Страж леса. (общий файл)

"Рано или поздно ты сдашься" — говорил ее ответный взгляд.

Эта игра никогда нам не надоест и в этом ее прелесть. Хотя, не скрою, порой мне страстно хочется проиграть. Чтобы не желать княгиню Сиэйлин нужно быть ледником на вершине Бледных гор. От одного ее появления даже у много чего повидавших, за тысячу лет жизни, Древних, сердце начинало неистовать в ритме орочьих боевых барабанов. Но любоваться Радужницей круга лучше на расстоянии. И желательно, чтобы это расстояние было больше полета стрелы, выпущенной из эльфийского лука.

Хватит. Однажды я уже побывал игрушкой и орудием в таких же изящных ручках. Дважды этой ошибки я не повторю.

— Жив? — спросил я Малэдрима, подбежавшего к лежащему ничком человеку.

— Куда он денется, — усмехнулась в ответ Сиэйлин.

Малэдрим пощупал у пленника пульс и кивнул, подтверждая слова княгини. Затем он тщательно обыскал пленника, видимо коря себя за то, что не сделал это сразу и ограничился лишь поясом с ножом. Добыча вышла небольшой: простенькое серебреное кольцо и круглый амулет с опалом, в обоих предметах чувствовалась магия.

— Интересная безделушка, — заметила Сиэйлин. Амулет браконьера поднялся в воздух и завис перед ней. — Работа грубая, но решение оригинальное, — продолжила она, внимательно рассматривая заинтересовавший ее артефакт. — Пожалуй, стоит показать его Кругу Мудости.

Амулет упал прямо в руки Сиэйлин. Критически осмотрев свое одеяние на предмет, куда бы положить находку, Сиэйлин пожала плечами и просто намотала цепочку амулета на руку, подобно браслету.

Лежащий на земле человек застонал и, пошатываясь, встал на ноги.

— Самое время заняться нашим "гостем", — на губах Сиэйлин появилась жестокая улыбка. — Ко мне, червяк! — холодно приказала она, прищелкнув пальцами и вызывая еще одно заклинания из своего богатого арсенала.

Тело браконьера несколько раз дернулось, взгляд затуманился, а на лицо наползла идиотская улыбка обожания. Неуклюже переставляя ноги, он подошел к княгине.

— Какой интересный все же экземпляр! — Сиэйлин провела пальцами по щеке браконьера. Длинные ухоженные ногти оставили за собой глубокие кровоточащие царапины. Из груди человека вырвался стон блаженства и боли. — Мне его даже немного жаль... Не окажите мне любезность князь?

— Я полностью в вашем распоряжении, эри.

— Так уж и полностью? — усмехнулась она. — Ритуал проведем в Вольных баронствах. Есть ли поблизости место, где люди валят лес?

— В четырех часах пути к югу есть лагерь лесорубов, — припомнил я.

— Отлично, — кивнула княгиня. — Я сейчас же построю Тропу. Надеюсь, вы не откажитесь меня сопроводить.

"Если бы это было возможно": — страдальчески вздохнул я про себя.

— Малэдрим, ты идешь первым. Гаридил и Исил, вы прикрываете его по бокам. Эланиэль, держись рядом со мной. Твоя сила вне Истиного леса ослабеет. Помни об этом и поменьше полагайся на магию. Княгиня, вы идете следом за нами, почтенные мастера прикрывают тыл.

— Стой тут! — приказала Сиэйлин задурманенному браконьеру, отойдя чуть в сторону от нашего маленького отряда. Тропа вещь весьма своевольная, проводить ее за границу Истинного леса, даже на столь незначительное расстояние, по плечу только сильным магам.

Вскоре возле гигантских, похожих на змей, корней дуба появилось знакомое сияние.

— Все, пошли! — приказал я.

Малэдрим, Гаридил и Исил вошли в сияние и растворились в воздухе. Мы с Эланиэль шагнули следом, чтобы через мгновение выйти уже на землях людей.

Лес изменился. Тот кто видел, как легкий ветерок заставлял танцевать по земле тени листвы, никогда не перепутает Истинный лес ни с каким другим. Впрочем, эльф мог бы определить, что оказался вне своего дома и с закрытыми глазами, даже если он такой же бесталанный в магическом плане, как и я. Хотя второго такого "счастливчика" среди эльфов надо еще поискать.

Рядом испуганно пискнула Эланиэль, в страхе прижимаясь ко мне. Девушка тяжело задышала и побледнела. Обычная реакция эльфа впервые оказавшегося вне границ Истинного леса. Нечто подобное испытывает человек, забравшийся на высокий горный пик. Только в Истином лесу эльф ощущает себя по настоящему живым. Это непередаваемое ощущение. Благословение Аэлине детям своим, что согревает душу и волнует кровь, пробуждая каждую крупицу магической силы. Все эльфы маги от рождения. Кто-то слабее, кто-то сильней, но все поголовно. Даже я со своими, мягко говоря, плохими способностями, знал и мог применять несколько простейших заклинаний.

— Расслабься. Дыши глубже и медленней, — я дружески приобнял юную видящую за плечи. Эланиэль еще плотнее вжалась в мой бок, и я почувствовал, как испуганно колотится ее сердце. — Чего стоим? — хмуро посмотрел я на застывшую тройку зеленых плащей. Все трое уже не раз совершали короткие рейды вне границ Erine, а потому перенесли переход спокойно. — Проверьте округу. Быстро!

Наконец Эланиэль перестала бить дрожь, она успокоилась и взяла себя в руки.

— Вижу, эру, вы не теряли времени даром, — раздался за моей спиной ехидный смешок Сиэйлин. Эланиэль покраснела и, резко оттолкнув меня в сторону, принялась делать вид, что проверяет свои ослабевшие магические способности.

— Зависть плохое чувство, Эри, — недовольно заметил я, поворачиваясь к княгине.

— А вы наглец, князь! — усмехнулась Сиэйлин.

— Именно поэтому я вам и нравлюсь, — я отвесил княгине шутовской поклон.

Эланиэль наблюдала за нами с расширенными от удивления глазами. На ее счастье из Тропы появились мастера меча. Мы прекратили нашу с княгиней пикировку, хотя получали от нее истинное наслаждение.

Иногда я думаю, что стойкий интерес княгини Сиэйлин к моей скромной персоне вызван моим нарочным желанием держаться от нее как можно дальше. Приглашениями от княгини: на различные ужины, беседы, прогулки и прочие, можно было бы вымостить дорогу от Хараме оло до ТэлэМилона. Рассыпаясь в извинениях, я всегда находил крайне уважительные причины для отказа. Как я уже говорил — любоваться княгиней Дома Сшеони лучше с расстояния.

— Все тихо, эру, — вернулись с разведки плащи.

— Что вам нужно для ритуала? — поинтересовался я у княгини.

— Дерево, которое скоро будет срублено. Правда, милый? — усмехнулась она, ловящему каждый ее жест влюбленным взглядом, браконьеру. Тот в ответ промычал что-то не членораздельное, продолжая все также пялиться на княгиню.

— Вы слышали? — кивнул я, зеленым плащам. — Выдвигаемся к вырубке, только осторожно.

Человек в очередной раз споткнулся, об некстати подвернувшиеся под ноги корни, и плашмя повалился на землю. Все с той же улыбкой влюбленного идиота на разбитых, при предыдущих падениях, губах. Мастера меча в очередной раз его невозмутимо подняли, но я успел заметить быстрый, но красноречивый взгляд одного из них. Похоже, они искренне недоумевали, зачем мы тащим преступника к людям. Признаться, я тоже был в недоумении. Хотя, зная Сиэйлин, прекрасно понимал, что ничего хорошего человека не ждет. Княгиня была опытным магом и вне Истинного леса ее сила ослабевала незначительно.

Рейд по лесу, в компании зачарованного браконьера, оказался настоящим мучением. Не знаю, чего там начаровала Сиэйлин, но браконьер считал своим прямым долгом пересчитать носом каждый корень и наступить на каждую сухую ветку на нашем пути.

— Справа есть тропа, эру, — сообщил Гаридил, послав в сторону браконьера злой взгляд. Я уже и сам жалел, что не дал ему сразу его прирезать.

— Отлично, сворачиваем на нее, — решил я. Особых опасностей здесь, на границах с Вольными баронствами, не было. Дружинники баронов за границей с эльфами не следили. Да и зачем им это было нужно? Границы Истинного леса не менялись с момента его сотворения. На севере они граничили с владениями гномов Бледных гор и племенами орков Бескрайней степи.

Прежде орками были заселены все земли вокруг Истинного леса, кроме гор гномов...

Хотя, пожалуй, стоит начать с самого начала.

Когда Исар (общее название мира) был еще юн и безлик в него пришли Первые боги.

Милосердной Аэлине по нраву была земля. Ходила она по земле: украшая растениями разными, да населяя зверьми. Создала она и лес Истинный, вложив в него часть души своей, и сотворила эльфов вечно-молодых, хранителей леса верных.

Суровому Труру понравились пики могучие, да твердь земная. Украсил он тогда твердь земную рудами богатыми и создал народ на себя похожий, подземелья любящий — гномами их назвав.

Лорну быстрому уютно было в выси небесной и создал он себе друзей крылатых, что птицами зовутся, и драконов великих, воздуха владык.

Тальяр могучий тяготел к рекам бурным да пучине морской. Создал он рыб диковинных да чудовищ дивных.

Хорош и красив получился мир и радовались Первые боги.

То была Золота эпоха.

Так эльфийские и гномьи легенды описывают происхождение мира.

Орки пришли в Исар в конце Эпохи Золота. Когда Первые боги уже оставили этот мир и ушли дальше, к новым мирам и новым свершениям. А Вторые боги еще не появились. Сперва, орков было немного. Жалкие остатки некогда многочисленного народа под предводительством Урзгора — безумного шамана, открывшего портал из их гибнущего мира. За это, уцелевшие орки — еще при жизни Урзгора — признали его своим новым божеством. К концу Эпохи Серебра, орки расселились по всему северному континенту и стали пробовать границы эльфов на прочность. За что и схлопотали Первую Войну.

И лилась кровь на лицо земли.

И пировали вороны.

И горели погребальные костры.

"Песнь Первой Войны"

Объединенная армия эльфийских Домов и тогда еще единых гномьих кланов отбросила орков опять на север, но окончательно истребить так и не смогла. Хотя и покончила с их набегами на целых три века...

Идущий первым Малэдрим замер, предостерегающе поднял вверх правую руку и поводил ладонью из стороны в сторону. Наш небольшой отряд рассыпался в разные стороны от узкой лесной тропы, исчезая в густом кустарнике по ее краям. Немного замешкались лишь мастера меча — не привыкли лучшие эльфийские воины прятаться от опасности. А вот Сиэйлин исчезла с тропы с грацией и ловкостью пантеры, даже не самая удобная для лесного рейда одежда ей не мешала. Мало обращая внимание на холодную землю, Сиэйлин припала на колено возле меня. Причем как-то умудрилась оказаться между мной и видящей, хотя шла за нашими спинами.

— Маха... — чуть не выругался я, заметив сквозь ветки, что про человека мы все забыли. Все это время он послушно топал за княгиней, а теперь застыл на середине тропы, открыв рот и недоуменно хлопая глазами по сторонам. Кусты с противоположной стороны тропы раздвинулись, выпуская мастера меча. Тот грубо схватил зачарованного браконьера за шкирку и утащил с собой. Наверняка мысленно попомнив парой добрых и нежных слов княгиню Дома Сшеони и ее затею.

В пещере темной.

Нашли бочонок полный.

Затянул за поворотом тропы чей-то пьяный голос.

Ни золотом, ни серебром,

А элем — старым, добрым.

Подхватил застольную песню второй человек.

А элем — старым, добрым.

Этот припев повторился еще раз десять, причем вразнобой, но, судя по всему, певцы уже давно пребывали в таком состоянии, когда уже неважно, что ты поешь и как. Появившаяся из-за поворота парочка лесорубов лишь подтвердила мое предположение. Шатало этих ребят, как моряков на палубе попавшей в шторм галеры. Если бы они не поддерживали друг друга, то дальнейший путь уже давно вели бы на четвереньках. От винного амбре и крепкого запаха двух давно не мытых тел в воздухе дохли насекомые.

— Сто-ать! — дернулся один из людей, едва миновав меня и Сиэйлин. — Мне нужно до ветру.

— Тебе помочь? — дружески предложил второй.

— Спокойно — мотнул головой первый, отстраняясь от второго. — Я сам.

Повернувшись в сторону кустов, в которых, по общему и для людей и для эльфов, закону всемирной подлости, укрылся мастер меча с браконьером, лесоруб приспустил штаны до колен. Чудом сохраняя шаткое равновесие и сверкая на весь лес голыми ягодицами, человек принялся за свое мокрое дело.

Эланиэль покраснев, отвела глаза в сторону. А Сиэйлин прикусила губу, от еле сдерживаемого смеха.

— Смотри ща ельфы из кустов к-а-а-ак прыгнут, — пьяно качнулся приятель лесоруба. В его лице человечество потеряло великого провидца. — Вжик, вжик и нет твого хозя-йк-ства. -

— Скажешь тоже. Да какие тут на фиг эльфы? Фух. Хорошо, — выдохнул первый лесоруб, надевая штаны.

— Не скажи, — упрямо покачал головой второй. — Эльфы они такие... коварные и хитрые... сидят себе по кустам, а потом р-р-раз, к-а-а-к прыгнут!

— Идем! — первый лесоруб сделал несколько шагов и, потеряв равновесие, стал заваливаться на бок. К счастью его приятель успел его подхватить, хотя и сам едва стоял на ногах.

— Спокойно. Держи себя в руках. Кстати, а куда мы идем?

Вопрос друга поставил первого лесоруба в тупик.

— Прямо! — выдал после продолжительного молчания он.

— Тогда, пошли? — махнул рукой второй, указывая почему-то совершенно в другую сторону.

Вновь затянув назойливый припев, лесорубы ушли, но еще долго беспокойное эхо доносило до нас их пьяные голоса.

Призывно махнув рукой видящей и княгине, я вновь вышел на лесную тропу. Чуть впереди мелькнула фигура Малэдрима.

— Все, можем идти, — сказал он.

Рядом тихо зашипела от гнева, стряхивая с плеча нечаянно задетую паутину, княгиня Сиэйлин. Мелкий лесной паучок закончил свою жизнь под ее изящной ножкой.

Слухи о благолепии лесного народа перед всеми живыми существами весьма преувеличены. Может нам еще и не охотиться, и мясо не есть? Мы лесной народ, а не травоядный! Священные животные и деревья — это да. За них любой эльф, не задумываясь, отдаст свою бессмертную жизнь. Остальную природу эльфы уважают и живут с ней в гармонии. И, хотя это может показаться странным, нет ничего гармоничней жизни и смерти.

Смерть предполагает жизнь, начинается с жизнью и с жизнью же — заканчивается. Конец жизни есть конец смерти, то есть умирания. По существу, смерти нет, есть смертное, то есть живое. Смерть оболочки не есть конец жизни, а есть ее начало в новой форме.

Так что мук совести, хотя в ее наличие у княгини я сильно сомневаюсь, по невинно убиенному паучку Сиэйлин не испытывала. Просто вытерла подошву сапога об землю и вновь была готова к походу.

Я поискал взглядом мастеров меча и пленника. Те не замедлили появиться, причем пленник вылетел из кустов подозрительно быстро, словно кто-то придал ему ускорение хорошим пинком. За пленником появился первый из мастеров меча, который и стащил человека с тропы. Выглядел он спокойным — похоже, лесорубу не удалось его мокрое дело — хотя левый глаз мастера меча пару раз едва заметно дернулся, когда он бросил взгляд на укрывавшие его кусты. Подождав, пока мастера меча займут свое место в хвосте колонны, мы двинулись дальше.

Следующие полчаса никаких неожиданных встреч не принесли. Тропинка петляла по лесу, пробиваясь сквозь сплошные заросли кустарника и виляя между могучих стволов. В кронах деревьев резвились лесные птицы. Лениво стучал по сухому стволу, в поисках вкусной личинки, дятел.