2. Однажды в Хогсмиде

— Остынь, Паркинсон! — примирительно начал гриффиндорец. — Мне жаль, но не одной тебе сейчас паршиво. Давай уже выбираться из этого дерьма, а то завтра будем валяться с простудой. Смотри, ты уже вся дрожишь.

Странно, но пока Поттер не сделал это очевидное замечание, я почти не чувствовала холода. А сейчас ощущение холода захлестнуло меня с головой, словно меня окатили ледяной водой. Поттер снял с себя мантию и, выжав вручную, набросил на мои плечи.

— Надо было укрыть тебя раньше, — сказал он, будто извиняясь.

Мне стало значительно теплее, но находиться здесь дольше, с возрастающей вероятностью подхватить простуду, мы не могли. Сжав Поттера за руку, я перенеслась в Хогвартс.

* * *

— Спасибо за "приятный" вечер. — Саркастично поблагодарил Поттер, вызывая у меня невольную улыбку. Я кивнула своему партнёру по злоключениям и уже обернулась, чтобы спуститься в подземелья, но...

— Поттер. — Позвала я его.

— М?

— Мне так плохо, так пусто внутри. — Неожиданно для себя самой, я расплакалась, как маленькая девочка. — Я не хочу возвращаться в подземелья. Там будет он... и я не... — я снова посмотрела на гриффиндорца. Горько усмехнулась. — Хочется выпить ещё.

Поттер постоял в нерешительности несколько секунд. Потом, молча, кивнул и протянул мне руку:

— Пошли. Я знаю, где можно достать бутылочку огневиски.

ОН

Несмотря на то, что больше всего мне сейчас хотелось завалиться в свою постель и проспать до полудня, я не смог ей отказать. Сам не понимаю, что на меня нашло. Я просто кивнул слизеринке и протянул руку, собираясь отвести её в укромное местечко, где можно было спокойно придаться нашему совместному горю. Естественно, лучше Выручай-комнаты, для такого дела, ничего не придумать.

Добравшись до восьмого этажа без особых приключений, мы остановились около гобелена Варнавы Вздрюченного. Я взглянул на забавную картину, ставшую сюжетом этого полотна, и уступил место брюнетке.

— Это то, о чём я думаю? — с восхищением спросила она у меня. Хм, догадливая. Я молча кивнул.

— И как? Как её открыть? — о, Мерлин! Было так забавно наблюдать, как её глаза засветились от банального ожидания чуда, корнями уходившего в далёкое детство. Паркинсон едва ли не подпрыгивала на месте от нетерпения.

— Пройди мимо три раза, думая о месте, в котором сейчас хотела бы оказаться. — Объяснил я ей с лёгкой улыбкой. Невозможно было не улыбнуться, наблюдая, с каким восторгом и энтузиазмом она принялась выхаживать туда-сюда.

Появившаяся дверь не имела волшебного резного рисунка, не была украшена орнаментом, не привлекала внимания причудливостью своей формы. Это была самая обычная дверь, покрытая лаком. Я бы даже сказал дверь в магловском стиле.

— О, Моргана! — выдохнула Паркинсон, словно не веря своим глазам. — Получилось!

— Что получилось? Что ты загадывала?

— Номер одного маленького европейского отеля, в котором мы с Дафной провели последнюю неделю каникул до начала шестого курса. — Пояснила слизеринка и, схватив меня за руку, потащила за собой. — Ну, что ты встал? Пойдём.

Легко надавив на ручку, Паркинсон открыла дверь и ахнула. Видимо, комната оправдала все её ожидания. Я тоже сильно поразился. Не ожидал, что магия Выручай-комнаты сможет восстановиться полностью после чудовищного пожара, как я думал, уничтожившего её.

Внутреннее содержание имело весьма привлекательный, на мой взгляд, вид. Не роскошная, но довольно богато обставленная комнатка не была лишена и домашнего уюта. Большая кровать, маленькая софа, массивный письменный стол напротив занавешенного окна, разожжённый камин. Небольшой столик возле софы был нагружен алкогольными напитками, закусками и десертами. Ну и Паркинсон! И что же, интересно, вы с Гринграсс вытворяли последнюю неделю перед каникулами в таком вот отеле?

— Великая Моргана, как же я соскучилась по этому местечку, — протянула, тем временем, слизеринка, пройдя вглубь и с ностальгией в глазах рассматривая обстановку.

Затем она присела на диванчик, чтобы снять с себя босоножки. Пока я закрывал дверь, она успела сбросить изящную обувь на пол и принялась стаскивать с себя платье. Поэтому, когда я обернулся, вид полуобнажённой девушки привёл меня в состояние лёгкого ступора.

— Эээ... Паркинсон, а тебя ничего не смущает? — запнулся я, старательно отводя взгляд в другую сторону. Паркинсон кинула на меня непонимающий взгляд, однако обнаружив причину моего стеснения, неожиданно усмехнулась и махнула рукой.

— Ой, да ладно тебе, Поттер! — фыркнула она. — Ведёшь себя как второкурсник, который никогда не видел голой девчонки.

Краем глаза я уловил какое-то движение. Кажется, она сняла с себя бюстгальтер и отправила его в полёт до кровати. Я не смотрю. Я не смотрю. Ну, может только одним глазочком.

— Я в душ. — Ухмыльнулась слизеринская стервочка. Не удержавшись, я всё-таки посмотрел ей вслед. Зрелище, открывшееся моему взору, однозначно не могло не вдохновлять.

"Красивые у неё ножки. И попка тоже. Жаль в трусиках", — подумал я, проводив брюнетку до самых дверей ванной комнаты, но тут же осёкся, осознавая, что это не совсем подходящие мысли для парня, который только что расстался с любимой девушкой.

Опустошённо выдохнув, я снял с себя мантию, сплошь покрытую медленно засыхающей грязью, затем присел на пол возле камина и оперся спиной на сидение софы. Мокрая рубашка раздражала кожный покров, поэтому очень скоро так же, как и мантия, была стянута и брошена на пол. Неуверенно посмотрев на не менее грязные брюки, я посчитал, что всё же будет лучше пока что оставить их как есть. Паркинсон, выйдя из душа, могла ошибочно истолковать мои действия.

Сегодня был долгий, изматывающий день. Один из самых важных в моей жизни. По значимости он приравнивался дню, когда я узнал о существовании магии, скрытого магического мира и о своей принадлежности к нему. Я так долго готовился к этому дню. Подбирал походящие слова, обстановку, костюм, колечко...

Чёрт! Кольцо. Я судорожно сунул руку в карман и обнаружил, что коробочка нигде не выпала. Только после этого я вспомнил, что на колечко до сих пор наложены противоутратные чары. Я достал колечко и сидел, рассматривая, как оно сверкает в свете огня. Не знаю, сколько времени прошло с этого момента, но, когда я очнулся, Паркинсон уже стояла рядом и трясла меня за плечо. И когда только успела?

— Эй, Поттер! Что ты сидишь, словно Ступефаем пришибленный? Ооо, какое красивое. Дай-ка посмотреть!

Слизеринка нагло выхватила колечко до того, как я успел среагировать. Когда, рассеянно моргнув, я обернулся к ней, она уже плюхнулась на софу и вертела золотой ободок с бриллиантом, рассматривая его то с одной, то с другой стороны. Естественно, первым желанием было отнять его у неё, запихнуть обратно в коробочку и забыть о нём навсегда. Но желание улетучилось, когда я посмотрел в глаза брюнетки, и в голове мелькнула интересная идея.

— Нравится? — спросил я, лениво опуская веки и чувствуя кожей тепло, исходящее от камина.

— Да-а. — Словно загипнотизированная выдохнула девушка.

— Тогда оно твоё. — Произнёс я таким же размеренным тоном. Я не видел выражения её лица, но готов был поклясться, что оно вытянулось от приличного шока. Послышался слегка взволнованный вдох и девушка попыталась беззаботно расхохотаться, но в её смехе явственно сквозили нервные нотки.

— Отличная шутка, Поттер. Забери его. — Я открыл глаза и повернул к ней голову, первым делом наткнувшись на стройную коленку, спускавшуюся с софы буквально в нескольких дюймах от меня. Подняв взгляд выше, я увидел такое же нежно сливочного цвета бедро слизеринки, оголенное наполовину.

Сама девушка сидела, согнув правую ногу и подсунув пятку под бедро левой. Её тело окутывал пушистый белоснежный банный халат. Волосы были влажными и блестящими. Признаюсь, мне едва удалось подавить желание ощутить шелковистость её волос. На лице брюнетки застыло немного надменное выражение. Наконец, я обратил внимание на её протянутую ко мне руку, на которой лежало злосчастное колечко.

— Не заберу, — улыбнулся я, поднимаясь с пола. Затем, немного наклонившись к ней, взял колечко и надел его на пальчик брюнетки. — Если ничего не изменится, станешь миссис Поттер через пару-тройку лет.

— Шутка! — произнёс я через пару секунд, глядя на шокированное выражение её лица и, расхохотавшись, поспешил быстрее сбежать в ванную комнату, пока она полностью не пришла в себя и не заавадила меня на месте.

— По-оттер! — угрожающе заорала мне в спину слизеринка, но было поздно. Дверь ванной уже захлопнулась, и я залез в душ, чтобы смыть с себя всю грязь и негатив этого дня. Проведя в душе примерно десять минут, я почувствовал себя намного лучше.

Решив, что хватит мокнуть под согревающими душу и тело струями, я перекрыл кран и протянул руку за полотенцем, чтобы обтереться. С большим сомнением посмотрев на свои всё ещё грязные брюки, решил закутаться в такой же белый банный халат, как у Паркинсон, только на пару размеров побольше.

Мой выход из ванной остался незамеченным, что даже немного удивило меня. Паркинсон сидела в задумчивом молчании, неотрывно глядя на огонь в камине. В правой руке девушка удерживала высокий бокал, на четверть наполненный красным вином. Я с удивлением взглянул на практически полупустую бутыль довольно крепкого вина. Но самое неизгладимое впечатление производил вовсе не её отрешённый вид, а выразительные глаза, наполненные слезами и мокрые дорожки, блестевшие на нежных щеках.

— Ну что же ты плачешь, глупенькая? — я подсел к слизеринке и, отобрав у неё бокал, аккуратно провёл пальцами по её щекам, стирая слёзы.

— Поттер... — в подступающей истерике выдавила из себя эта странная девушка и, подавшись ко мне, прижалась к моей груди. Её тело охватили судороги, явившиеся результатом бурных рыданий.

— Тише, тише. Не плачь, девочка. Всё будет хорошо. — Утешал я, укачивая её в своих объятиях и мягко поглаживая по спине, пока она не успокоилась. Очень скоро она затихла, и я неожиданно понял, что слизеринка уснула прямо в моих руках.

Я внимательнее всмотрелся в девичье усталое и измученное лицо с печатью скорби, залёгшей лёгкой морщинкой меж плавных линий её бровей. Алые пересохшие губки слегка приоткрыты. Тревожный сон заставлял её реснички трепетать. "Сколько же тебе пришлось пережить за сегодня, малышка?", — подумал я, мягко отведя упрямую чёлку, падавшую на глаза.

Подняв девушку, я переместил её стройное тело на кровать и с каким-то внутренним удовлетворением заметил колечко на нежном пальчике. Всё-таки не сняла. Я лёг рядом и смотрел на огонь, пока и сам не почувствовал, как на меня накатывает сон.

* * *

Проснулся я от какого-то неясного ощущения тревоги. Первое, что я увидел перед собой, было лицо спавшей слизеринки. Я бы поразился тому, как мы оказались вдвоём в одной постели, но память уже услужливо подкинула подборку последних воспоминаний. Восстановить события прошлого вечера и ночи не составило огромного труда. Несколько секунд ушло на то, чтобы осмотреться кругом. И я, наконец, понял, что именно меня разбудило.

Кто-то стучал в дверь. Громко. Достаточно громко, чтобы разбудить даже мертвеца. И как нас нашли? И вообще... Разве такое возможно?!

Я медленно поднялся с постели, всё ещё борясь с сонливостью, и не спеша поплёлся к двери. И каково же было моё удивление, когда я обнаружил в коридоре Рона. Тот выглядел слегка взволнованным и раздражённым.

— Ну, наконец-то! — выпалил он, увидев меня. — Гарри, ты с катушек съехал?! Мы тебя всю ночь искали, когда выяснилось, что ты так и не появлялся в нашей гостиной. Потом я попробовал найти тебя по Карте Мародёров, но ничего не вышло. И, наконец, Гермиона подумала, что ты, скорее всего, в Выручай-комнате. Я разговаривал с Джинни. Я тебя ни в чём не виню. Она изменилась за последние годы. Я её уже не узнаю. Это не моя сестрёнка. — Подытожил он и только в этот миг заметил моё странное одеяние. — А почему ты в халате? Где твоя одежда, Гарри?

— Рон, прошу тебя, говори тише. — Я попытался утихомирить своего взбалмошного друга и переступил через порог, чтобы выйти из комнаты. Но он всё же успел увидеть лишнее.

— Стоп. А кто это там, на кровати? — он хотел уже войти внутрь, но мне удалось закрыть дверь в последний миг и загородить ему путь. Рональд взглянул на меня непонимающе. — Гарри?

— Я всё объясню тебе позже. Договорились?

— Ну, уж нет. Ты что, изменял Джинни? Поэтому она тебя бросила?

Я уставился на Рона так, словно он самый большой идиот во всем Хогвартсе.

— Ты хоть думаешь, о чём говоришь? Я даже представить себе такого не мог. Я любил её. Она была для меня самым дорогим человеком на свете! Как ты мог допустить мысль, что я изменял ей?! — от неконтролируемой ярости я даже повысил голос.

— Прости, Гарри. Просто... эээ... Это же девушка, так? Там. В комнате. — Он кивнул на дверь за моей спиной.

— Да. — Подтвердил я его предположение. — И ты даже знаешь её. И вообще... Это уже начинает входить в привычку. — Пробормотал я себе под нос, воскрешая в памяти события пятого курса.

— О чём ты? — недоумённо спросил мой рыжий друг.

— Неважно. Ты иди. Успокой Гермиону. Скажи, что я скоро буду в Башне.

— Ну, хорошо. — Пожал плечами Рон и уже собрался уйти, как дверь Выручай-комнаты распахнулась и на пороге появилась Паркинсон, на губах которой расплылась хитрая усмешка.

— Привет, Уизли. Доброе утро, Поттер. Кстати, Уизли, не подскажешь, который сейчас час?

— Эээ... — только и выдал Рон, невольно разглядывая её зелёное платьице.

— Я так и думала. — Хмыкнула она небрежно. — Ну что ж... Спасибо тебе, Поттер. Вечер был приятным, а ночь волшебной. — Она многозначительно ухмыльнулась, давая Рону неплохой повод для выстраивания самых неприличных догадок по поводу прошлой ночи.

Я убью эту стерву. Однозначно.

— Закрой варежку, Уизли. Не то пикси залетят. И пока, Поттер. — Подмигнув мне, эта слизеринская бестия направилась прочь. И опять оставила меня на растерзание Рона.

— Итак, Гарри... — опомнившийся Рон повернулся ко мне с видом экзекутора. — Ты хотел мне кое-что объяснить.

— О, Мерлин! — выдохнул я, испытывая непреодолимое желание постучаться лбом о стену.

— Знаешь, вся эта ситуация напомнила мне один инцидент на пятом курсе. Помнишь?

О, нет, Рон! Только не это!!!

— Чуланчик для мётел. Панси Паркинсон. Ничего не припоминаешь? — продолжал допытываться рыжий.

— Да, да, да! — раздражённо прорычал я. — Я помню. Но больше ни слова. Я не хочу это обсуждать.

— Гарри, ну, скажи честно! Ну, хоть на этот-то раз у вас был секс? — допытывался Рональд не хуже самой Скитер.

— Нет. Не было. — Проскрежетал я сквозь зубы, пытаясь сохранить жалкие остатки терпения. Он же меня теперь весь день доставать будет.

— Неа. Я не верю.

— Твоё дело. — Отмахнулся я, заходя обратно в комнату в поисках своих брюк.

— Признайся, Гарри. Я просто не могу поверить, что ничего не было. Это же слизеринская стерва Паркинсон. Хоть она и слизеринка, но ты видел, какая у неё попка?