Хроники Дебила. Свиток 4

А чем отличается художник от обычного человека? — В первую очередь, вот этой самой способностью видеть. ...А музыкант, слышать. ...Когда часами сидишь в студии и рисуешь гипсовое яблоко и коричневую вазочку на фоне серой тряпки, — постепенно начинаешь замечать разные оттенки цвета, цвета теней, отблески прямого света, и рефлексы, — что бросают отраженным светом одни предметы на другие. И с удивлением понимаешь, насколько же тупым (другого слова трудно подобрать), был твой взгляд, и сколь многого ты не замечал раньше.

А большинству моих соплеменников, — эти многочасовые сидения в студии не нужны. — Они и так все это видят, потому что те кто не способен был Слышать, Смотреть, и Чувствовать, — до совершеннолетия просто не доживают.

...Собственно к чему я это все? -Да к тому, что как художники могут вести абсолютно бессмысленные, с точки зрения "нормальных" людей, споры о цветах и оттенках. И даже в запале бить морды друг другу обсуждая мазки кистью. — Так и для моих работяг все эти "магические каляки", — очень и очень серьезно. И если я не вмешаюсь в спор со своим авторитетным мнением, — они так могут проспорить до самой осени, когда уже про урожаи и думать будет нечего. — Даже несмотря на личное горе, — приходиться быть чутким и внимательным к бедам и нуждам сотоварищей.

— Ах вы

* * *

*** хреновы. Да я вас

* * *

* * *

** уродов

* * *

* * *

*

* * *

* * *

, через колено поперек

* * *

** морды и

* * *

*

* * *

* * *

*

* * *

** *

* * *

* * *

* козлов! — Произнес я страшное заклинание, чтобы разрешить начавшийся спор.

Народ радостно зашевелился. — Заклинание было новое, но судя по многочисленным "магическим" словам, с которыми они раньше уже были знакомы по моему прошлому..., творчеству, — должно было обладать немалой силой.

— Раз уж взялись не за свое дело, — так теперь рисуйте свои волны по всем четырем углам, с каждой стороны! А вон ту здоровенную каменюку на берегу видите? — Ткнул я пальцев в здоровенный обломок скалы, лежащий не берегу. — Витек, выдолбишь на ней вот такой вот знак, — "

* * *

". Наискосок. Слева направо. Крупно как только сможешь, чтобы издалека видно было.

....Ага, — пусть археологи будущего, поломают головы над тем, чтобы это значило. Будет им над чем на ученых спорах копья поломать. А моему чересчур ретивому ученичку, — будет к чему руки приложить, чтобы шибко умным себе не воображал. И пусть не думает что от всех других шаманских дел, я его на это время освобожу! Пусть сволочь, по ночам работает. — ...А мне, — будет приятная ностальгия о московских заборах.

...А может даже и хорошо, что Ундай всю эту бучу поднял. — Если ничего не получится, — свалю вину на всяких там безграмотных рисовальщиках. А чтобы не кому не было обидно, — свалю на обе стороны.

Да. — Мат, подлянки ученику и будущим потомкам, это все-таки мощная магия. — Выматерился, напакостил, и вроде как даже полегчало. Вместо унылой тоски, в душе кипит какая-то радостная злоба. ...Мне бы сейчас очередное нашествие аиотееков очень бы даже не помешало, — чтобы было на ком эту злобу выместить.

...А еще я жрать хочу! — Несколько дней почитай ничего и не жрал, от тоски этой дебильной. Тоже мне, — шаман Великий, — разнюнился как гребанная институтка, о потерянной невинности.

...В самом подходящем настрое подошел к своему костру и рявкнул на Улоскат. — Ноль внимания. Кажись, в нашем семействе распространилась эпидемия безумия, — у этой тоже шарики за ролики закатились.

Ну да, припоминаю о чем говорила Осакат перед тем как начать со мной ругаться. — "Эта Твоя, забрала ребенка и из рук не выпускает. Своей титькой сухой кормить его пытается. А откуда у этой пустоцветки молоку-то взяться?!?! ...Вели Дебил, ей ребенка мне отдать, у меня молока на двоих хватит".

Разумное предложение. Только вот видать Улоскат, всю жизнь о своем ребеночке мечтавшая, заполучив нашего с Тишкой, — окончательно спятила. Решила судя по всему что он ее, и отказывается из рук выпускать. Вон, с повязкой на башке сидит. — Это ее сестренка палкой промеж ушей приголубила, чтобы нормально сынишку моего покормить.

Так и живут теперь, — три-четыре раза в день, — драка, как по расписанию. Только с боем и удается из рук этой ополоумевшей, младенца забрать, покормить, а потом она опять его выкрадывает, потому как сестренке за двоими детьми, мужем и мной, никак не уследить. ...Сдается мне, — если я немедленно не вмешаюсь, — все эти не в меру ретивые родственники, мне ребенка угробят, так сказать, — в припадке излишнего чадолюбия!

— Дай сюда! — Рявкнул я вплотную подходя к старшей женушке, и требовательно протягивая руки.

Она бросила на меня затравленный взгляд, и попыталась поплотнее запихать ребенка куда-то под мышку, одновременно отворачиваясь от меня. — Точно. Совсем крыша съехала! Я пнул ее куда-то по повернутому ко мне боку. ...Чиста, чтобы кровь отхлынув от воспаленного мозга, к месту удара, ослабила давление на больную головушку....

Она охнула и заскулила как убиваемое животное, а я вдруг вспомнил Тишку и как мы учились налаживать внутрисемейный диалог, без применения мордобоя!

— "Вот ты окончательно и превратился в дикаря, — Дебил, ранее известный как Петя Иванов. — Грустно порадовался я собственным успехам на этом поприще. — ...Ох грехи наши тяжкие!!!"

— Дай. — Повторил я уже совсем другим, — мягким и увещевающим тоном. — Никто его у тебя не заберет. Давай Улоскат, приди в себя! Ты же у меня разумная баба!!!

...Думаю не столько слова, сколько интонация сделали свое дело, и Улоскат, продолжая глядеть на меня недоверчиво и испуганно, отдала сверток из шкур с младенцем внутри.

— Дай пожрать чего! — Приказал я ей, даже не столько потому что был голодный, а лишь бы убраться из-под прицела ее жалобно-тоскливых глаз. Она вскочила, и начала суетиться возле костра, продолжая внимательно следить за тем что я делаю.

А что я делаю? — Будто я знаю что с младенцами делать! Я вон, и своего-то, в руках держу второй раз в жизни.

Сначала был ошалевшим от самого факта рождения у меня сына. Потом начались проблемы с Тишкой, потом этот ступор идиотский. И вот только сейчас, нормально могу посмотреть на, как это говорили в старину, — плод моих чресл.

...Мелкий какой-то плод. Если бы не упаковка, так чисто сурок или суслик, только лысый. Рожа красная, сморщенная какая-то.

Тут изучаемый объект раскрыл глаза, и я прибалдел. — Они были большие, как-то нереально голубые как у матери..., и такие же бестолковые.

...А вот несколько волосин на крохотной голове, — черные. — Это у него от меня!

...Ой и хреново же ему наверное придется с таким цветом волос в подростковой банде. Аиотееком небось будут дразнить, и папочкин авторитет тут нихрена не поможет. — Подростковая банда живет по своим законам, ей никакие авторитеты не указ.

Как-то сильно защемило в груди. — Начать что ли его с младенчества по системе ниндзей воспитывать? Чтобы к годам десяти этакий микробрюсли получился, который всем сотоварищам задницу надерет одной левой пяткой? — А то ведь, — что там не говори, а с родительскими генами у него сплошной облом. — И я, прямо скажем не великан, да и Тишка, — хоть и длинная была, но особой крепостью не отличалась. А у тех же Лга*нхи с Ластой евоной, — такой монстрик может народится, что его не то что пяткой, — и танком хрен сшибешь....

Или того, — приучить псов повсюду за ним ходить, и от разных бед охранять? ...Только мои псы, боюсь до того времени уже не доживут, а где взять новых? ...Сдуру, не подумав взял двух кобельков. Теперь вон и они вовсю маются, каждый сверток шкуры пытаясь изнасиловать. — Очередной Великий Прокол, Великого Шамана! ...Впрочем, — в Олидике собаки есть. Только мелкие какие-то.

И тут меня снова конкретно накрыло! — О чем я вообще думаю? — Держу в руках собственного ребенка, а размышляю о собачьем приплоде!

Я вдруг наконец-то осознал, что это существо у меня в руках, — реально мой сын. И я, и только Я, несу за него ответственность. А вместе с ним и за всех, кто будет рядом с ним в бою, на празднике и на охоте. — За Род! Потому что без Рода, без Племени, тут не выжить!

Сейчас только и стало понятно, почему отцовство, настолько меняет статус человека. — До того, сколько бы лет тебе не было, и сколько бы подвигов ты не совершил, — ты лишь пацан, — который отвечает только за себя, и только о себе и думает.

А вот когда приобщаешься в Вечности, получив собственное продолжение в Роде, — тогда перестаешь ассоциировать себя с Пупом Вселенной, система ценностей сдвигается, убирая из Центра "Я" и заменяя его на "Мы", и ты начинаешь мыслить слегка другими категориями.

Например, — "...А ведь не дай бог прибьют меня в очередной разборке с врагами, — Кто позаботиться о ребенке?".

...Племя конечно позаботится! — Кто же еще. И от того каким был его отец, — очень сильно зависит уровень этой заботы, и отношение к этому человечку вообще. Тут ведь, например, при распределении добычи принято и подвиги, и проступки дедушек учитывать. Я разок облажаюсь, — и вот этому комочку плоти у меня в руках, это до скончания жизни будут припоминать, и детям его тоже. А может и внукам, — если облажаюсь конкретно. А как тут не облажаться, если ты лишь врун и пустое место, только изображающее из себя что-то существенное?

Настроение как-то снова ушло в минус, и я, обменяв ребенка на миску с кашей из рук Улоскат, — слопал ее даже не почувствовав вкуса. — Думы в голове роились, прямо скажем безрадостные. Но хоть брюхо набил, а вслед за сытостью, пришла и дремота....

Проснулся я от очередного крика и визга.

Угу, — новая серия "Бесконечной битвы"! — Затравленные глаза Улоскат, надвигающаяся на нее с палкой сестренка, и маячащий где-то чуть в отдалении Витек, с собственным ребенком под мышкой. ...Дикари блин! — Поспать спокойно не дают.

— Улоскат, — рявкнул я, недовольным спросони голосом. — Отдай ей ребенка. ...А ты Осакат, не убегай хрен знает куда, а сядь рядом с ней, и покорми Моего ребенка. А потом ей же и отдай, потому как нравится это тебе или нет, а она моя жена. А тебе пока что возни и со своим хватит.

И не веди себя как полная дура. — Помолчав немного, добавил я. — Она в смерти Тишки не виновата, и тебе воевать с ней нельзя. Потому как она тебе близкая родня, — считай как двоюродная сестра! А вспомни что в Законе, про тех кто с родней воюет написано? — "Вплоть до изгнания из племени, если проступок будет серьезным".

Вы же ведь, по всем обычаям, — такая близкая родня, что когда детишки подрастут, вас обоих матерями будут называть. Так что хватит смотреть друг на дружку, будто аиотеека встретили. Или уже про Закон забыли? Хотите Духов разозлить, и чтобы они вам обеим отомстили?

О! — гляжу бабы малость задумались, и начали приглядываться друг к дружке, словно бы первый раз в жизни увидели.

— Совсем одурели? — Продолжил давить я. — Особенно ты Осакат. — Ты же ученица Шамана, умеешь читать. И Закон не можешь нарушать. Наоборот, — должна охранять и поддерживать, это твоя прямая обязанность. — Иначе зачем я тебя грамоте и счету учил?

Ну наконец-то! Последний довод, оказался достаточно весомым. — Тут ведь и Родство чтят, да и новоявленного Закона побаиваются, ведь за ним Духи Предков стоят. ...И если подумать, — это наверное первый раз когда Закон сработал!

Обе родственницы сразу прекратили боевые действия, и перестали вырвать ребенка друг у друга. Видать наконец-то задвигались в головах какие-то шестеренки, и они просчитали степень своей близости. И она реально оказалась очень и очень близкой. ...Я же получается сынишке Витька с Осакат, — двоюродный дядя, а Витек, — двоюродный дядя моему. И хотя я пока так и не выяснил в чем там фишка с двоюродными дядями, — но дело это серьезное. — Двоюродный дядя, вроде как даже важнее родного отца. ...Наверно потому что может воспитывать ребенка без лишних сантиментов и слепой родительской любви. ...Или просто предрассудок на эту тему есть какой-то. Вроде тех самых, — "синих рогачей".

Да и воззвание к гордыни Осакат как всегда неплохо сработало. Может ее раньше и коробило, что "низшая" стала ее двоюродной сестрой. Или просто хотелось выместить злость из-за смерти подруги, на особе, вроде как занявшей ее место. Но своим статусом Ученица Шамана, она сильно годиться. ...Собственно, — после того как она выйдя замуж, перестала быть "прынцессой", — это и есть один из главных столпов ее гордыни. А когда я еще и ляпнул про "Закон поддерживать....". — ...Как бы сестренка не вообразила себя местным шерифом, и не наломала дров.

— Чего тебе Витек, — спросил я у подошедшего ученика. — Знак на камне уже выбил?

— Нет, там это Дебил. — Охотники, какое-то племя, которое сюда идет, обнаружили.

— "Вот блин, — накаркал", — мысленно плюнул я, чувствуя как холодеет все внутри. И как-то резко становясь очень серьезным, коротко спросил у Витька. — Аиотееки?

— Да нет, похоже кто-то другой. ...Они без верблюдов.... Они вообще на лодках плывут по соседней реке... Ну той, что в дне бега отсюда течет.

-На лодках? По степи? — Оригинально! — Пробормотал я, а потом сообразив что за время своего ступора, вообще выпал из реальности, и перестал ориентироваться в племенных делах, посмешил уточнить. — А Лга*нхи где?

— Вождь вчера стадо погнал....

...Вот ведь скотина черствая. — Подумалось мне. — Тут его брательник понимаешь, весь из себя в расстроенных чувствах, а он все со своими любимыми волосатыми коровами цацкается.... Впрочем, — овцебыков не попросишь попоститься недельку-другую. А из-за того что мы стоим все время на одном месте, — нашим пастухам приходится гонять их кругами по окрестным землям....

— А Гит*евек? — Продолжал я расспрос ученика.

— Там, на "плацу" все незанятые оикия собирает.

— Ну пошли и мы туда. — Согласно кивнул я. И вдруг спохватился, — ...Протазан мой где?

— Ты его на том холме оставил....

...А вот это уже за пределом. — Воин себе такого позволить не может. Даже я и то, — за последние годы как-то умудрился приучить себя к тому что оружие является частью моего тела. То-то Витек смотрит на меня с таким..., не то сочувствием, не то непониманием.

— Ну и хрен с этим протазаном. — Назло его сочувственным взглядиками, ответил я. — Прямо сейчас мы в драку не полезем, а бежать на противоположную сторону поселка, а потом обратно, мне в лом.

...Витек только укоризненно покачал головой. — Уважающему себя воину, появиться на таком собрании без оружия, — это все равно что политику, на митинг без штанов придти. — Но возражать не стал. — То ли булыжник мой его вразумил, то ли полученное спецзадание, по начертанию магических знаков.

— Что у нас с травками? — Спросил я у своего ученика, пока мы шли с ним через весь лагерь, на ровную площадку за ближайшим холмом, которую Гит*евек выбрал для строевых занятий. Я как-то не подумав назвал ее "плацем" в компании Старшин, а они, решив что это слово, судя по непонятности, несомненно является волшебным, начали так называть площадку на полном серьезе.

— Мало травок совсем. — Устало вздохнул Витек. И добавил, оправдываясь, — Весна еще только, а многие травы только к лету поспеют.