Посвященный

Конюх расторопно запряг четверку лошадей в возок и через полчаса они лихо подлетели к помпезному дому Наместника.

По случаю понедельника был приемный день. Боярин Никифор Москвин, майор гвардии в отставке по ранению, оказался крепким мужчиной лет тридцати пяти со шрамом во всю щеку — от виска до подбородка.

Выслушав Алешкину историю и прочитав документы, воскликнул:

— Гвардеец — гвардейцу всегда подмога, а наш Император защищает своих подданных.

Вызвав колокольчиком секретаря и писаря, велел срочно оформить пенсион Алексею Ивановичу Одоевскому, десяти лет от роду, сыну покойного унтер-офицера гвардии третьего полка Городненской дивизии. Секретарю приказал подать чай.

Угощая купца с Алешей поинтересовался, не родственники ли князя Одоевского Алеше. Тот отрицательно помотал головой. Москвин, прослышав о дальнейшей учебе мальчика, загорелся идеей помочь ему, но слово в слово повторил вслед Аникею — нынче зиму здесь походишь, а летом поедешь в корпус, в Казань.

— Я тебе рекомендацию напишу, там у меня полковой товарищ служит.

В это время принесли готовые бумаги, Наместник достал из шкатулки печать, дыхнул на нее и с треском шлепнул в угол документа, затем аккуратно расписался.

— Сейчас, Алеша, сходи к казначею, он тебе пенсион за четыре месяца выдаст и два рубля на похороны, ну он знает.

Попрощавшись с добрым боярином и, получив на первом этаже, у казначея деньги, купец с Алешкой вывалились из присутственного места.

— Хороший у вас Наместник, дядя Аникей.

— А я что говорил, поехали, в школу тебя запишем.

За час умудрились пристроить парнишку в пятый класс, завтра к 8 часам утра на занятия.

— Теперь, Алеша, на базар, обновы тебе покупать, а то одет ты, ровно таежник дремучий.

На торгу Аникей одел парнишку с головы до ног, особо гордился удачной покупкой — замшевыми сапожками на меху и шубейкой волчьей.

На вытащенные Алешей деньги, купец замахал руками:

— Я тебе еще должен останусь, помоги беде моей. — С женой плохо, извелась вся.

— Дядя Аникей, конечно,помогу, на сколько хватит моего разумения, а сейчас пойдем в книжную лавку.

Купец только плечами пожал, пойдем раз надо. Алешке неслыханно повезло — в лавке обнаружилась анатомия человека — учебник для медикусов, а также толстый том общей хирургии, в авторстве профессора Фомы Жука. Запихав драгоценные книги в купленную сумку, счастливый парнишка, отбыл с купцом на возке домой.

После обеда и часового отдыха, Алеша попросил показать больную. Увидя лежащую на кровати худую и изможденную женщину, мальчик сразу понял — дело очень серьезное.

Выгнав всех из спальни, кроме служанки, сказал ей, пусть оголит живот хозяйке.

Подойдя вплотную и опустив ладони, принялся сканировать внутренние органы. Конечно, Алеше не знал мудреного слова — сканировать, он употреблять простое — смотреть,а смотрел он по-особенному. Тело человека видел насквозь, стоило ему только настроиться.

Вот и сейчас, он видел два камня в почках, один небольшой с ноготок, другой раза в четыре больше. Маленький камешек он раздавил в песок своей ментальной энергией, а с большим поделать ничего не смог, не хватило силенок.

— Накиньте ей рубашку — сказал служанке парнишка и вышел из комнаты.

В зале с взволнованными лицами его дожидались Аникей с дочерью. С затаенным страхом ждали приговор знахаря.

— Дык, что скажете, Алексей Иванович? — подал голос хозяин.

Алеша, сев за стол, призадумался — хирургических операций он никогда не делал, но здесь не тот случай, женщина долго не протянет, очень уж большой камень, плохо лежит, закрывая протоки.

— Дяденька Аникей, у вашей жены в почках два камня, один я убрал, а второй — он запнулся — короче нужна операция.

— Ой, а по-другому нельзя? — охнула Любаня.

— К сожалению, нет, время не терпит — отрезал Алеша. — Дядя Аникей, нужен опиум, шарик с две спичечных головки и длинный очень узкий нож, причем с закругленным концом, длина лезвия с палец, остальное рукоять. — Заточен так, что падающий волос режет, с метр просоленных жил и пол-литра твореного вина, очень крепкого. — Ну, там, ведро кипяченой воды, холстины, все завтра приготовите, да еще перед операцией хозяйку положить на твердую поверхность — стол или широкую лавку. — Ладно, пошел готовиться.

Купец с дочерью долго таращились друг на друга — надо же, пацан, а так командует и все по делу сказал, ничего лишнего.

Алешка, придя к себе в комнату, часа три штудировал анатомический атлас, а затем засел за общую хирургию. Несмотря на непонятность многих терминов — общую картину и методику проведения операции он уяснил. Материал о почечных и желчных камнях изучил от корки до корки.

— Теория, это хорошо, но без практики, пустое место — глубокомысленно заключил малец и бухнулся спать. — Утро вечера мудренее, — засыпая, успел подумать Алеша.

С утра пораньше, не завтракая, узнав у работников расположение Кузнечной слободы. Помчался туда в сопровождении Снежка. По дороге, тот носился кругами, радуясь возможности размяться по мягкому снежку, бдительно посматривая по сторонам — охранял.

По слободе раздавался звон, пахло каленым углем — кузнецы за работу принимались спозаранку. Хорошего мастера мальчик нашел в третьей кузне, сговорился с ним быстро, нарисовав прутиком возле горна, что ему требовалось.

Кузнец, мужик с пегой бородой и пудовыми кулаками, почесав в затылке, управился за час. В итоге Алеша уносил пинцет и узенькую лопаточку на длинной ручке.

Прибежав в дом купца, тщательно вымыл инструмент мылом — его на Руси уже полтораста лет делают на заводах, а все благодаря уму и радению первого Государя Владимира I.

Объявился Аникей.

— Вот, Алеша, сделали мои робяты нож, что ты просил, знатно наточили.

Паренек опробовал — годится и бросил его в чашку с инструментом.

— Дяденька Аникей, теперь купите на базаре опий и крепчайшего творимого вина, то бишь, водки — уточнил Алеша. — А я в школу сбегаю, думаю, к обеду управлюсь.

Школа находилась недалеко в четырех кварталах. Пес, сопровождающий мальчика, лег на крыльце и ждал его до конца уроков. Алеше в школе понравилось — чисто просторно, тепло. В классе всего восемнадцать учеников. Первым делом он записал названия учебников, прикидывая, купить их на обратной дороге, но все оказалось проще. Учебники после занятий следовало получить в библиотеке, располагавшейся в другом крыле здания. Учителей всего двое, ведут по несколько предметов — учатся в две смены. Четыре урока пролетели незаметно и, взяв учебники, помчался до Купецкой слободы.

Наскоро пообедав, вымыл тщательно руки, инструмент с жилами лежал в чаше с водкой.

Больную положили на широкую лавку, помогать ему Алеша попросил давешнюю служанку. Молодая женщина, опытная в житейских делах и крови не боялась. Остальных домочадцев он выгнал из комнаты. Затем, над тазом, помыли руки творимым вином, поливая друг другу из штофа. Больную предварительно заставил проглотить полгорошины опия — купец купил на торге у персиян. Проверив зрачки спящей, Алеша, чуть дрогнувшим голосом, произнес:— Ну-с, приступим.

Включив свое особое зрение сделал точный разрез над камнем, кровь остановил мгновенно, приложив ладонь к животу больной. Служанка ахнула, крестясь — рука мальчика светилась золотисто-оранжевым цветом. Лопаткой, раздвинув разрез, бросил служанке:

— Держи.

Камень показался сразу, Алеша поморщился — до чего неудобно лежит, перекрыл протоки. Держа пальцем другой край раны, пинцетом ухватил инородное тело и, вытащив, бросил его в кружку, стоящую на низком столике.

— Всё, убирай лопатку, — вынув жилки и иглу из чаши, принялся зашивать.

Потом минут двадцать держал светившиеся ладони над швом.

— Все, оденьте ее, сегодня есть ей нельзя, только пить.

Выйдя из комнаты, зашел в залу.

— Вот, дяденька Аникей, из-за чего ваша жена чуть Богу душу не отдала — и вывалил из кружки камень, два на три сантиметра.

Купец, охнув, побледнел, а потом упал вдруг на колени перед мальцом.

— Любаня, — заревел Аникей — на колени перед спасителем и благодетелем.

Девчонка бухнулась рядом с отцом, заревев от радости.

— Тебя, Алексей Иванович, нам сам Бог послал — и истово перекрестился на образа.

— Да встаньте вы, зачем так, право слово неудобно — засуетился Алешка.

Купец, наконец прекративший биться лбом о пол, заявил:

— Награжу по-царски, сколько хош требуй.

Алешка замахал руками:

— Не надо ничего, дядя Аникей, это вам спасибо, приютили сироту.

Купец мотнул головой.

— Не спорь, Алексей Иванович, Гончаров умеет быть благодарным, а сейчас пировать будем.

— Дядя Аникей, давай попозже, устал я.

— Ох ты, голова садовая, Любаня, проводи Алексея в опочивальню.

Алеша на дрожащих ногах, еле добрел до кровати — спасибо Любане, помогла.

Проснулся часа через три от острого чувства голода — живот скрутило, мочи нет. — Видно сил много отдал, щас восстановим — подумал он, одеваясь.

Умывшись, зашел к хозяйке — она уже отошла от наркоза. Проверив, что с ней все в порядке, пошел на кухню, надеясь перехватить съестного. В коридоре на него наскочил купец.

— Какая кухня, Алексей, пойдем, стол давно накрыт.

Столь много мяса он не съедал ранее, Аникей с дочерью, с удивлением наблюдали, как малый уплел половину жареного поросенка и курицу. Глаза снова слиплись, еле добрел до своей комнаты.

Дни летели незаметно — школа, библиотека, дом, так за учебой подкрался Новый год. На праздник Аникей сделал всем домашним подарки — Алеше красивый наборный пояс. Снежку именной кожаный ошейник, с выгравированными адресом, именем хозяина и кличкой собаки на стальных пластинках.

В доме поставили елку, пришли гости — сыновья с женами, шумно и весело встретили новый 1441 год от Р.Х.

Вечером все пошли кататься с горки, что на городской площади. Со стен города стражники пускали разноцветные шутихи, возле большой елки, из трех бочек народу даром раздавали пиво. Два дня гуляла Челяба — попили, повеселились от души, но без непотребства, за порядком строго следила полиция. Сильно уставших подбирали и увозили на санях в участок — пусть проспятся бедолаги.

Алеша настолько увлекся учебой, что незаметно к февралю одолел программу пятого класса и взялся за шестой. Учителя в восхищении пожимали плечами — в их практике первый случай. К весне Алеша заканчивал учебу, особым предметом его гордости, был английский язык. Он его изучил за год, но только в теории, практиковаться не с кем. С апреля у него возникли некоторые сложности в отношениях с Любаней, но обо всем по порядку.

Анисья — жена хозяина, оправившись, после Нового года взялась за хозяйство. Она, кстати, оказалась привлекательной, молодой женщиной — Алешу обожала и все норовила угостить его чем-нибудь вкусненьким, а Аникей не оставлял попыток всучить юному лекарю кошель с пятью золотыми червонцами.

У Любани появилось свободное время и она упросила Алешу поучить ее, дескать, ходила в школу только три зимы, да и перезабыла все. Он начал с ней заниматься по вечерам, а после занятий рассказывал Любане сказки и разные истории, из прочитанных книг. Алеша обладал феноменальной памятью и развитым умом, потому и учеба давалась ему столь легко — к нему тянулись люди, с ним было интересно, а когда он начинал рассказывать о путешествиях в разные экзотические страны — народ, напрочь, забывал, что перед ними мальчик десяти с половиной лет.

Алеша обладал редким природным даром рассказчика и некоего гипнотического убеждения. На эти посиделки собиралась не только вся дворня, но и купец с домашними, даже соседи прибегали. Понятное дело, в ту пору телевизоров да радио не было — народ развлекался, как мог.

С конца апреля все и началось — предваряя события, надо сказать, Любаня, хотя ей шел шестнадцатый годок, была вполне сформировавшейся девушкой с хорошей фигурой и выпирающей из-под сарафана крепкой грудью. И лицом дюже приятная, белокожа, румяна, с симпатичными ямочками на щеках, а озорные карие глаза сразили не одного парня. К Алеше она с самого начала относилась очень хорошо.

Весной общие посиделки закончились — парнишка объявил, что в школе много задают, но для Любани сделал исключение. По вечерам они сидели в его комнате за столом, занимались, общались — им было интересно друг с другом.

Девушка имела острый и пытливый ум. Времени по вечерам стало не хватать и Любаня, после того как все домашние улягутся спать, тихонько появлялась в Алешиной спальне. Они забирались на кровать и сидя на разных концах общались. Однажды Любаня предложила лечь, дескать, спина устает — парнишка лишь снисходительно кивнул — девчонка мол, что с нее взять. Меж тем Любаня вела свою хитрую политику — паренек к ней привык и не шарахался как ранее, от вроде случайный прикосновений.

Настал тот вечер, когда Любаня решила — хватит, пора в атаку. Пообщавшись с часик, девушка ненароком задула свечку, стоявшую на тумбочке у изголовья. Извернувшись, скинула с себя ночную рубашку и прижалась горячим девичьим телом к Алеше.

— Ты чего, Любаня, сдурела — отбрыкивался малец, но тут произошла неожиданность, Алешкин блудень попался в девичьи руки. Парнишку вдруг тряхнуло, все встопорщилось — Любаня радостно охнула.

— Любимый, иссохлась я по тебе, Алешенька. — Хочу тебя, будь у меня первым — и захватила блудень в плен мягкими девичьими губками. Вот тут Алешку пробрало всерьез, он в жизни подобного не испытывал и когда вошел в горячее девичье лоно, застонали оба. Любовное безумие длилось всю ночь. Утром, уходя, Любаня забрала простынь с кровавым пятном — робко спросила:

— Алеша, можно мне прийти снова?

— Конечно, почто спрашиваешь.

— Ну, не знаю, вдруг презираешь, девка сама к тебе в постель влезла.

Алеша выскочил из кровати, обняв девушку, сказал:

— Спасибо тебе, милая, ты мне отдала самое дорогое, девичью честь, я буду помнить тебя всю жизнь.

— А я тебя, синеглазый мой.

Так с конца апреля и начался сей парадоксальный роман. Любит пошутить матушка природа, ну с Любаней все ясно, в те времена девушки созревали рано, а вот с Алешей просто уникальный случай, причем такие чудеса происходили и в реальной жизни ХХ века.

Закрутила обоих любовная лихорадка, обожгла напрочь, после любовных утех Любаня, гладя Алешу, говорила:

— Не знаю, как замужем буду, без тебя мне свет не мил.

— Не томись раньше времени, милая, жизнь все лечит.

Они любили друг друга нежно и осторожно, стараясь не навредить — Любаня опасалась за неокрепший организм парнишки, а он за нее. В одном были спокойны — девушка не забеременеет, у Алеши пока не наступила половая зрелость.

Два месяца длилась их любовная идиллия и неожиданно прервалась. Виновником оказался купец.

После окончания школы, в начале июня, Аникей недели две бегал, что наскипидаренный, с загадочным видом. В конце июня преподнес.

— Алеша, ты не захотел принять в награду от меня деньги, я придумал, как тебя отблагодарить. — Сегодня придет один человек, глянешь на него, я ведь знаю, ты людей видишь насквозь, влет определишь лжу.