Неведение бессмертного культиватора в Подлунном мире

А потом просто отвернулся, ничего не говоря, и шагнул на тёмные выщербленные плиты. Первые капли дождя уже пятнали лестницу, ветер бесновался в старых камнях. И на лице — то тоже был дождь.

Культиватор поднимался по ступеням, возвращаясь туда, откуда всё началось и где всё закончится.

Тёмный стиль — "флэшбеки" героя

...Поднимаясь по ступеням Лестницы-в-Небо, И-Шу иногда вспоминал, что давным-давно его звали иначе. Во время редких перерывов в исследованиях и сражениях он позволял себе смутно грезить о возвращении. Представлял, как развернулся бы в своём родном мире со всей новообретённой мощью...

И оставлял эти неосуществимые мечты. Ведь на его родине нет Ци — соответственно, никакую мощь с собой он туда прихватить не смог бы. Да и попасть в другой мир невозможно, знай ты хоть тысячу пространственно-временных техник.

Однако И-Шу всё равно обращал особое внимание именно на них. Покупал за звонкую монету и услуги, выменивал на алхимию, редчайшие ресурсы и легендарные волшебные предметы. Воровал где только мог, выпытывал у поверженных противников, восстанавливал по древним свиткам.

Этот класс техник стал его коньком. Складки, разрывы, сопряжения пространства. Несколько таких форм И-Шу изобрёл сам. Флеш, блинк, трансгрессия...Много позже дело дошло до как будто элементарного Инвентаря — в основе куда как непростой техники лежала головоломная работа с мерностями.

С удовольствием пугая противников джонтом, сонидо и Вратами Города, И-Шу вопреки неписаным правилам боёв культиваторов ни разу не озаботился громогласно озвучить эти названия, слишком простые, короткие и странные слуху жителей Подлунного. Так что народная молва сама поименовала техники Околобожественного уровня. Все эти Отражения голубой луны в неспокойных водах (каково, а?) и прочие Миражи у кромки горизонта сделали его всемирно известным, вездесущим, неуловимым и почти непобедимым. Интересно, как бы назвали враги, завистники и восторженные почитатели Ту Самую Технику?..

Прояснение до светлых тонов и светлого фона — "сейчас"

Своды крепости сомкнулись над ним. И-Шу шёл по расколотым плитам, перешагивал раскатившиеся камни, прыгал через провалы. Здесь пахло камнем, сыростью и давним пожаром. Торчали пеньки колонн, потолки осыпались, через проломы падала дождевая вода. Гроза накрыла резиденцию уничтоженного культа. Высокие окна то и дело освещались белыми вспышками молний. Гигантские чёрные тени вырастали и опадали. Разрушенные мозаики на стенах и полах отражали небесный огонь. Стекло, кварц, полудрагоценные камни рассыпали отблески.

Ци этого места как будто до сих пор хранила эхо давным-давно отзвучавшей жестокой схватки. И-Шу шагал и прислушивался к нему — не ушами, разумеется, а всем своим существом. Думы о былом не мешали пробираться через разгром.

Всё темно, "думы о былом"

...Ци не везде одинакова. Цвет её (а также звук, или вкус, запах, фактура, фаза, резонанс — зависит от восприятия практика) разнится от объекта к объекту, от места к месту. Обычный человек и культиватор. Воин ближнего боя, пускающий в ход мистическое оружие, или разящий издалека стихийными техниками "маг". Разменявший не один век могучий практик, в погоне за бессмертием подвергнувший себя множеству рискованных трансформаций, и волшебное чудовище... впрочем, как раз тут разница может быть исчезающе мала.

То же и про территории. У гор Ци одна, у моря другая, стратосферная отлична от вулканической, и энергии цветущей долины разнятся с потоками безжизненной ледяной пустыни.

А ещё пространства, где свободная Ци, и без того бесконечно переменчивая, совершенно хаотична. Для начинающих практиков долгое нахождение там может быть губительно. Опытные культиваторы могут входить туда без особого вреда для себя, но становятся неспособны действовать в полную силу, и потому обыкновенно избегают сумеречных земель.

И-Шу доводилось бывать на аренах древних схваток титанов и драконов. Заинтересовавшись, он потом специально разыскивал области, где век за веком сходились и гибли армии забытых царств. С риском для жизни путешествовал по местам былых сражений чудовищ, зверобогов и культиваторов, что в погоне за силой утратили человеческий облик и мышление.

Он стал первопроходцем, положившим начало системному изучению сумеречных земель. Отчаянные ребята туда и раньше совались... но лишь после него возникли целые объединения поисковиков, которые живут набегами на эти территории, называемые теперь коротким звонким и злым словечком неизвестной речи.

Культиваторы ходят в Зоны поодиночке, положившись на удачу, или многочисленными хорошо организованными группами, на день-другой или на полгода. Охотятся на чудных тварей, собирают странные растения (на иные из которых тоже нужно охотиться), добывают минералы, что не встречаются больше нигде. Ещё в Зонах попадаются неизвестного происхождения загадочные предметы с почти невозможными свойствами, даже для исполненного чудес Подлунного. Такие артефакты обладают немалой ценностью. Опасности Зон велики, у каждого клана хранятся секретные карты с отмеченными местами, где хаотические течения разрушительных энергий вызывают странные и зачастую смертельные эффекты, аномалии.

Культы собирателей и охотников имеют подобие единого свода законов, хотя и не очень старательно его придерживаются. На своих знамёнах они несут чёрный шестиугольник с белым кругом внутри, никто не знает, откуда пошёл этот древний знак, и каково его значение. Среди культиваторов Зон — себя они именуют древним словом того же забытого языка, ходят разные слухи. Одни сталкеры считают, что это-де символ могущественного защитного амулета, способного уберечь от всех опасностей сумеречных земель. Другие уверены, что это условное изображение мистического Сердца какой-то из Зон, и тот, кто первым до него доберётся, обретёт невиданную мощь и сможет исполнить любое своё желание...

По-прежнему "тёмные думы"

Чего только люди не придумают, правда?.. Немало есть древних сказаний и новых врак. Вот ещё один ходовой сюжет легенд — Другой Мир.

Мол, рядом с Подлунным существует ещё один мир. Не соседние измерения духов, волшебных зверей и полубогов, а целый мир, по-настоящему иной. Некое невидимое, неощутимое, недостижимое пространство, где всё по-другому.

Там ночное небо разноцветно от череды многих Лун, а днём Солнце щедро расточает тепло и жизнь. Там воздух сладок так, что каждый вдох пьянит. Ключи бьют живой водой, и земля такая, что воткни сухую трость и через час любуйся цветами, и через день собирай урожай райских плодов. Там живут полубоги, сотрясатели Небес, одним мановением перста двигающие горы.

Там на океанском дне в городах, построенных нечеловеческими руками, скрываются древние чудовища размером с острова. Они спят — но этот подобный смерти сон длиной в целые эпохи однажды прервётся. Когда созвездия сложатся в должный узор, чудовища пробудятся, чтобы уничтожить Мир, все Миры... Ну ладно, эту байку И-Шу сам запустил.

Многое говорили... И лишь он один знал наверняка, что Тот Мир и в самом деле существует.

Но его единственная Луна крохотна и бледна, и в отражённом её сиянии нет никакой магии. Его Солнце еле светит через свинцовые облака. Безжизненный холодный ветер несёт отраву, и в ядовитых реках нет рыбы. Волшебные травы и дивные звери не рождаются на истерзанной и пустынной земле. Её чёрная кровь, силой исторгнутая из многочисленных ран её же детьми, людьми, сгорает в алхимических механизмах, давая подобие жизни огромным городам-муравейникам.

И живущие в них люди подобны муравьям, они слабы, одинаковы и хрупки. Никто из них не способен иссушить море, повергнуть во прах горный хребет, испепелить цветущее царство. Но при том они все вместе исполнены такой мощи и вместе с тем такого саморазрушительного безумия, что могущественные и бессмертные сверхлюди Подлунного содрогнулись бы от их деяний.

Там искуссники творят дивные вещи, которые используются для обмана толп. Там душеведы глубоко познали человеческую натуру — чтобы вернее обезличить людей и превратить в покорное стадо. Там мудрецы вырывают тайны у мироздания, дабы создать всё более ужасные средства разрушения и убийства себе подобных. Там властители правят ложью и страхом перед силой, которая на самом деле иллюзорна.

А Ци, бесконечно многообразной энергии, дарующей жизнь и силы всему сущему, в том мире вообще не существует... так, погодите-ка.

Рисунки повествуют о происходящем "в настоящий момент"

И-Шу миновал череду ритуальных и заклинательных залов и вступил на средний уровень. Помещения здесь были ещё больше, но богатая отделка сменилась диким кое-как обработанным камнем. Окон уже не было, рукотворная крепость переходила в природный комплекс пещер в скальном массиве. Разгром и разруха на этом "этаже" были не так заметны. Может быть, просто потому что здесь было темнее. Из узких, руку не просунуть, отверстий у потолка струился рассеянный свет, капала вода. Эти длинные норы с оплавленными стенками — тоже проделанные, разумеется, "заклинаниями", вели наверх, к самой поверхности скалы.

Стиль "былое и думы"

...Ци в его мире вовсе нет. И-Шу пришёл к этому умозаключению, едва попав в Подлунный. Но с тех пор всё, что он узнал, доказывало, что изначальная энергия творения есть во всём и повсюду. Просто везде она очень разная. Данный тезис хорошо иллюстрирует любая из сумеречных областей.

И как раз в одной из Зон И-Шу наткнулся на это. Вряд ли такое случилось с ним первым. И вряд ли он первый выбрался оттуда живым. Наверняка были и другие культиваторы — но позже он не нашёл никаких свидетельств, что такое происходило раньше. Неудивительно, впрочем, что гордые силой практики не поделились с остальными сокровенным знанием, что в Зонах, которые сами по себе неприветливы к гостям, существуют ещё более неприятные места. Скорее всего, любой забредший туда и переживший первые мгновения нахождения внутри тут же в ужасе выскакивал прочь и удирал без оглядки. И потом и не подумал вернуться и исследовать. Так что И-Шу по праву первопроходца и первоизучателя сам дал этому классу аномалий то ещё имя. Посмеяться над тем, что перепугало тебя до полусмерти — этот нехитрый мысленный приём всегда ему помогал.

Та малая толика Ци, что там есть, ядовита. Она вязкая, холодная и медленная, как нечистые воды бездонных болот Квандакварра. Она выпивает силу и саму жизнь глупца, что осмелился вступить в Глубокую глотку.

И-Шу вступил. Неоднократно. По собственной воле он вновь и вновь пересекал границу, за которой из могущественного культиватора превращался в почти смертного человека, слабого и перепуганного. Отрешаясь от ужаса подступающего бессилия, он бесстрастно подмечал изменения, происходящие с его собственной Ци, и взаимодействием её с энергией аномалии. Делал записи, сопоставлял и обдумывал, и вновь проделывал смертельно опасные опыты.

И в конце концов сделал предположение, что духовное наполнение его родного мира сходно с энергиями аномалий класса Глубокая глотка. По какой-то причине Ци Земли вся такая — отработанная, вырожденная, мертвенная. Она препятствует развитию духовных сил человека, не позволяет Возвышение, может быть, вовсе уничтожает всё, что переросло определённый, весьма невысокий уровень прогресса. На такой Ци просто невозможно построить Лестницу-В-Небо.

Но если ты уже стоишь на последних её ступенях...

Стиль "нынче"

И-Шу спускался всё ниже. Широкие проходы, относительно прямые коридоры и вместительные залы сменились каменным лабиринтом. На третьем уровне пещер своеобразных "световодов" уже почти не было. Водяная капель звонко отдавалась в тёмных каменных потрохах старой горы, культиватор же ступал бесшумно, всякий раз безошибочно выбирая путь в тесных петляющих переходах.

Норы, дыры, ходы, перекрёстки. Где-то естественные, где-то рукотворные и "маготворные", созданные и укреплённые с помощью техник Камня. Сужения-шкуродёры, куда не вдруг протиснешься, нависающие потолки — изволь согнуться иероглифом "покорность". Каморки, тупички, заложенные ломаным камнем лишние отнорки.

Кое-где по углам и тупикам громоздились кучи мусора, углей, клочья истлевших тканей и черепки кувшинов, осколки каменных статуй. Попадались и человеческие кости. И-Шу, вернувшись, прибрался в бывшем своём доме, но без особого усердия. Сейчас он равнодушно миновал всё это и направился ещё ниже, словно погружаясь в каменную утробу.

Стиль "давеча"

...И-Шу раз за разом погружался в Глубокие глотки. Почти полвека он затратил на изучение этих аномалий и в один прекрасный день сумел пустить там в ход элементарную технику и не свалиться с истощением. Потом научился перемещаться внутрь и наружу. И наконец, выбрав самую маленькую, гм, глотку, он сумел её закрыть... заставил захлопнуться, так сказать.

После каждого такого подвига И-Шу долго отлеживался, восстанавливая силы и обдумывая произошедшее. Теперь он знал, что такое его мир. Знал, что сможет вернуться туда, и прихватить с собой толику своей мощи. Небольшую — но достаточную для того, чтобы бросить вызов любой силе человеческого мира.

Он и в самом деле мог, как грезил когда-то, явиться домой "в силах тяжких", во блеске и славе. И принудить к миру драчунов, едва не раздёргавших на лоскуты земной шар, отобрать у задир опасные игрушки, остановить войны, эпидемии, голод. Принести мир, покой и безопасность своей новой Империи!..

Или нет.

Так умудрённый годами муж, которому вдруг припомнились подростковые годы и тогдашние стремления и поступки, думает о них со смесью ностальгического веселья — ну и времена были!.. — и изумлённого стыда — ох и дурак же я был, как жив остался!..

Былые мечтания уже не застили взор И-Шу. Довольно он разрушил в непомерной гордыне своей. Под каждой ступенью его Лестницы-в-Небо лежит человеческий череп. Подлунный содрогается от звучания грозного имени, что было когда-то всего-навсего презрительным прозвищем слабосилка, почти раба в своём культе. Сейчас и правителей стран, и сильнейших практиков, старейшин могущественных кланов прошибает холодный пот от мысли, что по их душу явится Бегущая Крыса.

Теперь И-Шу хотел вернуться, чтобы всё изменить. Не завоевать Мир, но переделать мироустройство. Раньше, вынужденно мирясь с некими непреодолимыми обстоятельствами, он говорил себе "так устроен мир". Отговорка, простительная слабому, но сейчас он хотел, чтобы его Мир был устроен не так, а иначе, и мог самолично позаботиться о том.

Конечно, основу Мира не изменишь вот так запросто. Разрушить, завоевать — легко, а вот попробуй удержать, улучшить, переделать!.. Предстоит много работы. И-Шу вновь мечтал — но деятельно, зная, что его грёзы вполне осуществимы. Он планировал вернуться крадучись, на мягких лапах, а не сотрясающей Тот Мир поступью. И начать его исправлять — тихо-скромно, исподволь, без выпячивания своей роли, не творя напоказ бессмысленные чудеса. Потихоньку, полегоньку, чтобы не сломать ненароком слишком тесную и хрупкую для могущественного культиватора Землю.