятнее не стало. Похоже, что Рокфеллеры тоже потянулись за Ротшильдами. Ну что же, значит пора раскрывать карты. Рановато, конечно, но запускать болезнь нельзя. И даже если окажется, что диагноз ошибочный, все же пусть об этом узнаем мы, а не патологоанатом. Еще раз огромное спасибо, Виктор Вильгельмович, Я еще раз все это обдумаю, а затем нам нужно будет снова встретиться, может даже в несколько расширенном составе, и обсудить меры пресечения безобразий. А пока я думаю, не желаете ли чаю? Или покрепче?

— На службе не пью, вы же знаете...

— Я знаю, и поэтому имел в виду кофе — улыбнулся я, нажимая на кнопку селектора: — Соедините с Марией Иннокеньевной, срочно, и принесите чай господину Валю. А мне... тоже чай.

Раньше — три жизни назад — я всерьез думал, что Мышка крутит ручку арифмометра лишь для того, чтобы убедиться в верности расчетов, которые она ведет в уме, но и после этого в результатах сомневается. Сейчас я уже догадался, что это у всех бухгалтеров манера такая — отвечать "приблизительно" до тех пор, пока не будет сведен очередной баланс. Так что я не очень удивился, когда на вопрос "сколько сейчас занимает казенная торговля в процентном отношении" она ответила мне в обычной манере:

— Если брать по городам, не считая рабочих городков, то примерно семьдесят шесть процентов. По деревне — опять без учета колхозов — почти девяносто, и это по фабричным товарам. По продуктам в городах процентов уже примерно девяносто два... точно сосчитать не выйдет, цифр по рынкам у нас взять неоткуда, так что это оценочная величина. Если вам нужно точнее, то через два дня...

— Спасибо, Мария Иннокентьевна, этого вполне достаточно.

Да, цифры некоторым образом обнадеживают. Оно, конечно, рановато — но уже вроде терпимо:

— Виктор Вильгельмович, в течение недели нужно постараться арестовать всех по спискам один и два, из тех, кто сейчас в России. Можете использовать воинские части... мои части, я предупрежу. А после Нового года, числа третьего, соберем расширенное совещание руководства КГБ.

Когда Валь ушел, я снова ткнул в селектор:

— Соедините меня с Байрой.

Байра — кроме того, что училась сейчас в Векшинском медицинском — числилась еще и медицинской патронажной сестрой при семействе Императора. А заодно и "помогала" царю "общаться с народом". Николай Александрович теперь еженедельно в полдень по воскресеньям напоминал народу о своем существовании по радио, обычно извещая о награждении кого-либо за какие-нибудь заслуги — или о наказаниях за плохую работу. Например, именно царь сообщал об отстранении нерадивых губернаторов. Возможно, он не слишком радовался такой работенке, но особого выбора я ему не предоставлял — и даже тексты его выступлений в основном готовились именно мною. То есть Николай их как-то редактировал — сам редактировал, делая их "более соответствующими царским традициям"...

На этот раз я попросил Байру особо проследить, чтобы царь отсебятины все же не нес. Но царь-то — он какой-никакой, а божией милостью самодержец, так что к предновогодней речи "самодержца" я отнесся очень внимательно. И когда до передачи осталось пара минут, я еще раз переспросил девушку:

— Все в порядке?

— Да, Александр Владимирович — прозвучало из динамика громкой связи в студии, — я пущу запись сразу за вступлением Анны Петровны.

И сразу за сообщением, что "сейчас к народу обратится его величество Император Всероссийский Николай Второй", из многих тысяч радиоприемников по всей стране раздался "звук божественной речи": Император читал манифест об отречении...