Потеряшка

— Почему у тебя синяки? — спросила Алёна, когда в понедельник встретились в классе. — Плохо спишь?

— Не хватает времени на сон, — признался я, — но через неделю должен разобраться со всей историей. Спасибо тебе за совет. Попадаются такие книги, от которых трудно оторваться.

— Во всём нужно знать меру! — рассердилась она. — Тебя кто-нибудь гонит в шею?

— Ты гонишь, — глядя ей в глаза, ответил я. — Хочется быстрей вернуть твой интерес.

— Считай, что ты его уже вернул. Хочешь погулять со мной в парке?

— Конечно, хочу! — обрадовался я. — А в каком?

— Выбери сам. Я почти не знаю Москву. Поедем на моей машине, а потом тебя отвезут.

— Если на машине, то лучше в парк Горького, — выбрал я. — Я знаю его лучше других.

Зазвенел звонок, и мы прекратили разговор, а на перемене Алёна созвонилась с Валентином и предупредила его о нашей прогулке.

— Смогут заранее приготовиться, — посмеиваясь, сказала она, когда мы вышли в коридор, — иначе мне пришлось бы с ним ругаться.

— Не боишься этих? — спросил я, показав на воротник её пиджака.

— Микрофонов больше не подкладывают. В классах работают камеры, а сейчас наш разговор пишет вон тот дылда из одиннадцатого класса. Мне это фиолетово.

Сегодня занятия тянулись для меня дольше обычного. Последним уроком была физкультура, на которой мы играли в волейбол в спортивном зале. По звонку разошлись по раздевалкам, а потом направились к выходу. Валентин ждал свою подопечную возле ворот гимназии. Мы сели на задние сидения, а телохранитель устроился рядом с шофёром. Когда приехали, Алёна надела тёмные очки, и мы, взявшись за руки, пошли к колоннаде главного входа. Валентин, не дожидаясь просьбы, отстал шагов на двадцать и двинулся следом.

— Давай найдём аллею, где будет меньше отдыхающих, — предложила подруга. — Мне нужно с тобой поговорить.

Я знал места, где было не очень людно, туда и пошли.

— Садимся на лавочку, — сказала Алёна. — Так, прибыли наблюдатели. Видишь ту пару? Они пишут наш разговор. У Валентина тоже есть прибор, но он сейчас не задействован.

Я посмотрел на сидевших в полусотне шагов от нас пенсионеров и сел рядом с Алёной.

— Скажи, ты думал о том, откуда я взялась? — спросила она.

— Об этом думали все четыре с половиной миллиарда пользователей интернета, — засмеялся я. — Тебе изложить все их мысли? Если отбросить идею о том, что тебя выкрали и запрограммировали инопланетяне...

— Инопланетян можешь выбросить.

— Ты могла прийти из далёкого прошлого, выучить из космоса языки, а теперь ссылаешься на амнезию, чтобы не делиться знаниями. Другой вариант похож, только в нём ты прилетела из будущего. Ещё придумали, что ты русская, но не из России, поэтому тебя и не нашли по фото. Русских сейчас полно по всему миру. А для чего тебе все эти выдумки?

— Я действительно из будущего, только не из вашего, — ответила Алёна. — Мозг моего корабля считает, что мы из разных реальностей одного мира. У нас есть жутко сложная теория связанных реальностей, но пока ей не нашли применения.

— Они же пишут разговор! — удивился я. — Ты решила открыться?

— Нас никто не видит и не слышит, — ответила она. — Идёт запись разговора о компьютерных играх, а если включат камеру, артикуляция записи будет соответствовать разговору. Это делает мозг корабля через устройство, которое можно назвать защитником.

Над её головой возник крошечный золотистый шар с иголками, похожий на изображение бушевавшего несколько лет назад коронавируса. Показавшись мне, он исчез.

— А для чего ты к нам прилетела? — справившись с волнением, спросил я. — И как ты это сделала, если у вас только теория?

— Мы обогнали вас во времени примерно на сто лет. Мои родители были космобиологами и часто уходили в дальний поиск. Близких родственников у нас нет, поэтому меня оставляли в интернате. Там здорово и много подруг, но я почти не видела родителей. Когда они собрались в очередную экспедицию, я взбунтовалась и заявила, что лечу вместе с ними. Это допускается правилами. Мне нужно было учиться ещё год, но это можно было сделать и на "Призраке". Это название корабля.

— Почти как Алиса Селезнёва, — сказал я. — Извини за то, что перебил.

— Да, мне о ней говорили. Родители собирались изучать биосферу очень далёкого мира, а я изучала бы их самих. Когда пробили пространство к нужной звезде, не повезло столкнуться с драмами. Военный корабль мог бы отбиться, а у нас не было шансов. Не нужно задавать вопросы, сейчас я объясню. Когда люди вышли в дальний космос, у них стали исчезать корабли. Со временем выяснили, что это результат нападения чужих. Мы не нашли их мир и не захватили ни одного корабля, поэтому ничего не знаем об этом виде. Ни одна из попыток контакта не увенчалась успехом. Они реагируют на нас только агрессией, причём их жертвы просто исчезают. Это обнаружили при нападении на групповую экспедицию. Два корабля исчезли, а третий смог уйти.

— Так твоё появление — это следствие такого исчезновения? — догадался я. — А где же твои родители?

— Погибли. Они надеялись уйти и отправили меня в спас-модуль. Это самое защищённое место корабля, в котором есть безынерционные камеры, позволяющие переносить большие перегрузки. "Призрак" уходил на максимально возможной скорости и пытался отстреливаться, но что драмам его пушки! Они хорошо защищены от плазмы, а излучатели антипротонов ставят только на боевые корабли. Я потеряла сознание, а пришла в себя уже во Вселенной вашей реальности. Мозг так и не смог объяснить причину смерти родителей. Я похоронила их на Луне.

— Мне непонятно, почему ты всё это скрываешь, — признался я.

— Для этого есть причины. Я не просто пришла из будущего, оно у нас коммунистическое. Я не очень хорошо знала все тонкости истории двадцатого века, но эта информация есть на корабле. Он дистанционно вошёл в ваши сети, скачал всё нужное и сравнил. У вас Хрущёв отравил Сталина минералкой в пятьдесят третьем году, а у нас эта сволочь умерла в пятьдесят втором. Сталин прожил ещё семь лет и смог провести ряд реформ и большую чистку в партии.

— Опять чистка, — сказал я. — Мало их было?

— Эта была необходима, — возразила Алёна. — Убирали тех, кто мешал работать, а те, кто в своё время вынудил Сталина подписывать расстрельные списки, заплатили за это своими жизнями. Партию отстранили от хозяйственной деятельности, оставив ей воспитание и пропаганду. Там много чего было, я сказала основное.

— И весь мир стал коммунистическим? — не поверил я.

— Конфедерация из СССР, Китая и ещё полусотни стран, которые присоединились к ним в разное время. На планете остались очаги эгоизма, но их мало, и они уже давно ни на что не влияют. От этих стран не отгородились, и их население потихоньку перебирается туда, где интересней и богаче жить.

— И ты захотела это скрыть.

— Причина в другом, — ответила Алёна. — Это только объясняет моё отношение к вашему обществу. Представь, что я рассказала бы правду, пусть даже без её идейной начинки. Меня сразу заставили бы отдать технику и делиться знаниями.

— А ты этого не хочешь. Почему?

— По разным причинам. Ты просто не представляешь, как далеко можно уйти в развитии за сто лет непрерывного научно-технического прогресса! Эти знания могут с лёгкостью убить вашу разобщённую цивилизацию. Но даже если этого не случится, самые развитые страны быстро оторвутся от остального мира, навсегда оставив его в дикости. И я не хочу, чтобы вы такими выбрались в большой космос.

— Так не любишь капитализм? — спросил я.

— Не люблю, — согласилась она. — Капитализма в его классическом виде почти не осталось. Ваша цивилизация стремительно деградирует. Мозг провёл анализ вашего будущего и получил очень печальный результат. Капитализм уже исчерпал потенциал своего развития, и сейчас начинается его трансформация в феодализм, после которого вы скатитесь к рабовладению. Конечно, всё это только в социальной сфере, без утери научно-технических достижений. При этом будут искусственно сокращать население планеты. Её хозяевам давно уже не нужно столько людей.

— А Китай? — возразил я. — Они всё ещё строят коммунизм.

— На словах. На деле у них государственный капитализм. Ставка на внешнюю торговлю вызвала много проблем, поэтому они активно развивают внутреннюю, а для неё нужно зажиточное население. Сейчас многое делается для того, чтобы повысить его доходы, но это не идеология, а экономический расчёт.

— И чего же ты хочешь? Устроить у нас революцию?

— С таким народом её не устроишь. У вас был хреновый социализм, поэтому новым хозяевам жизни было нетрудно полить дерьмом всё ваше прошлое. У капиталистов нельзя забрать власть парламентским путём. В демократию будут играть до тех пор, пока не почувствуют угрозу своим интересам. После этого наплюют на мнение соседей и рассадят всех недовольных по камерам, а лет через двадцать вставят в мозги чипы. Уже сейчас оставили только прикормленную оппозицию и не дадут создать настоящую, а подполье при современных возможностях слежки — это провальная идея.

— И что же делать? Наверное, твой мозг до чего-нибудь додумался?

— Не мой, а корабельный, — усмехнулась Алёна. — Он выдал мне два варианта. В первом я убираю его с земной орбиты куда-нибудь подальше, например, на Плутон, и живу жизнью обычной женщины. Могу преуспеть в науке, подсовывая свои знания из самых безобидных, могу заняться искусством или прожить жизнь богатой бездельницей.

— А второй?

— Во втором я убираю его в какое-нибудь жутко безлюдное место на планете и жду. Ремонтный комплекс может неограниченно производить роботов, ему нужны только металлы. У них есть генераторы плазмы для резки корабельной брони, которые нетрудно превратить в оружие. "Призрак" может в считанные минуты перебросить в нужное мне место тысячи таких бойцов.

— Хочешь захватить власть? — похолодел я.

— Я похожа на дуру? — обиделась Алёна. — Ну захватила я её, и что дальше? Всю жизнь просидеть на корабле? Отдавать-то её некому и не на кого будет опереться. К тому же ценится только то, что получено потом или кровью, а не на халяву. Расчёт на жадность, некомпетентность и недальновидность тех, кто вами управляет. Россия — это не Китай, в ней сделан упор не на внутренний рынок, а на внешнюю торговлю ресурсами. Это обеспечивает устойчивую прибыль и можно не напрягать мозги, но при такой экономике не нужно богатое население. В ближайшие десятилетия мир ждут политические потрясения, разрыв кооперации и обвал внешней торговли. Это сильно ударит по всем, а по странам с сырьевой экономикой — сильнее других. Логика потребует у хозяев России делиться с народом, но они будут до последнего выжимать из него все соки. Если этот прогноз подтвердися и у людей закончится терпенье, против них используют армию. Вот тогда и пригодятся мои роботы. Я не собираюсь начинать сама, но отвечу насилием на насилие.

— Скажи, а твои глаза...

— Их увеличивают многим по желанию родителей. Дело не в красоте, а в зрении. Я вижу намного лучше тебя. Это делается только малышам и не закреплено в геноме, поэтому не будет у моих детей.

— Алёна, почему ты всё это мне рассказала?

— Я страшно одинока, Сергей! Ты влюбился в мою внешность, но я могу предложить пока только дружбу. Ты мне нравишься, но это не любовь. Если не захочешь связать со мной свою судьбу, считай, что этого разговора у нас не было.

— Я не трус и не подлец! — обиделся я. — Люблю и не предам, что бы ты ни решила!

Со времени этого разговора прошёл год. Исчезновение корабля наделало не меньше шума, чем его появление. Алёну опять трясли, но ничего не добились. Со временем слежка за ней ослабла, а недавно забрали телохранителя. С приёмными родителями у "звёздной девочки" не получилось любви, а вот со мной... Я дождался ответных чувств, и теперь был на седьмом небе от счастья. Остался последний год учёбы, а после неё в наших планах были свадьба и учёба на физмате. Не знаю, пригодиться ли когда-нибудь строящаяся на Памире железная армия, но очень хотелось, чтобы обошлось без неё. Неужели наш народ не сможет решить свою судьбу без посторонней помощи?

12