| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
* * *
Уговорить самого "председателя", это ещё было полдела!
Чуть ли не к каждому частнику-кустарю был нужен свой индивидуальный подход — но тут уж главная ответственность легла на рьяно взявшегося за дело "неофита" Клима, остальные по мере способностей помогали ему по той же методе — что ранее была применена к нему самому.
Проваландались ещё с месяц-полтора, но как бы там не было — к концу марта 1923 года в Ульяновке был создан торгово-производственный кооператив "Красный рассвет". Сперва, он состоял всего из двух артелей: "Красный калибр" и "Красный вал" — как бы цехов или отделов, другими словами.
Первая артель занималась изготовлением оборудования, оснастки и инструмента для второй. Была она изначальна немногочисленной — так сказать "рабоче-аристократической" и, на момент образования состояла из самого Клима и ещё двух — самых "рукастых да головастых" кустарей, выбранных им лично. Не считая конечно, меня и Кузьки-Домовёнка — "на подработке" время от времени... Кстати, всех родных сыновей Клим выгнал из своей кузни взашей и теперь они были вынуждены трудиться в мастерских артели "Красный вал".
Для высокоточной по меркам кустарного производства работы — лично под ответственность Председателя кооператива, я передал ему под личную ответственность часть своих "роялистых" контрольно-измерительных инструментов.
Как можно уже догадаться по названию, вторая артель — "Красный вал", осуществляла массовое производство. В неё я передал в аренду свои первые пресс-штампы и все приспособы к ним и, доход — полученный от продажи производимой на них "фурнитуры", уже в первый же месяц — безусловно вдохновил всех без исключения членов вновь созданного кооператива на новые трудовые свершения. А ведь, очень скоро номенклатура производящихся изделий была увеличена. Там всего то, делов — меняй пуансоны и матрицы и, горя не знай.
Конечно, сперва был нешуточный скандал по поводу системы распределения "прибавочной стоимости" — дохода, то бишь... Как говорится: "у каждого своё понятие о справедливости".
Но, это было ожидаемое мной явление!
— "От каждого по способности — каждому по трудам его".
Я разработал довольно простую, "прозрачную" и наглядную — но в то же время достаточно эффективную систему вознаграждения в зависимости от трудового участия каждого. Не все были с ней согласны, но за неимением чего-либо лучшего приняли её за основу — а там к лету, обтесалось-пообвыклось.
Кооператив "Красный рассвет", всё набирал и набирал обороты.
Сей почин, почти тут же имел продолжение. Местные кустари — изготовители краски, присмотревшись и приглядевшись, проконсультировавшись со мной и Климом и, получив "добро" от волостных властей, скооператились в артель "Красный сурик"...
Хахаха — "масло масленое"!
С самостоятельным "плаванием" у них что-то не заладилось и, тогда они обратились ко мне: "Приходи и правь нами!". Ну, что ж... В принципе краска очень нужна — каждое наше изделие должно иметь товарный вид, а свой железный сурик, охра или умбра — наименее затратный путь к этому. Так что, ещё одной артелью в "Красном рассвете" стало больше.
Позже, подойдя к вопросу добычи местного сырья и производству из него краски с прогрессорской точки зрения — я смог обе технологии усовершенствовать до такой степени, что уже этой осенью наша краска стала на порядок дешевле привозной "заводской". Правда, по скудности сырьевой базы изготовлялась она, токмо лишь для сугубо внутреннего потребления.
Но, это я уже очень далеко забежал вперёд!
* * *
Своего сырья в виде навезённого со всей губернии металлолома на первое время хватало, сбыт готовых изделий — тоже в самом начале шёл через своих... Например весной-летом 1923 года, я самолично сбывал фурнитуру через губернское НКВД и губком РКСМ.
Однако, ещё изначально по плану "первой пятилетки" было запланировано создание внутри кооператива соответствующих структур и превращение его из просто производственного кооператива в производственно-торговый. Естественно к таким важным вещам, возможно даже более важным, чем само производство — случайных людей "с улицы" подпускать нельзя и я планировал привлечь наших местных нэпманов. Фрол Изотопович ещё по осени — как узнал, бурчал недовольно:
— Опять ты буржуев на наши шеи усадить норовишь, товарищ Свешников!
— А, кого ещё — твоего Федьку, что ль?! Он нам с тобой такого наторгует — всей партячейкой поедем на Северный полюс, белых медведей да пингвинов марксизму учить. Как говорил САМ(!!!) товарищ Ленин: "Готовых коммунистических людей у нас нет! Мы вынуждены строить новое общество с теми кадрами, что имеются". Имеете что-то возразить против Вождя мирового пролетариата, товарищ Анисимов?
И с хитрым ленинским прищуром смотрю на него, как бы спрашивая: "А не оппортунист или Вы часом, батенька?!"
"Товарищ Анисимов", в данный момент вертелся як аспид на вилах... Ибо, уже и до волостного уровня добралась всевидящая сталинская рука и, легонечко взяв за кадык — поворачивала его и со всех сторон пристально рассматривала: "А наш ли это кадр? Или, положим — товарища Троцкого?".
Частенько бывая в гостях у Бориса Александровича Конофальского и беседуя с тем на разнообразные — чаще всего не имеющие к политике никакого отношения темы, я тем не менее сумел внушить ему кой-какие правильные мысли — которые он в свою очередь, сумел внушить главе местного исполкома РКП(б).
Наши с товарищем Конофальским усилия не пропали даром: товарища Анисимова несколько раз вызывали в уездный Ардатов и один раз в Нижний Новгород (наши "командировки" с ним в тот раз совпали), но на своём месте "порекомендовали" оставить.
Против слов сказанных Вождём мирового пролетариата, Фрол Изотович ничего не имел:
— Ну, раз САМ(!!!) товарищ Ленин! Лишь бы они сами, эти нэпманы, согласились... Паскуды, ё...!
И, мать-перемать! Что-что, а ругаться наш Председатель исполкома умел и любил.
Таким образом, "таможня дала "добро"", но по интонации я понял — в саму затею он верит с трудом. Ладно, тогда в очередной раз удивим:
— Не дрейфь, Изотопыч! Этот головняк я беру на себя.
* * *
Пришло время мириться с Софьей Николаевной. Тем более — весна, гормоны так и бурлят в крови и требуют срочно с кем-нибудь совокупиться для продолжения рода. Ну... Или, просто — для обоюдного удовольствия. Елизавета, как будто это чувствует и так "трётся" об меня во время наших танцев и, так жарко-возбуждающе целуется при расставаниях...
УХ!!!
8 Марта — Международный женский день, было в РСФСР решено праздновать в 1921 году, по решению 2-й Коммунистической женской конференции — в память об участии женщин в петроградских событиях 23 февраля 1917 года (8 марта по новому стилю) в результате которых была свергнута монархия. Покамест этот праздник не стал общенародным и, мы с комсомольцами справили его в Трактире довольно скромно, в своём узком кругу... Хотя, не такой уж он уже и "узкий" — уже пару десятков в волостной ячейке насчитывалось, в том числе — чуть больше половины девушек. Кстати, "вербовка" по большей части шла через театральный кружок и танцевальный. Желающие в них поучаствовать, волей-неволей втягивались в нашу компанию и во все наши комсомольские дела и, так далее...
Что ещё раз говорит о том, что "искусство — это великая сила"!
Я и Брат-Кондрат произнесли соответствующие торжеству речи, подарили нашим комсомолкам по буквально только что изготовленному значку, затем торжественный ужин в Трактире с затянувшимися чаепитием... Ну, дальше как положено у молодёжи — "танцы-шмансы-зажиманцы" под граммофон и, разбежались попарно кто куда — как темнеть начало...
Перед тем как покинуть стены заведения с моей неразлучной спутницей, улучив момент шепнул бабке-кухарке:
"Передай хозяйке: сегодня приду мириться. Если не согласна — пущай застрелит меня на пороге из мужниного ружжа".
Проводив Лизу, посидев у неё в гостях и, поболтав с Надеждой Павловной и Аристархом Христофоровичем об искусстве и, подарив прекрасным дамам кое-что из купленной не так давно в Нижнем бижутерии, ушёл.
Сбегав домой, я переменил бельё, приоделся "по-нэпмански", прихватив кой-чё и направил стопы обратно в Трактир.
* * *
Конечно несмотря на ссору, я не упускал Софью Николаевну, из зоны своего "особого внимания" — как впрочем и она меня. "Обмен информацией" друг о друге в основном шёл через другую нэпманшу — Анну Ивановну Паршину, владелицу швейного предприятия "Игла". Софья Николаевна, сильно переживала нашу с ней размолвку, а так как Анна Ивановна была её лучшей подругой — через неё расспрашивала про меня, закидывала "удочки" — пытаясь примириться...
А с последней, у нас был на стадии реализации ещё один проект: "Разгрузка".
Нет, нет! Пока ничего военного.
По моему мнению — основанному на личных наблюдениях, местной одежде не хватает функциональности... Проще говоря — карманов, куда можно класть всевозможное добро, в частности — рабочий инструмент. Я эту проблему пытаюсь решить, запустив в массы такой стиль одежды — как "Пролетарский", однако это пока будет очень дорого для подавляющей части населения.
Значит, что? Значит, надо что попроще и подешевле — чуть дороже рабочих рукавиц. Жилетка из самой дешёвой ткани — подошёл один из видов местной самотканой дерюги-мешковины, с нашитыми карманами из грубого холста. Надевалось всё это через голову — как хомут и, крепилось в одно целое завязочками по бокам, а позже ремешками. Заклёпочки, чтоб карманы пореже отрывались, свои пуговицы на них — штампованные из жести и, получилось довольно стильно!
Я подал саму идею, а Анна Ивановна мастерски воплотила её в жизнь.
Естественно, для "обкатки", сперва снабдил "разгрузками" членов кооператива в качестве рабочей одежды — а Клим тут же облюбовал её для рыбалки. Дальше, этот жилет стал распространяться по Матушке-России со скоростью пандемии коронавируса!
Ну, это я опять — очень далеко забежал вперёд...
Кроме того, часто общаясь, я не забывал внушать хозяйке "Иглы" кое-какие мысли, касаемые будущего её предприятия:
— В результате преобразования в артель кооператива "Красный рассвет", потеряете часть личной прибыли, согласен... Зато, Анна Ивановна, сохраните само дело и своё участие в нем. Ведь, Вам важнее быть при интересном деле — чем просто иметь с него деньги, которые всё равно не сможете с умом потратить?
Действительно, у всех на слуху дикие кутежи — закатываемые нэпманами и, никто не спросит, а куда им ещё девать свои прибыли? Всё было так зыбко, всё так быстро и непредсказуемо менялось, всё так было при НЭПе властями вкривь-вкось устроено... Что только и оставалось — быстрее потратить-прогулять-пропить, чтоб хотя бы приятные воспоминания остались.
— Ох, боюсь Вы правы, Серафим Фёдорович...
Опять же, в связи с моими идейками, пришлось ещё закупить швейных машинок и нанять дополнительно персонал. Однако, дальше всё — затык!
— Вам расшириться надо, Анна Ивановна! А как это сделать, если частникам не разрешается нанимать больше двадцати рабочих?
Только вздыхает:
— Сама об этом день и ночь думаю — аж голова кругом идёт! И, хочется и колется...
— А насчёт ограничения численности артелей и кооперативов — в законах ничего не сказано.
Наконец, я её "добил" и ещё весной была создана артель "Красная игла", вошедшая в кооператив "Красный рассвет". Это уже обеспечило её гарантированными заказами — хотя бы в первое время на рабочие рукавицы и те же самые "разгрузки".
Кроме того, Анна Ивановна обладала ещё двумя немаловажными достоинствами...
Как Клим среди кустарей, она имела громадный авторитет среди местных предпринимателей-нэпманов. В уме и обходительности с каждым человеком ей не откажешь, в особой женской — "мягкой" силе властного характера, тем более. Фрол Изотович и Клим брали "горлом", Анна Ивановна — особым, не передаваемым словами "шармом" и умением уговорить любого — исключая разве что трезвый телеграфный столб.
В отличии от своей бездетной младшей подруги, у сорокасемилетней Анны Ивановны Паршиной было три уже взрослых сына: младший — милиционер у Каца, средний — помощник волостного судьи и член волостной ячейки РКП(б), наконец старший сын — ответственный работник в уездном Ардатове. Это тоже добавляло ей "веса" среди своего брата-нэпмана.
Короче, своим лишь "переформатированием" она не ограничилась!
* * *
Поднявшись в спальню хозяйки Трактира, я первым делом всемерно покаялся и попросил прощения:
— Уважаемая Софья Николаевна! Глубочайше прошу извинить меня за своё свинское поведение, ещё раз поздравляю с Международным женским днём и прошу принять в знак примирения вот этот скромный подарок...
Ну, насчёт "скромности" этого подарка, я бы два раза промолчал!
Это "тонкое" женское белья — "из самого Париджу". Я не извращенец-фетишист какой, не подумайте. Но видеть прежние "пенюары", в которых я думаю — не одно поколение её пра-пра-прабабушек похоронили...
Мне просто за себя стыдно, как за мужчину!
Софья Николаевна, не взглянув даже на мой подарок, лёгким движением плеча сбрасывает с себя роскошный (когда то) персидский халатик... А, под ним...
НИЧЕГО НЕТ!!!
Надо сказать, до сих пор она стеснялась при свете раздеваться, как ни уговаривал. Гасим лампу и только тогда, при полной Луне похотливо-любопытно заглядывающей через окошко спальни, можно что-то различить.
Чего, спрашивается, стеснялась? Как и на ощупь, визуально тоже — очень даже роскошное, ни разу не рожавшее тело! Не "звезда" какая конечно, но и здесь — не подиум, а обычное семейное ложе, отчасти уже расшатанное.
Но, этого мало!
Она, обоими руками протягивает мне плётку — до сей поры висевшую на стене... Народный, несколько дикий обычай такой: во время свадьбы, невеста дарит жениху плётку и подставляет спину — в знак покорности воле будущего супруга. Он её не больно (чаще всего) бьёт и, после этого они считаются законными мужем и женой и, идут в баню... Ну... Помыться, там попариться, или "ещё что".
У меня ещё, при первом же взгляде на висевшее на стене это орудие истязания, мысль была: "выстрелит" ли оно — как пресловутое ружьё в театральной драме?
Выстрелило!
— Это Вы меня простите, Серафим Фёдорович, — говорит покорно, — за глупость бабью мою...
Ух, ты... САДО-МАЗО!!!
"С детства" всё мечтал попробовать — да с моей Королевой... Хм, кгхм. Не поэкспериментируешь особо, а вот в лоб заработать — чем твёрдым и тяжёлым, это запросто можно.
— Ну, тогда... Ложитесь, Софья Николаевна, на кровать вашей очаровательной попкой кверху — пороть Вас буду!
— Ой... Ой! ОЙ!!!
А вы, знаете — в этом что-то есть.
— А теперь, Софья Николаевна, переворачивайтесь на спинку... Любить Вас буду!
После "порки", классика пришлась впору — с потолочных щелей посыпалась пыль веков, со стен полетела штукатурка.
Со всего Ульяновска и его отдалённых окрестностей сбежались мартовские коты и, факелами сгорая от зависти, слушали как из окна второго этажа Трактира — раздавалось сладострастное:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
