Битва в пути

В разговор вмешался Саша:

— Слушай, Батя, а, может, использовать для этого дела самогонный аппарат. Я, под шумок, один, который мы нашли в деревне, засунул в багажник кунга.

Я усмехнулся:

— Наверное туда же и гранатомёт засунул!

Саша сделал непонимающее, удивлённое лицо и уточнил:

— А что, не надо было?

Я только рукой махнул в ответ:

— Вот, вот! Все очень умные и такие хозяйственные, что ещё неизвестно, сколько неучтённого груза мы тащим, ну как тут можно говорить о точном расчёте расхода топлива. Так что, прекращаем катить бочку на Колю — у многих рыльце в пушку. Давайте лучше думать, как дальше жить?

Саша сразу заявил:

— А что тут особо думать-то — действовать надо! Я считаю, что с таким запасом солярки очень опасно гнать через Каспий, там, точно, топлива не найдём. Нам надо по пути к морю вскрывать первые попавшиеся заправки — глядишь, где-нибудь дизтопливо и будет.

В разговор вступил Володя:

— Я тут на компьютере как-то посчитал, какова вероятность найти нетронутую заправку, получилось пять процентов. Значит, нужно откопать двадцать заправок. Чтобы разделаться с одной, нужно, минимум, два дня — итого сорок дней. Получается, что копать не имеет никакого смысла, всё опять начнёт таять — это раз. Такое количество заправок мы, хрен, найдём, их просто нет на этой трассе — это два. С этими поисками может так получиться, что придётся опять вставать на прикол — ждать новой зимы. Все же понимают, что когда потеплеет, из-за образующихся водяных линз проехать будет невозможно. Потеряем, к чёрту, все наши вездеходы и останемся совсем беззащитными перед этой стихией. И еще, подумайте, чтобы копать и поддерживать в это время в кунгах нужную температуру, опять нужно топливо — это я тоже подсчитал, — получается не менее пятидесяти литров солярки в сутки только на отопление, а ведь нужен еще бензин на снегоуборщик и генератор. Так что, у меня однозначное мнение — отвлекаться нам нельзя, нужно, невзирая на обстоятельства, гнать в Баку. Тем более, вон, Коля божится, что топлива, пускай и впритык, но хватит.

Коля, услышав своё имя, мгновенно вставил реплику:

— Саня! Что ты так боишься остаться без топлива на морском льду? Когда солярка подойдёт к концу, мы будем уже недалеко от Апшеронского полуострова. В крайнем случае, оставим на льду пару вездеходов и доберёмся до суши, там найдём топливо и вернёмся за ними.

Слова Володи и Коли показались всем весьма убедительными, и чаша весов нашего мнения начала склоняться в сторону принятия решения по безостановочному движению к морю. Но Саша всё гнул свою линию:

— Володя, успокойся! Какие, к чёрту, двадцать заправок? Я говорю о паре, ну, может быть, трёх заправках, которые встретятся по пути. Там мы потеряем, максимум, неделю, за неделю-то ничего уж так сильно не потеплеет, сам видишь, какая сейчас температура, а то топливо, которое мы сожжем за это время в печках, можно легко компенсировать. Я тут внимательно изучил все доступные карты и пришёл к выводу, что часть пути можно совершенно безопасно срезать. Когда доберёмся до Калмыкии, можно свернуть с трассы и ехать напрямик к морю, прямо по степи; никаких лесов там нет, городов тоже. Так мы укоротим путь километров на сто, а, может, и больше; сами понимаете, по Волгограду мы проехать не сможем, придётся его или объезжать, или ехать дальше к морю, по Волге. Разговоры опять повелись по кругу, а спать хотелось жутко. Чтобы прекратить эти бессмысленные споры, я выдал вердикт:

— Всё, мужики, хватит. Брек, я сказал! Вы оба толкуете об умных вещах и, в принципе, только будущее может вас рассудить, а права на ошибку мы не имеем. Не имеем мы права и на потерю шанса найти топливо. Поэтому присуждаю вам ничью и принимаю волевое решение — пока едем по Тамбовской области, обязательно нужно найти заправку и раскопать её, потом, когда доберёмся до территории Калмыкии, с Астраханской трассы уходим и напрямик, по степи, едем до самого моря, там останавливаемся и отдыхаем один день. Предположим, что на предполагаемой заправке мы топлива не найдём, тогда оставляем на берегу заправщик, предварительно слив оттуда всё топливо и едем по льду без остановки до самого Апшеронского полуострова, и, да поможет нам Бог!

После этих слов разговоры свернулись на другое русло, а по прежнему спору все с готовностью приняли моё решение, никто не пытался его оспорить, внеся какие-то другие предложения. Потом стали горячо обсуждать график дежурства и время выезда, словом, опять всё те же долгие споры. Чтобы поскорее пойти спать, я поторопился высказаться и по этому поводу:

— Двигатели машин по такому холоду нужно прогревать через каждый час. Всего нас девять мужчин. Сашу и Флюра надо исключить из графиков дежурств, они и так больше всех вымотались — ехать первыми это самое трудное, такое даже врагу не пожелаешь. Таким образом, в дежурстве будут участвовать семь человек. С учетом того, что каждый отдежурит по одному часу и час ещё будет после последнего дежурства, мы выезжаем через восемь часов. Дежурные кроме прогрева техники, должны будут ещё заправить все вездеходы.

Тут опять высказался Саша:

— Ты, Батя, правильно говоришь, но только отдыхать будем девять часов. Первую вахту я с Флюром, всё-таки, отстою — как-никак, мы, хоть и бывший, но спецназ, а очерёдность дежурства надо установить, исходя из порядка движения; раз мы первые двигались, нам и дежурить, потом Володя, ну и так далее.

После того как он закончил, Флюр, вдруг, подскочил и закричал:

— Тост! Дайте мне сказать последний тост.

При этом он демонстративно держал пустую рюмку донышком вниз. Я плечом подтолкнул Володю. Тот кивнул головой и опять, кряхтя, полез ещё за одной бутылкой водки, после чего разлил её всем мужикам по рюмкам. Флюр поднял наполненную рюмку повыше и громко провозгласил:

— За спецназ и, чтобы не в последний раз! — После чего полез ко всем обниматься и целоваться. Закончив этот ритуал, они с Сашей оделись и пошли начинать заводить на прогрев всю нашу технику. Остальные мужчины тоже стали одеваться, чтобы идти в пустой кунг на отдых. Я еле добрался до своего спального места; от усталости уже шатало, но, тем не менее, успел посмотреть на термометр — температура в кунге на тот момент была плюс четырнадцать градусов. " По сравнению с морозом на улице — просто Сахара", — это была последняя разумная мысль, посетившая мой уставший мозг. Потом наступила темнота, без всяких сновидений.

Глава 2

" Землетрясение!" — запаниковал я во сне, с испугу сразу широко открыв глаза, и тут же прищурился от непереносимо яркого света, льющегося из окна кунга. Затем различил нависшую надо мной физиономию Сергея; он раскачивал меня и что-то шептал. Прислушавшись, я постепенно начал понимать смысл его фраз, а он, по-видимому, потеряв остатки терпения, уже почти кричал:

— Батя, вставай! Батя, ну вставай же, пора!

Парня как будто зациклило, и он повторял одно и то же. Чтобы не разбудить других, я резко присел на матрасе и громким шепотом спросил:

— Ты что орёшь-то? В казарме не ночевал ни разу, что ли? Сейчас как по башке сапогом-то получишь, быстро язык прикусишь.

Он, глупо улыбаясь, уже шепотом, оправдывался:

-А я что? Я смену пришёл сдавать! Бужу вас уже минут десять и никакого эффекта. Хотел принести стакан ледяной водички и устроить для вас персональный потопчик.

Он немного отодвинулся от меня и начал тихонько подхихикивать. Теперь уж я окончательно проснулся:

— Потопчик, говоришь? Сначала землетрясение мне тут устроил, потом потоп хочет. Совсем уважение потерял! Ладно! Иди спать, считай, что смену я у тебя принял. Кстати, Серёга, какая там температура на улице?:

— Да, считай, такая же, что и вчера — минус сорок четыре градуса — ни хрена не теплеет. На улице тишина полная, одному даже жутко как-то. Ну ладно, пойду, сосну свой законный часок. А ты через час начинай будить наших дам, перед дальней дорогой надо еды побольше приготовить, чтобы и сейчас наесться, и с собой хватило. Когда ещё на такую стоянку встанем. Ну, ладно — гудбай, Батяня!

Он разделся и направился к своему спальному месту, а я стал одеваться как можно теплее. Выйдя на улицу и надев лыжи, быстро объехал все наши вездеходы и завёл их, потом перекурил, подождал ещё минут пять и в той же последовательности начал их глушить. Когда заглушил последний, мороз уже весьма сильно начал прихватывать руки и лицо; на улице стало находиться совсем невмоготу, и я быстрее направился в женский кунг, рассудив, что наверняка там многие не спят, а потому мне вполне может представиться возможность что-нибудь забросить в голодный желудок.

Как только вошёл в помещение, меня окутала блаженная теплота, потом начали работать и вкусовые рецепторы. Все наши женщины и дети уже встали и теперь завтракали, тесно усевшись вокруг столов. По всему кунгу разносился восхитительный аромат свежезаваренного кофе. Я сглотнул и, весело потирая ладонями, заявил:

— Да...! Хорошо я сюда заглянул. Самое главное — вовремя! Как чувствовал — мне, хоть что-нибудь, да обломится.

В этот момент Маша, разливавшая кипяток по чашкам, поставила чайник, повернулась ко мне и, улыбаясь, сказала:

— Это я знаю — только заваришь кофе, сразу мой благоверный заявится. У меня уже условный рефлекс выработался — всё приготовить к этому моменту. Не верите? Вот, посмотрите! — Маша отодвинулась от плиты, возле неё на маленьком разделочном столике стояла чашка с дымящимся кофе, и лежал бутерброд с паштетом. Все засмеялись и шутливо зааплодировали. Маша с улыбкой подошла ко мне и чмокнула в щёку:

— Ну, что встал? Проходи уж, садись, где найдёшь место. Тебе, как обычно, повезло, сначала с нами перекусишь, потом и с ребятами позавтракаешь.

Усевшись на край скамейки, я, довольный, похлопал себя по животу и, улыбаясь, заявил:

— А ты как думала? Большому мозгу нужно много калорий. Насчёт мозга я, конечно, точно не знаю, но вот курдюк, у меня, вне всякого сомнения, самый выдающийся.

Допив кофе, я оглядел притихших женщин и спросил:

— Ну, что, красавицы! Как вам спалось в новой обстановке? Теснота не раздражает?

Все отводили глаза. Только Вика, глядя прямо на меня, сказала:

— Бывало и похуже! Мы привычные. Слушай, пап, у меня к тебе предложение. Можно я поеду в первом УРАЛе с ребятами — лишние глаза в поиске заправки не помешают. А то они, бедные, даже сменяясь, поспать, не смогут, будут вдвоём выискивать эту заправку. Уж я-то ответственность Саши знаю. А так — я возьму на себя эту работу, хоть дам им возможность немного отдохнуть. К тому же, мне уже жутко надоело ехать в этой закрытой будке, прямо, как овца на заклание. Вон, Таня и Катя, те хоть делом заняты, а я, кстати, тоже могу водить вездеход.

Я немного подумал и ответил:

— Это дело, конечно, хорошее, и их мужской тандем разбавишь. Только, вот, как же с Ванюшкой-то быть? Как ты оставишь ребёнка на долгое время

— А что Ванюшка? Он же не грудной, тут мама остаётся. Кстати, Ваня с бабушкой себя даже лучше ведёт и кушает лучше.

В принципе, я был не против этой идеи и тоже думал посадить к ребятам отдельного наблюдателя, чтобы не отвлекать их от дороги, поэтому сказал Вике: — Надо с ребятами всё обговорить. Вдруг, ты будешь смущать Флюра? Катя прыснула и сквозь смех произнесла:

— Да..., этого жеребца смутишь, как же...

Не обращая внимания на эти женские подколы, я спросил у Ирины:

— Слушай, Ириш, а как там наша живность, куры наши. Здесь-то, в аквариуме, я вижу, рыбки плавают, а в грузовой отсек ГАЗона, хоть сам его и веду, не заглядывал ни разу.

Ирина с гордостью продемонстрировала мне куриное яйцо:

— Вот, это я сегодня утром вытащила из нашего птичника; все куры здоровы и нормально себя чувствуют. В отсеке достаточно тепло. Вчера Володя протянул туда провод от нашего генератора и включил электроподогрев, так что там температура сейчас выше нуля. Утром я наложила курам достаточно корма, теперь точно хватит до следующей остановки.

Я взял яйцо, с интересом его осмотрел и с пафосом произнёс:

— Ну, что бы мы делали без женщин? С таким тылом горы свернём!

Потом, уже спокойным тоном, предложил:

— Давайте, чтобы не мучить детей, впредь все завтраки и обеды будем проводить в нашем кунге, что мы будем тут тесниться и загонять вас на верхние полки.

Маша, прервавшись от приготовления второго большого завтрака, повернулась от плиты ко мне и, слегка прищурившись от яркого света, бьющего из окна, ответила:

— Может, ты и прав, но сейчас уже завтрак приготовлен, и таскать всё туда-сюда по холоду не очень хочется, поэтому мы уж сегодня отмучаемся, а в следующий раз будем всё готовить у вас в кунге. И пьянствовать вы будете тоже там. Наш домик мы объявляем зоной трезвости, так что запас спиртного отсюда сразу уносите к себе, нечего нам тут детей портить.

Я, потянувшись, поднялся, подошёл было к выходу, но обернулся и сказал:

— Уф, какие вы тут все строгие, аж страшно становится. А про пьянки, это вы зря — сами знаете, что в году раза три всего-то и гуляли. Прицепиться вам не к чему, вот и вспоминаете про пьянки. Володя, вон, чёткий учёт ведёт, и по его ведомости расход спиртного меньше одного литра на человека в год. Вот так, борцы с вредными привычками — против фактов не попрёшь! Ладно, пойду будить нашу гвардию, в вы тут готовьтесь, сейчас прибудут основные голодные силы, быстро всё пожрут, как голодная тля. Одевшись, я спустился по лестнице с площадки, надел лыжи и направился к "мужскому" кунгу. После начала моего дежурства прошло уже больше часа, поэтому я быстро разбудил ребят и пошел ещё раз прогревать технику, а через полчаса вернулся в "женский" кунг. Он уже был весь забит под завязку — ребята сидели за столами, а женщины и дети, также как вчера, на верхних полках. Маша передавала на обеденные столы тарелки с завтраком. Она и мне вручила полную тарелку макарон с тушенкой. Не моргнув глазом, я взял тарелку и с жадностью стал поглощать эту вкусноту.

Когда все наелись и удовлетворённо откинулись на спинки скамеек, с верхней полки слезла Вика, повернулась ко мне и сказала:

— Пап, ты можешь не беспокоиться, я уже обо всём договорилась с Флюром и Сашей. Так что, одеваюсь и иду заводить УРАЛ. — И тут же начала складывать какие-то вещи в пластиковый пакет. За ней стали подниматься остальные наши водители; одевались и выходили к своим вездеходам. Так как всё было обговорено ещё вчера, никакой суеты и спешки не было. Все прекрасно знали свою диспозицию. Двигаться было решено так же, как и вчера: первым грузовой УРАЛ, потом УРАЛы с кунгами (водителями первого были Володя с Катей, второго Николай с Максимом), следующим ехал вездеход-заправщик, затем шёл модульный ТТМ под управлением Валеры и Натальи, замыкал всё это шествие наш ГАЗон. Колонна смотрелась очень внушительно, особенно первые три монстра УРАЛа. Эти снегоболотоходы вместе с кунгами высотой были около шести метров, длиной более десяти. Каждый из них тащил за собой ещё и громадные сани, нагруженные горой различных вещей. Единственными минусами этих гигантских вездеходов были, пожалуй — большой расход топлива и маленькая скорость (по паспорту она составляла до 30 километров в час, с санями мы разгонялись, максимум, до 25).