Визит родственников

За те три дня, которые Иван Жуков по кличке Казак, участвовал в боевых действиях, он наведался столько, сколько не видел за всю жизнь. Собственными глазами он наблюдал то, что казалось, осталось в средневековой дикости: обезглавленные люди, посаженные на кол... разоренные села. С каждым днем он все больше мрачнел, мечтая только об одном — отомстить изуверам. То, что пришлось поучаствовать в нескольких огневых контактах — не в счет!

Совсем близко — за густой листвой придорожных кустов послышались хриплые голоса. Разведчики метнулись в придорожные кусты, застыли в положении для стрельбы с колена.

— Э! — послышался гортанный голос с кавказским акцентом, — кто такой? Русские?

— Мы из отряда Али-паши 'Воины Аллаха'! Слышал о нас? — ответил Казак.

— Э! Чем докажешь? Скажи шахаду!

— Ашх̱аду алля́ илях̱а илля Лла́х̱у ва ашх̱аду анна Мух̣аммадан расу́лю Лла́х̱ (Шахада считается первым и важнейшим положением исламского символа веры. Перевод: свидетельствую, что нет Божества, кроме Аллаха, и ещё свидетельствую, что Мухаммад — Посланник Аллаха).

Поверили. Из кустов поднялись трое громил в камуфляже и в черных беретах с зеленой эмблемой исламистов. Опущенные автоматы в руках. У одного из-за плеча торчит труба гранатомета.

— Я смотрю идут двое, как роботы, шлемы такие-лица не видно, — боевик подошел, восхищенно поцокал языком, — американский костюм?

— Да, — вставая, коротко произнес Казак (боевик ошибся. На разведчиках были экспериментальные костюмы 'Сотник' с броней, скрывающей бойца от инфракрасных датчиков и меняющие цвет под цвет местности, полностью закрывающим голову шлемом, напичканным ультрасовременной электроникой и противоминными ботинками. В броню интегрирован пассивный экзоскелет. Напоминает американский аналог).

Дальнейший разговор прервал звон разбитого стекла и отчаянный визг из ближайшего дома.

— Там... Э... — замялся боевик, который разговаривал по-русски, но Казак его уже не слушал, — Займи их Бурят, — приказал он товарищу по внутренней радиосвязи и побежал к двери.

— Донт мув! — послышался позади голос с ужасным акцентом.

Казак кубарем вкатился в помещение через выбитую молодецким ударом дверь. Через миг перешел у стенки в положение для стрельбы с колена. Автомат щупал пространство коротким стволом.

Полутьма после ярко освещенной улицы не стала помехой. Умный шлем мгновенно вычленил картинку. У противоположной стены на куче тряпья барахтались двое камуфляжных, один со спущенными штанами. Они отчаянно боролись с кем-то, находящимся под ними.

— Стоять! Уроды, — негромко, но с такой злостью рыкнул Казак, что его услышали.

Барахтанье прекратилось. Выпучив глаза, исламисты вскочили, один поспешно натягивал штаны, но схватить оружие не забыли. Битые волки! Растрепанная девчонка — невысокая жгучая брюнетка, вряд ли больше шестнадцати лет, в одежде превращенной стараниями 'ухажеров' в лохмотья, вжалась в стену. На худом лице неподвижные блюдца застывших глаз, сжатые в ниточку губы побелели. Девчонка походила на брошенного щенка, готового к последней битве за жизнь.

— Прелюбодеяние, — негромко сказал Казак, — это харам (харам, — в шариате — греховные деяния, запрещенные в исламе). У нас в отряде за прелюбодеяние Али-паша приказывает грешника побивать камнями до смерти. А как у вас?

— Слюшай, эээ... — протянул, преданно 'поедая' грозного гостя глазами один из камуфлированных, тот что натягивал штаны, — слюшай зачем харам? Зачем камнями? Может договоримся? Э?

Напарник 'голоштанного' гортанно затарахтел на своем языке, словно проворачиваются тяжелые жернова.

— Он говорит, — с готовностью перевел первый боевик, — если доблестный воин в претензии, то мы можем ее уступить ему.

Это предложение решило все. Такие подонки не должны жить.

— Вы воины аллаха и не должны себя осквернять! — повелительным тоном произнес Казак, забрасывая автомат за спину, рука упала на пояс. С тихим, довольным шелестом вылез дедовский кинжал.

— Хороший кинжал, — похвалил 'голоштанный', рэзать девку будешь?

— Ага, — подтвердил Казак подшагивая поближе и, одновременно, бросая по внутренней радиосвязи:

— Мочи их!

Рука с кинжалом, словно камень с пращи, полетела снизу вверх и врезалась в шею 'голоштанному'. Добрый тесак из доброй стали глубоко вспорол горло, перерубил хрящи почти до позвоночника, 'нарисовав' на шее бандита еще один рот. Кровавый. Боевик не успел еще ни удивиться, ни понять что он уже мертв, как Казак повернулся ко второму боевику, еще только поднимающему короткий автомат, что-то типа 'Узи'.

С улицы донеслась хлесткая автоматная очередь.

Первый, выронил пистолет, орошая пол кровью, начал заваливаться на пол.

Перехват рукояти. Второму кинжал с отчетливым хрустом воткнулся в бок по самую крестовину и тут же вышел из тела. Боевик потрясенно захрипел, что-то рявкнул и медленно опустился на пол.

Казак повернулся у двери. Как там напарник? Тут все закончено...

Сухой треск выстрела. Обожгло плечо.

Повернулся.

Девчонка, с крепко зажмуренными глазами, давила на спусковой крючок пистолета.

Сил хватило чтобы уйдя с линии выстрела, ногой ударить по пистолету. Он с грохотом ударился об стену, упал на пол.

Умный комбез сжал форму на плече, блокируя кровоток, но плечо намокло, покраснело.

Ворвался напарник.

— Ни хрена себе! — дуло автомата стремительно поворачивается в сторону окаменевшей от ужаса девчонки.

— Отставить! — рявкнул Казак, успев подбить ствол автомата.

'Тра-та-та' — коротко перечеркнул потолок короткий штрих пулевых пробоин.

— Каково черта, командир? — возмущается напарник, — Эта б... ранила тебя!

— Эти двое, — Казак указал рукой на бившиеся в конвульсиях тела на полу, — изнасиловать ее хотели. В шоке девчонка.

Он присел перед ней, зажимая рукой рану. Глаза закрыты, губы трясутся, шепчут что-то по-армянски.

— Не бойся, мы русские.

— Русские? — глаза-блюдца открылись. В них, наконец, появилось понимание...

— Ну так не попал же! А ты как зашел, Сокол? 'Я что не закрылся?' — произнес с досадой и с мягким южнорусским акцентом.

— Нет, — Сергей проскользнул мимо него в комнату. Между двух опрятно застеленных кроватей стоял стол, аккуратно уставленный тарелками с колбасной нарезкой и нарезанными щедрыми ломтями белым хлебом, вскрытая банка шпрот источала резкий запах, белела большая тарелка с вареной картошкой. Посредине — стояла не открытая бутылка водки. Телевизор негромко бормотал что-то о загадочных пришельцах. Из десятки — центра висевшей на двери мишени торчали глубоко вонзившиеся ножи.

Сосед зашел следом, привычно упал на своей кровати, рядом с газетой, лежащей в ногах, Сергей устроился напротив.

— Что напугал тебя? -произнес Сергей и насмешливо покосился на газету.

— Я тебе дам напугал! — спецназовец направил палец, словно ствол пистолета на приятеля, на мгновение ставший стылым взгляд уперся поверх воображаемого прицела в переносицу Сергея.

От невысокой, но крепко сбитой и накаченной фигуры соседа исходила почти видимая аура опасности. Хотя парни были друзьями, но на миг холодок страха пробежал вдоль позвоночника Сергея: приятель воспитывался матерью-одиночкой и в детстве на улице его дразнили байстрюком (внебрачный, побочный сын). Чтобы отомстить обидчикам он пошел в секцию бокса и кулаками доказывал собственные права, а после школы пошел в военное училище, а потом в 'северный' спецназ.

Парни внешне были столь непохожи, что было непонятно, на какой почве они подружились. Наверное, их сдружила похожесть судьбы, у Ивана — так звали приятеля не было отца. У Сергея судьба была в чем-то схожа. Он родился на Донбассе в семье кандидата физико-математических наук, грезившего о серьезном научном открытии и увековечивании своего имени. В возрасте 10 лет на руках мальчишки от обстрела украинских карателей погибла горячо любимая мать, а мальчишка возненавидел отца за то, что тот не спас ее. После гибели жены отец переехал в Москву, где со временем получил гражданство и поступил в один из исследовательских институтов. С годами угрюмость и неприязнь к отцу поутихли, но холодность в отношениях и лютая ненависть к нацистам остались.

— Все, все, — шутливо поднял руки молодой летчик, — сдаюсь, круче тебя тока яйца и то страусиные! Хотя... лучше старенький ТТ чем дзюдо и каратэ!

— То-то же! — сосед ощутимо расслабился, пальцы щелкнули суставами, но на лице оставалось мрачное выражение, — Надеюсь завтра у тебя полетов нет?

— Да какие там полеты с такой погодой! — летчик махнул рукой, дай бог к выходным развиднеется!

— Значит, переодевайся, Сокол, поедим, заодно бухнем! Вот, — ткнул рукой в бутылку, — матушка прислала чистейшую чачу. У проверенного человека брала!

— С чего бы это пьянка?

— А, — досадливо махнул крепкой рукой спецназовец и сдвинул густые брови, но Сергей знал, что рано или поздно тот поделится проблемой.

Сергей наморщил лоб. Если ограничится одной бутылкой, то за ночь запах выветрится.

— Ладно. Наливай!

Дождавшись, когда летчик переоденется в домашнее, Иван открыл бутылку. Прозрачная струйка полилась в граненые стопки, комнату наполнил запах винограда. Поднявшись с кровати, он сдвинул газету, под которой оказался недовязанный красный шарф на спицах. Иван торопливо спрятал его во встроенный шкаф. Необычного для мужчины увлечения — вязания, парень стеснялся, как неподобающего офицеру спецназа и знал о нем только ближайший приятель и сосед — Сергей, но по просьбе Ивана держал это в тайне. Потом все связанное отправлялось маме, Сергей вырос без отца и матушку просто обожал.

— Ну, — пародируя генерала из старинной комедии 'Особенности национальной охоты' произнес спецназовец и поднял рюмку, — за справедливость!

Прозрачная и жгучая жидкость обожгла горло, протекла по пищеводу.

— Крепка — осевшим голосом едва выдохнул Сергей.

— А то! Ерунду не держим. А ты закусывай, закусывай — откашлявшись, произнес Иван

Рюмка отправилась на стол, а Сергей принялся усиленно следовать совету — закусывать. Негромко бормотал телевизор. От новостей по первому каналу стало совсем невмоготу.

С инопланетянами связывались во всех мыслимых радиодиапазонах, но пришельцы не реагировали. По предложению Академии наук России в верхних слоях стратосферы мощные лазеры рисовали разнообразные рисунки, но и это не вызвало никакой реакции. Молчание кораблей на орбите планеты повсеместно вызвало истерическую реакцию. В Вашингтоне стихийно возникли митинги, ораторы призывали правительство США разобраться с 'ужасными космическими монстрами', прибывшими на Землю с неизвестными целями; шумная толпа заполнила Красную площадь в Москве, требуя почти того же от русского Президента. Храмы всех религий переполнили прихожане, молящие Высшие Силы отвратить от Земли нашествие инопланетян.

— Армия Соединенных Штатов Америки переведена на максимальную степень боеготовности, — комментатор, один из самых популярных, разглагольствовал с необычайным хладнокровием и самоуверенностью, — Это подразумевает, что США готовы к крупномасштабному военному конфликту с пришельцами с возможным использованием оружия массового поражения.

А народные массы между тем охватила эпидемия массовых психозов, количество самоубийств увеличилось в несколько раз. Самозванные пророки тысячами вербовали адептов в новообразованные секты как за пришельцев, так и против. Первые изображали их преодолевшим межзвездную бездну Высшим Разумом, не могущим быть не гуманным. По их мнению, на Землю прибыли прекрасные 'эльфы' и люди должны встретить пришельцев с радостью. Вторые с пеной из рта доказывали, что раз пришельцы не идут на контакт, значит им есть что скрывать. Тем более что, судя по размерам их кораблей, на Землю прилетели многие десятки тысяч инопланетян. Значит это колонизационные корабли, и они готовятся завоевать Землю. Словом, прилетели ужасные космические монстры и нужно готовиться к вторжению.

— Вот уроды! — с чувством произнес Иван.

— Кто? Эти? — Сергей кивнул на телевизор.

— И эти и инопланетяне, все! Достали! Уже который день сидим на Повышенной, пусть или нападают в конце концов или уматывают обратно! Вот ей богу, будь моя власть посбивал бы их всех!

— Злой ты, — укоризненно покачал головой Сергей.

— Зато справедливый! Ну их к черту, — Иван, нервно щелкнул пальцами. Нож молнией пролетел через всю комнату и воткнулся в десятку мишени с такими-же клинками. Привычные занятия всегда успокаивали его и помогали думать. Нащупав на кровати плоскую коробку дистанционника, нажал кнопку. Экран телевизора потух.

Бутылка опорожнилась больше чем наполовину, успели и попеть песни под гитару — Сергей неплохо играл, когда Иван признался, что причина его мрачного настроения новые придирки Бздыня — так звали командира батальона спецназовцев, конечно, когда он не слышал. Причиной клички послужила его любимое присловье: 'Бздынь! И нет Хабаровского края!'.

Иван потер нос это было верным признаком, что хмель овладевает.

— Блин, Сокол! — лицо исказила судорога гнева, — Затрахал комбат, придирается и придирается! Какого хрена я это должен терпеть?

— А и не терпи, — парировал летчик.

— И не буду! — заявил спецназовец и полез под кровать.

— Ты чего, братан? На кровати спать-то лучше, — хохотнул Сергей.

— Не учи ученого, — почти трезвым голосом ответил спецназовец и вытащил из-под кровати ящик с имитационными средствами. Этого добра у каждого уважающего себя взводного и ротного было в избытке. Вскоре на свет Божий появилась круглая картонная коробка с надписью на боку ИГН имитатор газового нападения (имитатор газового нападения), имитационный запал УИМД-5м и взрыватель замедленного действия ВЗД-Зм.

— Я-я тебе устрою спокойную ночку, — слегка заикаясь забубнил спецназовец, одновременно вытаскивая из вставленного в имитатор взрывпакета огнепроводный шнур. После давней контузии он слегка заикался, когда нервничал. Потом гулко хохотнул. Вздернутый нос забавно сморщился, — Мы, казаки, обид не прощаем!

Сергей поежился и бросил настороженный взгляд на собеседника. Вот не любил, когда у его друга такое, шкодное настроение. А уж претворить задумку у друга возможность была. Он прекрасно владел всеми видами оружия от огнестрельного до холодного, включая шашку, владеть ее учил дед по отцовской линии.

— Ты что задумал?

А план был прост: подбросить коробку со слезоточивым порошком под дверь комбату. Пусть знает, как придираться! Мстя будет страшна!

Сергей потер затылок, а потом залихватски махнул рукой. А была не была, но другу поможет.

Собрались быстро, взрыватель полетел в карман, имитатор под бушлат, хлопнула, закрываясь дверь. На часах был час ночи...

На следующий день они встретились вечером в общежитии.

— Ну ты как? — спросил Сергей, выглянувшего на шум в прихожей спецназовца.

— Да нормально, правда вычислил меня Бздынь, орал на построении... — Иван довольно прищурил глаза, а потом блаженно хохотнул, — глаза красные, словно у вампира. Спрашивает это ты? Ну а я отвечаю: 'Конечно я, разве я за ночь так изменился что вы меня не узнаете?'