Внеклассная работа-2. "Следую за мателотом"

— Ну... зато сколько писателей потом её в свои книжки вставили! Так что да, можно сказать, предвидение! И потом — раз мы с тобой в прошлое попали, значит эту машину времени кто-то всё же сумел построить?

Светка ответила мне серьёзным взглядом.

— А ты и правда веришь, что нас отправила в прошлое какая-то машина?

— А что же ещё? Ну, может и не машина, но уж наверняка — какое-то техническое устройство. Хоть оно и выглядит для нас непривычно. Ну вот, скажем, у фантаста Ефремова пульт космического корабля усеян всякими там лампочками, кнопками, тумблерами, циферблатами — а сейчас любая серьёзная техника оснащена сенсорными экранами. Просто шестьдесят с чем-то там лет назад, когда он писал "Туманность Андромеды", космическую технику представляли себе именно так. Неудивительно, что и машина времени не похожа на хреновину в стиле стимпанка, которую американцы в фильме сняли! И вообще — откуда мы знаем, на что в будущем похожа сложная техника?

— В будущем? — удивилась Светлана. — Так ты полагаешь, что эта дверь с ключом — из будущего?

— А откуда ещё? — резонно ответил я. — В нашем времени машины времени — это уж точно фантастика. Вот случится какой-нибудь прорыв в науке, вроде открытия на адронном коллайдере — тогда её, может, и сделают. Только, наверное, нескоро.

— А к нам она как тогда попала? — не сдавалась девочка. — По твоему, некий путешественник во времени взял да и потерял ключик от своей машины?

Я покачал головой.

— Знаешь, Свет, я много об этом думал. По моему, мне его нарочно подбросили. Это что-то вроде эксперимента. Сама посуди — ты ведь ту дверь не видела, пока меня за руку не взяла,?

Девочка кивнула.

— Вот и сейчас — спорим, что ты не почувствуешь никаких вибраций ключа? На вот, попробуй....

Девочка взвесила бронзовую вещицу в ладони, немного подождала, потом прижала ключ к уху. Я невольно улыбнулся — когда мне было лет пять, я точно так же слушал жужжание зажатого в кулаке майского жука.

— Ничего нет — она даже не пыталась скрыть разочарования.

— Вот видишь! Значит, его подсунули именно мне, и нарочно! А сейчас включили особый сигнал, чтобы я не сидел на попе ровно, а сделал бы уже что-нибудь!

— То есть этот "кто-то" хочет, чтобы мы снова отправились в прошлое?

Я кивнул.

— Но ведь это опасно, Сём! Зачем ему — или им, не знаю, — надо, чтобы мы опять лезли в 1904 год?

Это же эксперимент, верно? — напомнил я. — Скажем — меня специально выбрали, чтобы я стал путешественником во времени, а это — что-то вроде тестового задания. Чтобы посмотреть, справлюсь я, или облажаюсь?

— Ага, вроде Гарри Поттера. Спаситель мира. Шрам на лбу не чешется?

Я насупился. Вредная Светка попала в самую точку.

— А можно без подколок? Тоже мне, нашла избранного! Но ключ и правда как бы настроен на меня, верно? Это ведь не может быть случайностью? Кто-то специально это сделал!

— А если у этой штуки особое свойство, телесная память, как у снитчей в "Гарри Поттере". Это такие золотистые мячики с крылышками, их ещё ловить надо, верхом на метле, помнишь? Может и ключ тоже тебя запомнил? Тогда выходит, что тебе просто повезло!

-Ага, а ключик потеряла одна из девчонок, что играет в спектакле? Как ты думаешь, могли они такую вот штуковину на полу проглядеть? И вообще, всё, о чём ты тут наговорила — это магия, а её не бывает!

— Много ты знаешь, что бывает, а что нет! — возмутилась Светка. Я не стал спорить — разубеждать наших девчонок в том, что эльфы, гномы и прочие Гарри Поттеры никогда не существовали — занятие неблагодарное.

— Ну, может и не все. Но давай пока считать, что тот, кто подсунул мне ключ, точно знает, как эта фигня работает. И он специально отправил нас с тобой в Порт-Артур, в начало позапрошлого века, а не куда-нибудь к фараонам. Настройки там какие-нибудь... и, значит, сигнал этот, который подаёт ключ — неспроста. Мы должны что-то делать!

— Всё равно — не нравится мне это. — заявила Светка. Она нахмурилась, между бровей появилась упрямая морщинка. — Будто нас куда-то тащат, как на верёвочке, а мы покорно идём!

— Почему — на верёвочке? — возмутился я. — В конце концов, нам решать, входить в дверь, или нет? Если мы её найдём, конечно. И потом — неужели тебе не интересно? Если мы сейчас упустим эту возможность — потом всю жизнь будем жалеть!

— Ладно... — махнул рукой девочка. — Раз уж тебе так неймётся... всё равно ведь по своему сделаешь! Ну, давай, излагай — как мы её искать?

III

— Ну вот, я же говорил — доберёмся!

Светка в ответ разгневанно зашипела. Понять её можно — битых полчаса мы продирались сквозь густые заросли голого кустарника — по колено в снежно-грязевой жиже, то и дело спотыкаясь о страховидные ржавые конструкции и бетонные обломки. Берег Нагатинского затона — во всяком случае, тот его участок, куда привёл нас ключ, — давно превратился в сплошную свалку. Пустырь-помойка, спускающийся к мутной мартовской водице, на которой ещё сереют кое-где лишаи нерастаявших льдин.

— Вот послушала тебя — теперь придётся кроссовки выкидывать! Все ноги мокрые, теперь, наверное, заболею!

Можно подумать, у меня они сухие! Но чем я виноват, что жужжащий в кулаке жук — то есть ключ, часа три подряд играющий с нами в "горячо-холодно", — вывел нас именно сюда и теперь упорно заставлял продираться ближе к воде? Туда, где приткнулся к берегу насквозь проржавевший корабль...

Ответ на Светкин вопрос "И как мы будем её искать?" нашёлся сразу же, стоило нам выйти из подъезда. Щекочущая дрожь в кулаке усиливалась или слабела в зависимости от того, какое направление я выбирал. Пытаясь поймать это ощущение я раза два обошёл вокруг дома, потом сверился с картой на планшете — воображаемая линия вела почти точно на юг, слегка забирая к востоку, в сторону метро "Коломенское" и Южного порта.

Попробовали спуститься в метро — дрожь в кулаке немедленно пропала. Подземка явно не понравилась загадочному артефакту. Пришлось добираться поверху, меняя троллейбус на маршрутку, потом на автобус, пока мы не добрались до метро Кожуховская. Оттуда шли пешком — сначала по улице Трофимова, потом по проспекту Андропова, стараясь уловить щекотные "инструкции" нашего бронзового гида.

А указывал он прямиком на кладбище заброшенных кораблей. То есть это мы поначалу решили, что это кладбище — но, судя по наличию крепкого забора и хвостатой, гавкающей охраны, эти ветераны речного флота всё ещё представляли некоторую ценность. Кто-то копошился на старых посудинах; слышался визг болгарки и удары кувалды. Может, умирающие корабли и не умирают вовсе — их то ли ремонтируют, что ли разбирают на запчасти. Или, скажем, на металлолом?

Ключ, тем временем, упорно требовал от нас нарушить "границы частных владений". Пошатавшись немного вдоль улицы Трофимова, мы нашли проход, скорее даже лаз — тропинка между домами привела нас к ржавой железной лестнице, которая в свою очередь выходила на потрескавшийся бетонный пирс. Свалка корабельных полутрупов осталась справа; слева же, за непролазными зарослями кустов, у самого берега, громоздилось нечто полузатонувшее и даже на вид — проржавевшее насквозь. Туда и тянул нас ключ — да так настырно, что вибрация до костей пробирала мою руку.

До заветной цели оставалось совсем немного, это было понятно. Но на эти жалкие сто метров пришлось угробить полчаса — чудом не переломать ноги, не искупаться в ледяной грязи, на напороться на одну из ржавых арматурин, коварно притаившихся в бесчисленных ямах и колдобину. Пейзаж вокруг расстилался совершенно пост-апокалиптический, и мне немедленно припомнилась Свалка из игры "С.Т.А.Л.К.Е.Р". Светка держалась позади, в двух шагах — она шипела, фыркала не хуже разъярённой сиамской кошки. Как будто я знал, что после сравнительно чистых в марте московских улиц нам придётся преодолевать эдакую полосу препятствий! Часовые стрелки упорно стремились к шести, небо посерело. Ещё часик-другой провозимся, и придётся выбираться из этой дыры в темноте. На ощупь. Та ещё перспектива... хорошо хоть, Светка пока не сообразила!

— Ну и зачем нам это ржавое корыто?

Я отмахнулся от очередного гневного вопроса — стоило моей ноге вступить на проеденную до дыр ржой палубу, как ключ резко изменил манеру поведения. Вибрация исчезла, зато бронза стала нагреваться — да так, что продлись это ещё пару минут — и я не смогу удержать "путеводную нить" в руках. Значит, теперь пошло настоящее "горячо-холодно", так, что ли?

Так. Стоило нам миновать провал люка, полускрытого покорёженной крышкой из мелкой сетки, как в ладонь шибануло волной холода. Стоп — и три шага назад. Снова тепло? Да.

-Сём... — Светкины пальчики вцепилась мне рукав. Они явственно дрожали — я чувствовал это сквозь три слоя ткани. Девочка уже не шипела — скорее шептала внезапно севшим голосом.

— Нам что — туда, вниз? Сём, может не надо? Я боюсь...

— Надо, Свет. Нам туда, это точно.. к сожалению. — я вдруг обнаружил, что и мой голос сел и звучит будто сквозь толстое ватное одеяло.

— Ничего страшного, палуба вся в дырах, света там, внизу хватит. Только надо спускаться осторожно, как бы ступеньки под нами не посыпались. Давай я первый, а ты — за мной, как только я донизу доберусь, хорошо?

Девочка мелко закивала, но дрожать не перестала. И рукав мой не отпустила. Я деликатно высвободился и потянулся к полуоторванной скобе.

Мятая решётка, заменяющая люк, с пронзительным скрежетом провернулась и заклинила. Проклиная всё на свете, я дёргал и пинал проклятое приспособление, пока оно вдруг не поддалось и, хрустнув выломанными петлями, не осталась у меня в руках. Я отшвырнул ржавую дрянь, и маслянистая, стылая даже на вид вода Нагатинского затона поглотила ржавую железяку.

Я свесился вниз, подсвечивая смартфоном. Ничего особенного. Облезлые ступеньки из железных прутьев, поручни, один из которых выдран с мясом и торит вбок; решётчатый, покрытый многолетней коростой грязи и ржавчины настил. Внизу, под настилом, неподвижная, угольно-чёрная вода; отвратительные подтёки плесени на съеденном корозией борту. Мрак. И — обжигающая тяжесть в левом кулаке.

— Вот она! — прошептал Сёмка. — Нашли, наконец!

На этот раз — никаких дубовых досок и кованых петель. Крашеный металл, свисают лохмотья отслоившейся краски; высокий порожек-комингс. Такая же как и те, что пришлось миновать, пока они шарили в низах заброшенного теплохода. Разве что — не болталась на одной петле, не пучилась вмятинами от кувалды, а висела себе том, где ей и положено по первоначальному замыслу.

Ой ли? Эта дверь уж точно не предусмотрена строителями теплохода. Знать бы, что за умник её сюда воткнул....

Чуть пониже скобы, приваренной к железу в дверной ручки, чернеет замочная скважина. Не просто дырка в ржавом железе -фигурная бронзовая накладка, в точности совпадающая по форме с гребенчатой бородкой ключа.

На осторожное прикосновение дверь отозвалась так же как та её товарка, что вела на пристань Нового города — лёгким нервным уколом, пронизавшим руку от кончиков пальцев до плеча. Сёмка, ждал чего-то подобного и одёрнул руку, лишь подчиняясь непроизвольному сокращению мышц. Да. Они всё же её отыскали. Дверь. Проход в неведомое. Вторая часть таинственной "машины времени", созданной неизвестно кем, и подброшенной ему, московскому восьмикласснику, неизвестно для чего.

Впрочем, не "ему" а "им" — поправил себя Сёмка. Светка, побелевшая от серьёзности, стояла за спиной мальчика, ни на мгновение не разжимая ладошки. Сёмка чувствовал её пальчики — они были холодными как лёд и мелко дрожали. Да что там — он и сам ощущал противную слабость в коленках.

И что дальше?

— Свет... он постарался придать своему голосу беззаботность и уверенность. Получалось не очень.

— Если хочешь, можешь не ходить со мной. Давай я выведу тебя наверх, а сам потом спущусь? А ты подождёшь. Я только гляну одним глазком, куда ведёт эта дверь — и сразу назад, чесслово! Помнишь, в прошлый раз здесь, в двадцать первом веке, прошло меньше минуты, в классе даже урок начаться не успел? А если вдруг задержусь — иди по нашим следам назад. Выберешься на улицу Трофимова, а там метро рядом. Найдёшь сама?

— Ну уж нет! — взвилась Светка. — Хочешь, чтобы я одна в этих ямах ковырялась! Тоже мне, умник нашёлся! Завёл в грязную дыру, а теперь — бросить решил? Вот они, мужчины!

Не то чтобы Сёмка всерьёз надеялся, что его спутница согласится с этим планом. Она только разозлилась — бледность пропала, Щеки пылали праведным гневом. А глаза-то глаза... мальчик невольно почувствовал облегчение — не придётся бросаться в этот омут в одиночку.

— Ну, не хочешь — как хочешь! — буркнул он, изо всех сил стараясь не показать свою радость. — Только одета ты не очень.... опять.

Девочка критически оглядела себя. Короткая куртка, спортивные брюки, кроссовки. Маленькая вязаная шапочка. Да, не похоже на платье благопристойной воспитанницы Порт-Артурской гимназии.

— Ну мы же не знали, что прямо сегодня отправимся туда? А юбка Галкина дома осталась, как бы я в ней по улице пошла?

Сёмка пожал плечами

— А что? Юбка как юбка, длинная только. Некоторые и не так ходят!

-Вот ещё — некоторые! — возмущённо фыркнула Светлана. — Да я в ней выгляжу как форменное чучело!

— Вот они, женщины! — обречённо подумал мальчик. Им на сто десять лет в прошлое прыгать, а она думает о том, как будет выглядеть! Но вслух, разумеется, ничего не сказал. Он что, враг себе?

— К тому же, ты ведь сам говорил, что мы на этот раз, скорее всего, окажемся не на улице, а на корабле, верно? А здесь в штанах куда удобнее — вон, лесенки какие крутые, что мне по ним, в юбке буду карабкаться?

"Не "лесенки", а трапы! — хотел было поправить девочку Сёмка, но смолчал. Какая разница? Пусть будут "лесенки".

Как только мальчик сообразил, что Ключ тянет их к брошенному судну на берегу Нагатинского затона, как в воображении немедленно возникла картина — они открывают дверь и попадают прямиком на борт одного из кораблей Первой Тихоокеанской эскадры. Светка, подумав, согласилась, что так было бы куда лучше — не придётся искать шлюпку или катер, а потом ещё и уговаривать матросов довести их до броненосца. Правда, имеется пропуск, собственноручно выписанный самим Макаровым, но мало ли что? Конечно, сразу оказаться на корабле было бы удобнее...

Но на какой из кораблей эскадры выведет их Дверь — прямиком на флагманский "Петропавловск", или на какой-нибудь другой? Например, на ремонтирующийся "Ретвизан", возле которого они в прошлый раз встретили адмирала? Перебраться с одного корабля на другой — задачка похитрее, чем добраться до него же, но с пристани. Остаётся полагаться на удачу — и на загадочную логику неведомых владельцев "машины времени".

— Сейчас, погоди... — Сёмка попятился от Двери и стряхнул с плеча рюкзак. Под клапаном обнаружилась тёмно-синяя рубаха с квадратным голубым воротником — флотская фланелька, за которой пришлось ехать на вернисаж у метро "Партизанская", и толкаться там по лавкам реконструкторов и униформистов. Ветровка с джемпером отправились в рюкзак; наряд дополнила бескозырка старого знакомца Ивана Задрыги, украшенная золотыми буквами "Петропавловскъ". Сувенир, полученный на память от самого адмирала Макарова во время из прошлого визита в Порт-Артур.