Проект "Петр Третий"

Очень важная персона — гвардейского корпуса командир и генерал-фельдцехмейстер — мелкопоместный германский принц Людвиг Иоганн Вильгельм Груно Гессен-Гомбургский, пффф, соучастник переворота, а потому аж капитан-поручик Лейб-кампании и полный генерал, а также директор Шляхетного кадетского корпуса и до кучи — командующий сейчас войсками в Петербурге и на побережье. С Минихом в Крым ходил, под Очаков, в Дагестане воевал — с крымскими татарами... Женат на вдове молдавского господаря Антиоха Кантемира, урожденной княжне Трубецкой, Анастасии Ивановне, по матери — Нарышкиной, ныне главной статс-даме, ибо тоже участница переворота... Как всё по-семейному, однако. Домой бы его отправить скорее, такого героя. Да и с Бестужевым явно не ладит... Для начала освободить его от командования артиллерией, благо времени на неё у него нет и достижениями не запомнился. Вот бы Татищева назначить, Василия Никитича, а к нему в замы — Нартова Андрея Константиновича — талантливые люди, дело знают, выдвиженцы самого Петра Великого. И проживут ещё лет по пять точно, а там подумаем о смене.

Кто ещё тут фигура? Жан-Арман де Лесток, точнее — де л'Эсток, по-нашему — Иоганн Германн, тёткин лейб-медик-гинеколог, главный директор Медицинской канцелярии и действительный тайный советник. Ох, вот этого иноземного авантюриста надо убирать скорее, лучше травануть. От французов деньги берёт, аж по 15 тыщ ливров в год, наверняка и от пруссаков, только о себе и думает, не надо этому низкопородному иноземному выскочке у руля государства вертеться, во избежание. Пусть как и в той истории им Бестужев займется, только раньше. Благо, его возможного подельника Брюммера я уже отослал, а возможной подельницы Иоганны Цербсткой с дочкой тут и не будет, а-ха-ха.

Итак, определяется круг власти. Вверху — Императрица и Наследник. Вторая, приводная ступень — банды Бестужевых, Шуваловых, Воронцовых и "иноземцев". Среднего весьма шляхетства, особенно Шуваловы. Природной русской знати кроме старого канцлера князя Черкасского Алексея Михайловича маловато, да и тот — из кавказоидов. Ничего, наберём. Вот как раз я и буду подтягивать, за преданность. Девиз правления — "долой немцев!", будем соответствовать полностью.

Впрочем, вот какой-то дядя, малый, круглый и напыщенный. Ого! Целый князь Трубецкой, Никита Юрьевич, генерал-прокурор сената! Премьер-минстр по-нашему. И двоюродный брат той статс-дамы, а значит — деверь принца Гессен-Гомбургского. Не люблю Трубецких еще со времён декабристов — какие-то не такие они князья, не совсем русские — Гедеминовичи, понимаешь, как Голицыны и ещё некоторые.. Явно и в стародавние времена косячили. Впрочем, сам он очень против немцев, особенно против фельдмаршала Ласси, генерал-аншефа Левендаля, генерал-аншефа Кейта, генерала Киндермана, генерала Фермора, генерал-майора Ливена и прочих, что ныне командуют войсками в Финляндии. Действительно, вся верхушка — иноземцы. Ласси я смутно помню — толковый был военачальник, Фермор вроде в семилетнюю отличился, Кейт — непонятная фигура, других и не помню.. Но неужели хотя бы для вида нельзя главным какого русского фельдмаршала назначить? Ладно, разберемся. Князь Трубецкой дружит с канцлером князем Черкасским — против иноземцев и выскочек... Ещё бы им не дружить — Черкасский женат на родной сестре Трубецкого. Так у этих Трубецких мама — княжна Черкасская, из другой ветви. Или из той же? Совсем я запутался в Черкасских и Трубецких, а с ними ещё и в Одоевских... Очень они против Лестока, что просто замечательно. Да и кто он такой тут вообще? Понимаю реакцию древней знати на влияние залетного иноземного прохиндея. Они и на Елизавету смотрят несколько свысока, в своём узком кругу. И на Бестужева смотрят косо, как на выскочку, хотя без него не в силах скинуть Лестока и на императрицу повлиять. Ох уж эта спесь без лишнего ума.

А это что за долгожитель? Ему же лет 70-80! Князь Долгоруков, Василий Владимирович. Какая фамилия! Какой раритет! Какая судьба! Сколько царей видал! Начиная с Алексея Михайловича! Сколько повоевал! А ныне вытащен из ссылки, восстановлен в чине генерал-фельдмаршала и вновь назначен министром обороны, то есть — Президентом Военной Коллегии. Хм... Русскую знать тоже пристроили, но явно очень осторожно. Браво, Елисавет! А если Долгорукову сказать, что причиной его аж десятилетней отсидки при Анне Иоанновне в Шлиссельбурге, Ивангороде и Соловках был донос некоего нынешнего его подчинённого — генерал-фельдцехмейстера принца Людвига Гессен-Гомбургского? Хм... Женатого на Трубецкой... А ещё говорят, что Долгоруков аж крестный отец Елизаветы... Тогда точно Татищева из Астрахани вытащим и Нартова проведём. Впрочем, Татищев вроде был против верховников.. Вот и хорошо, вот и не будет сговора между военным министром и начальником артиллерии.

Есть и ещё русский фельдмаршал — князь Иван Юрьевич Трубецкой — отец той статс-дамы и дядя генерал-прокурора. Тоже старый, сенатор, на Москву губернатором назначен, военных талантов не имеет, да и не рвётся. Итак, два маршала русских и один ирландец нормандского рода, а больше и нет. Странно, вроде живы ещё Румянцев-старший, Александр Иванович, князь Василий Аникитич Репнин и даже старый вояка Левашов Василий Яковлевич — основатель Кизляра и наместник Персидских земель. Где же они?

Ну, а этого павлина не узнать нельзя — сам маркиз де ля Шетарди, Жак-Иоахим Тротти, тра-ля-ля, французский посол, мнящий себя главной пружиной переворота (хотя всю ночь дома проторчал — за шторой без света, с вооружённой прислугой), близким доверенным Елизаветы и почти канцлером всея России. Смутно подозреваю, что тётка ему голову улыбками и сентиментами морочит не просто так — лишь бы шведов остудил от имени Людовика, а там выберемся. Ещё какие-то вельможи и послы, жаль, датского не видно, а ведь он больше всех надобен! В моём плане именно датская соломинка и должна сейчас сломать хребет историческому верблюду, вступив в войну против Швеции! Придется как-то через тётку действовать, через Бестужева пока рано, впрочем, ему она и поручит. Как быть, прятаться за тёткой или объясняться с Бестужевым? Ох, палытыка-малытыка!

Стемнело. Скоро опять продолжение банкета, салюты, пир и бал. Дорвалась тётушка до денежек — три платья за день меняет. Драгоценностями обвешана как ёлка. Да пусть тряпками, туфлями, прическами, румянами, украшениями и танцами голову забивает, лишь бы верное направление поддерживала. Тут ей надо помочь капитально — дать уверенность в прочности своего положения и правильности курса, в моей безусловной поддержке. А то будет вечно бояться и метаться, Финляндию вернёт, гетманство восстановит, метрополию Киевскую, остзейским баронам будет потакать, внутренние таможни отменит, прочие глупости... Да и меня пока немного опасается — я же фигура международной политики, самостоятельный государь. И внук ее отца — Петра Великого. И главный залог её правления. Да и прав на престол у меня больше! А ну как заговор какой "в мою" пользу? Ладно бы местный, а то ведь иноземцы опять запросто влезут. А еще Иоанн Антонович! Совсем забыли о Брауншвейгских!

Отпросился опростаться. Выхожу на крыльцо, тут же рядом четыре гвардейца. Дышу холодным воздухом, прихожу в себя, думаю. Тётка явно тоже в раздумьях и непонятках, советуется с ближними. Пора дело делать. Снимаю шпагу и передаю караульным. Возвращаюсь в малую залу, сажусь рядом с несколько натянуто-доброжелательной тёткой... Включаю простака, ковыряю вилкой какую-то рыбину... Минут через десять скованного веселья наклоняюсь к тётке и на чистом русском, тихим шёпотом: "тётушка, прошу аудиенции... без свидетелей". Шок. Немецкий племяш заговорил! Он слышал всё! Самообладание у неё на высоте. Только глаза совсем округлились, и улыбка чуть меньше стала. Наклоняется, в ответ, шёпотом: "после бала". Опять веселье и тосты, придворные переглядываются, ну ура.

8 февраля 1742, чт

Разбудили меня почти под утро. Хотя темень кромешная. Наспех одели и полусонного почти понесли, на аудиенцию. Едва успел прийти в себя и вспомнить, что хотел сказать. Тётка, красивая, нарядная, чуть уставшая, конечно была не одна, с Шепелёвой. По-французски попросил удалить и её. Подошёл, сел рядом на диванчик. Тихо, шёпотом, по-русски:

— Тётушка, дорогая, я за тебя. Царствуй и правь сколько хочешь. А я тебе буду верен. Приобнял чуть, прижался, "подластился". Тётка тож обняла, глубоко выдохнула, всплакнула...

— Но у меня к тебе есть две просьбы.

— Какие, Петечка?

— Выслушивать меня иногда о важных делах. И не женить меня против воли.

— Коли дельное скажешь — конечно выслушаю, соколик. Но жениться по любви государям не положено.

— Не только дельное скажу, но более того — у меня бывают вещие сны, кои часто сбываются. А что до женитьбы, то невесту выберу как положено — иноземную принцессу, способную родить наследников, с выгодой для государства.

— Вот как?! Уже дельно. Петенька, не томи, что на ближайшее грядет и какую невесту присмотрел?

— Тётушка, с невестой пока не решил, но знаю, что с некрасивыми, недужными и мне родственными ничего хорошего не будет. А что до грядущего, так у нас два дела — Брауншвейгская фамилия и война со шведами.

— Что мне с этим семейством делать?

— Первым делом разлучить, чтоб еще детей не нарожали. Принца Антона поместить пока в Шлиссельбург, а там видно будет. Принцессу с детьми и прислугой отправить в глубь империи, в монастырь какой, под крепкой охраной, а там тоже посмотрим. Для всех будет хорошо, если младенец помрет — для него тоже.

— Петя, как можно!

— Тётушка, лучше ему умереть во младенчестве, чем всю жизнь в темнице провести. А не дай бог его именем смута начнется — сколько крови будет и потрясений!

— На всё воля божья, а я обет давала — никого не казнить!

— Аминь! Теперь о войне. Истинно говорю, что война для нас будет легкая и победная, ибо швед слаб, а мы сильны. Надо нам в сию войну всю Финляндию от них отобрать. В другое время то будет много тяжелее, а всё равно придется. Если же сейчас отберем, то шведы навсегда ослабнут и впредь нам угрожать не смогут. Половина их дохода и две трети рекрутов — из Финляндии. Мы же за её счет усилимся. И навеки получим спокойствие на севере.

— А как же другие государства? Франция? Дания? А на престол шведский кто сядет?

— Франция занята войной с Австрией и не скоро освободится. Если отправит корабли, то англичане и голландцы отправят свои. Датский король может встрять, но против него все будут — никому новая Кальмарская уния не нужна. Надо его как можно скорее успокоить насчет моей Голштинии и Шлезвига — дескать я и ты воевать за них не будем, но со временем может и обменяем на что-нибудь.

— Ты отдашь своё герцогство?

— Если будет хорошая цена, тётушка, и для России выгодно. А что до шведского престола, то пусть выберут какого-нибудь немецкого принца из мелких, но не моего двоюродного дядьку герцога Адольфа-Фридриха, епископа-владетеля Любекского.

— Почему его не хочешь?

— Без нашей помощи и наших уступок его и не выберут, так зачем нам тратиться и уступать? Лучше мы еще от Швеции откусим и контрибуцию возьмём. А если с нашей помощью выберут, так король датский очень против нас будет, а нам с датчанами лучше дружить. А ещё предвижу, что дядька в жены возьмет прусскую принцессу, сестру Фридриха — нам с того только хуже будет. И никогда он с нами дружить не будет, да и не всё в его воле, ибо в Швеции риксдаг правит. Так что за свой счёт себе же врагов наживем, а завоеванное кровью и расходами — потеряем. И кроме того, сей дядька был мне плохим опекуном, да и опекунство взял незаконно, ибо мне говорили, что отец завещал сие дело другому родственнику, но с этим я еще разберусь.

— А если Кристиан всё же на Швецию нападет — чтобы престол для сына взять?

— Так пусть нападает! Нам сейчас только это от него и надо! Чтобы Швецию сокрушить окончательно. Даже стоит ему намекнуть, что мы не против. Пусть если не корону для сына, так хоть области Южной Швеции захватит — давние датские владения. Пусть в самой шведской земле война идет. Ну а престола он не добудет — не позволят. Да и мы свое слово скажем. А если вдруг и добудет, то скоро и потеряет.

— Если не епископ Любекский и не кронпринц Датский, тогда кого нам на шведском престоле привечать?

— Тут, тётушка, можно хорошую интригу сделать, получить большую пользу и немного денег... тысяч сто. И так, что все подумают, будто мы в накладе остались.

— Поясни уж, интриган.

— Франция и Англия выставят своих претендентов, из числа немецких принцев. Нам вроде как надо противиться проискам французов, ибо оные и так нагадили, а потому поддерживать аглицкого претендента. Этого от нас все и будут ждать, когда мы против Любекского и конечно Датского станем. А на самом деле, мы в тайне поддерживать французского!

— Вот как! Чаю, Лесток и Шетарди обрадуются. Но нам-то в чем выгода? И как же наши генералы и министры не осерчают?

— Выгода в том, что французский ставленник нам не опасен — сейчас шведов бьём, несмотря на их французские субсидии, а потом, как Финляндию отберем, и совсем легко будет. Зато всегда против такого профранцузского шведского короля будет Англия — она нам и помогать будет, и флот французский не допустит. Всегда против будет и Дания. Так что будет Швеция хотя и враждебна, но в изоляции, а без Финляндии — как без зубов. Если же мы с Англией поссоримся, то Швеция ей помогать не будет.

— Петенька, да ведь французы с Фридрихом Прусским друзья, если ещё и шведы останутся за французов — быть беде.

— Ничего страшного, тёть Лиз, когда Финляндию заберем — шведы нам ничего и сделать не смогут. И пусть себе с Данией бодаются. А зато нашей дружбы всегда будет искать Англия.

— Ну а чем плох английский претендент?

— Всем, тётушка. Англия и так сильна, богата и опасна. Если поставят в Швеции своего — принца Фридриха Гессен-Кассельского, женатого на дочери английского короля, то и денег ему дадут, чтобы самодержавие восстановил, и с флотом крепко помогут. Тогда жди новой войны, причем за Швецию будет Англия, а такого союза нам не одолеть. Мало того, предвижу, что английский король и за датского королевича другую дочь выдаст, тогда на всём Севере только англичане и будут хозяева. Плохо и то, что сей претендент является племянником нынешнему шведскому королю — тоже из Гессен-Касселей, а нам лучше, чтобы династии в Швеции менялись чаще, как в Польше. А если будет французский претендент — принц Фридрих Цвейбрюкен-Биркенфельдский, то считай в Швеции будет восстановлена давняя династия Цвейбрюкенов.

— Пожалуй, ты прав, слишком много англичане возьмут. Боязно. А как нам от французского претендента денег получить?

— Сами французы и дадут — нашим министрам. Воронцову, например, а то и Бестужеву. Пусть только торгуются хорошенько. Посулить им десятую часть от взятки.

— Ох, Петенька, смышлёный ты, оказывается, не по годам...

— В смышленую породу, тётушка.

— Надо сии соображения с моими людьми обсудить.

— Конечно. Только Лесток уже берет деньги от французов и пруссаков, а Бестужев — от англичан, наверное и от австрийцев. Тыщ по десять каждый, а то и по двадцать. А ни те, ни другие, ни третьи нам не друзья, разве что Австрия полезна против турков. И все тебя путать будут.