— Ну, что ж, я услышал вас, милорды. На перемирие мы пойдём и контрибуцию запросим, но не прямо сейчас. Сначала попробуем заключить перемирие с хашашшинами. Граф де Ла Марш, парламентёры успели поставить шатры?

— Конечно, Сир.

— Тогда передайте им, что это предложение нас не интересует и велите убираться до заката, иначе мы атакуем.

— Слушаюсь, Сир. — лицо Хуго де Лузиньяка светилось угрюмым торжеством. Он куртуазно поклонился, выразив чуть больше почтения, чем того требовал этикет и быстрым шагом покинул шатёр.

— Наш славный Ле Брюн тоже отличный дипломат, милорды, хоть и сам не подозревает о своём таланте. — усмехнулся Ричард — Итак! Сэр де Донжон, в интересах дела я настаиваю на скорейшем избрании Великого Магистра ордена Госпитальеров, сообщите об этом Братьям. Именно Госпитальеры должны взять на себя переговоры с неверными хашашшинами, только с вами они согласятся* разговаривать. Но для этого нужен Великий Магистр, вы меня поняли?

*Орден Госпитальеров действительно лечил людей, поэтому воспринимался мусульманами гораздо лучше тех же Тамплиеров.

— Да, Сир. — Госпитальер встал и поклонился — Я сообщу братьям. Вы полагаете такое перемирие возможным?

— Да Бог с вами, нет, конечно. Нам это перемирие и не нужно, сразу понятно, что они запросят слишком много, но нам нужны эти переговоры. Нужно чтобы о них узнали сарацины, поэтому готовиться к ним надо так, чтобы об этом услышали даже в Норвегии. Я вас не задерживаю, Сэр де Донжон, у вас слишком много дел.

Госпитальер ещё раз поклонился, уже более почтительно, и вышел.

— Из него получится отличный Великий Магистр. — прокомментировал Ричард и повернулся к Роберту де Бомону — А вас милорд, граф Лестер, я отправляю спасать Англию. С чрезвычайными полномочиями. — король Англии протянул графу пергамент — Читайте вслух.

— 'Всё, что сделал податель сего, сделано по моему приказу и на благо государства. Ричард I Плантагенет'

— Приказываю вам мятеж подавить. Любыми средствами. Вы в праве казнить и миловать всех, кроме меня. Если посчитаете целесообразным не брать пленных — не берите. На опустевшие феоды мы подыщем достойных баронов. Приказ понятен?

— Один вопрос, Сир.

— Мой брат?

— Да, Сир.

— Вам на месте будет виднее. Джон изменник, подлец и трус, но он сын моей матери, которая из-за этого ничтожества обязательно расстроится. Вы в праве не брать его в плен, если он откажется от пострига. Dixi! Флот отправляется через шесть дней. Я вас не задерживаю, граф, у вас тоже слишком много дел. Известите архиепископа Кентерберийского, что он отправляется с вами, пусть начинает собираться. Я переговорю с ним позже.

Продолжая уже заложенную традицию, граф Лестер поклонился чуть почтительнее положенного этикетом. В его лице читались торжество и предвкушение. За Англию можно было не волноваться. Ричард потребовал вина и повелел всем располагаться поудобнее.

— Сэр Робер — обратился он к Великому Магистру ордена Тамплиеров по имени, обозначая камерность разговора — как вы думаете, мы правильно воюем?

— В каком смысле, Сир? — не понял вопроса де Сабле.

— В прямом. Мы воюем неправильно. Как вы думаете, сколько времени потребовалось бы четырём легионам Цезаря, чтобы взять Иерусалим?

— Думаю, что месяц, Сир.

— Я тоже так думаю. А мы, за два года, только рыцарей угробили уже двенадцать тысяч, то есть два легиона, а всё ещё сидим в лагере при Яффе. Вы меня понимаете, милорды?

Милорды понимали. Рыцарская конница была слишком тяжелой для этого театра боевых действий. Слишком тяжёлой и слишком дорогой.

— Вы хотите что-то предложить, Сир? — вкрадчиво поинтересовался де Сабле, предвкушая новые откровения.

— Хочу, но сначала дождёмся Ле Брюна. Пока ответьте мне, милорды — чего нам не хватает больше всего?

Процесс пошёл. Процесс, который в двадцать первом веке называли мозговым штурмом. Не хватало всего, кроме тяжёлой конницы, которая очень редко использовалась эффективно, ввиду отсутствия достойного противника. Вспомнили все проведённые компании, все случаи, когда рыцарей использовали как штурмовую пехоту, или инженеров. Рауль де Лузиньян даже посетовал на недостаток флота, который мог бы ограбить все прибрежные города Египта, Магриба и Малой Азии, лишив неверных доходов от торговли. Наконец вернулся граф де Ла Марш.

— Присаживайтесь, граф, ждали только вас. — Ричард дождался, пока Ле Брюн выпьет вина и объявил — Милорды, я решил основать Орден. Светский Орден. Братство по-настоящему благородных людей, братство настоящих героев.

Тишина зависла минут на пять, наконец её нарушил Великий Магистр Тамплиеров.

— А что скажет Папа, Сир?

— Не знаю, но скорее всего ничего. Орден светский, орден братьев по оружию. В Орден не будут принимать, как в прочие*, скорее им будут награждаться самые достойные, по-настоящему благородные, настоящие герои. Что плохого в стремлении таких людей сплотиться в братство, хоть и светское? Нас роднит вместе пролитая кровь, нет более близкого родства. А если Папа что-то и скажет против, то его всегда сможет опровергнуть следующий Папа. Кстати, Сэр Робер, есть ли законные основания, которые не позволили бы Великому Магистру ордена Тамплиеров стать Папой? По-моему, Великий Магистр гораздо более значимая фигура в Церкви, чем какой-нибудь паршивый кардинал из Конклава.

*К 1192 году были основаны целых шестнадцать духовно-рыцарских орденов.

— Законных оснований на это нет, Сир, но система...

Договорить Тамплиеру Ричард не дал.

— Это гнилая система, Сэр де Сабле. И мы все это отлично понимаем, здесь собрались не монастырские послушницы, а самые настоящие герои, называющие вещи своими настоящими именами. Вы были бы гораздо лучшим Папой, чем очередной трусливый поганец из этой гнилой системы, но к этому разговору мы вернёмся позже. В любом случае, светский орден — это не Папино дело, а наше. Я приглашаю вас стать учредителями Ордена Героев, милорды.

Братья Лузиньяны дружно кивнули, Великий Магистр задумался, а барон де Во невозмутимо поинтересовался.

— У вас есть устав Ордена, Сир?

— Есть, барон. В Орден будут приниматься только настоящие герои, которые обязуются поддерживать друг друга как родные братья. На этом всё, никакой конкретики не будет. Каждый из братьев будет руководствоваться только своей совестью. Как основатель Ордена я, для начала, пожертвую ему замок Иври-ла-Батай, чтобы у бедных и пока неженатых братьев-рыцарей был свой дом. А вам, милорды, я предлагаю стать приорами. Граф де Ла Марш возглавит приорат Аквитании, Сэр Рауль — Нормандии, а барон де Во — Англии. Вы согласны?

Милорды дружно преклонили колено.

— Это большая честь, Сир. — ответил за всех Ле Брюн.

— Встаньте, братья. — Ричард Львиное Сердце обнял и трижды поцеловал первых кавалеров Ордена Героев. — Присаживайтесь, мы ещё не закончили. Как жаль, что мне раньше не пришла в голову эта идея, я ни за что бы не отдал вас Тамплиерам, Сэр Робер, из вас получился бы отличный Маршал* и приор Иерусалимского королевства.

*Маршал рыцарского орлена управлял финансами и был вторым лицом в орденской иерархии.

— На всё воля Божья, Сир.

— Аминь! — Ричард трижды перекрестился — Теперь о планах. Я остаюсь здесь и займусь укреплением лагеря и заключением перемирия. До окончания переговоров с сарацинами это нужно сохранить в тайне, вы сами понимаете почему. Барон де Во остаётся со мной. Вас, граф де Ла Марш я отправляю на Кипр к вашему венценосному дядюшке*. По моим сведениям, на Кипре собралось около двух сотен рыцарей, принявших крест и которых ваш дядя использует в своих интересах. Это недопустимо. Ваша задача забрать их и привести в Яффу как можно скорее. На Кипре уже можете объявить, что Крестовый поход я продолжаю и по-прежнему собираюсь взять Иерусалим.

*Ги де Лузиньян. В 1192 году король Кипра.

— Сделаю, Сир. — кивнул Ле Брюн.

— Вы, Сэр Рауль, отправитесь в Константинополь. Официально с посольством, просить у Базилевса помощи против сарацин, а на самом деле вам предстоит оценить наёмников, которых Византия нанимает на Руси. Среди них есть отличные конные лучники, которые малыми силами успешно гоняют по степи половцев. Такая лёгкая кавалерия нам очень пригодится. Если они и правда так хороши, как рассказывают — нанимайте всех, кого удастся. Там же поищите инженеров и механиков. Наши осадные орудия никуда не годятся, из-за чего мы при штурмах несём неоправданно большие потери.

— Будет исполнено, Сир. — блеснул весёлыми глазами младший де Лузиньяк, который по характеру был полной противоположностью своему угрюмому брату — Даже если сам Базилевс будет против.

— Не будет. Исаак Ангел не ведёт войн и видимо не планирует. Сам нанимает мало, а желающих приходит много, от них у него большие проблемы. В его интересах, если мы вывезем хоть пару тысяч потенциальных грабителей подальше от его земель. Может ещё и приплатит, если вы окажетесь таким же хорошим дипломатом, как ваш брат.

Рауль де Лузиньяк невежливо, даже совершенно непотребно, взоржал по-конски, но пресекать его никто не стал. На этот раз подобие улыбки сотворил даже Ле Брюн.

— Я постараюсь, Сир. — отсмеявшись, он скопировал выражение лица старшего брата — Судя по всему — дипломатия дело не хитрое. Каковы условия найма?

— Русы нанимаются дружинами, так они называют свои отряды. Нам нужны те, кто имеет опыт боёв в степи, они все отличные лучники, при этом латные, способные ударить в копьё. Нам они, конечно, уступают в этом умении, но для них это и не будет основной задачей. Таким предлагайте по тридцать пять шиллингов в год обеспечение провиантом и третью долю от взятой ими добычи — это чуть лучшие условия, чем предлагает Базилевс. При выборе кандидатов учтите, что вы ими и будете командовать, Сэр Рауль.

— Понял, Сир. Нанимать на год?

— На два. — Ричард увидел недоумение во взгляде Лузиньяка младшего и дополнил — Когда мы выполним свой Святой Долг в Иерусалиме, не вижу причин, мешающих нам повоевать уже для собственной пользы в Сирии и Египте.

Рауль де Лузиньяк вскочил и почтительно поклонился.

— Сядьте, Сэр Рауль, мы ещё не закончили. Вы с братом тоже отплываете через шесть дней, а за это время нам предстоит создать наш Орден Героев. Барон де Во, представьте ваши списки. Вот, милорды, здесь имена двухсот пятидесяти настоящих героев, которым никогда не получить рыцарские шпоры по причине бедности. Если мы им, конечно, не поможем. Предлагаю посветить их в рыцари, как первых братьев светского Ордена Героев. Вы согласны, братья-приоры?

— Согласны, Сир. — ответил за всех граф де Ла Марш.

— Отлично. Тогда разделите послушников на три приората и начинайте их готовить к акколаде*. Проводить её я буду лично. Торопитесь милорды, у нас на всё шесть дней, я вас больше не задерживаю, у вас очень много дел.

*Ритуал посвящения в рыцари.

Братья Лузиньяны и барон де Во поклонились и покинули королевский шатёр.

— Вы потрясаете основы, Сир. — констатировал да Сабле, когда они остались наедине.

— Потрясаю и буду потрясать. Я вовсе не шутил, когда говорил, что хочу видеть вас Папой, друг мой. Убеждён, что нашей матери церкви это пойдёт только на пользу.

— Это невозможно, Сир.

— Как говорил один умный Император: 'Невозможно — это слово из словаря глупцов'.* Задача не такая трудная, как вам сейчас кажется. В той истории, один неглупый и решительный король Франков переселил Святой Престол в Авиньон** и держали их там практически в плену семьдесят лет, никто и пискнуть не посмел. Все кардиналы в ту эпоху были франками, все до одного. Вернее будут. Вернее, теперь уже не будут. В смысле, франками не будут, будут нормандцами, аквитанцами и англичанами

* * *

. Время у нас есть, Джанчинто

* * *

довольно старый, но лет шесть ещё протянет. За эти шесть лет мы многое успеем.

*приписывается Наполеону.

**Авиньонское пленение пап 1309-1377.

* * *

Единой Франции ещё не существовало, как и французской нации.

* * *

Папа Целестин Третий.

— Франкам тогда удалось завоевать Окситанию? — удивился Великий Магистр Тамплиеров.

— И не только. Аквитанию и Нормандию тоже. Во многом, благодаря моей глупости.

— Как вы закончили свой путь там, Сир?

— Как храбрый дурак — с арбалетным болтом в шее, при осаде замка Шалю-Шаброль в Лимузене, в марте 1199 года. Подробности мне вспоминать не хочется, я там наделал столько глупостей, что самому вспоминать стыдно, тем более о них рассказывать. Я вас хочу попросить ещё об одной услуге, Сэр Робер.

— К вашим услугам, Сир.

— Придумайте причину, по которой Третий крестовый поход будет продолжаться после возвращения Иерусалима. Какое-нибудь знамение, явление, или огненные письмена, которые повелят нам с вами сражаться до полного искоренения язычества. Наше знамя, после взятия Иерусалима, будет очень привлекательным для храбрых мальчиков, ищущих славы. Мы им её дадим. Кроме того я знаю, что у вас в Ордене очень много самых разных талантов, мне потребуются алхимики и большой запас китайской соли.*

*селитра активно использовалась алхимиками в опытах по получению философского камня.

— Я ничего не знаю про алхимиков, Сир.

— Зато я знаю. Намекните братьям, что я знаю очень многое и в их собственных интересах помогать мне во всём. В той истории один решительный король Франков истребил ваш орден практически поголовно и никто опять же не пискнул.

— За что, Сир? — искренне изумился де Сабле.

— Формально за поклонения дьяволу, а на самом деле из-за денег. Орден активно торгует, лишая дохода купцов, которые платят нам налоги. До поры, все терпели такое положение дел, но, когда денег накапливается больше, чем возможно защитить силой оружия — это большая беда. Я же говорю, в вашу защиту никто даже не пискнул. В лучшем случае промолчали, но в большей части обрадовались. Донесите мою мысль до братьев, разумеется, не раскрывая тайны исповеди.

— Разумеется, Сир.

— Я вас больше не задерживаю, Сэр Робер, у вас слишком много дел.

На следующий день провожали Иерусалимского короля Генриха, графа Шампани и племянника обоих королей — английского Ричарда I и франкского Филиппа II Августа. По обычаю того времени, сердце приготовили к отправке в Труа, потроха в специальном сосуде захоронили на месте гибели, где сразу заложили строительство триумфальной арки в античном стиле, которую предполагалось построить разбирая древние развалины в окрестностях, благо сама битва происходила на территории лагеря крестоносцев, соответственно, и место гибели тоже, а тело короля положили в мраморный саркофаг и временно разместили в церкви Святого Георгия в Яффе, с намерением перенести его со временем в Иерусалим.

Утаить подготовку к учреждению Ордена Героев, разумеется, не удалось, ну, да не это никто и не рассчитывал. Сразу после траурной церемонии, Ричард построил войско и вновь произнёс речь с коня. Если вкратце, то тезисы были такими: 'Стоять насмерть, помощь близка!', 'Ордену Героев быть!', 'Госпитальерам немедленно избрать Великого Магистра и направить его парламентёром к хашашшинам!', 'Смерть сарацинам, отомстим им, собакам, за Генриха!', 'Лагерь укреплять, помощь близка, но подойдёт не завтра, а собаки-сарацины могут и завтра.'.