| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— И как мы это сделаем? — поинтересовался мистер Джеймс.
— Мы их всех убьем!!! — звонко расхохоталась Амалия. — Потому что хороший сатанист — мертвый сатанист!
— Точно, — согласился учитель. — Но давай вернемся к нашим союзникам.
— Другой наш великий союзник — это Македония, она же Американская Империя, — поведала Амалия. — Наши предки основали эту страну триста лет назад. Но как дети вырастают и покидают родительский дом, так и американцы выросли и теперь живут сами по себе. Но иногда они себя плохо ведут, поэтому за ними нужен глаз да глаз. Например, американцы все еще не решили у себя кельтскую проблему. Наверно, это потому что они очень заняты и опять воюют в Ираке… Мистер Джеймс, а почему это страна в Южной Америке называется «Ирак»? В учебнике про это ничего не было… А, я понимаю, нужно просить у мисс Эвингтон.
— На этот раз нет, — улыбнулся учитель. — Это как раз у меня надо спрашивать. И ты права, в учебнике про это ничего не было. Напомни мне, я расскажу про Ирак на следующем уроке.
Он не сомневался, что Амалия напомнит. Она никогда не забывала про такие вещи.
— Наши храбрые солдаты сегодня тоже воюют в Южной Америке, — сказала Амалия, ткнув в Южную Америку пресловутой указкой. — Потому что мандрагорцы предали нас!
— А кто такие мандрагорцы? — спросил мистер Джеймс. — Амалия, ты ведь знаешь материал, не заставляй меня вытягивать из тебя все клещами…
— Наши бывшие союзники! Предатели человечества и великой англосаксонской расы! — голос мисс Гладстон зазвенел от негодования. — Они испугались трудностей нашего мира и покончили жизнь самоубийством! Все сразу, как… как ниппонские самураи, вот! И теперь их страна называется «Обитель Мертвых». Потому что там все умерли.
«И там же облучился ее отец, исследовавший развалины брошенных мандрагорских городов, — снова вспомнил мистер Джеймс. — Бедная девочка».
— Мандрагорцы — это продукт кровосмешения людей и египтянцев, — добавила Амалия. — Вот почему они так поступили.
Про кровосмешение мисс Гладстон ничего не спросила. То ли уже поняла, что не добьется ответа, то ли просто не заинтересовалась, то ли… Нет, об этом лучше не думать. Так или иначе, надо срочно сменить тему.
— Что ты можешь рассказать про наши владения в Африке?
— В Африке нам принадлежат две великие империи, Египет и Абиссиния, — с энтузиазмом доложила Амалия. — Когда-то это были великие страны и могущественные ци-ви-ли-за-ции, но под управлением примитивных неров и арабов пришли в упадок. Наш долг заключается в том. чтобы вернуть их на путь света и прогресса. Таков путь и бремя белого человека. Как завещал великий Киплинг, как учит английская национал-социалистическая партия! В Индии тоже, куда наши храбрые солдаты вернулись после многолетнего перерыва. Теперь там у нас «сфера государственных интересов».
— Верно, — подтвердил мистер Джеймс. — А почему она так называется?
— Ну… интересно же! — предположила мисс Гладстон.
— Да ты просто маленькая Капитан Очевидность! — расхохотался учитель. — Прости, не хотел тебя обидеть, — поспешно добавил он, когда Амалия надулась. — Где еще у нас есть сферы интересов?
— В Южной Америке и Счастливой Аравии, — ответила Амалия, тут же сменившая гнев на милость. — Счастливая Аравия называется так, потому что аборигены счастливы под мудрым английским управлением. Чего нельзя сказать про Содомитскую Аравию или Туранскую Аравию. Туранская Аравия называется так, потому что там правит Туранская империя, в которой правят турки, которые сбежали из Византийского Деспотата, потому что византийцы их деспотично угнетали, а тепер турки унеетают персов и арабов. Все очень сложно, — вздохнула мисс Гладстон. — Наш самый великий поэт лорд Байрон писал, что… Нет, это не Байрон был, это про Байрона писали, вот:
Нет, я не Байрон, я другой,
И говорю — оставьте бредни!
Поникнув гордой головой,
Лорд Байрон шел ко мне намедни.
О гордых греках вспоминал,
О славных полисах Эллады,
Сапфо по памяти читал
И проклинал Алкивиада.
Сжимала крепко меч ладонь,
Где битва шла за символ веры,
И падал греческий огонь
На мусульманские галеры.
Град Константинов на холме —
Владыка половины света —
Султанской отдался чалме,
Но нету здесь вины поэта.
Лорд Байрон продолжает путь,
Печаль совсем его зашибла,
Но Византию не вернуть,
Она давно уже погибла.
Хотя она не совсем погибла, — заметила Амалия, — но прогнила до основания и отравляем своим византийским ядом все вокруг. Византийцы называют себя «Римская империя» — вот смешные, хотя всем известно, что наследники Римской Империи — это мы. Так написано в грамоте императора Гонория. «Дар Гонория», вот. Римский папа, то есть антипапа его не признает, но все знают, что папа — это марионетка швейцарских гвардейцев и наместник Сатаны на Земле. Еще один. Их несколько, — неуверенно сказала мисс Гладстон. — Римский антипапа, московский царь и еще кто-то… А, вспомнила! Запрещенная организация ИГИЛ, то есть «Имперское Государство Инфернального Люцифера». Но мы их тоже всех убьем. Потому что все католики и паписты на самом деле поклоняются Сатане. Война с папизмом — это все равно что война с сатанизмом. Это все знают. Кельтские выродки, например. Об этом писал Льюис Спенс в книге «Магия в Кельтической Британии». Поэтому…
«А с чего вообще начался урок?» — с легким ужасом задумался мистер Джеймс, но так и не вспомнил. Ученики этого класса как будто соревновались друг с другом — кто уйдет дальше всех от оригинальной темы.
Так или иначе, десятку Амалия честно заслужила.
«Так, пора закругляться», — решил мистер Джеймс, посмотрев на часы. Про войну с международным коммунизмом и монголизмом мы поговорим на другом уроке.
— Для исполнения государственного гимна всем встать!
Слышишь?! Очень даже слышу! Громче самых громких труб
Грохот битвы сносит крышу, жертву пробуя на зуб,
Кто к сражению не годен, тот увидит свой конец,
Нас ведет могучий Один, общий предок и отец,
Дети Хорсы и Хенгиста, против нас не сквернословь —
Мы — саксонские нацисты, не смешаем с вами кровь!
Пусть погибнет Пакс Романа, для чего нам этот Пакс?
На языческих курганах станет править англосакс.
Не забудут эту трепку до скончания веков,
Брось поганых кельтов в топку и добавь побольше дров!
Слышишь?! Слышу эти вопли, вижу рабское клеймо —
Подберите ваши сопли, каледонское дерьмо!
Тонны золота и слитков мы получим, победив,
А сарматских недобитков пусть пожрет стервятник-гриф!
Будут помнить этот подвиг, посвящая песни нам,
Даже франк великий — Хлодвиг поклонится храбрецам.
Над упавшим легионом твердым шагом пронесем
Мы саксонские знамена с беспощадным кабаном,
Кто сразит врагов немало, но простится с головой,
Тот поднимется в Вальгаллу, где продолжит вечный бой!
Истребив навек крамолу, утвердивший нашу власть,
Над Крестом восстанет Молот, разорвавший кельтам пасть!
И без лишних разговоров, воздвигая новый храм,
Мы воскликнем — слава Тору! Тору — слава! Слава нам!
«…мы считали, что главная опасность этого мира исходит от вампирской Румынии, а потом от Мандрагоры», — думал мистер Джеймс, старательно сложив три пальца в английском имперском салюте — «Е-Е-Е!!!» — «Но где теперь Румынская империя, и где Мандрагора? Где красные гиксосы и желтые миквитанцы? Пали — и те, и другие, и третьи; а мандрагорцы и вовсе покинули этот мир в неизвестном направлении. И только тогда мы поняли, что проглядели настоящих монстров. Кто бы мог подумать, что старая добрая Англия — не путать с ее лояльным доминионом, родиной принца Гамлета — взлетит так высоко и одновременно падет так низко?! Взять хотя бы Голландский Залив — в том танце приняли участие двое, если только не считать самого дьявола. И если англичане с этой планеты прорвутся в другие миры — а что может им помешать? — гасите свет. Нет, они сами его погасят — одно солнце за другим, звезда за звездой, как легендарные мислики…»
На выходе из школы учителя остановили двое в черных мундирах.
— Мистер Хеллборн? Джеймс Хеллборн?
— Да, это я.
— Следуйте за нами.
Глава 2. В желтой жаркой Африке, в центральной ее части…
«В этот момент он перестал быть человеком не только в глазах монголов, но и в своих собственных.
— Это — самое слабое наше оружие, — произнес он. — Душа, оторванная от тела громом, никогда не найдет пути домой».
Пол Андерсон, «Единственная игра в городе».
* * *
В ходе рейда на ливонскую военную базу к западу от Куфры были захвачены богатые трофеи: оружие, патроны, секретные документы и самый настоящий цветной телевизор. Внимательно изучив телевизор, генерал аль-Дарвани сдержанно похвалил своих бойцов. Это был ценный трофей. Ливонцы бедны, как церковные мыши — и гордятся этим. Невозможно представить, чтобы они стали снабжать своих солдат на переднем крае телевизорами, да еще такими новыми и дорогими. Следовательно, на той базе сидели американские военные советники. Жаль, никого из них не удалось захватить в плен. Возможно, американцы, переодетые в ливонские мундиры, остались лежать в той куче трупов. Хорошо, если так.
Так или иначе, в отряде было полным-полно мастеров на все руки. Телевизор подключили к полевому генератору — и ухитрились его при этом не сжечь; из верблюжьего навоза и палок соорудили антенну, и теперь в свободное время (пусть его было совсем немного) у бойцов появилось новое развлечение. Передачи принимались из самых неожиданных мест вроде Турана или Ультрамара, а с некоторых пор еще и из Европы.
Вот и сейчас, аль-Дарвани сидел в командирской палатке и задумчиво пялился в голубой экран. Его солдаты (не считая патрульных и часовых) были отправлены в очередной набег, поэтому командиру никто не мешал. Шла передача из Праги. Рудольф Чермак, модный в этом сезоне телеведущий и либеральный журналист, брал интервью у какого-то важного российского дипломата. Дипломат был — любо-дорого посмотреть. Костюм, галстук, очки в тонкой золотой оправе. Удовольствие для глаз, да и только.
-…вызывает вполне оправданное беспокойство постоянно растущий уровень сатанофобии, — говорил русский гость. — Не только в странах, являющихся нашими традиционными соперниками, но и в якобы нейтральных и дружественных государствах. Разумеется, мы планируем неукоснительно бороться с этим позорным явлением. Это возмутительно и недопустимо. Недопустимо подвергать преследованию людей, законопослушных граждан, только на том основании, что они исповедуют нетрадиционную религию. Да и как сказать, нетрадиционную. Сатанизм будет гораздо постарше иных популярных в наше время культов. Взять хотя бы ислам или государственную религию бывшей Мандрагоры. Знаете ли вы, как был популярен сатанизм в средневековой Германии, например? Сохранились свидетельства, что среди прихожан сатанинской церкви было немало известных и могущественных людей, вплоть до принцев и императоров. Целые города и народы порой обращались в сатанизм. Разумеется, христианские власти их жестоко преследовали — ничего не напоминает? Печально, что даже во второй половине ХХ века нам приходится сталкиваться с подобной нетерпимостью и воистину средневековым религиозным мракобесием…
«Во дает», — подумал аль-Дарвани.
— Но вы же не станете отрицать, господин Петковский, что настороженное — я, с вашего позволения, пока воспользуюсь этим словом за неимением лучшего — отношение простых людей к сатанизму имеет под собой некоторые основания? — парировал пан Чермак. — Последние преступления радикальных сатанистов в Западной Африке…
— Вот-вот, — горько улыбнулся русский гость, и на лице его отразились вселенская грусть и глубокая обида на чудовищную несправедливость этого жестокого мира. — Именно об этом я и говорю, дорогой Рудольф. Где-то там, на другом конце Земли несколько человек, называющих себя сатанистами, сделали что-то — и внезапно в их преступлениях — которые еще надо доказать! — виноваты все сатанисты мира?! Представьте, что где-то там в Австралии или Испании человек, называющий себя христианином, ограбит банк или бакалейную лавку, и вдруг на всех христиан мира начинают смотреть косо. Представили? Немыслимая ситуация, верно? То ли дело сатанисты! Это ведь они — то есть мы — распяли Христа, разрушили Римскую империю (и все остальные империи тоже), сожгли Александрийскую библиотеку (два раза минимум), утопили Голландию и взорвали вулкан Кракатау (минимум два раза…)
«И Кракатау тоже мы?!» — удивился аль-Дарвани.
— Я прекрасно понимаю ваши чуства, герр Петковский, — закивал Чермак, — но ведь корни проблемы лежат гораздо глубже!
«Чего?» — не понял аль-Дарвани.
— В настоящее время речь идет не столько о религиозном, сколько о политическом сатанизме, — продолжал пан Рудольф. — Ведь не станете же вы отрицать, что в настоящее время СССР поддерживает сатанистские организации по всему миру, что вызывает законные опасения…
— Да. поддерживаем, — с вызовом ответил господин Петковский. — Вы так говорите, как будто это-то что-то плохое. Напротив, в эти непростые времена, когда сатанисты всего мира подвергаются несправедливым и порой жестоким преследованиям, мы считаем своим долгом поддерживать своих сестер и братьев по вере — когда словом, а когда и делом. Благотворительные организации, получающие поддержку от нашего правительства, постоянно работают с сатанинскими беженцами, число которых, к нашему великому сожалению, неуклонно растет. На Земле осталось не так много стран — не считая СССР, разумеется, — где сегодня сатанисты могут чувствовать себя в безопасности. Только на этой неделе нам стало известно о новой волне репрессий и преследований, которую развернули против сатанистов коммунистические власти Спарты и Нидерландов. Тиранический режим Бирмы снова приговорил к смерти видную сатанинскую проповедницу Люсинду Прстшпкловскую — между прочем, вашу соотечественницу…
— В самом деле? — усомнился пан Чермак.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
