— Как в тех легендах... — прошептала Речница, с опаской разглядывая статую гигантского кота. По глиняной спине медленно спускались рыжие язычки пламени.
— У тебя много забот, Аойген, — тихо вздохнул Фрисс, — и всё же я прошу о помощи. Чёрный яд выжег пол-Реки, принёс нам смятение и страх. Пошли нашим магам добрую удачу, пусть гибельные чары сгинут без следа! Только тебе это и под силу, повелитель случая...
Пламя на спине кота чуть приподнялось, горячее дыхание скользнуло по ладоням Речника, и он ждал с надеждой — не скажет ли Аойген что-нибудь? Но Воин-Кот молчал, и наваждение вскоре развеялось. Фрисс поклонился и пошёл к двери. Кесса оглянулась на пороге и увидела, как чаша стремительно пустеет. Хумика плескалась в сосуде и слегка дымилась...
— Я зажгу огни в честь Аойгена, пусть всем будет виден путь к его дому! Ни-эйю! — Кесса протянула руку к церитам на обелисках у входа, и кристаллы-светильники зажглись ярким белым огнём. Жители, оставив в покое кольцо, смотрели то на Речницу, то на костяной корабль, в нетерпении щёлкающий когтями. Тхэйга хотела лететь...
— Алсаг! Хота! — сердито крикнул Речник, оглянувшись на неясный шорох. Кот уже покинул корабль и подбирался к ближайшей пещере. У пещеры валялись пустые неотмытые кадушки из-под Листовиков, их запах и притягивал Хинкассу, хоть её и кормили с утра.
— А ваш корабль ничего не ест? — настороженно спросил торговец Листовиками — Илс Раа. Тхэйга замерла, вцепившись когтями в камень, хиндикса повисла над единственным незатопленным причалом, Фрисс и его собеседник стояли по щиколотку в холодной воде, а пруды для Листовиков Река поглотила, не оставив и воспоминаний о них.
— Ну да, я слышал о Феликсе Раа. Он жил давно... и никто не знает, как он умер, — пожал плечами Илс. — Говорите, демоны-ящерицы вспоминают его добрым словом? Едва ли я выберусь к ним в Нэйн. Передайте им, что мы, Раа, очень рады, что нашего предка помнят. Ты уверен, Речник, что этих Листовиков тебе хватит? Как знаешь... Тридцать шесть кун вперёд, и не беспокойся ни о чём.
Ветер дул с юга, хиндикса махала плавниками изо всех сил и заваливалась на корму, но всё же продвигалась к Фейру. Фрисс сделал небольшой крюк по опушке Леса, где корабли не сдувало, и вывернул к Стеклянному Городу. На его гранитной пристани всё было по-прежнему — хиндиксы и сигнасы теснились у причала, земляные и древесные сиригны бродили вокруг кораблей в ожидании отлёта, гости-скайоты в обеденную пору толпились у маяка — у его подножия продавали жареную рыбу и печёные корни Зелы. Издалека доносился стук и скрежет — разбирали кусок городской стены. Стеклянный Город решил достроить несколько домов по северной улице, и стены были тесны ему.
— Хаэй! Ты на завод? — один житель, выглядывая из узкого окошка, махал рукой другому. — Не снесёшь пластину к Фриссовой Башне? Пора перезаряжать, а я тут с мельничкой вожусь...
— Давай, снесу, — второй житель, встав на цыпочки, забрал тепловую пластину, сверкнувшую радужной гранью из лиственной обмотки. Речница тихонько сжала руку Фрисса, он усмехнулся.
Серебристая башня подстанции подмигивала Фриссу алыми огоньками на ветвях мачты. У входа на двух столах разложены были тепловые пластины и даже кольца: с одной стороны — тусклые, почти бесцветные, с другой — радужные, сверкающие. Земляной сиригн в толстой куртке из негорючего хуллака сидел на крыше и глядел, как разряженные пластины покачиваются на ветвях мачты, постепенно набираясь энергии. Вокруг реяли изголодавшиеся Клоа, сиригн отгонял их хворостиной, и прут дымился, задевая длинные хвосты.
— Нет, сарматы тут ещё не появлялись, — с явным сожалением сказал страж подстанции, выглянув из башни. — Луч мы получили в начале Кэтуэса, а их самих пока не видели. Правитель Халан говорил, запуск у них по весне...
— Ну и ладно. У вас тут всё тихо? — спросил Речник, заглядывая в приоткрытую дверь. За ней неярко светились огоньки на пульте, и, судя по ним, энергии на подстанции было ещё много...
На Левом Берегу Фейра был потоп — все тростниковые мостки ушли под воду, Река подступила к хижинам наринексов, и жители домов, ближайших к берегу, уже перебрались с пожитками на Высокую Иву на опушке Леса. Костяной корабль садился на ветку с опаской, но уцепился за кору прочно, хиндиксу Фрисса привязали к сучку жители. Древесный дом Пурпурных Стрекоз — родичей Кенну — был невелик, тесен, но уютен, выстланные мхом стены хранили тепло. Пока наринексы разглядывали Алсага, а Кесса разводила огонь на толстой мокрой ветке Ивы, и жители пытались на магическом костерке сварить похлёбку, Речник Фрисс тихо спустился на затопленный берег и подобрался по промокшей прошлогодней листве к входу в Провал.
У Провала мёрз на ветру, кутаясь в меховой плащ, Речник Айому. Увидев Фрисса, он усмехнулся и указал ему на сухой настил, проложенный между Провалом и ближней хижиной.
— Новый рассвет над Высокой Травой! Что подняло тебя, Фрисс, в такую рань? Ещё даже Хума не цвела, а ты уже здесь. После того лета спать бы да спать...
— Ещё Хума не цвела, а я уже на задании. Астанен не даёт нам спать спокойно! — ухмыльнулся Фрисс. — Тебе не вредно тут мёрзнуть? Шёл бы в дом. Мы с Кессой вон на той Иве, у Пурпурных Стрекоз. Приходи к нам!
— Охотно прийду, — кивнул Айому. — Ты за Кенну прилетел? Способный парнишка. Жаль, его здесь работать не оставят... Сейчас, дождусь жителя из Энергина и пойду к вам.
— Тогда подожди ещё, я тоже спущусь в Энергин, — сказал Фрисс, высматривая сухую дорогу в подтопленную пещеру. Видимо, дождевая вода попала внутрь — у входа разливалась обширная лужа, на вид бездонная, и брошенная в неё циновка давно утонула в грязи.
— Зачем? Кузницы ещё заперты, Фаггейт пустынен, ничего, кроме грибов, и те невкусные, — пожал плечами Айому. Фрисс покачал головой.
— Скажи, ты о Маасах ничего не слышал? Появляются они в Энергине?
— В последний раз видел одного перед Волной, — помрачнел Речник. — С тех пор — никаких вестей, ни от Фианнега, ни от его племени.
— Они тогда, видно, спрятались от Волны, — пробормотал Фрисс, глядя в землю. — То есть, я надеюсь, что они спрятались. Хоть бы вернулись...
Кто-то из наринексов, похоже, успел перелететь Реку и рассказать на Правом Берегу, что Речник Фрисс снова на участке: когда корабли Фрисса и Кессы долетели до огромной коряги-причала, их уже ждали жители, и Сьютар Скенес в одеяниях жреца торжественно привязал хиндиксу и тхэйгу к каменным кольцам. По счастью, осенью не стали разбирать свадебные помосты, и пласты коры, придавленные камнями, сейчас позволяли подойти к причалу не по пояс в холодной воде. Под самыми пещерами, среди затонувшего тростника, плескались Речные Драконы, радуясь завершению зимы и разливу рек. Алсаг вздрагивал, когда его лапы опускались в ледяную воду, и тщательно их отряхивал. Жители, вернувшись в пещеры, развешивали у входа травяные обмотки, а кто-то выливал воду из сапог.
— Река этой весной не очень-то полноводная, — заметил Фрисс, когда вторая чаша с кислухой опустела, и по телу разлилось приятное тепло, а хесский кот наелся и свернулся огромным клубком между Фриссом и Кессой. Речница вполголоса беседовала с Симой Нелфи, молодая колдунья хвасталась изученными заклятиями и предвкушала дальний перелёт. Жители, вытянув из Речников все новости, говорили кто о чём, Амора Скенесова вылавливала из бочки третьего Листовика за вечер и думала вслух, готовить из него икко или так сойдёт... Сьютар Скенес сидел напротив Фрисса и выглядел так важно, как и полагалось главному жрецу участка.
— Да, воды немного, и она скоро уйдёт, — кивнул Сьютар. — Король вновь посылает тебя в неведомые земли? Кажется мне, что он к тебе несправедлив...
— Астанен не оставит меня без награды — и к тому же через месяц я вернусь, — усмехнулся Речник. — Привезти вам что-нибудь из гвельских степей?
— Сам возвращайся, живой и невредимый, — строго сказал жрец. — Я буду просить всех богов, чтобы присмотрели за тобой в пути. Степи полны чудовищ... Хорошо, что Кессу в этом году никуда не отправили! Если бы Амора и Ауна тем летом узнали, где она очутилась...
Сьютар покачал головой.
— Король Астанен не щадит ваших жизней, Речник. Но ты всё же не рискуй понапрасну. После Праздника Крыс мы вновь будем женить юнцов и девиц, и Хельг Айвин будет не слишком рад, если вы с Кессой на его свадьбу не явитесь!
— Пусть Хельг не тревожится, я буду к сроку, — махнул рукой Фрисс. — Что будем делать с подарками? Как в том году, или ты ещё что-нибудь придумал?..
В сумке Фрисса лежала половина вяленого Листовика и большой ломоть ирхека, у пояса висели фляги с водой, кислухой и цакунвой, кошель для пряностей был почти пуст, но Речник собирался наполнить его на востоке, где пряности дёшевы. Костяной корабль разминал крылья у причала, на его палубе столпились трое хогнов, Речник Кенну, Сима Нелфи и Алсаг, Кесса сосредоточенно проверяла, хватит ли тхэйге подъёмной силы на такую толпу. Вчера было пасмурно, капал дождик, но к утру небо очистилось, ветер шелестел в высохшей траве, над широко разлившейся Рекой кружили чайки.
— Сьютар присматривается к пещере Фирлисов. Думает, что это крысиное гнездо поддаётся расчистке, — хмыкнула Речница Сигюн. — Присмотрю, чтобы там разожгли хороший костёр в первый же день, иначе вонь не выветрится никогда. К твоему возвращению мы сделаем из норы Фирлисов человеческое жильё.
— Сигюн, когда ты оставишь их в покое? Они даже с участка ушли после... — начал было Фрисс, но махнул рукой. — Как хочешь. Не воюйте тут без меня, ладно? Хватит нам четырёх немирных лет...
— Постараемся, Фрисс, — кивнула Речница. — Не задерживайся у гвелов! И привези мне, если можешь, сушёного Яртиса. При нашей жизни только его и пить. Ингвар в том году придумал неплохую штуку из яртиса и кислухи, только её разбавлять надо. Сделаю себе один-два бочонка...
Глава 03. Венген Эса
— Так это зверёк Ильгиса? Не видел таких на Реке, — Фрисс провёл пальцем по спине летучей мыши — синевато-серого существа размером с ладонь, с огромными ушами. Зверь сидел на сундуке и жмурился на свет. Сима Нелфи кивнула, поднося под нос летучей мыши кусочек рыбы.
— Да, Ильгис прислал его мне с последним письмом. Он пишет, что это очень умные существа. Наверное, ему нужно имя...
Костяной корабль сидел на краю обрыва, сложив крылья. Путешественники недавно проснулись и торопливо доедали ирхек — всем не терпелось лететь дальше. Фрисс немного жалел, что тхэйга не может сесть на воду — можно было бы довериться на ночь течению Реки, и к утру они уже доплыли бы до "Флана". Он сократил немного дорогу там, где Река делала большую петлю, выгибаясь к северу, но мрак застал Фрисса на краю степи, в стороне от Реки, и ночной полёт был не слишком приятен...
— Сейчас мы рядом с "Фланом", — Речник чертил линии на земле, запоздало жалея, что не расписал Кессе всю дорогу заранее, в Архивах, где есть карты Реки. — По правую руку будет Старый Город, а за устьем Дзельты потянется Кровавый Берег. Надо провести тхэйгу как можно дальше от обломков "Скорпиона" — некстати будет, если она рассыплется на лету.
— И мы не увидим, как работают сарматы? — огорчилась Речница. — И потом, ты улетишь на восток, не попрощавшись с Гедимином...
— Я не навеки улетаю, Кесса, — усмехнулся Фрисс. — Сейчас сарматов лучше не трогать — весенняя горячка, запуск ещё не закончился, им не до зевак. Но если хочешь — пролетим над серединой Реки, посмотрим на купол...
Хогн-целитель Югес, рассматривающий корни Высокой Травы в поисках пробивающихся побегов, выпрямился и насторожил уши. Издалека сквозь шелест листьев долетел тоскливый вой.
— Войкс? — насторожился Фрисс. — Да, похоже на Войкса...
Невидимый падальщик ненадолго замолчал и снова подал голос, уже громче и отчётливей. Все поёжились и переглянулись — никому не был приятен голодный вой демона.
— Что он забыл наверху? — передёрнула плечами Кесса. — Не пошёл бы сюда...
— Мы ему не нужны, — покачал головой Речник. — Может, Скхаа разбился в степи, или ещё кто из хесков умер, вот он и пришёл...
Трёхцветные стены станции "Флан", ряды огромных ярких куполов и труб, высоченные ветвистые мачты в гирляндах неровно вспыхивающих огней проплыли под левым крылом тхэйги и сгинули за кормой. Ни одного сармата на берегу не было, ни одна мачта не горела ярко — Фрисс видел, что запуск в самом разгаре, и тревожить станцию сейчас смерти подобно.
— Старый Город... — все столпились по правому борту, и Фрисс поспешно отступил на левый и перегнал туда же Алсага, чтобы тхэйга не опрокинулась. Мёртвая серая громада бросала густую тень на воду, даже тогда, когда солнце светило с востока, а не с запада. За силуэтами башен с зияющими провалами окон вспыхивал и гас красноватый огонёк. Что-то глухо взвыло в сердце руин, над полуразрушенными домами взметнулась стая Клоа и закружила в воздухе, что-то вынюхивая. Фрисс и Кесса переглянулись.
— Страшно... — поёжилась Речница. — Это же не аварийная сирена, правда?
— Аварийная так быстро не замолкнет, — заверил Фрисс, хотя совсем не был в этом уверен. — Вот видишь — Гедимину сейчас не до гостей...
— Да поможет ему Нуску! Не хотела бы я родиться сарматом... — покачала головой Кесса, провожая взглядом уплывающие к северу развалины. Корабль не хотел задерживаться здесь и спешил покинуть место, населённое призраками погибшего мира. Может быть, невидимые лучи из города тревожили тхэйгу... дозиметр Речника молчал, но нежить куда более чутка...
Фрисс смотрел на Кровавый Берег и радовался про себя, что жители уже вернулись — а ведь думалось когда-то, что за сотни лет тут не взойдёт трава! Известняк береговых скал, как показалось Речнику, до сих пор отливал розовым — красная мея въелась в камень глубоко, за два года дожди не смыли её...
Корабль слегка накренился, Фрисс покосился на крылья, потом на рычаги. Тхэйга медленно, но верно сворачивала в сторону от восточного берега, выписывая широкую дугу вокруг защитного купола, уже сверкающего на горизонте. Фрисс не стал препятствовать кораблю — приближаться к обломкам сарматской станции не хотелось и ему.
— Вот тут был взрыв два года назад, — неохотно пояснил он для путников, снова столпившихся у одного борта. — Страшная беда для всей Реки. А сейчас тут залив, и однажды вода затопит эти развалины.
— Тяжело смотреть на них, — прошептала Сима Нелфи. — Как будто смерть притаилась там...
— Она там, — угрюмо кивнул Фрисс, вспомнив, как прилетел сюда той давней осенью. — Лежит и ждёт, когда купол рухнет. Но её не выпустят.
Обломков, на взгляд Речника, стало гораздо меньше — сарматы за два года разобрали станцию, вывезли всё опасное в Змеиные Норы, но и сейчас Речник видел под переливающимся куполом фигурки в чёрной броне и хвост бронированного корабля ликвидаторов. В купол, как в стеклянную стену, бились потемневшие волны Реки, красные отсветы скользили по белой стене обрыва.
— Это место называют Кровавым Заливом. Летать здесь небезопасно, — сказал Речник, выравнивая корабль — толпа у левого борта всё-таки перекосила его. — Сейчас я спрямлю дорогу, снова к Реке мы вернёмся над Белым Городом, а ночевать будем у Острова Сотиен. На рассвете полетим дальше. На Дельту нужно смотреть при свете дня — хотя бы в первый раз.
