Сердце Великана (постапокалиптическая сага)

Плоскости, на подобии легких крыльев позволяли нам падать с высоты шесть тысяч метров, не так быстро. А как бы планируя. К тому же они несли нас прямо к ним. Выброс прямо над ними был чреват сюрпризом. Саурон иногда выкидывал странные штуки вроде молний. Или гравианомалий. Оспрей который нас выбросил был уже далеко. Утекал со всем ног, с места, которое в случае нашей неудачи, будет подвергнуто беспощадному ядерному удара. Я знал даже как это будет выглядеть. Где-то с базы в Тихом океане уже готовился к взлету бомбер с крылатой ракетой. С полностью переделанной механической крылатой ракетой. Томагавк без электроники! Дико сложная механика, но все равно попадет он примерно. С точностью старого СКАДА. КВО будет в километр или пятьсот метров. При удаче. Я даже представил себе, как персонал готовит это механическое чудо с шестеренками и пружинками загружают в люк Б52 или даже Ту95. Несколько штук последних прилетели, когда пришельцы накрыли всю европейскую часть бывшего СССР.

Пять пятьсот, пять двести, пять... Мы снижались под углом, плавно словно тихие убийцы скользя к своим целям. Ветер свистел в ушах, распевая нам свою таинственную песню. Слева и спереди в километрах трех планировали две другие группы. Тоже убийцы великанов. Не из нашей школы, правда. С севера. Там тоже несколько школ по подготовке фей-шахидок..., пардон 'убийц'. Хотя вернее будет назвать — 'жертвы' великанов. Шансов убить великана таким способом — это примерно, как перочинным ножом завалить взрослого африканского льва. При удаче вы сможете полоснуть его по горлу. Особенно если вас будет несколько человек. И это будет последнее что вы сделайте, несмотря на бешеные тренировки. Саурона в любом случае будут ньюкать. На это бы дан прямой приказ. Нам нужно было ухайдакать Торов. Желательно обоих.

Четыре пятьсот, четыре двести, четыре... Большая стрелка моего механического альтиметра на запястье неуклонно вертелась против часовой стрелки, а счетчик перекидывал цифры на механическом табло. Щелк, щелк... Три восемьсот...

— Ах, ты!

Я хотел выругаться вслух, но не мог из-за потока воздуха, бьющего мне прямо в лицо. Антон в тот самый момент, когда я поднес к глазам запястье с альтиметром, внезапно начал уходить по дуге в сторону. Когда я поднял взгляд он уже был в сотнях метрах от нашей группы.

— Куда! Идиот! Тоха, стой! Дебил, мордовский...

Я пытался кричать, припомнил все оскорбления, которые только мог вспомнить, словно в отчаянии пытаясь таким странным способом заставить его повернуть назад. Но кричать было бесполезно. Он не мог их слышать. Да и слышал бы, все равно не повернул бы. Это парень-хохмач. Его бесполезно на такое ловить.

Я понимал его план. Решил по геройствовать. Схватиться с Сауроном. Недавняя победа, вскружила ему голову. Еще был. Убить великана и вернуться живым — это стать национальных героем в Японии. Он полмесяца наслаждался своей славой.

Я колебался какое-то время. У меня было две секунды на размышление. Вернее, еще меньше. Иначе я просто не долечу до Саурона. Поганец, Тоха выбрал идеальный момент, две секунды позднее и за ним уже нельзя будет поспеть. Я выпустил желтую ракету, ни раций, ни каких-либо других способов коммуникации с другими участниками операции, у меняконечно не было. Только малюсенькие ракетницы. Красная — нашел сердце. Зеленая начинаем атаку. Черная — закончилось резервное топливо. А желтая — это означает 'следуйте за мной' или 'делай как я'.

Будут они следовать за мной, я не знал. Плевать. У фей-шахидок или убийц великанов не бывает старших в группе. Чтобы отдавать команды нужна связь. А ракетами особо не на фантазируешь. Хотя формально авторитетом был я. И Тоха. Как успешные убийцы прошлого раза. Командование не считало нужным ставить кому-то командира и так мертвецы без пяти минут. Кто в таких условиях будет по струнке ходить? Это как самоубийце смертью грозить.

'Ладно. Саурон, так Саурон'. 'В конце концов, это наше задание, как можно меньше ньюкать матушку Землю'. Авось и грохнем, гада.

Догнать Тоху, я мог, но для этого пришлось бы использовать драгоценное топливо ранцевого реактивного движка. А я этого делать не собирался. Черт с ним пусть первым нападает. На секунду оглянувшись, я увидел, что почти половины группы следует за мной.

'Отлично', — решил я. Шанс есть. Убить льва, перочинным ножиком.

Где-то в пятистах метрах от Саурона я снял с предохранителя, крупнокалиберную винтовку АНЦИО 2000. И выстрелил в великана. Целясь ему в лоб. Затем еще дважды. Механика моего снаряжения тут же дико завертелась, щелкая пружинными переключателями. Маховик начал отдавать энергию механическим стабилизаторам, которые пытались справится с отдачей 12,7 миллиметрового оружия. Какой-то японский гений-механик разработал эту систему. Отдача столь мощного оружия в воздухе даже тяжелый боевой вертолет дергает. Ведь все в воздухе происходит. Никаких станин на твердой земле. И без всякой электроники, которая могла бы помочь. Чисто механика!

Никакой цели навредить великану этой стрельбой я, конечно, не преследовал. Убить великана можно только попав в сердце, либо с ЯО. Я всего лишь попытался отвлечь типа от Тохи, который подлетел уже вплотную. Многие новички-убийцы совершают ошибку, не стреляя пока не найдут сердце. И падают на землю с полным боезапасом. Так и не отстреленным! Типичная ошибка новичков. Выстрелы великанов как-то привлекают. Крупнокалиберные пули они чувствуют и реагируют.

Саурон взмахнул посохом. Медленно и величественно. Ну, наконец! Я включил реактивную тягу и сбросил крылья. Тоха сделал это секунду назад. Поехали...

Приехали.

Чего?

Я говорю 'приехали', ты же сказал — поехали, когда начинали.

Я перестал тащить Тоху и на минуту остановился, чтобы перевести дыхание. Немного опешив. Ткань моего плаща, на котором я его тащил, намокла от травы, еще сырой после прохладной осенней ночи. Хотя Тоха это точно не чувствовал. Он сломал спину при приземлении. Вообще-то людей, которые упали с высоты и что-то сделали со своим позвоночником нельзя трогать, до приезда врачей. Но в нашем положении, это было не выход. Саурона будут ньюкать. Надо было найти укрытие. И на ночь тоже, если нас не подберут скоро. Сердце Саурона мы не нашли. Ребят положили. Кого сколько и как — я был без понятия. До моего приземления я видел две черные ракеты и все. Тоха упал почти одновременно со мной. Может чуть раньше. Поганец доигрался. Выработал весь окислитель из основного и резервного бака, потом решил приземлится на резервных остатках. На 'соплях', как еще говорят 'феи'. Шиш! Еще стрелял себе под ноги. Хотел таким макаром демпфировать падение. За счет отдачи. Мюнхаузен, хренов! Физику и гравитацию не обманешь.

— Как ты догадался? — спросил я.

— Чего догадался, Адам?

— Как ты догадался, что я сказал. Ты не мог меня слышать.

Антон довольно хмыкнул. Да ты это всегда на тренировках говоришь. Любой 'тупарик' догадается.

— Тупарик, ты у нас конечно знатный, — сказал я зло. Сленг Тохи меня иногда раздражал. И жалко мне его не было. Доигрался. Нет, ну надо же.

Я снова потащил груз. Тотчас услышал, как он вздохнул.

— Просить тебя пристрелить меня, полагаю бесполезно? — спросил он. Я тащил его уже битый час, а он все не поднимал эту тему.

— Угадал, — буркнул я. — Где мы такого второго хохмача найдем? 'Господин назвал меня первой женой!' 'Закрой, в общем, личико, Гульчатай!'.

— Я не просил тебя, за мной лезть.

Тон у него был с огромной досадой. Мешком досады, на меня, на инопланетян, на всю Вселенную.

— Не просил, — подтвердил я невозмутимо. — Нас вообще ни о чем не просят. Мы — камикадзе. У камикадзе ничего не спрашивают.

— Я все ждал, когда ты начнешь.

— Не дождешься, — оборвал я также зло.

Понятно, что он имел в виду. Тоха хотел, чтобы я спросил, зачем он это сделал. Но я все не спрашивал. Уже час.

Минут десять мы провели в полном молчании. Только мое дыхание, когда я его через бурелом тянул. Бог знает куда. Найти бы какую-то широкую поляну, куда вертолет мог бы сесть. Разжечь костер, ну и по инструкции пускать ракеты. Каждый час. Но надо с начало переждать ЯО. Саурон уже далеко. Вряд ли нас достанет. Может тряхнет слегка. До побережья сотня км. Вряд ли он доберется до него.

— Мне мишку стало жалко.

Я остановился опять. Чего он несет, чуваш недорезанный?

— Чего? — спросил я, наклонив голову. Опять хохмачит? И это в его положении парализованного. Поистине, горбатого могила только исправит.

— Мишку жалко стало. Увидел внизу перед атакой. Целая семейка медведей. Их же заодно ньюкнуть. Пойми, Адам. Это наш российский медведь.

Я присел отдохнуть. Ну и поговорить по душам, пока сидим. Присел на поваленное бревно, достал фляжку с водой.

— Давно в Гринпис вступил? Пить хочешь?

— Ага. Вусмерть!

— А что молчишь тогда? Думал не дам?

Тоха виновато моргнул глазами. Двинул плечами, судя по тому что он мог ими пошевелить, дело было не полный капец. Может еще на протезах механических походит.

— А фиг тебя знает. Может не дал бы, — сказал он.

— Идиот, — обозвал я его. И подойдя дал ему попить. Вволю.

— Сенькю. Губы не вытрешь?

Я хмуро оглядел его. Он все еще злил меня.

— Головой шевелить можешь?

— Ага!

— Потрись об рукав.

Я подставил ему рукав. Но Тоха покачал головой.

— Сойдет. Я пошутил.

— Я тоже, — ответил я. — Ладно поехали, боец радуги.

— Чего?

— Это судно Гринписа, которое было затоплено французскими спецслужбами, — объяснил я, возобновляя движение.

Тоха встрепенулся:

— Слушай, а хорошая кликуха для новичка? Боец Радуги! Я бы сам взял даже. Романтично, до чертиков!

У Тохи уже была кличка. У всех фей клички есть. У меня поначалу была Предатор. А потом я стал: Старый. А в последнее время называли уважительно: Старик. Тоху называли КГБ. Дурацкая кличка, но ему почему-то нравилась. Я его — Хохмачом называл. Иногда Мордвином. Причем, последнюю кличку многие переняли у меня. Это единственное что злило Тоху. На три секунды. Потом злость хохмача пропадала. Сильно обидеть его было практически невозможно.

Через полчаса мы наконец добрались до поляны, которую я обнаружил при помощи карты. Но поляна была уже занята. И как раз теми, о ком Тоха говорил: медведями!

Взрослая самка с медвежатами. Довольно большими уже.

— Ну вот. Спасенные тобой мишки, — заметил я.

Отпустил плащ и стянул с плеча винтовку. Тяжелую крупнокалиберную винтовку с укороченным стволом, но страшно мощную. Вольфрамовый сердечник, реактивная пуля. В боковой проекции, даже танк может пробить. Убийственная вещь. Спец-оружие фей-камикадзе.

— Ты чего?!

Тоха почти крикнул.

— Пугни ракетницей. Не смей убивать наших мишек!

На секунду у меня появилось желание поиздеваться на Тохой и сделать вид, что собираюсь стрелять. Но отчаяние в его голосе было настолько серьезным, что я не посмел. Того и гляди он попытается подняться.

От шипящей и искрящей ракетницы медведи действительно дали деру. Я потянул лямку дальше, выбирая удобное место в 'отвоеванном' у зверей пространстве.

— Ты знаешь почему у нас медведи меньше, чем американские? — спросил Тоха. Болтал он уже без умолку, пока я собирал хворост и разводил огонь.

— Ну? Почему?

— Они лосося там жрут. Тонны лосося за сезон сжирают. Семга, кета там нерестится. Вот и вырастают здоровые. Гризли их называют. До тонны могут вырасти. А наши мелкие. Такой жратвы как у американских у наших нету в тайге.

— Надо же, — заметил я, деловито раздувая костер. — Значит и у медведей та же хрень, что и у людей.

— В смысле? — спросил он, подозрительно. Не зная, издеваюсь я над его словами. По моему тону люди обычно не догоняют, шучу ли я, или говорю серьезно. 'Разговариваешь невозмутимо, как Чинганчкуг', сказал однажды Тоха. 'Не поймешь, что у тебя на уме'.

— Я был пару раз в Америке. До пришельцев, конечно. У них очень много толстых. Вообще все вокруг толстые. Более, менее. Проблема ожирения там была на первом месте.

— А, ты про это. Я не был в США. Не довелось. А в кино у них худых много. Странно.

— Ничего странно, всех худых они в кино снимают. Наверное, проблема, найти массовку была.

Тоха захохотал. Заливисто. Как мальчишка в кино, на комедии.

Я закончил с костром. Достал рационы и покормил Тоху. С ложки, как младенца. Затем завел пружину таймера, расставил сигнализацию от зверья. Намазал, и себя, и Тоху кремом от комаров. Блин сколько дел на природе приходится делать, которые мы дома не замечаем. И наконец сел отдохнуть. Солнце было уже высоко.

— Как ты думаешь? Кто еще выжил?

Я подумал, над вопросом Тохи. Он мне самому не давал покоя. По опыту предыдущих схваток, я мог делать предположения. Обычно в первой операции гибла половина состава. Плюс-минус два-три. Сравнить это был не с чем. Во время войны британцы посылали бомберы на Германию, причем теряли в каждом вылете до десяти-двенадцати процентов самолетов. Но все равно продолжали! Бомбежки при таких потерях прекращаются. Сразу же! У нас было положение хуже. На много. Фактически в феи-шахиды шли добровольцы. Или самоубийцы, если хотите. Кто готов был рискнуть всем. И кому жить надоело. Находить таких людей было не сложно. Была целая система для их поиска. Раньше такие типы занимались разным экстримом. Бейс-джампингом к примеру. А тут они могли вообще запредельный адреналин получить. Япония вообще знаменита своими самоубийцами. Так что человеческого материала было достаточно. У нас была школа для иностранцев. Вторая. Были две шахидские школы подготовки убийц великанов в которых могли иностранцы тренироваться и участвовать в заданиях. Остальные все были японские. У нас японцев не было. И школа была 'эСэНГэшная', как бы. Колония русскоязычных в несколько сот тысяч человек, могла выставить только десяток-другой шахидок в месяц. Наши вообще не так склонны к самоубийствам. Но марку перед японцами надо было держать. Они нам приют как бы дали. У них были десятки школ. Нападения великанов происходило раз в месяц. Иногда два раза. По мелкому и по-крупному. Странные нападения великанов, как будто у них не осталось другого оружия, кроме как 'собачиться' с нами таким необычным образом.

Взрыв ЯО мы услышали ближе к вечеру. Далеко. Гриб правда было видно и вспышку тоже. Но дистанция была слишком большой для того, чтобы нам как-то навредить. Тем более не такая уж мощная боеголовка была. Я на всякий случай припал к земле, ожидая прихода ударной волны. Тоха и так лежал, ухмыляясь словно сломанный позвоночник не был для него сейчас основной проблемой.

Волна пришла очень ослабленной. Только ветки шевельнула вокруг поляны, да листьями прошуршала. Я даже смутился, от своей излишней осторожности.

— Неужели нам тут ночевать? — заметил Тоха, когда представление ядерного ада на востоке завершилось и мы уже битый час ожидали подмоги. — Я даже по большому сходить не могу. Когда эти япошки прилетят спасать 'героев'. Словно ответ на его слова вдали послышался стрекот вертолета.