Итрим. Книга - 4: "Морок Забвения"

Правая рука коснулась девушки, и та истошно заорала, но пламя, обняв, не навредило ожогом, лишь частица пламени сорвалось и понеслось к небесам, будто бы сжигала невидимую веревку. Вторая рука мужчины взялась за тонкую девичью шею и потянула вверх, поднимая с камня и поправляя висящую голову. Два пламени перемешались, людская масса отпрянула, ощущая одновременно, камень вокруг покрылся инеем, а девушка продолжала кричать. Придерживая левой рукой, мужчина будто бы что-то наматывал на пальцы правой, безостановочно водя той над небольшой грудью, пальцы будто бы жили своей жизнью, выпрямляясь и скрючиваясь. Пламя пульсировало, пытаясь во что-то уцепиться, человек взглянул в закрытые глаза девушки, и те внезапно открылись, также вспыхнув белым пламенем.

Сдвоенный крик заставил христиан трижды перекреститься, мусульман прочесть строки из Корана, а неверующие начали веровать, но не знали, что делать и куда бежать. И лишь праздно одетая масса людей, молчаливо наблюдала за происходящем, передавая детей вперед, чтобы те видели все до последнего.

Вдруг крик прекратился, пламя исчезло, а мужчина, беря хрупкую девушку на руки, поднялся и медленно, слегка качаясь, пошел ко дворцу, вновь окружаемый плотным кольцом охранения, а людская масса тихонечко твердила: — Чудо, это чудо. О, Боги, он ее перенес? Да? Это чудо!!! Вы видели???

Ролик обрывается.

— Что скажете? — Бурый вопросительно посмотрел на присутствующих.

— Явный прогресс, Огнеслав не отрубился и даже смог идти, — заключил Воислав.

— Это замечательно, — отметил Бурый: — Но я не про это.

— Хм, теперь об этом феномене знают все, — озвучил Рыжий то, что было наиболее очевидным.

— В дыдучку! — мощный кулак Бурого ударил по столу: — И что теперь будем делать?

— Как и всегда, — проговорил Седой: — Жить в мире и готовиться к войне. Для нас самое главное, что феномен не оказался единичным случаем, ну или малократным. Тенденция развития переноса на лицо, так что, требуется укреплять сотрудничество и активно перетаскивать всех пограничных, пока те еще с нами.

— Согласен, — кивнул Рыжий.

— А как обработка представленных данных?

— Никак, — Воислав встал: — Аналитики единогласно заявляют, что в представленных данных нет того ключа, что дает требуемый результат.

— Короче.

— Короче, кодовый мусор, набор множества ошибок с нарушением кодировки.

— Хм, значит, что только один ключ в сказку?

— Выходит, что так.

Глава 2.

Встающее из-за горизонта розоватое солнце, нехотя, разгоняет тяжелый туман, стелящийся над тихой рекой. Клубящаяся дымка еще не успела ощутить силу утренних лучей и выпасть на прибрежные луга тяжелой росой. Птицы еще не проснулись, и спокойствие тихого утра обуревало, успокаивая внутреннюю тревогу, благостно исцеляя израненную душу.

Сколько уже прошло времени, а он все также не может по ночам спать, опасаясь вновь увидеть сны, заставляющие орать изо всех сил, посылая неведомых окружающим бойцов в бой, требуя рожок или ленту и, изгибаясь в броске несуществующей гранаты. А после просыпаться в холодном поту со стонущими от перенапряжения мышцами. А рыбалка успокаивала, наблюдение за поплавком даровало ту частицу самоисцеления, какую не могли дать квалифицированные мозгоправы, так заботливо пытавшиеся ему помочь.

Скоро солнце взойдет, и останется пара часов утренней поклевки, после чего он встанет и пойдет обратно в город, занеся по пути весь улов в детсад, где приятная женщина с благодарностью непременно примет, обещая, что ни одна рыбешка не пропадет. Хм, он до сих пор не спросил, как ее зовут, а она не спросила его, просто называя сынком. Сынок...

Интересно, как там мама? Хотя, он знает, что все хорошо, сейчас она решает вопрос с квартирой, после чего переедет в пансион, где оплатит модуль для длительного погружения и уже никогда не выйдет из игры. Это он знает точно, пусть даже у мамы не получится остаться навсегда, но она будет с ним до последней минуты, более не желая расстаться с собственным сыном. Жалко, что ей придется видеть его муки во время недолгих попыток поспать.

Лягушки проснулись, радостно заквакав в камышах, почувствовав тепло первых лучей. Туман уже оседает, и он теперь ощущает тяжелые капли росы и даже, не шевелясь, наблюдает за тем, как на собственной обуви собираются прозрачные шарики. Поплавок резко ушел под воду, и резкое, но осторожное подсекание вынуждает тяжелую рыбешку вылететь из стихии, устремляясь к берегу. Красивое поблескивание чешуи на солнце, и красноперка приземляется в притоптанную траву меж сапог, ступня легонько прижимает несчастную, рука обхватывает дергающее тельце, отсоединяется крючок, и рыбешка присоединяется к товаркам по несчастью в садке, погруженном в воду.

— Утро доброе, — раздавшийся голос за спиной не стал неожиданностью, Туман слышит все и всех на сотню шагов, прокаченный класс и приобретенные умения сделали его способным не только на это.

— Привет, командир, — Алексей произнес без особого рвения соблюдения Устава.

— Неплохой улов, — Воислав присел рядом.

— Да-а-а, тут всегда хорошо клюет. Чего хотел?

— Да прост, решил проведать.

— А-а-а, я думал, может сам решил половить.

— С удовольствием бы, да вот некогда... Командование рассмотрело твой рапорт с прошением об увольнении.

— И?

— Уволить не можем, сам понимаешь, а вот бессрочный отпуск дадим, устраивайся, разбирайся со всеми проблемами. Я за тебя рад, честно, все рады, так что отдыхай. Пока нет войны, тревожить не будем, ну а если вдруг...

— Если будет война, тогда все пойдут.

— Все... Где решил устроиться?

— Здесь.

— Домишко уже присмотрел?

— Командир, я хоть и молодой....

— Ладно-ладно, на новоселье пригласи, да и на свадьбу, и вообще, рады будем, если разрешишь в гости заходить, — рука Воислава легла на плечо Тумана: — Леха, мы с тобой, знаешь, если что...

— Спасибо, Командир.

— Счастья тебе, а мне пора, дел еще полно...

* * *

Обновленный дворец впечатлял выросшими размерами, единственное, что напрягало, так это изменение планировки, но, думаю, скоро ко всему привыкну. Да и положение обязывало, сговорившись со системой, вынуждая согласиться на выскочившее предложение улучшить Княжий Дом до Дворец Великого Князя, на что ненавязчиво требовался лимон золоченных идеалов. Теперь вот я сидел на обновленном троне и, время от времени окидывая взглядом тронный зал, все больше убеждался в правильности решения.

Единственное, что вызывало двойственные чувства, это наличие на взгорке или сцене, не знаю, как правильно назвать, где стоял мой трон, еще двух тронов. Один чуть уже стоял слева от меня, справа был совсем маленький, я исподволь несколько раз косился на них, и на душе возникала непонятная тяжесть. Видимо, игровая механика подразумевала у любого номинального правителя наличие супруги и наследника, я же оказался исключением, но система не подстроилась.

Помимо вышеуказанного по левую и правую стороны от меня были строгие кресла для десятерых, видимо, то ли бояр, то ли тех, кому я дал определенные статусы, но вдаваться в такие подробности времени не было, да и желания. Важнее сейчас было разобраться с интерфейсами управления, значительно расширившимися и приобретшими множество новых функций. А еще достала почта, поэтому, первым делом я нанял писаря, выбрал из множества кандидатур на свой взгляд самую интересную и подходящую, призвав на службу очкастого гоблина. Другие варианты самому не приглянулись, в том числе и игроки, от чего-то решившие наняться на эту работу. Мне шпионы не нужны, да и вообще, непись если предаст, то удалю и забуду, а если человек, то детская травма на всю оставшуюся жизнь. А для проверки каждого у меня пока нет НКВДшников, хотя, Белис немного заменяет, ощущая настроения окружающих, проверено, да и я сам ощущаю все больше и больше.

— Государь, — писклявый голос сидящего в углу гоблина раздался в полной тишине зала, разносясь эхом: — Я обработал текущие письма. В них более двух тысяч прошений, полутысячи просьб одолжить денег или просто подарить, помочь прокачаться, принять в клан...

— Есть что важное?

— Хм. Несколько дипломатических союзов, а также угроз.

— Очень важное?

— Нет.

— Хорошо, спасибо, Гили, если что-то будет важное, сообщи, все остальное тебе согласно инструкций.

— Разрешите исполнять?

— Да. Кстати, ты уже обжился? — решил поинтересоваться, налаживая более крепкие отношения, ведь для меня все обитающие в моем доме не просто прислуга.

— Да, Наместник Домовой предоставил доступ в мою комнату, спасибо превеликое, светлое помещение с мебелью у нас выделяется лишь для высоких рангов, — гоблин поклонился, чуть ли не ударяясь лбом о низкий стол.

— Наместник Домовой? Это Сидырыч что ли? — я улыбнулся: — Рад, что тебе понравилось, и это, прошу, без преклонения и прочего, ты свободный гоблин, а не мой раб.

— Государь нанял Гили на сто лет, Государь вправе делать с Гили все, что пожелает. Гили будет рад воле Государя...

— Так, Гили, ничего я не собираюсь с тобой делать.

— Воля Государя для Гили превыше всего.

— Тьфу ты! Ладно, занимайся почтой, — произношу, делая заметку, чтобы Сидырыч поговорил с забитым гоблином, пусть из него нормальное существо сделает, а не это.

— Слушаюсь, Государь.

Системные окна управления мигнули иконками политических отношений, и я, нахмурившись, принялся изучать, постепенно осознавая, что теперь в этом мире я, можно сказать, один. Большинство кланов в лучшем случае находилось в нейтралитете, при этом их земли отображались чужими, хотя и находились на месте бывшей Североси, пока система не посчитала, что мне хватит размеров в пару княжеств, даже соседние ничейные земли не приписало по праву наследования, намекая, если хочу их заиметь, стоит либо заплатить, либо одно из двух.

Были и другие окна, и я все сильнее и сильнее осознавал, для чего имелись пустые кресла. Требовалось срочно засыпать кадровую пропасть, а для этого требовалось посовещаться с моими людьми. А еще требовалось усилить армию, ибо любая политика так или иначе строиться на уважении, а уважают лишь сильных.

— Великий Князь, — в дверях, охраняемых братией, как представил мне Истислав отборную сотню с наплечниками "Волчья голова", появилась Марфа: — Изволь отзавтракать.

— А? Да, спасибо, — встаю с трона, оказавшегося довольно удобным, несмотря на то, что не был оббит ничем мягким: — Гили, ты завтракал?

— Государь, Гили ест, когда прикажет господин.

— Ну тогда пошли, познакомлю тебя со всеми, — гоблин покорно встал и последовал за мной, явно побаиваясь сопровождавшую волчицу, все это время охранявшую мою персону, улегшись прямиком у трона.

Дворец не изменился полностью, все же приняв в себя прежний дом, добавив помещений и расширив предыдущие, и так вышло, что прежний зал для собраний стал обеденным залом, где осталась прежняя мебель, и сейчас нас вновь ожидали все домочадцы. Единственное, что пока напрягало, так это стоявшие на карауле возле каждой арки или двери дружинники. Но раз статус намекает на необходимость охранения, значит, будем соответствовать.

— Белис, — обращаюсь к волчице: — Прошу Стаю почтить присутствием сильных ее представителей в карауле по охране дворца.

"Это честь для Стаи, вожак Рода".

— Приятно слышать, — улыбаюсь, про себя думая, что это позволит моей волчице отлучаться при необходимости, а не беспрестанно следовать за мной: — Утро доброе!

— Доброе, Государь! — откликнулись домочадцы, тут же подскочив и почтенно кланяясь.

— Ух ты, какой калосый! — раздался радостный вскрик малютки, тут же подскочившей к зажатому Гили и потянувшей за собой: — Падем, будем кусать. Падем, падем, патом паиграем, если тятя Окнеслаф разлесыт.

— Разрешаю, — улыбаюсь, любуясь картиной, как детвора завлекает моего писаря, ошеломленно и боязливо озирающегося по сторонам: — Гили, после завтрака разрешаю отдохнуть и поиграть с детьми.

— Слушаюсь, Государь, — пропищал Гили, и мне показалось, что в голосе гоблина промелькнула слабая искорка радости.

Столы, как всегда ломились от кушаний, детвора уминала сладкие булки, Сидырыч наворачивал из здоровой миски наваристых щей, женщины пытались уследить за всем и сразу. Белис по обыкновению вгрызалась в заранее подготовленную мясную вырезку. А я лишь смотрел, и в душе радовался слабенькому огоньку теплоты, осознавая, что мне хочется видеть за этим столом гораздо больше людей. В голове пробуждались воспоминания, когда вся деревня сидела за большим столом, радостно разговаривая на десятки тем одновременно, а сейчас кажется, будто бы пустота воцарилась, заняв пустеющие лавки.

— Привет, — голос Леры вырвал из принявшейся затягивать бездны мыслей, та влетела в зал и уселась рядом, схватив краюху хлеба и с недовольным видом принявшись жевать.

— Чего такая хмурая?

— Просто, — Лера насупилась еще больше, вызывая недоуменные взгляды домочадцев.

— А если все-таки рассказать?

— Да это из-за Васи. Поругались.

— Из-за чего? — понимаю, что сейчас придется вести долгие расспросы, чтобы выпытать всю информацию, а если не буду выпытывать, то и на меня обидится, и попаду под общий каток.

— Он не хочет, чтобы я здесь осталась!

— У меня во дворце?

— В игре!

— В смысле?

— Я хочу навсегда остаться в игре, как и ты.

— Зачем?

— Я хочу быть с тобой всегда, а там меня ничего не держит.

— Зачем тебе это? Ты здорова, ты молода, у тебя может быть еще много чего впереди! А ты хочешь оборвать все и уйти в цифру?

— Вот и ты не понимаешь меня!!! — Лера вскочила: — Вы все, мужики, такие!!!

— Милая, — рука Василисы легла на плечо Леры: — Пожалуйста, не повышай голос на Государя, он дело тебе толкует. Не стоит запираться, ты еще молода.

— Государя? — Лера недоуменно посмотрела на меня.

— Ты, кажется, что-то пропустила.

— Вася меня не пускал в игру, что произошло?

— Я теперь Великий Князь Североси, ее части, что находится под контролем.

— Великий? Тогда! Тогда прикажи Воиславу, чтобы он меня отпустил!

— Я ничего не буду говорить твоему брату, он прав, тебе надо пожить, а сюда всегда успеешь.

— Здравствуйте, — робкий голосок ледоколом ворвался в царство льда, раскалывая надвое и привлекая к себе всеобщее внимание.

В проходе стояла робко держащаяся девушка, одетая в тонкий сарафанчик. Еще взгляд пытался объять необъятное, стремясь одновременно смотреть на всех одновременно.

— Здравствуй, — хором ответили ей домочадцы.

— Кушать хочешь? — спросила Василиса, подходя и беря девчушку за тонкую руку.

— Очень, — та закивала, осторожно, будто бы не умеючи, ступая следом.

— Это кто? — с явной ревностью спросила Лера, глядя на меня.

— Дочка, — спокойным тоном произношу, понимая, что детей в моем доме гораздо больше, и кое-кто очень даже взбалмошный.

— Ой! — восхищенно воскликнула девчушка, тут же прильнув к приблизившейся Белис: — Какая ты красивая!!!

— Какая еще дочка? — ревностный голос усилился.