Мы еще долго беседовали с вождем, он рассказал, что на севере тоже хватает народа оставшегося верным богине, и там почему-то Урху ни чего не смог сделать. Лес, в котором находились оборотни, тянулся на десятки километров в обе стороны. Но если идти на восток, то лес плавно поворачивает на север, и упирается во внутреннее море, или очень большое озеро. Над морем и прибрежными землями не действует сила Урху, но у оборотней не получается подойти к кромке леса. Испытывая просто ужасающий страх, на грани помешательства. Если я надумаю идти к морю, то Киреш даст мне провожатого, он доведет меня, а потом вернется. На море властвуют племя корабелов, они и рыбаки и перевозчики, ни кто кроме них не имеет кораблей, и если ты захочешь построить корабль и плавать по-своему разумении, то тебя просто потопят вместе с кораблем. Нет, ты можешь вступить в их гильдию, заплатив огромный взнос, тебе придется выполнять все законы и требования корабелов. Но немногие решаются на это, со стороны.

-Эх, если бы только можно было хоть одному из нас попасть на северные территории и узнать, почему там Урху бессилен,— проговорил Кирешь, в заключение нашего разговора.

Положили спать меня, в одной из комнат этого же комплекса пещер. Заснуть долго не получалось, я перебирал в памяти разговор, и решал в какую сторону мне двигаться, к морю или к поселку увиденному мной ранее. Уходить решено было завтра, я видел как плохо с продуктами у оборотней, а мне как гостю будут отдавать лучшее, стоит ли объедать хозяев.

Утром я поставил Киреша в известность что ухожу, и он, кликнув женщину, что подавала вчера на стол, попросил позвать Ивасту.

— Это моя дочь,— представил он мне вбежавшую в комнату волчицу,— Иваста этого человека надо проводить к морю. Волчица, наклонив голову, внимательно меня осмотрела, и улеглась, ожидая, когда мы отправимся в путь, была она на много больше простого волка и взгляд у нее был больше человеческий, чем зверя.

-Она не может уже обернуться в другую ипостась, не хватает сил, но в этой все прекрасно понимает, разве что сказать ни чего не сможет,— грустно проговорил Киреш. Пока она могла оборачиваться, ее учили грамоте, как и других детей, и о строении мира, кое каким законам, но последние несколько лет, у нее не хватает сил, обернутся. Одно время говорили о том, что простой человек, не попавший под проклятие, может вывести оборотня из леса, но это все лишь разговоры и домыслы. Очень уж давно ни кто в лес не заходил,— Киреш помялся,— если вдруг появится у тебя такая возможность, прошу тебя, выведи Ивасту.

На волчицу надели ременную сбрую, с кожаными сумками, положили туда мясо ей в дорогу и мы были готовы отправиться в путь.

Киреш провел нас на край поселка и пожелал легкой дороги. Волчица трусила чуть впереди, показывая дорогу, к вечеру мы вышли на небольшую поляну с родником, который появившись, тут же прятался в какую-то промоину. Я, освободил волчицу от груза, сняв сбрую, разжег костер, вылил ту, что была вода со мной в котелок, бросил крупы, кореньев и принялся варить кашу. Волчица куда-то исчезла, и вернулась через некоторое время, даже по морде зверя, было видно недовольство. Скорей всего бегала на охоту, но так ни чего и не нашла. Достал из ее сумок кусок мяса, дал ей, к этому времени поспела, и моя каша и мы принялись ужинать. Киреш говорил, что дальше будет встречаться живность, не всю еще истребили, а вот в двух днях пути от поселка, даже мышей встретить проблема. Что же, будем надеяться, что нам по дороге, что нибудь попадется, иначе продуктов нам не хватит и придется голодать.

Поужинав, завалился спать, целый день в пути, давал себя знать, волчица тоже прикорнула недалеко от меня. Утром немного размялся, помахав мечом, умылся просто ледяной водой из родника, доел вчерашнюю кашу, и снова в путь. Идти нам долго, дней десять, и то если ни чего не задержит, да и как идти будем, тоже роль играет. Но пока двигаемся споро, без остановок в течение дня.

На пятый день темп движения упал, видно было, что устала и волчица, все-таки без мяса долго не протянешь, а оно закончилось вчера. Да и я тоже. Решили отдохнуть, когда я предложил это вечером, то моя проводница согласно рыкнула и наклонила голову. Поужинал жидкой кашей, крупу надо было экономить, ее тоже осталось немного, волчица от каши презрительно отказалась, побегала по округе но видно ни чего не нашла, и легла спать голодная.

Проснулся я от того что кто-то дергал меня за рукав камзола. Меня будила волчица, осторожно дергая за рукав, увидев, что я проснулся, кинулась к моим вещам, и притащила рюкзак с привязанным к нему саадаком с луком и стрелами. Нетерпеливо перебирая лапами, словно что-то хотела сказать, она тихонько еле слышно повизгивала. Я, отвязав лук, натянул тетиву, схватил одну стрелу в руку, остальные вместе с саадаком повесил на плечо, перекинув ремень через голову. И пошел за волчицей, которая как всегда шла чуть впереди, при этом очень осторожно периодически оглядываясь, иду ли я следом.

Пройдя каких-то сто метров, я увидел семейство диких свиней, которые ели желуди под большим раскидистым дубом. Осторожно, что бы ни хрустнула, не одна веточка, я стал подбираться на расстояние выстрела, помогало то, что скрывала меня высокая трава. Наконец я решился и выстрелил, выцелив молодую свинку и когда стадо стало разбегаться, успел подстрелить еще одну, но эта была совсем уж небольшая.

Волчица кинулась к добыче и ловко перехватила горло бьющейся в агонии свинье, и пока я подошел, она успела стащить наши трофеи в одно место, и сидела довольно скалясь. Взвалив ту, которая была больше на плечо и, приказав волчице сторожить вторую, отнес на стоянку. Да теперь работы прибавится, надо же будет их разделать и запастись провиантом. Ну да это приятное дело, а то я уже начал переживать, что придется голодать.

Полдня провозился со свиньями, волчица вначале ела, не разбирая, что я ей кидаю, потом утолив первый голод, начала перебирать. Я же разделав добычу, принялся жарить и варить мясо в дорогу, часть, оставив свежим, для волчицы, заполнив ее сумки. Еще день мы отъедались и просто лежали, набираясь сил для дальнейшего путешествие.

Следующие дни шагалось веселей, пропитанием мы были обеспечены, но тащить рюкзак, было тяжелей, пришлось даже волчицу нагрузить. Но та не возмущалась, понимая, что все я не утащу. За эти несколько дней, после охоты, было заметно, как округлились ее бока, и стала блестеть шерсть.

Сегодня мы шли уже одиннадцатый день, и скоро должны были выйти к опушке леса, визг волчицы раздался внезапно, в нем слышался испуг и боль. Я немного отставший от нее бросился на звук. Выскочив к месту, откуда доносился голос волчицы, который становился тише и тише, был поражен увиденной мой картины. Волчицу обвивала огромная, толщиной в мою ногу змея, вторая поменьше, наблюдала, подняв голову, за происходящим. Увидев меня, она зашипела и поползла в мою сторону, рюкзак и саадак с луком и стрелами, сковывал мои движения, я попытался сбросить его, но одна из лямок зацепилась за рукоять меча, и он повис, путаясь в ногах. А змея уже рядом, очень уж быстро она двигается. Мне все-таки удалось выхватить кинжал и, схватив змею за голову, отсечь ее в несколько ударов. Звук при этом был, как будто я рубил жесть. Лишившись головы, змея забилась в агонии, при этом очень чувствительно приложила меня хвостом, по лицу разбив нос и губу, из них тут же, потекла кровь. Но мне некогда было обращать на это внимание, надо было спасать своего проводника. Мне, наконец, удалось избавиться от рюкзака, и я, сжимая в руке кинжал, кинулся к волчице, которую оплела змея. Увидев, что я расправился с ее товаркой, змея стала ослаблять кольца на своей жертве, понимая, что вначале ей надо расправиться со мной. Она сделала резкое движение в мою сторону, и ударила меня мордой в грудь, я покатился по земле, ощущение было такое, словно в меня ударил таран. Увидев, что я упал, змея снова стала сжимать кольца на волчице. Хоть и тяжело мне было, но я встал, некогда было разлеживаться. И выбрав момент, пригвоздил ее голову к земле, помня о том, что ее кожа напоминает жесть, я бил изо всей силы. После чего стал рубить ее на куски, и отбрасывать их в сторону. Мечом я не мог действовать, так как боялся навредить волчице, по этому, рубил и резал кинжалом. Резал это громко сказано, скорей пилил, перемазался весь в крови этой твари, а она сопротивлялась даже с пробитой головой. Наконец я освободил волчицу, оттащил ее в сторону, и принялся со злости рубить змею мечом на куски. После чего устало привалился к дереву, и присел. Волчица начала подавать признаки жизни, оборотни вообще крепкие существа, думаю, отойдет.

Подняв волчицу на руки, я отнес ее в сторону от места схватки, и решил тут остановиться. Надо было привести себя в порядок и немного прийти в себя после боя со змеями. Хотя время и так уже близилось к вечеру, и надо где-то искать место для ночевки. Умывшись и разведя костер, я стал жарить мясо, волчица поднялась и, подойдя, улеглась, прижавшись ко мне. Отказавшись от еды, она так и спала рядом со мной.

Через сутки, путешествие наше подошло к концу, мы достигли конца леса, еще оставалось метров двести, но уже проглядывалась опушка в просветы между деревьями. Обратил внимание, что моей провожатой было не по себе, она даже тихонько поскуливала временами, я же чувствовал себя, так же как и раньше и изменений ни каких не замечал. Отойдя от края леса немного назад, что бы волчице было более комфортно, остановились на ночевку. После ужина мне вдруг в голову пришла одна мысль.

-Послушай Иваста, давай я попробую вынести тебя из этого леса, ведь вас сдерживает страх не известно перед чем. Мне кажется, что кроме психологического давления, вам и тебе лично, ни чего не угрожает. Волчица внимательно слушала и не сводила с меня глаз. Ободренный ее молчанием я решился на эксперимент.

-Давай сделаем вот что, я сейчас накрою твою голову кольчугой, и мы с тобой станем приближаться к опушке. Ты же будешь отмечать свое состояние, по мере приближения к ней, потом я буду задавать наводящие вопросы, а ты будешь подавать мне знаки.

Достав из рюкзака кольчугу, я накинул ее на голову Ивасте, и мы двинулись к выходу из леса. Даже, я заметил, что волноваться она стала намного позже, чем раньше. Когда до выхода из леса, оставалось метров сто, я решил вернуться. Затем задавая вопросы, понял, что ей было легче, и страх начал сковывать ее намного позже

Значит, кольчуга как-то экранировала влияние страха на оборотня, обдумав все, спросил у Ивасты.

-Ты согласна со мной покинуть этот лес, — в ответ получил однозначное согласие, — тогда сделаем так. Я помимо кольчуги, еще свяжу тебя, и вынесу из этого леса, надеюсь, что у нас все получится.

Конечно, я был самонадеян и следующий день это показал. Чем ближе я с волчицей на плечах приближался к опушке леса, тем неспокойней вела себя она. Вначале просто скулила, потом начала выть и биться, так что я еле удерживал ее, а когда пересек, ряд последних деревьев, она затихла. Я испугался, что Иваста умерла от страха, но отбежав несколько десятков метров от опушки, и прислушавшись, почувствовал биение сердца.

Когда я пересек границу леса, цветовая гамма вокруг меня разительно изменилась, она стала ярче, насыщенней, словно в окружающую меня действительность кто-то просто плеснул краски. Но мне сейчас было не до окраски травы, деревьев или неба, надо было разобраться с волчицей.

Положив ее на траву, я стал развязывать веревки, которыми связал ее ноги, и разматывать с головы кольчугу. После чего залив в пасть немного воды из фляги, и полив на морду, увидел, как открылись глаза, и через некоторое время волчица поднялась на ноги. Она стояла, покачиваясь, с каждой минутой все больше приходя в себя. Окончательно придя в себя, она подошла и лизнула меня в щеку.

Через час, убедившись, что Иваста полностью отошла, направился в сторону моря, серо-голубая полоска которого, еле виднелась на горизонте. К вечеру следующего дня, мы, наконец, вышли на берег моря, и расположившись в небольшой роще, перекусив, тем, что оставалось, упали спать. Завтра, еще целый день тащится, до ближайшего приморского городка, где можно было найти корабль, следующий на северный берег.

Глава вторая

Городок, под названием Робрюк был грязный, запущенный, иногда на улице можно было встретить кучки мусора, с копошащимися там крысами. Было много нищих, и другого опустившегося сброда. На улицах можно было встретить, и бедных в потрепанных одеждах и, обезображенных болезнями, и разряженных в дорогие одежды, аристократов. Встречались мужчины, разного возраста, стриженные наголо и одетых в хламиды, багряного цвета, наверное, это были жрецы Урху. Но нигде не было храмов ни богине, ни Урху, в городах расположенных у моря любой мог молиться кому угодно.

Я и волчица, поселились на постоялом дворе, почти в самом порту. Пока добрались до него, многие встречные с любопытством смотрели на меня и волчицу, кто-то с интересом, кто-то с ненавистью. Уже начало вечереть, когда мы, ввалились в зал постоялого двора.

В зале было довольно шумно, за многими столами сидели посетители, кто-то ужинал, другие налегали на пиво и вино, вообщем все занимались тем, что больше всего прельщало их в данный момент. Пройдя по залу к стойке, за которой стоял, здоровенный мужик, лишь немногим меньше меня, и протирал кружки.

-Могу ли я снять у вас комнату,— обратился я к нему. Мужик оглядел меня с ног до головы, потом глянул на волчицу, помолчал и ответил.

-Можешь, три серебряные монеты, но предупреждаю сразу, собака не должна бегать по залу и жилому этажу, если выходит, то только с вами. Волчица, на эти слова оскалилась, и тихонько зарычала. Все вопросы чести, решаются на заднем дворе, а не в обеденном зале,— продолжил мужик, глядя на меня, не обратив внимания на недовольство животного.

-Хорошо, а можно у вас постирать одежду и обмыться,— поинтересовался я.

-Еще одна серебряная монета,— проговорил бармен или хозяин, не прерывая свою работу. Я достал монеты и выложил на стойку, исчезли они с удивительной скоростью.

— Альгина,— заорал мужик. Из неприметной двери выскользнула девица, с довольно впечатляющими формами и рябым лицом.

-Покажи постояльцам комнаты и приготовь мыльню, и пусть Тамна постирает одежду господину.

-Хорошо хозяин, прошу следовать за мной,— это она проговорила уже мне, и пошла впереди, покачивая задом.

Комната, была такая же, как и многие другие, в которых мне приходилось ночевать, узкий пенал, с кроватью, стулом, маленьким столом, с тазом для умывания и гвоздями, вбитыми в стену вместо гардероба. Тщательно вымывшись в большой бочке с горячей водой, надел запасные штаны и рубашку, оставив ту, что снял, в стирку. Ужин заказал в комнату, не дело рисоваться с оборотнем в зале.