— О Константин!!!— Заорал на всю таверну здоровый бугай лет 45-50 на вид. Подойдя ближе, легат узнал отставного центуриона Двадцатого легиона Септимия. Тот частенько заглядывал к своему другу Марку в Иску, и в свое время был представлен легату. Через несколько минут оживленная беседа двух вояк продолжалась уже за кувшином вина. Септимий был искренне рад встрече и совершенно не скрывал этого. Его крепкая рожа светилась от счастья, он помолодел лет на пятнадцать, как будто вместе с Константином в таверну зашла его молодость, когда он сосунок-первогодок пошел в составе легиона с Магном. Тогда он быстро повзрослел и после нескольких лет скитаний по просторам Галлии и Италии, многих боев и стычек увидел Рим. Потом была служба в Германии дружба с Марком, а потом... а потом легиона не стало. Его никто не расформировывал, но и служба потихоньку прекращалась. Расходились воины кто куда, большинство осталось в Деве, многие подались на вал в когорты британцев, многие потом вернулись. Вот так и растаял некогда победоносный Двадцатый Валериев легион, судьба которого растянулась почти на четыреста лет. Вспомнив о прошлом, они помолчали. Потом Константин изложил цель своего визита. Септимий помрачнел.

-Трудно это сделать легат. Много толковых ребят здесь, сыновья подросли, да и из местных можно набрать мужиков, за которых не стыдно, только нет дисциплины. Давно не стояли в строю, давно не слышали отборной ругани центурионов, давно не брали в руки оружие для изнурительной подготовки. Много буянов и бузотеров, и наших, и из местных. Впрочем, если объявишь набор, когорты три-четыре наберем, да всадников человек пятьдесят. Готовь монеты. -Септимий уже весело подмигнул.

Константину было с ним легко. Он всегда кожей ощущал это чувство своей семьи, боевой семьи. Здесь могли подначить, повеселиться, могли набить морду, а назавтра погибнуть, закрывая тебе спину. Общаясь с ветеранами, подобными Септимию, Константин понимал, почему до сих пор не погибла его империя. Эти будут нести дух империи до конца и разбросанные по всем уголкам великого и погибающего римского мира, будут олицетворять несгибаемый дух вечных легионов, пока волна варваризации не погасит их порывов и они не сгинут, как погибают одинокие дубы, когда болото захватывает участок леса.

Разговор с Септимием продолжили на утро. Он был серьезен и трезв. Рядом с ним стоял детина, ему под стать лет двадцати пяти.

— Сын. Меммий — коротко кинул центурион. Константин уже решил, что возрожденный Двадцатый возглавит Септимий и он уже просто не мешал делать свое дело старому вояке. Помогли деньги, припасенные бесценным Либием и вовремя уполовиненная казна Петрония. Тот уже становился полезен и с пониманием крякнул, когда Константин намекнул ему на сокращение штатов. В заботах пролетела неделя. Дева напоминала разворошенный муравейник. Где то плакали, где то веселились. Такого массового набора не было давно. И на расчищенном плацу десяток ветеранов, назначенных центурионами, усердно гоняли молодежь. Количество рекрутированных приближалось к двум полноценным когортам. И Септимий обещал еще одну— две. Константин уже подумывал об отмене распоряжения о переводе Второго в Деву. Такой прыти от Септимия он не ожидал. И все-таки осторожность восторжествовала. Посыльный отправился к Марку с приказом прислать две когорты покрепче, а в Иску, спешным маршем, ушла когорта новобранцев. Итак, у него могло собраться почти два легиона. Константин отправил также когорту из Иски в Лондиний справедливо рассудив, что на месте стоянки второго все пока тихо, а иметь три достаточно сильные группировки на острове, равноудаленные друг от друга залог спокойствия. Командиром гарнизона Лондиния становился Амброн, с задачей построить укрепленный лагерь по всем параграфам рядом с городом.

-Представляю, как матюгаются его франки и галлы— ухмыльнулся Константин. Ничего пусть втягиваются. Дисциплина его беспокоила сейчас больше всего, из того что относилось к армии. Марк нормально справлялся в Иске, его посыльный доложил о переводе казны в Лондиний. Септимий усиленно формировал Двадцатый. Через неделю готовились вручать знак возрожденного легиона. На пятнадцатый день отъезда из Лондиния к Константину, ожидающему вестей с вала от Коэна, и решившему подождать еще дней пять, подошел человек. Он нерешительно переминался с ноги на ногу.

— Что тебе?"— Константин не любил докучливых попрошаек.

-Меня зовут Калгак, я был в Лондинии когда господин собирал начальство.

— Ну и что?— все-таки надо быть иногда поменьше римлянином, подумал Константин и неожиданно подмигнул собеседнику.

-Выкладывай свои секреты.

Калгак заметно повеселел и осмелел.

— Нас тут пятнадцать человек, купцы и владельцы некоторых шахт и мастерских. Хотели бы поговорить с тобой господин.

-А почему именно пятнадцать? — спросил правитель.

-Видишь ли, мы связаны между собой давно, кто-то добывает руду, кто-то плавит, кто— то делает изделия, а я торгую. В основном с Галлией, а другие и в иных местах.

— Хорошо пошли в дом. Коль приехали, я угощаю гостей — Константин продолжал шутить. Настроение было нормальным и ему, почему-то вспомнился коршун над лагерем, когда он разговаривал с Раудиккой. Спустя час он понял причину появления этих людей в Деве. Купцы и ремесленники старались держаться от власти подальше, но его речь в Лондинии, взвешенная и необычная, произвела впечатление. Торговые люди, посовещавшись, решили прозондировать почву. Их волновали налоги их размер и число, очередность взимания. В общем, ничего необычного. Константин объяснил им, что твердо пока ничего обещать не может, так как ему надо еще разобраться в ситуации. Единственно он им порекомендовал обращаться к нему в любое время, назначив смелого Калгака, их представителем. Он понимал, что результатов этого разговора ждут многие, и надо было не промахнуться. По крайней мере, без Либия что то обещать было рискованно. Удивительно, но купцы и промышленники восприняли это спокойно, ему показалось, что он укрепился в их мнении. Легат не торговал и не знал всех хитросплетений этого древнего ремесла, но купцы понимали, что если человек взвешивает решение прежде обещания, то ему можно верить. А доверие в торговле — это деньги. Беседа продолжилась в другом формате. Константин сам интересовался их деятельностью. Кто куда ездил, где знакомые, какие товары и куда идут. Он в общих чертах предполагал о путях доставки товаров, но нюансы ему были незнакомы. К тому же он сразу озадачил двух владельцев оружейных мастерских. Заказ, выданный им, был огромен, но цену он сбивал почти вдвое. Надо было подготовить серьезного вооружения на легион с лишним. Дельцы мялись.

-Будь что будет. Либий поймет — мысль работала отчетливо. Без этого ему не решить проблему независимости.

-Если вы соглашаетесь на заказ сейчас, то все остальные заказы пойдут только через вас. И еще, на два года я освобожу вас от податей, но только мастерские по производству оружия. Решайтесь.

После долгих совещаний, когда два оружейника взяв время на раздумье, чуть не подрались, решение было принято. Цена снижалась на сорок процентов. Освобождение от податей на год. Монополия на заказы на четыре года.

-Правитель. Ты неплохой торговец — публика развеселилась.

-Да уж. Взыграла всадническая кровь — чуть не рассмеялся Константин.

-Кстати, а ваши поставщики по металлу не подерутся прямо сейчас? — теперь, уже веселье стало общим.

— Мы их нагнем больше, чем ты нас — под общий смех заверили его оружейники. Беседа растянулась за полночь. Когда все расходились, к нему подошел немногословный пожилой купец из Эборака.

— Меня зовут Хлодомир и я хотел бы поговорить с тобой наедине.

-Не возражаешь завтра с утра.— Константин порядком устал, да и вестей с вала не было.

— Конечно правитель — купец откланялся. Наутро встреча с ним была продолжена. Остальные его товарищи разъехались. Константин пригласил их через месяц в Лондиний. Ему надо было собрать росписи по всем городам и поселкам посидеть с Либием и Петронием. В целом купцы были довольны.

-Слушаю тебя Хлодомир — Константин отхлебнул доброго эля и предложил купцу. Тот не отказался.

— Видишь ли, правитель. Я не был в Лондинии, когда ты взял власть, но, поговорив с Калгаком, понял, что ты затеял что-то необычное. Никто из римлян высокого полета не задерживался здесь надолго. И мне интересно, что у тебя получится. Я стар, и как ты понял не из местных.

Константин кивнул. Этот старый франк ему чем-то неуловимо нравился.

-Так вот я понял, что все твои начинания, упрутся в отсутствие денег.

-Это элементарно Хлодомир. Денег не хватает всегда.

— Тебе же особенно, если ты не хочешь смыться в Галлию как Магн, и распускать перья, пытаясь овладеть Римом. Ты очень умен. Не знаю, кто тебя надоумил, но лучше решения не придумаешь. Я частенько плавал на Рейн и дальше и скажу тебе, что всего вы не знаете римлянин. Земли франков, саксов, и других как беременная баба, готовы разродиться таким количеством воинов, что хватит на много лет набегов и смут. А теперь поняв тебя, я хочу предложить тебе пополнить твою казну.

Константин изумленно молчал. Он не понял всего смысла сказанного.

-Почему же ты франк, становишься рядом со мной, а не со своими соплеменниками. Ты же не глуп и видишь, что скоро они пойдут вверх?

Хлодомир отхлебнул напиток, отставил кружку, задумчиво посмотрел на нее:

— Понимаешь, я стар. Когда то у меня была связь с Родиной, но мой внук, которому семнадцать лет уже римлянин. Он любит вашу одежду, благовония, ходит в термы, да и я к ним привык. В общем, мои потомки будут римлянами, и им не захочется вернуться к варварскому состоянию предков. Короче я знаю путь на восток. Я ходил к янтарным берегам, но это не главное. Туда ходили задолго до меня, но я знаю кое— кого в этих неспокойных местах и меня там знают. В одно из плаваний мне показали дорогу в устье большой реки, далеко на востоке. Река эта большая, но короткая, а за ней огромное неспокойное озеро, и далее еще одна река. Там живут люди другого языка, но он чем-то схож с готами. У них есть речной жемчуг, и прекрасные меха. У нас таких нет. Это живое золото, а не мех. У них же дорого зерно и нет меди, стекла, свинца и керамики, качественной керамики — поправился он. Там же можно набрать рабов, прекрасных воинов. Они белокуры и голубоглазы, чем-то похожи на тебя римлянин — Хлодомир хмыкнул.

Константин сосредоточенно слушал.

-Твои условия?

-Половинная прибыль, достойная охрана, минимум налогов, охрана семьи и должность внуку, он моя слабость. Оборотные деньги мои, корабли мои. В случае убытков при потере корабля расходы пополам. На своей половине мехов и жемчуга поднимешься сам.

Лучше не выразился бы и полузабытый Меркурий. Константин с достоинством и уважением протянул ему руку.

— Ты слишком много хочешь тратить сам — улыбнулся он. — Путь ведь долог, можно ли присмотреть место для хорошего порта или фактории? Да и море большое, я немного слышал о нем. Но в целом оно неизведанно.

Хлодомир прищурился.

— Ты будешь велик, правитель. Не зря я хлопочу за внука. Не вливаешь ты вина молодого в мехи старые, как учил нас Господь. Нового ищешь. Так вот на море два пригодных острова. На побережье укрепляться бесполезно, разорят. Один остров, где живут готы, там людей мало, но они воинственны, и остров для нас пока велик, не закрепимся, хотя и стоит он выгоднее. А второй — маленький, сразу после пролива, миль двенадцать на двадцать, в самый раз. Есть две бухты и места где можно укрепиться (прим. это Готланд и Борнхольм дорогие читатели).

Константин был краток:

-Через месяц встречаемся в Лондинии, ты с тремя кораблями. Все будут знать , что плывешь на Рейн. О нашем разговоре с моей стороны будет знать только квестор Либий. С твоей, о всех условиях, никто, не обижайся, внук молод, а молодости свойственна болтливость. Кстати, представишь его мне, он будет жить в Лондинии, с Петронием я решу. Будет достоин, умен и не ленив продвину. Прощай.

Вести с вала пришли через три дня, и они были неутешительны. Коэл выражал почтение, но не приехал. О состоянии когорт не доложил. Посыльный отметил странную возню в штабе перед его отъездом, не исключен был вариант посылки связных к пиктам. По крайней мере, общие знакомые по старой службе информировали его об этом, хотя подробностей и не знали. Похоже, Коэл решил поиграть в самостоятельность, так как понимал стервец, что сил мало и они на вес золота. В полное его предательство Константин не верил, пикты его сожрут и не подавятся, а вот что-то выторговать, пожалуй, да. Что ж поиграем в молчанку. Так как у Септимия дела шли вполне прилично, и уже на подходе была третья когорта, Константин решил взять своих сарматов и три сотни легионеров из числа прибывших от Марка и проинспектировать Эборак. Через контуберналов он известил об этом Либия и Марка. В Эбораке он по возможности хотел свидеться с сыном и понять, что происходит на побережье. Теперь главное — новости от Галла.

В Эбораке было тихо и пусто, брошенные казармы и плац, обветшавший лагерь. Шестой все— таки ушел, а не растворился как Двадцатый. В легионном поселке жило немного старых ветеранов, и инвалидов. Дома потихоньку занимали местные бритты. Они были вполне дружелюбны, и Константин не заметил злобы и ожесточения. Начали поступать первые донесения о состоянии войск, городов и поселений. Петроний прислал к нему толкового делопроизводителя, хотя Константин предпочитал своих выдвиженцев, пришлось согласиться, так как у любого вояки просто голова бы пошла кругом от такого количества бумаг. Петроний не подкачал, и новый секретарь был вполне на высоте.

Галл вернулся через три с половиной декады после отправки. Уставший всадник на порядком уставшей лошади остановился около ставки правителя. Константин обнял старого друга:

-Не томи. Галл лукаво улыбнулся.

— Накрывай стол легат и лучшего вина. Шестой возвращается.

Константин не верил сказанному. В глубине души он надеялся на то, что Галл хоть кого -то из воинов подтащит, но встретится на бескрайних полях Галлии с Аврелианом — это было воистину удачей. Галл, с весьма довольным видом, насыщался трапезой и одновременно докладывал. Константин разрешил такое нарушение дисциплины. После высадки на берег Галл двинулся вглубь Белгики. Среди населения царила паника. К тому времени уже как лет десять наблюдался отток жителей в более южные районы, особенно из богатого сословия. Но уехали далеко не все, и Белгика довольно плотно была заполнена виллами разных размеров. Теперь же вести о нашествии разворошили этот людской муравейник. Галл продвигался ближе к рейнскому лимесу, расспрашивая встречных о происходящих событиях. Картина складывалась следующая. Основной удар вандалов приняли на себя франки-федераты, и им почти удалось их одолеть, если бы не подход аланов. Они совместно с вандалами одержали победу, но старый вождя вандалов Годегизель погиб в сражении. Франки были оттеснены к северу, а вторгшиеся орды, как и предполагал Константин, в основном направились в сторону среднего течения Лигера и Родана. Тем не менее, часть вараваров направилась и на север.