Миньки к Ариндийскому циклу

Миль погремел пузырьками на стеллаже, отобрал у девочки мокрую насквозь салфетку и всунул в трясущиеся руки чашку с дымящейся ярко-лиловой жидкостью.

— Пейте медленно, маленькими глотками. И отправляйтесь домой, детёныш.

— Кстати, как ты вошла в дом высшего заклинателя Миля? Он дал тебе доступ в свой дом?

— Доступ моему магистру. Под щитами моего магистра вошла.

— Она скопировала ваши щиты, Рейни. Умная девочка. Далеко пойдёт.

Миль прислонился к стеллажу, отпивая из крохотной чашки остатки зелья, которым отпаивал Юну.

— Прямо сейчас эта умная девочка отправится домой спать. А завтра она объяснит своё поведение родителям и своему магистру.

* * *

— Рейни, если вы не прибили светлого детёныша, можете прислать её ко мне.

— Зачем?

— Возьму в обучение. Она чувствует печати. Это редкий дар.

— Миль, я рад, что вы поняли необходимость учеников. Но Юна слишком мала.

— Я же не боевым приёмам её учить буду. Она полноценный маг, в чём проблема?

— Ученики живут в доме мастера, Юна не может жить в вашем доме, — она девочка.

— Я тоже не собираюсь круглосуточно нос ей вытирать. Придёт утром, уйдёт перед обедом. Или придёт после обеда, уйдёт вечером.

— Поговорю с её родителями. Что они решат.

— Рей-ни. Вы дурака из себя не стройте, и так не особенно умны. Вы, светлый магистр, для них солнце. Светленькие сделают всё, что вы скажете. Уговаривать вас не буду. Нет, значит, нет.

На следующее утро светлый маг Юна пришла в Нэтар. Учиться на мастера печатей.

Как Миль с ученицей посетили военную базу...

* * *

— Это кто же у нас тут такой светленький гуляет?

Юна слышала в раскрытое по случаю жары окно, как мастер переругивается с кем-то из персонала Мейшем, и не особенно боялась собиравшихся вокруг неё боевиков.

— Я приветствую вас. Меня зовут Юна.

— И за каким... кхм... зачем ты здесь, светленькая Юна?

— Я сопровождаю своего наставника. Буду учиться работать на полигоне.

Боевики развеселились.

— На полигоооне... И кто же у нас наставник?

— Высший маг Миль.

Тёмные переглянулись, и самый молодой азартно спросил.

— Эй, так ты та самая светленькая, которая влезла к Милю в окно и пригрозила натравить на него пчёл, если он откажется тебя учить?

Юна растерянно переводила взгляд с одного лица на другое.

— Почему в окно? Зачем в окно? Я в двери вошла. И пчёл на пасеку уже отправили.

— Бесполезно, детка. История с окном и пчёлами уже вошла в фольклор. Вас, кстати, не смущает, что Миль создаёт трансматериковые печати, бьющие по городам? У светлых магов иногда такие странные хмм...

Подошедший тёмный пошевелил пальцами, иллюстрируя незаконченную фразу. Боевики почтительно притихли. Юна выделила из вопроса главное.

— А как печать находит город, если мастер в нём никогда не был?

В глазах тёмного, наверняка, высшего, весело заплясали чёрные языки пламени темного источника.

— А это вам следует у наставника спросить. Можете идти.

Юна решила не будить лихо, пока оно тихо, и повернувшись побежала к офицерской казарме, где им с Милем выделили отсек из двух однокомнатных покоев. За спиной кто-то ошеломлённо пробормотал

— Бантики!..

Ярко-жёлтые ленточки в тёмных косицах произвели неизгладимое впечатление.

* * *

Тёмный магистр оглядел своих магов.

— Если кто-нибудь обидит, или напугает мне эту светленькую, тому я лично оторву все выступающие части. Все слышали?

— Да нафига она нужна? Ещё ребёнок. С косичками.

— Дети растут. А этот ребёнок сможет со временем заменить Миля.

* * *

— Того не трогай, эту не пугай, скоро дышать в сторону светленьких нельзя будет!

— Разговорчики!

— Бретт, а ты что думаешь?

— Надо нашим в Кипарисе передать. Пусть наблюдают за девчонкой.

— Зафиг? Магистр не говорил.

— Самому подумать лень?

Амариллис фыркнула от смеха.

— Ты уже додумался до того, что без вещей на границу попал. Что на этот раз надумал?

— Ты же слышала, Амариллис. "Дети растут". Может, магистр её своей считает. Надо отвадить всяких разных.

— Слушай, а ты романы писать не пробовал? Фантазия у тебя будьте-нате!

— Смейся-смейся.

Тёмные переглянулись.

С этого момента Юна оставалась одна только в своих покоях.

Как Миль обзавёлся портретом светлого магистра...

* * *

Высший заклинатель Миль шёл по улице, страдая от жары. Нэттэйдж морально утомил настолько, что пришлось сбежать, не дожидаясь вечера с его прохладой.

— Маам хочу акулу! Ну купиии!

Пронзительный детский голос ввинчивался в виски, заставляя пальцы сами собой складываться в проклятие немоты.

— Доченька, у мамы нет сейчас лишних денег.

— Купиии... купиии... купии...

Миль не выдержал. Несколько шагов, и женщина, пытающаяся успокоить капризничающую девчонку испуганно прижала её к себе. Отвратительный детёныш умолк и округлившимися глазами уставился на высокую тонкую фигуру в наглухо застёгнутой чёрной мантии. Торговец за хлипким прилавком на котором лежали мерзкие плюшевые рыбы побледнел.

— Сколько. Это. Стоит.

— Это герб светлого магистра, господин маг... — лебезящий человечек, руки которого суетливо перекладывали игрушки с места на место вызывал желание раздавить его, как червяка.

— Назовите цену, вы, смертник.

— Для вас бесплатно, господин маг. Такая честь для меня! Такая честь... — по трясущимся пухлым щекам торговца стекали струйки холодного пота. Миль передёрнулся, прилагая неимоверное усилие воли, чтобы не уничтожить жалкого человечишку (иногда тупой заарн очень точно определяет суть) вместе с его прилавком.

Рука в чёрной перчатке протянулась взять игрушку и застыла. Миль заметил кусок разрисованного картона, с которого сочился благостью взгляд Тсо Кэрэа Рейни. Рисунок подпирала стопка таких же картонок. Тьма!

— Вот господин маг, акула и... портрет светлого магистра.

— В нагрузку?

— Как можно! В знак уважения к гильдии, спасшей Побережье. Если бы не вы...

— Хватит! Заверните эту мазню. Тщательно.

— Да, господин маг, конечно, господин маг, как пожелаете...

Брезгливо взяв рыбу Миль сунул её девчонке, сказав матери

— Надеюсь, ваша дочь умеет писать? Ещё раз услышу этот визг, и она получит проклятие немоты. Неснимаемое.

Женщина открывала и закрывала рот, как рыба, прижимая к себе ребёнка, вцепившегося в акулу. Миль взял завёрнутый в несколько слоёв бумаги портрет Рейни и ушёл не оглядываясь.

Один из двух парней в серых мантиях, стоящих на углу, присвистнул.

— Офигеть. Я думал, он только ночью выползает.

— Кто это был, господин? — торговец утирал платком лицо.

— Вам оказал честь высший заклинатель Миль. Мастер смертельных проклятий.

Маги внутренней службы, посмотрев на начавшего икать торговца, рассмеялись, и продолжили патрулирование.

Как Миль подбадривал светлого магистра...

* * *

Чтобы Рейни морально подготовился к убийству, о котором так мечтает. На руке кровь тёмного магистра.

-Никакого блокиратора, пора уже слезать с таблеточек, Рейни. Вы и так уже чешетесь. Вы нарочно мне сюда заразу притащили?! Что у вас с рукой?!

Рейни посмотрел на липкую руку, с которой безуспешно пытался стереть кровь тёмного магистра и убитым голосом сказал.

— Это кровь Шеннейра, Миль.

Высший заклинатель повернулся всем телом и предвкушающе улыбнулся, заглядывая в глаза.

— Вам всё-таки удалось его убить? Удачное время выбрали, светлый магистр, ничего не скажешь.

— Нет, Миль. Конечно, нет.

— Нет, не удачное? Или нет, не удалось?

— Отстаньте от меня, Миль, с вашим Шеннейром! Не трогал я его!

Рейни смутно помнил, что эту фразу он уже слышал. В исполнении тёмного магистра.

— Аааа... ритуальный алтарь... понятно. Санкционировали, значит, убийство мирных жителей.

— Я же чудовище, Миль, — приходится соответствовать.

Злость, охватившая светлого магистра, помогла ему добраться до своих покоев не перебирая руками по стене. В конце концов, наставник абсолютно прав — жители Аринди уже умирают. Впервые за прошедшие годы Тсо Кэрэа Рейни совместил образы тёмного и светлого магистров. Память высветила захлёбывающееся в крови тело и голос Учителя, доносящийся сверху, — "... чтобы уничтожить их всех".

Сон, или явь...

* * *

"Свет! Какой я идиот! Даже на примере разрушения Шен не смог научиться." — Тсо Кэрэа Рейни уперев локти в стол закрыл лицо ладонями, давая отдых воспалённым глазам. Шеннейра больше нет, надо бы радоваться, но... Следовало подумать, кто возьмёт на себя обязанности тёмного магистра.

"У Аринди нет права разговаривать с позиции силы, светлый магистр Тсо Кэрэа Рейни. Право сильного надо доказывать делом." — обломки переговорного браслета до сих пор валялись в углу. Олвиш его слушать не будет. Обратиться к боевикам Рейни до сих пор не смог себя заставить. При одной мысли об этом шея начинала ныть от тяжести боевой цепи Эршенгаля. Да и что смогут боевики без Шеннейра? Приказать Милю уничтожить один из городов Коалиции? Какой смысл избавиться от тёмного магистра, чтобы стать его жалким подобием?.. Рейни со стоном положил голову на кипу бумаг.

По коридору простучали чёткие шаги, дверь, распахнувшись, ударилась о стену. Рейни поднял голову и медленно моргая смотрел на застывшего в дверном проёме Шеннейра.

— Вы живы... какое счастье!..

— Рейни, вы опять какую-то химию глотаете?

"Свет! Это был сон! Только сон!" — Рейни посмотрел на обломки браслета, издевательски поблёскивающие в углу и перевёл заполошный взгляд на тёмного магистра.

— Что вы так смотрите, светлый магистр? Военные переговоры это особая дисциплина. Вас этому не учили. Да что с вами такое, Рейни?

Жёсткие руки выдернули светлого магистра из за стола. Пламя тёмного источника пылающее в глазах обжигало.

— Мне приснилось, что я вас убил. — Еле слышно проговорил, заворожённо смотря в глаза тёмного магистра.

— Я жив, как видите.

"Сволочь! Мог бы подтвердить, что это сон!"

* * *

— Что вас развеселило, мой магистр?

— Рейни встретил меня словами "Вы живы! Какое счастье!", Эршен. Ему приснилось, что он меня убил.

— Вы слишком давите на светлого, магистр. Вы подтвердили, что это сон?

— Зачем? Я не могу давить сильнее, он, действительно, сломается. Но и спокойную жизнь Кэрэа Рейни обеспечивать не собираюсь. Пусть думает сон это был, или я ещё не придумал для него наказание.

Эршен задумчиво улыбнулся. Взвешенное состояние может преодолеть инерцию светлого. Может. Если контролировать процесс.

Сомнения...

* * *

— Эта тёмная тварь ввела вас в заблуждение, магистр! Тёмные коварны, а вы слишком добры.

— Это Ишенга. Наш магистр.

— Это тёмный магистр. Вы говорите, что Ишенга заменил убитого Шеннейра. Значит казни наших собратьев проводил Ишенга? Простите, магистр, этому трудно поверить.

— Это была вынужденная мера. Все высшие согласились, и сдались добровольно. Наш магистр принял наказание. Семь лет пыток в Вихре — достаточное искупление.

Рейни посмотрел на бесстрастные лица своих светлых, старательно выпрямил сжимающиеся в кулаки пальцы, и начал считать в уме. В памяти всплыл голос Эршенгаля "медленно досчитайте до десяти, выровняйте дыхание, а потом стреляйте".

— Наш светлый собрат нуждается в помощи. Неужели мы останемся безучастными?

Nec pluribus impar...

* * *

— Матиас? Что на этот раз? — Светлый магистр устало рассматривал горсть ключей от комнат, выложенную на стол заарном. Удивления не было, — от Матиаса можно было ждать абсолютно всего.

— Эти жалкие человечишки с Севера, называют себя светлыми. Возможно, мой Лорд... мой магистр, сочтёт их полезными?

Не этого. Рейни подумал, что слишком рано перестал удивляться проявлениям зашкаливающей индивидуальности своего секретаря.

Ещё о генетической стратегии...

* * *

Разговор в курилке Шен.

— Слышали новость? Юлия сказала Эршену, что он ей нужен, как мужчина, а он посоветовал ей подыскать кого-нибудь посветлее.

— И чё? Правильно посоветовал.

— А может у него проблемы?

— По мужской части? У Эршена?

Тёмные дружно посмеялись, но задумались.

* * *

Никто не принял Миля всерьёз, братья проморгали угрозу, а Юлии просто нравилось шокировать окружающих (которые уже достали)...

Особенно братья, особенно Олвиш.

— Он же тёмный! — Слова Олвиша прозвучали криком души.

— Ночью, братец, все кошки серы. — Юлия зачерпнула ложкой мёд и, искоса поглядывая на закипающего брата, высунув язычок ловила падающие тягучие капли.

— Он же даже не высший!

— У Миля большой потенциал. И он тааакой душка! Нежный и ранимый...

Стол отлетел в сторону, Олвиш выбежал хлопнув дверью. Семейный завтрак закончился.

— Юлия, ты не могла бы переносить беседу с Олвишем о Миле на конец завтрака? — кротко попросил Юрий, стряхивая с себя остатки трапезы.

Заботясь о светлых...

* * *

В мире Аринди нет с цветными метками таких ассоциаций, как у нас, но интуитивно понятно, что это шаг к чему-то плохому.

Да-да...

— Ваше солнце, светлый магистр, велел вам носить это. Иллерни выдавал светлым магам ярко жёлтые "солнышки". По два каждому. На одном был чёрный номер, на другом — красный треугольник.

— Бирку с номером клеите на одежду в левой части груди, с треугольником — на правую штанину, ближе к бедру.

— А в Ньен красным треугольником метят политзаключённых.

— Аринди свободная, развитая страна! — Возмущение Иллерни было неподдельным. Поработав с Нэттэйджем, Иллерни мог принудительно заставить себя испытывать любые эмоции. — В Аринди нет политзаключённых. Красный треугольник это знак того, что вы подвергались репрессиям и нуждаетесь в бережном обращении.

* * *

Совет высших в Нэтаре. Олвиш присутствует виртуально. Рыбы энергично плавают под благостным взглядом портрета светлого магистра.

Несколько секунд тишины после приветствия взрывает срочный вызов тёмному магистру от командира разведывательной группы.

— Магистр! Кэрэа Рейни захватили северные. Везут в Ньен.

— И что?

— Разве мы не будем его спасать?.. Понял!

Шеннейр, задумчиво сузив глаза, смотрит на браслет. Миль, не задумываясь, отвечает:

— Давно вы заболели альтруизмом Бретт? Зачем нам спасать северных? И Ньен, если уж на то пошло?

Пока Шеннейр в Вихре...

* * *

— Ухожу! Ухожу в Заарней! — И Нэттэйдж выскочил из комнаты, хлопнув дверью.

— Миль, навестите нашего собрата Нэттэйджа. Попозже.

— Зря надеетесь, Алин, у Нэттэйджа не хватит силы открыть проход. Или вы желаете, чтобы я ему помог? Или... утешил?

— Лучше сразу возьмите верёвку и мыло, Миль. После вашего утешения они Нэттэйджу будут кстати.

— А вы всё никак не утешитесь, после собственноручного уничтожения своих светленьких родственников, Олвиш? Их было слишком мало, чтобы вы успокоились?