Хинатанна

— Неплохо, извини Гаара, но только я боюсь смотреть туда. Тебе придется мен удерживать, пока ты можешь. Я думаю, что подобное времяпрепровождение станет обычным для тебя делом, надо привыкать заранее, не знаю, закончатся ли наши ночные встречи...

Зрелище было просто отвратительным, я раньше морально готовилась к подобному, как и меня готовили в клане к будущей работе шиноби, но реальность сильно наступила на меня. Я не считала себя жестокой, только вот мелькавшие в мыслях отвратительные идеи не дают возможности думать о себе положительно. Их даже озвучивать настолько стыдно, аморально и противоестественно, что я себя за это иногда начинаю ненавидеть. Я жестока лишь на словах, на деле, боюсь, я оступлюсь.

И вовсе мне стыдно за те фантазии с пытками и неудачными попытками вспомнить прочитанное о них или другие связанные с совсем не традиционными отношениями, то ты ошибаешься — мне за такое совсем не стыдно, не скажу, что это нормально, слишком много чего интересного и не очень смогла найти во всемирной библиотеке в паутине.

Крик, вырвавшийся из горла пленника, вернул меня к реальности и не дал вернуться к размышлениям до самого утра. Взгляд Собаку переместился со стены на лицо ниндзя, тот выглядел реально замученным, красные и опухшие глаза, синяки и кровоподтеки по всему лицу, кое-где выдранные волосы, щетина и выбитые зубы. Перед глазами всплыло воспоминание о каком-то бездонном пьянице, шатавшимся по улицам нашего города, к тому же выглядевшем намного лучше. Тем временем Джинчуурки начал внимательно, медленно и останавливаясь на каждом повреждении осматривать тело заключенного.

Все-таки, не смотря ни на какую подготовку, я не готова к такому зрелищу, на которое каким-то образом не обратила пристального внимания в момент появления здесь. Истыканное иголками тело, видимо по болевым точкам, а так же под ногтями, мясо и кровь, сломанные кости правой руки и пальцев на ней же белели на воздухе, который был насыщен запахом крови, мочи и... мм, гуано, нет еще присутствовали оттенки стимуляторов и каких-то еще лекарств, но первые три явно преобладали. Если бы это тело принадлежало мне, то меня давно бы здесь не было либо валялась в отключке или была бы занята исторжением последнего приема пищи. Хотя, слава Ками-саме, я не здесь, иначе оказалась на месте этого мужика под более плотным контролем профессионального медика и дознавателя.

В результате, я вновь оказалась не такой крепкой, как думала, уже на второй десятке минут допроса моё сознание свалилось в истерику, поэтому воспоминания об остатке ночи лежат недоступными где-то в глубинах памяти. Меня преследуют обрывки, наполненные криками и чувствами удовлетворения у Шукаку. О конец допроса даже не стараюсь задумываться, появляющаяся перед глазами картинка, как мы приближаемся к еще живому куску мяса, истекающему кровью вызывает чувство паники и приближающейся истерики в виде наворачивающихся на глаза слез и зарождающихся всхлипов.

Я пытаюсь загнать в глубину своей памяти сегодняшнюю ночь, но воспоминания слишком свежи и эмоции еще не покинули меня, шок чуточку отступил. Тем не менее, это не конец, моё тело начинает реагировать, и накатывает столбняк. Неподвижно лежу,устремив взгляд в никуда. Боюсь, мои соклановцы заметят изменения в моих глазах плюс отсутствие на обязательной утренней разминке. Скрыть состояние не удастся, сказать правду очень хочется, плохо умею хранить свои секреты, но только поначалу, потом о них забываю, но этот относится к совсем категории слишком важных и постоянных.

Вот уже в который раз стучат и зовут меня, а я не замечала, раз кто-то уже входит, мое тело тем временем начинает бить дрожь. К положительным моментам можно отнести продолжение более менее адекватной мыслительной деятельности. Вызвали медика, и пока он не пришел необходимо срочно придумать причину моего состояния близкую к истине.

— Здравствуйте, Хината-химе, — буквально через две минуты поздоровался со мной медик-Хьюга.

Я напрягаясь поворачиваюсь к двери, чтобы взглянуть на обладателя этого доброго и успокаивающего голоса. У него включен Бьякуган и внимательно осматривает мое состояние, вот выключил и уже присел около меня. То ли мое восприятие тормозит, то ли он слишком быстро начал действовать, надеюсь что именно второе является правдой. Мне, как и всем детям в клане хорошо объяснили смертельную опасность шока с заторможенным состоянием как тела так и разума. Во избежание, у нас проводятся специальные тренировки ближе к окончанию Академии или чуть позже, никому не нужны трудноизлечимые детские моральные травмы, подростковые можно перебить комбинированным влиянием менталиста с переходным возрастом и гормонами. Я подозреваю, что с этой же помощью и прививают Хьюгам возможности по преодолению заторможенности.

К чему все эти размышления: не знаю как именно вбили в мою голову правило рассказывать о своих недостатках, например, сейчас налицо один из них, кому положено, сюда в первую очередь входит отец, а потом и доктор. А он, можно сказать, личный медик правящей верхушки клана, хранящий наши секреты. И нужно сказать ему свои наблюдения о поведении тела и восприятия немедленно, пока какие либо еще последствия шока не удалили их из моей памяти.

— Доктор, — я не узнаю его имя и другую личную информацию пока не достигну определенного возраста, — я... моя реакция тормозит, не успела заметить, как вы прошли от входа досюда.

— Не волнуйтесь, Хината-химе, это временно, вы же слушали меня совсем недавно, — и он вновь начал повторять ту лекцию, которую из года в год читают каждому Хьюге, отличающуюся лишь в зависимости от возраста слушателя.

Я внимательно вслушивалась в новые фразы, содержащие все тот же смысл о гордости и древности клана, о необходимости держать лицо и оставаться невозмутимым всегда. Каждая такая лекция является концом прошлого шага и началом нового в развитии детей как шиноби, а потом её читают для поддержания духа и сплоченности клана.

Примерно два года назад, когда часть детей примерно шестилетнего возраста в клане вышла из детства, нам прочитали первую лекцию уже всерьез. Если раньше это были просто интересный рассказ, то в тот момент нам дали первые обязанности и уроки, хотя тренировки начались несколько раньше. В первую очередь, будучи Хьюгой с нашими глазами мы являемся лицом клана и должны вести себя соответственно. На следующий год нас учили "не думай о белой обезьяне". Дело в том, что, не смотря на преимущества, у Бьякугана есть большой недостаток, который необходимо устранять как можно раньше — это чувствительность практически любого шиноби к нашему направленному на него додзюцу. Нас долго учили не концентрировать внимание ни на чем, замечая и запоминая всё увиденное. Обучение превосходной фотографической памяти у нашего клана дает огромное преимущество перед всем миром ниндзя, оно является вторым сокровищем клана после наших глаз, являющееся одним из самых охраняемых и о нем практически никто не знает за пределами нашего квартала. Ну, и третье — это умение не концентрировать внимание, что бы нас не засекли, так как сказано ранее взгляд Бьякугана не почувствует лишь крестьянин.

За эти несколько минут я вошла в транс с помощью голоса доктора, а заодно обновила некоторые знания. Мое тело отошло от шока и расслабленно лежало на матрасе. Голос ирьенина около меня утих. Спустя пару минут мне задали вопрос:

— Вам лучше, Хината-химе?

— Да. Я спокойна.

— Вы должны отстраниться от этой ночи... — в общем, началось очередное погружение в легкий транс.

Скрывать произошедшее было бессмысленно, только надо прикрыть Гаару. Мне как наследнице уже успели преподать начальный курс скрытия информации при допросе, поэтому в этом лечебном трансе я выдала только то, что именно напугало меня. Доктор услышал о крови, вони, физических и моральных повреждениях, о рвотных позывах и невозможности хоть как-то повлиять на ситуацию.

— Хината-химе, вы не должны беспокоиться, это всего лишь сон, я постараюсь, что бы он не доставлял вам неудобств.

Мне не дали заснуть, заставили подняться и отправиться в Академию, где я провела все время тише воды и ниже травы. Не то, чтобы это было мне не свойственно, просто я была еще незаметнее, чем раньше, с учетом моего статуса это всегда было сложно сделать.

Для меня прошлой было несколько странно отправлять ребенка в учебное заведение, не смотря на прошедшую тяжелую для психики ночь, но Хьюги не должны показывать слабость ни перед кем посторонним, ну и из-за этого вышел толк. Я, следуя данному правилу, вела себя как обычно, разве что несколько тише, держала лицо и чувства от пережитого и эта временная маска смогла немного прижиться, я смогла отстраниться и уделить внимание занятиям.

По возвращению, ко мне вернулись мои переживания, теперь мне не было страшно, просто внутри поселилось какое-то неприятное чувство, которому я не могла дать названия. Вначале я приняла его за отвращение и неприязнь, но это было что-то новое, не испытанное мною ранее за обе прожитые жизни. Зато я знала точно, что когда-то, как ни странно, хотела быть палачом и дознавателем, лишь находясь далеко от реального положения дел и имея более менее достоверную информацию, реальность хорошенько меня стукнула. Прямо треснула мордой об асвал... камень.

Я сумасшедшая, раз хочу теперь осуществить свою подростковую мечту, тем более подкрепив её заботой о Гааре. Вот только если данная профессия не поможет красноволосому с его демоном, то откажусь. Я слишком противоречива и сама не до конца понимаю какую именно цель преследую: помочь Джинчуурики или оградить себя от сильного восприятия будущих кошмаров с помощью заинтересованности в них. Ведь если буду этим увлечена, то все должно нормализоваться и я смогу спать не только спокойно, но и увеличивать свои силы.

А пока я шла в сторону дома, где меня дожидалась койка с доктором в другой комнате. Все-таки в клане уделяют немного внимания психическому состоянию детей, правда это нельзя сказать посмотрев на моего кузена.

— Признаю, я была не права, в нашей семье совсем не обращают внимание на психику лишь на силу и волю. Меня уложили в медицинский сон, который теоретически дает возможность отрешиться от проблем и волнений, но не в моем случае. Мне дали шанс снова пережить кошмар... Гаара, не переживай ты, я сама тебе предложила эту идею, просто я знаю эту технику, сама же изучала по свиткам и замечу разницу в сонных лечебных техниках. Не расстраивайся, нельзя привыкнуть сразу же к подобным зрелищам.

— Не печалься ты так, я прямо чувствую твои эмоции, я останусь твоим другом, хотя странно иметь друга в голове. Кстати! Слышишь, Шукаку успокоился. Значит всё сделанное имеет хоть какой-то смысл.

Гаара сидел в одном из своих любимых мест, на неровном участке стены прямо под палящим дневным солнцем. Привычный вид на пустыню, только освещение поярче. Скучно, ничего интересно нет и не наблюдается.

— Гаара, ты сидишь здесь с какой-то определенной целью?

— Нет.

— Тогда давай прогуляемся по деревне, чего еще-то делать.

Ну, мы, точнее Гаара встал и пошел. Я впервые увидела Суну при дневном свете. Она не похожа на Коноху с её довольно таки яркими вывесками для поселения. Деревня Скрытая в Песке не строгая и монументальная, а аскетичная. То ли глиняные, то ли каменные дома не выше двух этажей, с минимумом окон и простыми деревянными дверьми, всё это, если честно, не сильно впечатляло, даже казалось, отображало бедность. Только это совсем не так, достаточно одного взгляда на прохожих с их многослойными цветными расшитыми одеждами и немногочисленными золотыми украшениями. Взгляды этих людей на нас были наполнены больше страхом, чем ненавистью, последняя присутствовала, но не в том количестве как с Наруто.

— Гаара, тебе нужен какой-нибудь головной убор. Может тебе ничего и не грозит, но лучше не рисковать и хоть какая-нибудь маскировка твоей заметной шевелюры, взгляды немного нервируют.

Мальчик свернул в ближайший переулок, где сформировал из песка что-то у себя на голове. Прежде, чем он успел вернуться на оживленную улицу, я решила высказать свое сомнение:

— Ты уверен, что твой головной убор выглядит естественно?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, складочки как на одежде, развивающаяся ткань от порывов ветра и всё такое...

С некоторой задержкой я в ответ на свою фразу я услышала:

— Ты сказал прикрыть волосы, что я и сделал, а солнечный удар мне, как сосуду Шукаку, не страшен.

Я как никогда полно поняла всю глубины смысла жеста рука-лицо, мне очень не хватало собственного тела, что бы с его помощью выразить свои чувства наиболее полно.

— Купилась! — я явно ощутила как Джинчуурики улыбается, радуясь своей шутке, — но я не умею делать из песка одежду, да и в эти дни меня все узнают благодаря демону и его жажде крови.

— Знаешь, до меня только что дошло, не слишком ли странно ты выглядишь разговаривая сам с собой, за тобой наверняка наблюдают и уж точно умеют читать по губам...

Помолчали, осознавая всю ситуацию. И если красноволосому в силу его возраста это было простительно, то мне как более старшей да еще и получившей образование как наследнице большого клана убийц данная промашка непростительна. Хороший щелчок по моему носу, надо быть более осмотрительной, к тому же появляются плюсы из моего поведения очень застенчивой и молчаливой девочки — есть время обдумать, прежде чем что-нибудь сказать. Но сейчас, находясь в голове будущего шиноби Суны, я не могу как следует контролировать все свои мысли, кое-что и самое главное я как-то прикрываю благодаря тренировкам, все равно не идеально, зато помогает налаживать дружбу с Собаку с моей-то искренностью и желанием познакомиться с этим мальчиком.

Песок осыпался с головы младшего Собаку, в то время как ребенок направился на улицу. Насколько я поняла он был задумчив, так как смотрел прямо перед собой, не обращая внимания на иногда излишне резко отпрыгивающих от него людей, размеренный и медленный шаг лишь подтверждали это.

— О чем задумался, старче?

Я начинаю привыкать к подобному ответу — молчание. Оставить без внимания такое поведение не выход, но и навязываться совсем не хочется. Если честно, то я не знаю о чем можно думать, о Конохе нельзя и обо всем с нею связанном, не так уж много вещей, о которых можно думать без опасения. Я сама себе противоречу, ведь дружба подразумевает доверие, которого между нами совсем немного. Да, Гаара меня слушает и разговаривает,только лишнего мы никогда друг другу не говорим, таково уж воспитание, меня очень хорошо перевоспитали в клане особенно в отношении некоторых вопросов, разве что характер не смогли исправить, тут уж я почти что копия каннонойХинатыс— непреодолимой ленью. Надо работать и работать над собой.

-— Знаешь, мой отец очень строг ко мне, требует, чтобы я была лучшей во всем. Но я никак не дотягиваю до нужного стандарта установленного им, хотя я недостаточно стараюсь в отличие от моего гениального и трудолюбивого кузена, он не очень любит моего отца и меня с сестренкой, но будет до конца исполнять свой долг, наверное. С ним очень сложно, я не могу найти с ним общий язык, он все своё время уделяет тренировкам. Дома и поговорить не с кем, мама недавно заболела и к ней нельзя приходить, моим сверстникам не интересно со мной, как и мне впрочем.