Наложница по собственному желанию

— Это все магия. Магия. Магия, — твердила мысленно, словно мантру. — Только магия.

Вот только вид члена выныривающего из кудряшки сводил на нет все мои старания.

Впрочем, не я одна завелась, другие рабыни тоже не сводили взглядов с совокупляющейся четверки. Приоткрытые рты, лица, на которых кроме похоти, ничего не было, торчащие соски, сжатые колени — все это говорило, что девицы, как никогда раньше, близки к безумной оргии. Даже старуха и та, не осталась равнодушна к собственной выходке, пожирая глазами члены мужчин. Вспомнила, гадина, то, чего давно лишилась и захотела украсть у кудряшки.

Та же бесновалась. Балансируя на грани, никак не могла ее преодолеть. Позы менялись, но ни одна не приносила ей желаемого. Крылатые кончали друг за другом: вначале Тату. Залив спермой девчонку, он скинул ее с себя и ушел. Потом Тесьма, наполнивший рот кудряшки до краев. За ним и Серьга, размазавший семя по ее сочной груди. Она же осталась на полу, распластанная, разбитая, плача от возбуждения, не в силах даже самостоятельно удовлетворить себя.

— Довольно. Успокойся.

Голос старухи прозвучал набатом. Однако после приказа враз стало легче. Возбуждение схлынуло, как не бывало. Холодная волна освежила голову, заставив ощутить стыд.

Старуха подошла к кудряшке, ткнула носком туфли ее в бок и сказала:

— Во второй раз лишу способности испытывать наслаждение на месяц. В третий — навсегда. Ты поняла?

— Да, — прошелестела девчонка.

— Все поняли?

— Да, да, да, — загомонили рабыни.

И в этом хоре я неожиданно услышала свой голос.

Оглядев нас еще раз рентгеновским взглядом, старуха, наконец, вышла. Оставила гадина наедине с собственными страхами. Я против воли поежилась, ощущая, как по коже бегут мурашки. Посмотрела на сестер по несчастью: испуганных, сгорбленных, несчастных. А потом решительно подошла к плачущей девчонке.

— Давай руку, помогу встать.

Она даже плакать перестала, уставившись на протянутую ладонь, будто на ядовитую змею.

— Не стесняйся, хватайся, — выдавила я улыбку. — Нужно поторопиться, пока эта грымза не вернулась.

Вместо того, чтобы подать свою, кудряшка стала отползать.

— Ты чего это? — удивилась я. — Ничего тебе не сделаю, помочь только хотела.

— Благодарю, — сипло ответила та, не глядя на меня. — Не нужно тебе меня касаться. Не нужно говорить со мной.

— Почему это?

Девчонка всхлипнула, но сумела удержаться от плача. Она подняла глаза, в которых плескалась боль, и ответила:

— Ты красива, необычна. Ты, будто экзотичный цветок в саду Повелителя. Я же после случившегося стою меньше чем за меня заплатили отцу. Не нужно брать себе мою грязь.

Твою ж, маму! Что у нее в голове?!

— Какая же ты глупая! — не смогла сдержаться. — Неужели ты считаешь себя виноватой?!

Девчонка молчала. Я уселась на пол рядом с ней и провела ладонью по спутанным волосам.

— Как тебя зовут?

Снова молчание.

— Поверь, если я узнаю твое имя, ничего страшного не случится. Правда.

— Чайлана, — нерешительно ответила она.

— Вот и отлично, Чайлана. Я Катя.

И снова подала ей руку. Она осторожно вложила свою.

— Приятно познакомиться.

Девушка нерешительно улыбнулась.

— Пойдем, примем душ. Ты знаешь, где здесь эти адовы купальни?

— Знаю.

С трудом подняв девчонку на дрожащие ноги, повела, ориентируясь на ее подсказки. Остальные рабыни, как и предполагала Чайлана, шарахались от нее, как от огня.

Вот идиотки!

Купальни походили на публичную баню советского периода. Никаких тебе нормальных душевых, только ключ, бьющий из земли, шайки и ковшики. Ах да, какие-то колючие тряпки, выполнявшие функцию мочалки. Шампуни, гели, скрабы и тому подобное заменяла одна густая жижа: черная и вонючая, как деготь.

И как здесь мыться?!

Впрочем, зря я хаяла жижу. Наверное, никогда не чувствовала себя такой чистой, как после ее употребления. Да и вонь моментально улетучилась, стоило опрокинуть на себя несколько ковшей воды. Кожа стала мягкой и нежной, будто я провела в спа-салоне не один час.

Чайлану пришлось мыть мне. Она едва добрела до скамейки, как впала в прострацию. Молчала, бесцельно смотрела в угол и не шевелилась. Я руководила ей, будто ребенком. Приказывала подать то руку, то ногу.

Нужно было как-то ее расшевелить, дать боли выйти наружу, а не снедать изнутри. Но как это сделать, я совершенно не представляла. Думала-думала, но придумала.

Вернулась старуха, провела "смотр войск", нашла нас довольно чистыми, чтобы предстать пред покупателями. Косметики или чего-то похожего не выдали, видимо, предполагалось, что товар должен быть без лишних украшательств. С одеждой продавцы тоже не заморачивались: набедренная повязка и, блин, бусы на шею. В таком виде я не встречала своего единственного любовника, не то, что неведомое число незнакомых мужиков.

Но делать нечего, ведьма дала понять, чем грозит неповиновение.

Дальше потянулись часы, наполненные переживаниями и нервными перешептываниями товарок. То ли до меня, наконец, доперло, куда я попала, то ли общая нервная обстановка подействовала так угнетающе, но я забилась в уголок, села, подтянула колени к груди и закрыла глаза. Рядом жалась Чайлана. Несчастная не отпускала моей руки до тех пор, пока двери "темницы" с шумом не открылись, впуская старуху и очередных крылатых надсмотрщиков.

Тех, кто воспользовался невменяемым состоянием кудряшки, не было. Надеюсь, безумная ведьма их сварила и сожрала или заездила до смерти, что более вероятно.

Впрочем, Чайлане хватило одного вида чернокожих здоровяков. Девчонка задрожала, как лист на ветру, и тихонечко заскулила.

Вашу ж, крылатую! Как есть бездомный щенок у подъезда! Нужно срочно придумать хоть что-то!

— Чайлана! — заорала я, невзирая на гробовую тишину, образовавшуюся с приходом старухи. — Смотри на меня!

У девчонки тряслись губы, глаза были широко распахнуты и наполнены слезами. Казалось, еще чуть-чуть и она забьется в истерике. Этого допустить я не могла.

Не думаю, что старуха потерпит такое, скорее уж велит добить бедняжку.

Вот только Чайлана уже ничего не соображала от страха, не слышала меня. Пришлось действовать по старинке: как следует, размахнувшись, залепила ей звонкую пощечину. Девчонка ахнула, прижала ладонь к щеке и, наконец, отвела взгляд.

— За что?! — пролепетала она.

— За все! — огрызнулась я. — Чего ты туда уставилась, мужиков не видела?!

Из глаз Чайланы уходил страх, зато вот злобы прибавилось.

— Так понравилось, что решила повторить?! — продолжала я давить на больное, прекрасно зная, что сама за такое удавила бы в унитазе, но нужно было действовать. Пусть лучше меня ненавидит, чем себя.

— Да как ты смеешь, ари?! — прошипела девчонка.

— Такая же ари, как и ты, не обольщайся, — прищурилась я. — Только вот посильнее некоторых. Не хнычу в кулачок!

— Что ты понимаешь?! Это не тебя заставили отдаться вонючим терам!

— Да ладно, как будто в первый раз! Судя по тому, как ты скакала на их членах — не в первый и даже не второй. Больно умело.

Кудряшка от ярости захлебнулась словами. Этой малости хватило мне, чтобы осмотреться. Другие товары испуганно косились на нас. И что самое странное, ведьма тоже не вмешивалась. Скорее, наоборот, с интересом посматривала на нашу ссору. Видно, маловато здесь развлечений, вот и пользуется моментом. Гадина! Как бы ее обезвредить?!

— Ты..., ты дочь последнего из клехов! — завопила Чайлана и, больше немедля, бросилась на меня.

Я этого ждала, а потому увернулась, наподдав ей под зад. Метнулась следом, схватила за повязку и потянула на себя. Девчонка запнулась и рухнула на пол, я сверху. Теперь у меня было несколько секунд, чтобы провернуть то, что пришло буквально только что в голову. Пока старуха не начала действовать.

Вряд ли ее похвалят, если она недосмотрит за товаром.

— Слушай, быстро, — зашептала. — Убьешь меня позже. Ты знаешь, где у старухи слабое место? Как нам обойти ее колдовство?

Девчонка вначале опешила и даже сопротивляться перестала, но, к ее чести, соображала быстро.

— У каждой диламы есть дил — предмет силы, который она носит на себе и прикасается при колдовстве. Если его уничтожить, она умрет.

— Поняла, — шепнула в ответ, поднимаясь.

Как раз вовремя. Ведьма активизировалась.

— Стоять!

Я покорно остановилась, даже не пытаясь дергаться.

— Встать на колени.

Встала и из-под ресниц стала наблюдать за старухой. Нужно было срочно обнаружить ее дил. Что делать дальше я пока не знала.

— Ползти на коленях ко мне.

Мы с Чайланой приняли коленопреклонённые позы и поползли.

— Встать!

Ведьму прямо торкало от осознания собственной силы. Она наслаждалась нашей беспомощностью.

— Смотреть на меня!

О, вот это хороший приказ. Как раз для меня.

— Вы пустые, глупые ари! — лицо старухи перекосило от злобы, сделав ее еще малопривлекательнее. — Да за такое поведение я заставлю вас жрать собственные испражнения!

Фу!!! Меня едва не вывернуло. Вот ведь больная! И как ее здесь терпят?!

— Простите! — мяукнула Чайлана.

Ее, видимо, тоже впечатлило возможное наказание.

— Я не...

— Молчать! — заорала ведьма.

Девчонка тут же заткнулась. А я-таки, наконец, увидела дил старухи: кольцо на среднем пальце левой руки. Как банально!

Так, теперь, пока она переключила внимание на бедняжку Чайлану, нужно действовать.

Пошевелила пальцами, вроде слушались. Осторожно согнула колени — тело действовало. Уверенная в собственной безнаказанности, ведьма забыла отдать приказ "не шевелиться", этим и воспользуюсь.

На миг зажмурилась, вспоминая слова бывшего любовника:

— Ты, Катька слабая. Но даже у таких слабачек, как ты есть возможность уйти от насильника. Запомни: ударить в одну из болевых точек, а потом уносить ноги.

Пора.

Шаг вперед, рука резко вылетает вперед. Я бью, не жалея, прямо в солнечное сплетение.

Старуха давится словами, скрючивается, открывает и закрывает рот, будто огромная уродливая рыба, выпучивает глаза.

Я тут же хватаю ее левую руку и стягиваю кольцо. Отступаю на несколько шагов назад, утаскивая и Чайлану. Здоровяки приходят в себя и с угрожающим рычанием идут на нас.

— Стоять! — воплю я. — Еще шаг, и я проглочу дил. Мои соки враз его уничтожат, как и диламу!

Ужас! Какую же ересь я несла! Надеюсь, поверят.

Черные остановились, переглянулись, оскалились еще страшнее и снова пошли.

Вашу ж, крылатую! Похоже, ведьма здесь не в чести!

Так, Катька, думай, пока из тебя не сделали отбивную.

— Забыла сказать, клеховы ублюдки! Помрет не только дилама, но и те, на кого хоть раз было направлено ее колдовство.

Здоровяки пошли быстрее.

— Не верите, вот сейчас и проверим!

Я показательно повертела колечко и засунула его в рот. Едва стерпела рвотные позывы.

Громилы остановились, снова переглянулись, на этот раз неуверенно.

— А теперь вон отсюда! И имейте в виду, хоть слово, будете умирать страшно. Я все вижу!!!

Крылатых выдуло из темницы. К тому времени немного пришла в себя ведьма и теперь с яростью зыркала на меня.

— Что ж, бабуся, — язвительно сказала я. — Вот теперь и решим, кто и что жрать будет.

Старуха побледнела.

Всего лишь на короткие секунды, потом ведьма сумела взять себя в руки. Я даже на мгновение позавидовала ее выдержке. Высокая, сухопарая, строгая, надменная — не служительница торгов, а императрица. Вдовствующая. Познакомься мы при других обстоятельствах, и не будь она такой гадиной, я бы, наверное, оробела. Сейчас же мне хотелось сделать ей как можно больнее.

— Что ты хочешь, ари? — важно спросила старуха, как будто это она хозяйка положения.

Что ж, подыграем. Немного.

— Убраться отсюда, — с вызовом ответила я. — И ты мне поможешь.

— Нет, — покачала она головой.

— Ты уверена? — я показательно поднесла колечко к губам.

Старуха сглотнула.

— Повторяю для особо тупых: ты должна вывести меня..., — глянула на Чайлану. — Нас отсюда. Потом отдам тебе дил. Иначе...

Я специально не стала договаривать. Надеюсь, ее воображение сработает лучше любых угроз.

— Нет, — упорствовала ведьма. — Убивай, ежели сможешь. Если позволю вам уйти, все равно буду умирать долго и мучительно. И дил не поможет.

— Что ж, — внутренне холодея, протянула я. — Сейчас и проверим, какая смерть будет мучительнее.

Колечко вновь оказалось во рту. Тьфу, надеюсь, она хоть иногда моет руку.

— Подожди! — вскричала она. И на порядок любезнее продолжила:

— Ты не понимаешь, я здесь никто. Если бы не сила, давно жила в чьем-нибудь гареме. У меня просто нет возможности вывести вас отсюда. Попытайся — мы с твоей девкой точно не выживем. Тебя накажут, потом подлечат, а затем снова выставят на торги. Но я могу другое...

Ведьма многозначительно замолчала. Я же судорожно думала: верить или не верить? Врет или говорит правду?

Вашу ж, крылатую! Как сложно разобраться!

Вынув колечко изо рта, постаралась, чтобы голос звучал уверенно:

— Что ты можешь предложить? Учти, если мне не понравится твое предложение, умрешь моментально.

Глава 4

Старуха кивнула и начала говорить:

— Вначале на торги выставляют дешевый товар, жемчужин оставляют напоследок. Как раз отсеиваются те, кто не в состоянии заплатить нужную сумму. В моих силах придержать тебя почти до самого конца, тогда ты наверняка достанешься важному тариару, а ни какому-нибудь выскочке теру.

— Ты обалдела, бабуля! — не выдержав, взревела я. — Какая разница?! Суть-то одна и та же!

— Не скажи, — усмехнулась ведьма. — У тера ты будешь единственной Пари, а значит, все внимание его члена достанется тебе. Териары же кичатся своими гаремами. Чем больше в нем жемчужин, чем экзотичнее они, тем выше статус хозяина. Раздвигать ноги придется, но не так часто, да и палаты териаров гораздо удобнее лачуг теров. Подумай.

Вашу ж, крылатую! Что делать?!

Итак, и эдак — одна дорога. Либо сразу, либо через мучения. Что ж, выбор ясен. Уж лучше быть дорогой жемчужиной, чем дешевой проституткой. Так и быть, стану наложницей, но по собственному желанию. А там, глядишь, затеряюсь в гареме, фиг кто найдет.

— Хорошо, дилама, — сквозь зубы пробормотала я. — Согласна. Ты делаешь все, чтобы продать нас богатенькому териару, а после я возвращаю тебе дил.

— Ее не получится, — палец ведьмы показал на Чайлану. — Обычная, да и пользованная к тому же. Девке один путь — в лачугу к теру.

И захихикала так мерзко. Гадина!

— Так не пойдет, бабка! — рявкнула я, показывая кольцо. — Думай, иначе твои мучения начнутся прямо сейчас.

— Подожди-подожди! Есть способ!

— Говори.

— Каждой Пари обычно покупают ари в служанки. Ежели тебя купит вельможный териар, ему будет все равно, кто тебе прислуживает. Я намекну моему хозяину, и он включит стоимость девки в твою. Купят тебя — купят и ее.

— Чайлана, — шепнула я кудряшке. — Ты согласна?