Исчерпание зависти

Мэр наслаждался лучшим видом на старый город.

Хакнуть систему опознания не удалось, контур безопасности тоже, потому в здание Бобович прошел как посетитель. Без единого "специализированного средства физического воздействия" и пришлось давать крюк, чтобы не попасться на глаза людям.

Людей как раз было мало — мэр городился автоматизацией городских дел, и служащие ему были нужны больше для представительских нужд и для комплектации собственной группировки. На этаж полноценно жил едва ли один офис-комната и парочка кабинетов, где обитали либо совсем никчёмные людишки, либо подлизы-карьеристы. Если ориентироваться по звуку радио, то всё легко.

Кроме секретарши в приёмной. Она — это святое. Её в последнюю очередь голограммой заменят.

— Добрый день, мне назначено на половину двенадцатого.

— Мммм... господин Хармончиков? — человек с очень похожим лицом действительно был записан на приём. Ну как похожим, пришлось чуть загримироваться.

— Да. Я тут подожду.

Открылось получасовое "окно", когда следующий посетитель еще будет недовольно смотреть на панель авто в пробке или перекусывать в ближайшем кабаке.

"Хармончиков" вальяжно сел на диван, достал планшет, стал просматривать новостные сайты.

— Вижу четыре, нет, пять беспилотников, это "Скопы", — голос в ухе подтвердил опасения. Любителей откатов решили брать тепленькими. Через четверть часа сюда подтянется патруль, или вообще ребята из аэромобиля выпрыгнут, балконное стекло вышибут, и красиво всех повяжут.

Хейтер мучился — с одной стороны всё было просто, как день: надо было зайти в кабинет мера за минуту до ареста, эффектно объявить о борьбе с коррупцией, затеять скандал.

Но малейшая ошибка автоматически переводила "гражданина Бобовича" в категорию павлинов — публичных говорящих голов с дутым пиаром. Зайдет он, поорёт, а эти двое не испугаются, их физиономии будут недостаточно перекошенными, чтобы средний зритель увидел в них взяточников. Или они просто еще не договорились. А тут фанфарон-разоблачитель наносит справедливый удар. Мг. И садится в лужу. Таких он учил ненавидеть всю свою карьеру.

Но утром хейтер рассчитывал на конфиденциальный разговор. Или с мэром, или с художником.

"Доставка", — электронный голос робота.

Из лифта выехал крупный курьерский бот, с контейнером.

Секретарша тревожно посмотрела на дисплей, потом на робота, снова на дисплей. Успокоилась, взяла датчик — оранжевую лопаточку, как у патрульных и в аэропортах, обвела им большой белый ящик на колесиках, успокоилась окончательно. Махнула рукой в сторону кабинета — охранная система все поняла, и там щелкнул замок внешних дверей.

— Алло, алло! — тревожный голос хакера в ухе, — Эти "Скопы" странно себя ведут, они вообще должны быть на стадионе, слышишь?

— Твою дивизию!!! — заорал Бобович, кидаясь вслед за роботом-контейнером.

Секретарша не открывала ящик, дроны из серьезной группы захвата, черт, всё сходи...

Крышка контейнера распахнулась.

*

— ...и элегантней всего — будет просто менять названия. Всего лишь другое слово, а вы обнажили сущность предмета...

Художник уже десять минут болтал о пустяках, и ждал хоть какого-то развития событий.

— Вот, посмотрите, обычно пишут "Аварийный выход", в этому все привыкли, все ждут именно выхода, расставания с локальными проблемами. Меняем "выход" на "вход", — Греча между прочим достал из кармана карточку с этой надписью.

— Хм, — мэр тоже хотел развлечься, потому и не прерывал пока веселую болтовню художника, — Где это повестить?

— Там, где мы хотим укрыться от глобальных проблем. Скажем, на двери в атомный бункер, в убежище. У вас ведь такое есть?

— Да, Греча, это удачный концепт, — что-то похожее на теплоту промелькнуло в рыбьих глазах мэра, — Иногда хочется самому побыть творцо...

Сложная мелодия из высоких нот.

Мэр вопросительно посмотрел на художника, тот не понимал.

"Доставка", — электронный голос.

Распахнулась дверь, заехал контейнер, одновременно треснула его крышка и оттуда показался человек с ружь...

— ...дивизию!!! — крик из приемной кто-то бросается "посетителю" на спину, но не попадает, потому что робот-контейнер быстрым движением отъезжает в сторону, вежливо пропуская летящее тело.

— Всем стоять, уроды! — небритая и очень довольная физиономия "балетуна", — Бомба у меня есть!

Про бомбу он кричал слишком надрывно и фальшиво, чтобы ему поверил хоть кто-то из заложников. Все-таки этот танцор не был драматическим актером.

Но двустволка — это серьезный аргумент в кабинетной дискуссии.

Ударом ноги опрокинул робота, перегородил вход в кабинет. Подбежал к окну.

— Мои, мои! — "Скопы" одновременно выдали какую-то фигуру высшего пилотажа и полетели к небу.

— Руки вверх, чего опустили!!! — он обернулся к заложникам. Глаза у бывшего артиста балета были совершенно сумасшедшие.

Хейтер понял, что его наушник молчит. Связь отрубило.

— Успокойтесь, давайте придём к договоренности, — мэр уже нажал тревожную педаль и губы произнесли привычные слова.

— Вот тебе, — "балетун" действительно хорошо прыгал, потому смог каким-то малопонятным образом подскочить к мэрскому столу, двинуть того прикладом в челюсть, и отскочить обратно.

— Сволочи!!! — теперь его слушали очень внимательно, — вы мне карьеру загубили, и всю жизнь! Ты, гнида, когда театр закрыл! Оптимизатор!

Начался поток обвинений и угроз, но хейтер даже немного успокоился — сейчас для балетуна главным было высказаться, вспомнить все подробности. В такие секунды не убивают. Главное, на сколько ещё хватит хакерских выдумок этого танцора, когда придёт помощь...

— А с тобой, тварь, в бизнесе не зацепишься, ты... — минуты через три всем стало ясно, что "балетун" только разогревается, и запасов обид у него еще надолго.

— А ты, креатор хренов, сколько шуток за последний год сам сочинил, а? Да за тебя нейронка ишачит, и все что можешь — гримировать чужие идеи. Но ты ж, сука, творец, ты же своей жопой всем проход замуровал! Я себе полтора года пытался имидж сделать, так ты всё в унитаз, в унитаз!

Вдруг танцор замолчал и тревожно склонил голову. Что-то послышалось в его наушнике.

Перехватил свою двустволку-вертикалку, вытащил наушник и бросил на ковер.

— Пора.

И тут — это поняли все, так очевидны были эмоции на лице террориста — "балетун" сообразил, что перед ним три человека, а в запасе только два выстрела.

Дилемма? Трилемма? Не ко времени такие слова.

— Суки. Как же так? — он тревожно закусывал губы, двигался то вправо, то влево, а бледные заложники, чуя неуверенность танцора, уже готовы были броситься на него, — К дьяволу! По алфавиту, бл...

И мэр Агаменко получил свою порцию картечи в грудь.

— Номер два! — орал "балетун", целясь в хейтера Бобовича. Но тут художник Гречишин, засунувший руки в карманы и странным образом поднявший капюшон так, что и лица не было видно — сделал шаг в сторону и встал на линии выстрела.

Картечь прилетела в его шикарное артистическое пальто.

Очередь, прямо сквозь стекло. Полицейский робот, горбатая "обезьяна", висел на тросе.

— Сохраняйте спокойствие! Не делайте резких движений! Оперативная группа поднимается.

Лучи сканера прошлись по ковру и контейнеру.

— Следов взрывчатки не обнаружено. Оставайтесь на своих местах. Оставай...

Художник смотрел, как красиво легли картечины на непробиваемую ткань.

— С... с... спасибо, — к хейтеру возвращалась соображалка.

— Не за что, — а манеры еще не оставили художника.

Они, не торопясь, сели за стол — места для посетителей, ножка от буквы Т. Художник открыл сигарный ящик градоначальника. Закурили.

Полицейская "обезьяна" суетилась рядом с мэрским телом, что-то вкалывала, прижигала раны, но вся эта реанимация была пустой отработкой алгоритма — с такими дырами не живут.

Медленно отпускала эйфория. Художник еще раз довольно посмотрел на следы от картечи. Без автоматического капюшона он бы на такое не решился, и если бы тот еще не заедал в критический момент...

Но хватит любоваться.

Спонсор погиб и надо менять курс.

— Ты такого ожидал? — спросил художник у хейтера.

— Нет.

— На меня накат делать будешь?

— Теперь незачем. Да и... — много сомнений отразилось на лице Бобовича.

— А иди ко мне в продюсеры.

Бобович прищурился.

Можно ведь будет забыть о игре в "серого кардинала", в теневого паука. Не нужно будет прятаться и науськивать толпу, воруя чужие секреты, а придумывать что-то своё...

Он посмотрел на труп балетного танцора, который дороже их всех заплатил за проблемы в искусстве.

— Фильмы все-таки снимать хочешь?

— Они всегда лучше получались, просто раскрутиться не выходило.

— Хм.. Мне нужна будет и своя доля славы. Солидная.

— Я поделюсь.

И они пожимают руки под аккомпанемент топота полицейских ботинок.

Октябрь 2020